Неделя четырнадцатая, она же шестнадцатая, или Счастливого плавания!
«Большому кораблю – большое плавание»
Гай Петроний
Пока плоду в матке не станет тесновато, он может плавать в амниотической жидкости. Разумеется, плавать не целенаправленно взад-вперед, от стенки к стенке, а просто немного перемещаться в своем пузыре вследствие движений рук и ног.
Надо сказать, что внутриутробное водное бытие породило множество мифов, начиная с того, что человек изначально, от природы расположен к плаванию и заканчивая родами в воде. Родов в воде мы касаться не станем, скажем только, что реальных плюсов у этого метода ноль целых ноль десятых, а минусов, тоже реальных, целая куча. А вот о мифической склонности человека к плаванию можно и поговорить.
Да – мифической, это слово появилось здесь не случайно. Несмотря на то, что первые девять месяцев жизни мы проводим в водной среде, прирожденными пловцами мы не являемся. Точно так же, как и все высшие обезьяны, да и все обезьяны в целом тоже. Если бросить (ситуация моделируется чисто гипотетически) младенца или же недавно родившегося детеныша шимпанзе в воду, то они утонут. А вот щенок столь же юного возраста или, скажем, жеребенок, поплывут, потому что у собак, лошадей и ряда других животных, вплоть до слонов, есть врожденная способность к плаванию. Но определяется она не развитием плода в водной среде, а безусловным рефлексом, сформировавшемся на каком-то этапе эволюционного развития. В дикой природе родители не учат своих детенышей плавать, эта способность у животных или есть от рождения, или же ее нет. Мы же, будучи существами разумными, способны целенаправленно научиться плавать, не имея к этому от рождения ни капли склонности.
Более того, среди гипотез, пытающихся объяснить переход наших предков к прямохождению, есть и такая, которая считает причиной частую необходимость перехода вброд неглубоких рек. Раз поднялся на задние лапы, чтобы добраться до бананов, растущих на том берегу, другой раз, третий… да так и привык ходить на двух конечностях. Гипотеза, конечно, спорная, но такими, собственно говоря, являются все гипотезы, касающиеся прямохождения, вплоть до классического объяснения этой метаморфозы стремлением к освобождению рук для выполнения разной работы.
И еще немного о водах. На четырнадцатой неделе эмбрионального развития можно (при наличии показаний) делать амниоцентез – вводить иглу в амнион через живот беременной женщины для взятия небольшого количества околоплодной жидкости. В этой жидкости содержатся клетки плода – отшелушившиеся кожные клетки или выпавшие волосы, которые дают материал (хромосомы) для генетического исследования, позволяющего выявить у плода наследственные заболевания и со стопроцентной точностью определить его пол. Но пол – дело десятое, главное убедиться, что с хромосомами у плода все в порядке.
Вот вам вопрос: «Наследственные и врожденные заболевания – это одно и то же?»
Если вы ответили утвердительно, то ошиблись. Правильный ответ: «Нет, совсем не одно и то же».
Наследственными заболеваниями называются заболевания, обусловленные различными генетическими нарушениями. Эти заболевания «записаны» в генах и могут передаваться по наследству при условии, что их наличие не делает человека бесплодным. Наследственные заболевания могут и не наследоваться от родителей, а возникать вследствие нарушений при образовании половых клеток (лишняя хромосома), вследствие мутаций, произошедших на стадии зиготы или бластоцисты, то есть в первые дни эмбрионального развития. С учетом всего сказанного, вместо слова «наследственные» правильнее было бы говорить «генетические заболевания», но как издавна повелось, так мы и говорим.
Врожденные заболевания или пороки развития от генов с хромосомами не зависят. Они обусловлены воздействием повреждающих факторов во время внутриутробного развития. Факторы могут быть самыми разными, начиная с возбудителей инфекционных заболеваний и заканчивая ионизирующим излучением. Амниоцентез не позволяет выявлять пороки развития, разве что можно обнаружить вирус или бактерию в околоплодной жидкости и заподозрить неладное. Пороки развития, да и то не все, можно увидеть во время ультразвукового исследования.
На четырнадцатой неделе развития можно услышать сердцебиение плода при помощи обычного фонендоскопа. Вообще-то сердце плода начинает сокращаться на четвертой неделе, но на ранних сроках для регистрации сердцебиения нужен специальный прибор.
Бытует мнение, будто врачи выслушивают сердце плода только для того, чтобы убедиться, что он жив, но это не так. Частота сердечных сокращений – это важный диагностический признак, по которому можно судить не только о жизнеспособности плода, но и о его состоянии.
