Маленькие буржуазные радости

Российские туристы, посещающие КНДР, любят фотографировать магазины с нищенским ассортиментом и пустыми полками. Сплошь и рядом в России эти фотографии потом выкладывают в интернет с подписями о том, что, дескать, именно так выглядит «сохранившийся до наших дней совок» – каковым, по мнению авторов этих фотографий, и поныне является современная Северная Корея. Авторы этих фотографий полагают, что Северная Корея до сих пор остается заповедником то ли советского социализма, то ли вообще сталинизма. Винить их в этом трудно: ведь сами северокорейские власти по ряду причин изо всех сил стараются поддерживать такое впечатление о своей стране. Однако впечатление это обманчиво. При том что до конца 1980-х КНДР действительно была сталинистским (и даже, так сказать, «сверхсталинистским») обществом, времена изменились. Катастрофа 1990-х, официально именуемая в КНДР «Трудным походом», привела к тому, что значение государственной экономики резко снизилось. Решающую роль в жизни страны стали играть рыночные отношения, и именно стихийное возрождение рынка в 1990-е позволило преодолеть кризис. С приходом в конце 2011 года к власти Ким Чен Ына официальное отношение к рынку изменилось. Если при Ким Чен Ире рыночную экономику терпели как неизбежное зло, то при Ким Чен Ыне ее начали поощрять – не ослабляя, впрочем, политического контроля.

Правда, авторы фотографий, на которых изображены пустые прилавки пхеньянских магазинов, скорее всего, субъективно честны: они снимают места, в которых с наибольшей вероятностью могут оказаться, – магазины северокорейского «интуриста». По непонятным причинам точки, где ведется торговля за валюту, по-прежнему не отличаются богатым ассортиментом. Там чаще всего присутствуют только те товары, которые – по крайней мере, по мнению менеджеров – соответствуют запросам иностранных туристов и могут играть роль сувениров. Для того чтобы увидеть, как выглядит настоящий северокорейский магазин, надо прежде всего выйти из «интуристовского гетто» и заглянуть в любой из многочисленных супермаркетов, где и можно узнать, как в действительности обстоят дела с выбором товаров в КНДР сейчас (если, конечно, вам позволят совершить такой поход сопровождающие вас два гида, один из которых, кстати, является сотрудником госбезопасности).

Такие супермаркеты не предназначены для иностранцев, в них ходят зажиточные северокорейцы: «новые северокорейские» бизнесмены, чиновники, а также высокооплачиваемые специалисты, которые сейчас тоже стали появляться в северокорейских городах. По своему ассортименту эти магазины мало чем отличаются от какого-нибудь универсама на окраине китайского города, да и от универсама где-нибудь в российском областном центре. Поскольку речь идет о магазине северокорейском, есть там, разумеется, своя культурно-этнографическая специфика: в нем не будет большого выбора сыров (скорее всего, сыра не будет вообще), но зато вы найдете там более чем впечатляющий ассортимент кимчхи и соевого творога тубу (тофу).

Как выглядит современный северокорейский магазин, можно представить по торговому центру «Кванбок», который находится на ближней окраине Пхеньяна (автор этих строк побывал там весной 2018-го). Центр «Кванбок» занимает трехэтажное здание. На первом этаже располагаются супермаркет, отделы косметики и бытовой техники. Второй этаж занимают отделы одежды и обуви, а также аптечный киоск и игровая площадка для детей, а на третьем находится несколько ресторанов и кафе. К оплате принимаются только северокорейские воны, но на первом этаже есть обменный пункт, в котором по текущему рыночному курсу (8000 северокорейских вон за доллар в 2018 году) можно обменять и доллары, и юани. Обмен свободный, и это неудивительно, ведь даже в самые мрачные времена власти КНДР не слишком свирепствовали по части контроля за валютными операциями, на что были свои веские причины. Бросается в глаза, что на полках преобладают изделия местного северокорейского производства, причем это особенно заметно в продовольственных отделах. Вытеснение ранее доминировавших на полках китайских продуктов началось около 2012–2013 годов, когда стали набирать обороты реформы Ким Чен Ына. Сейчас товары местного производства составляют в магазинах три четверти всего ассортимента, и выбор впечатляющий – одних рыбных и мясных консервов на полках насчитывается с полсотни видов.

Людей в супермаркете много, причем иностранцев среди них нет – по крайней мере, их не было в тот день весной 2018 года, когда я там побывал. Обеспеченные пхеньянцы активно покупают самые разные товары и с нагруженными тележками двигаются к кассам. О дешевизне малоквалифицированной рабочей силы напоминает огромное количество персонала, тетушек в характерной розовой форме, которые находятся в торговом зале. Однако тетушки эти не просто проводят там время и создают для посетителей психологически комфортную атмосферу. Их главная задача – борьба с кражами, так что сотрудницы внимательно следят за посетителями. Судя по усилиям, которые предпринимает администрация универмага, мелкие кражи – весьма обычное явление. На выходе, уже после линии касс, осуществляется дополнительный контроль: тетушки в розовом просят предъявить чеки.

На первом этаже, кроме супермаркета с продуктами, находится отдел косметики, в котором продается как импортная, китайская, так и своя продукция. Там же находится отдел велосипедов, главного северокорейского транспортного средства, в котором, помимо собственно классических велосипедов, продаются и электрические велогибриды со сменяемыми аккумуляторами. На втором этаже есть аптечный отдел, здесь преобладают российские лекарственные препараты, но основную часть второго этажа занимают отделы одежды и обуви. На последнем, третьем этаже находится зал ресторанов: продвинутая столовая самообслуживания с памятными нам еще по советским временам пластиковыми подносами, кондитерская с пирожными, чайная. Кстати, чай в этой чайной на третьем этаже оказался неожиданно приличным – настоящий, вкусный, ароматный китайский черный чай, а не заваренный веник. В рядовом американском и даже российском молле чай будет по вкусу хуже.

Впрочем, «Кванбок» – это магазин для продвинутого среднего класса, для верхних 25 % населения Пхеньяна, то есть для людей зажиточных, но не богатых. Если у человека есть желание и возможность потратить серьезные деньги на товары премиум-класса, то в 2015–2017 годах такому элитному покупателю надо было отправляться в один из так называемых сингапурских магазинов – в «Пуксэ» или в «Рюгён». Свое народное название эти магазины получили из-за того, что их снабжением занимается сингапурская фирма – точнее, две разные фирмы, принадлежащие одному и тому же лицу. Точнее будет сказать, что сингапурцы снабжением элитных магазинов «занимались». В начале 2018 года иностранные журналисты узнали об идущих через Сингапур в Северную Корею поставках предметов роскоши, изделий знаменитых люксовых брендов, которые формально экспортировать в эту страну нельзя из-за санкций ООН. Последовал скандал, глава фирм-поставщиков оказался в Сингапуре под следствием, и дальнейшая судьба «сингапурских магазинов» неясна. В любом случае в «сингапурских магазинах» есть и сумки от Hermés и Chanel, и парфюмы знаменитых французских компаний, и вообще товары люксовых брендов, до которых восточноазиатские толстосумы всегда были большими охотниками. Отовариваются там богачи – точнее, их жены и любовницы, те, для кого не составляет особой проблемы потратить на дамскую сумочку от Chanel несколько сотен долларов.

Если «сингапурские магазины», доступ в которые, кстати, иностранцам закрыт, – это магазины для элиты, для верхнего 1 %, а «Кванбок» – магазин для продвинутого среднего класса, то как обстоят дела с магазинами для народа? Надо признать: и в народных магазинах дела с товарами при Ким Чен Ыне обстоят куда лучше, чем когда-либо на памяти ныне живущих граждан КНДР. Даже в маленьких провинциальных магазинах есть и овощи, и фрукты (включая импортные – бананы и ананасы везут из Китая, и они в итоге добираются даже до райцентров), и рыбные консервы, не говоря уж о всяческой конфетно-чипсовой продукции. Разрыв в уровне жизни между верхами и низами растет, как и следует ожидать при переходе к рыночной экономике, но при этом, хотя богатые и богатеют, бедные отнюдь не беднеют.