Сердце плода сокращается очень часто. В период от двенадцатой и до последней недели развития частота сердечных сокращений варьирует от ста сорока до ста шестидесяти ударов в минуту. Интенсивно растущему организму требуется интенсивное снабжение кислородом и питательными веществами. Сколько бы этого добра не приходило бы с кровью, клеткам все равно мало. «Еще! Еще! – требуют они. – Больше! Больше! Больше!»
Глядя на то, с каким энтузиазмом развиваются клетки плода, впору ожидать, что к моменту родов плод будет самостоятельным организмом, в какой-то мере нуждающимся в родительской заботе, но в заботе частичной, а не постоянной. Или хотя бы быстро станет таким. Например – через три-четыре месяца после родов. Но для высших приматов – человека и человекообразных обезьян – характерно длительное взросление потомства. Так, например, самки шимпанзе кормят своих детенышей грудью до трехлетнего возраста, а после присматривают за ними в течение двух-трех лет. Примерно такая же ситуация наблюдается и у горилл. Высшие приматы размножаются по принципу «лучше меньше, да лучше», делая ставку на выживаемость потомства, а не на его количество. А там, где ставка делается на выживаемость, взросление всегда будет длительным.
Если бы когда-то что-то пошло бы не так, то люди могли бы размножаться как кролики. Может, и не столь быстро, поскольку более крупным особям нужно больше времени на внутриутробный рост плода, но примерно с такой же интенсивностью. В природе, если кто не в курсе, существуют две стратегии размножения. Можно стремиться оставить максимально возможное количество потомков, не задумываясь о том, хватит ли им пищи, а можно регулировать количество потомков так, чтобы все они были бы обеспечены пищевыми ресурсами, и обращать больше внимания на качество потомства и его выживаемость. В природе все упирается в пищу. Есть пища – будем жить!
Считается, что в нестабильной среде обитания, с постоянно и выраженно изменяющимися условиями, преобладает стратегия «чем больше, тем лучше», направленная на максимально возможное размножение. Если окружающий мир суров и приспособиться к нему невозможно (или очень трудно), то выжить можно только одним способом – размножаться, размножаться и размножаться… и будь что будет. Разумеется, при интенсивном размножении родители не могут долго и тщательно заботиться о своем потомстве. Потомство рождается самостоятельным или же очень быстро взрослеет.
Противоборство со средой обитания, к которой не получается приспособиться, изначально обречено на провал. Выход только один – размножаться как можно интенсивнее. А вот при конкуренции с другими особями за ресурсы (за пищу) в благоприятных условиях нужно не многочисленное, а качественное потомство. И много его быть не должно, ресурсы-то ограничены. Размножаться «с запасом» нет необходимости, поскольку среда обитания благоприятная. Поэтому наши далекие-предалекие предки, которые были общими предками человека, гориллы и шимпанзе, выбрали стратегию «лучше меньше, да лучше» и передали ее нам.
Кстати говоря, правило «чем хуже условия внешней среды, тем выше рождаемость» справедливо и для человеческой популяции. В странах с низким уровнем жизни отмечается высокая рождаемость, и наоборот, в развитых странах рождаемость низкая, в семьях один или два ребенка, очень редко, когда три.
На шестнадцатой неделе развития начинают функционировать слюнные железы плода. Теперь плод способен плеваться (шутка).
Люди, далекие от медицины, обычно думают, что у них есть две слюнные железы – правая и левая, которые могут увеличиваться при эпидемическом паротите, остром инфекционном вирусном заболевании. Лицо при этом становится округлым, отдаленно напоминающим свиную морду и потому это заболевание в быту называют «свинкой». Но на самом деле у нас с вами есть три пары крупных слюнных желез: околоушные, подчелюстные и подъязычные, а также множество мелких, расположенных в слизистой оболочке ротовой полости.
Совместными усилиями эти железы могут вырабатывать до двух с половиной литров слюны за сутки.
Слюнные железы: 1 – Околоушная железа; 2 – Подчелюстная железа; 3 – Подъязычная железа
Все знают, что слюна нужна для того, чтобы смачивать и размягчать пережевываемую пищу. Но одним лишь этим задачи слюны не ограничиваются. Ферменты, входящие в состав слюны, расщепляют крахмал, нарезают его длиннющую молекулу на мелкие фрагменты. Убедиться в этом можно с помощью простого эксперимента. Если положить в рот кусок белого хлеба и долго, не меньше полутора минут, жевать его, то в какой-то момент хлеб приобретет сладкий вкус, потому что крахмал распался на молекулы глюкозы, виноградного сахара. Кроме того, слюна обладает бактерицидными свойствами, проще говоря способна убивать бактерии. Это действие обеспечивает содержащееся в слюне вещество под названием «лизоцим». Лизоцим губительно действует на некоторые бактерии, попадающие в рот вместе с пищей, но его концентрация не настолько высока, чтобы слюна могла бы убивать все микроорганизмы, живущие в ротовой полости и, тем более, обеззараживать раны. Поэтому не стоит облизывать порезанный палец или плевать на свежую рану. Никакого обеззараживания при этом не произойдет. Произойдет обратное – к микробам, попавшим в рану, вы добавите еще и обитателей вашей ротовой полости. То-то весело им будет всем вместе! А вот вам – не очень, потому что инфицированные раны заживают дольше.
Вот вам вопрос на сообразительность – если слюна размягчает, переваривает и частично «обеззараживает» пищу, то есть вся ее деятельность связана с наличием пищи в ротовой полости, то почему же тогда слюна вырабатывается постоянно, а не только во время приемов пищи? Почему рачительная природа проявляет в отношении выработки слюны такую расточительность?
Это не расточительность, а четвертая функция слюны – она смачивает слизистые оболочки ротовой полости и глотки, предохраняя их от пересыхания. Здесь нужно обильное и постоянное увлажнение, поскольку ротоглотка (так сокращенно называют ротовую полость и глотку) постоянно контактирует с окружающей средой.
Мы сглатываем слюну автоматически, не обращая на это дело никакого внимания. Но так было не всегда. Адекватное заглатывание слюны формируется примерно к шестому месяцу жизни (обратите внимания – жизни, а не внутриутробного развития). До тех пор, в том числе и во внутриутробном периоде, отмечается так называемое «физиологическое слюнотечение», при котором часть слюны вытекает изо рта.
«Где находятся слюнные железы рыб – перед жабрами или за ними?» – любят спрашивать студентов экзаменаторы, наиковарнейшие из коварных. «Впереди!», отвечают одни. «Позади!» – говорят другие. И все дружно получают «неуд», потому что у рыб нет слюнных желез. В ротовой полости рыб есть клетки, которые вырабатывают слизь, способствующую проглатыванию пищи и защищающую слизистую оболочку ротовой полости. Пищеварительных ферментов эта слизь не содержит. Слюнные железы впервые в эволюционной истории появляются у земноводных, но вырабатываемый этими железами секрет не содержит никаких пищеварительных ферментов, слюна только увлажняет проглатываемую пищу, чтобы она легче скользила по пищеводу, а также увлажняет слизистую оболочку ротоглотки.
Вот с какой стороны не посмотреть, выходим мы, Человеки Разумные, истинным венцом творения и совершенством во всех отношениях. И слюнных желез у нас множество, и слюна кроме пищеварительных ферментов содержит еще и бактерицидный лизоцим, и вырабатывать ее мы начинаем уже на четвертом месяце внутриутробного периода… Есть ли кто круче нас? Однозначно – нет.
А нашим земноводным предкам нужно сказать большое спасибо за то, что они удосужились вырастить слюнные железы. Без этих желез нам не так вкусно было бы есть и не так просто было бы питаться. Всю пищу, кроме жидкой и сильно размягченной, пришлось бы постоянно запивать водой или чем-то еще. Откусил – запил, откусил – запил и так до тех пор, пока не насытишься. Мрак и жуть!
«Но зато бы люди не болели бы свинкой!» – скажете вы.
Простите автору, если он кого-то расстроил, но вирус, вызывающий эпидемический паротит, способен поражать не только околоушные слюнные железы, но и поджелудочную железу, и яички. Так что ничего бы мы с вами отсутствия слюнных желез не выиграли бы. Только эпидемический паротит назывался бы эпидемическим панкреатитом или же эпидемическим орхитом.
Впереди у нас с вами – знаменательная седьмая неделя, во время которой наш Атлант расправит плечи…
Следите за событиями!
Самые свежие новости – только в этой книге!
* * *
ПЛОД – ЦЕНТРУ
Становится очень сложно работать. Из соображений безопасности пришлось сократить количество агентов. Оставил самых перспективных, остальных «законсервировал». На следующей неделе планирую выйти на новый уровень работы, гораздо более результативный. Следующий выход на связь – через неделю.
