ГЛАВА 14. МАРТА

Наталия прыгает от радости, обнимает маму и вприпрыжку выбегает из гостиной. Повисает тишина. Оба родителя сидят на диване. Хавьер смотрит на жену. Ему хочется ее убить. Она пытается сделать вид, будто ничего не произошло, но у нее не получается.

Марта не знает, что ответить. Муж слишком часто выслушивал ее извинения с тех пор, как их дочери — Наталия (шестнадцать лет) и Карла (четырнадцать) — стали подростками.

Раньше всё было проще. Она вела себя с дочками так, как ей заблагорассудится, — впрочем, как и с мужем, да и со всем домом. Но пришло время обозначить границы. Как это сделать, никто толком не знал: девочки всегда жили в тепличных условиях. Кроме того, Марта очень редко позволяла мужу принимать решения, с которыми была не согласна, особенно в том, что касалось воспитания девочек. Она не привыкла к тому, что у него есть собственное мнение, и подсознательно не воспринимала его всерьез. Она редко задумывалась о причинах своего поведения, когда же это случалось, приходила к выводу: она превратилась в человека, на которого ей меньше всего хотелось быть похожей, — на свою мать.

Разумеется, разница между ее жизнью и жизнью матери была колоссальной. Мать в первую очередь являлась женой своего мужа и мамой троих детей. Дом представлял собой ее вотчину, и она готова была разбиться в лепешку, чтобы всё в нем выглядело так, как ей нравится.

В памяти Марты запечатлелся эпизод из детства, когда вся семья отправилась на десять дней на каникулы к морю. Они остановились в отеле с полупансионом и как минимум дважды в день заходили перекусить в ресторан, где был накрыт шведский стол.

Годы спустя, помимо вкуснейшей еды, Марта вспоминала, что мать ежедневно накрывала на стол так, как делала дома. Она сама раскладывала и расставляла стаканы, столовые приборы, салфетки и воду, пока муж и трое детей обходили столы с едой. Когда они возвращались с полными тарелками, то усаживались за столик и, не дожидаясь ее, принимались за еду. Лишь тогда мать наконец тоже шла к столам, чтобы взять что-нибудь и себе. «Как ты медленно ешь, мама», — заметила как-то раз Марта. Ничего удивительного, ведь мать начинала свой обед тогда, когда другие его заканчивали.

На пляже всё обстояло примерно так же. С собой приносили два шезлонга, зонтик, полотенца, коврики и небольшую сумку, набитую до отказа. Едва лишь семья успевала расположиться, как дети принимались просить то одно, то другое: плавки, ведерки для песка и, разумеется, воду. Отец их как будто не слышал. Мать то и дело засовывала руку в сумку и вытаскивала то, что они просят. Со всех сторон только и доносилось: «Мама, дай!..» Иногда Марта или ее братья сами пытались достать что-нибудь из сумки, но безуспешно. В этом случае они канючили: «Мама, а где?..»

Для Марты и остальных членов семьи мать была чем-то вроде служанки и вынуждена была мириться с этой ролью. Все привыкли к тому, что дела обстоят именно так и не иначе. Никто не жаловался, даже сама мать, но Марта решила про себя раз и навсегда, что никогда не сделается такой, как она. Станет независимой женщиной, а ее муж, кем бы он ни был, должен будет помогать ей по дому и с детьми. Она ни за что не согласится обслуживать других.

Двадцать лет спустя Марта убедилась в том, что все ее подростковые планы пошли прахом, а сама она играет ту же роль, что и ее мать, и на работе, и дома.

Марта — директор по продакшн в телесериале, она работает по десять часов в день. Продакшн, будь то телевидение или кино, — работа, не предполагающая видимого результата и далекая от творческого процесса. Основная задача такого отдела заключается в том, чтобы бюджет не превышался и всё было выполнено вовремя. При этом текущие цели и задачи поистине бесчисленны. Одна из них — чтобы другие команды работали как единая и связанная система. Все единодушно считают, что данный отдел наиболее сложный и приносящий минимум отдачи: его сотрудников редко поздравляют с успехом именно потому, что их деятельность не видна, зато жалобы и претензии поступают постоянно.

От Марты зависит правильное функционирование всех прочих команд, она не ответственна ни за что в отдельности и одновременно отвечает за всё. Она обязана знать, на какой стадии находится в настоящий момент тот или иной проект, и делать так, чтобы всё протекало слаженно. Она должна держать в голове карту всего производства.

Если сравнить распределение ролей на работе с домашней ситуацией, то актеры и актрисы, безусловно, ее дети.

Актерам необходим сценарий, по которому они будут играть, а также костюмы, соответствующие их ролям, вовремя поданные, чистые и отутюженные. Им требуется грим, еда, последовательный план работы, доставка их на съемочную площадку и обратно, а еще каждая из актрис — кто-то в большей степени, кто-то в меньшей — непременно желает выговориться и излить душу, а значит, их надо внимательно выслушать и поддержать.

Дочкам также необходима еда — и не какая-нибудь, а здоровая и питательная, — удобная и красивая одежда, соответствующая каждому случаю; матери приходится следить за гигиеной, своевременным посещением школы и различных занятий помимо основной учебы. Чтобы дети могли ходить на эти кружки, необходимо предварительно записаться, включить их в недельное расписание, не говоря уже о поддержании жилища в чистоте и порядке, о выслушивании жалоб, нытья и истерик, о контроле над выполнением домашних заданий, и так далее.

Разница между работой и домом заключается в том, что на работе Марта, как главный администратор, имеет в своем распоряжении команду, насчитывающую около ста пятидесяти человек, каждый из которых занимается своим специфическим делом в том или ином отделе; помимо этого, у нее семь заместителей в своем собственном. А дома Марта сама себе и администратор, и исполнитель всех обязанностей, ибо с самого начала семейной жизни, еще до появления детей, она решила, что дом — это территория, где всё решает она. Представим себе, что в сериале есть сцены, которые приходится снимать где-то в другом месте, а не на обычной площадке. Чтобы это осуществить, необходимо очень многое: найти локацию; согласовать ее выбор с директором картины; составить и утвердить бюджет; собрать все необходимые разрешения; назначить удобное для всех время съемки; оповестить всех членов команды о ее дне и часе; подготовить место для съемок, организовав все, что потребуется (костюмы, грим, шведский стол), а по окончании работы всё убрать и привести место в исходное состояние. Если в каком-то отделе возникает проблема, прямая ответственность ложится на него, однако достается также и продакшну, потому что он в конечном счете отвечает за всё.

Давайте сравним эту нестандартную съемку с эпизодом из жизни дочек, с чем-то нерегулярным — вроде отъезда в летний лагерь. Марта выясняет, какие доступные предложения имеются на сегодняшний день; выбирает то, что ей больше подходит; вовремя записывает туда девочек; платит соответствующую сумму; убеждается в том, что в эти дни у дочерей нет никаких других дел; составляет список необходимых вещей; достает всё нужное и укладывает в чемодан; сопровождает Наталию и Карлу до места отъезда в лагерь и, наконец, отдыхает. Муж подключается только на последнем этапе: отвозит девочек к автобусу и машет им рукой. Если дети забыли непромокаемые плащи, отвечает за это Марта, поскольку и дочки, и муж воспринимают как само собой разумеющееся, что внутри чемодана имеется всё необходимое: можно подумать, будто чемодан чудесным образом собрался сам собой, да еще и ничего не упустил.

За всё перечисленное отвечает Марта. Когда девочки только появились на свет, Хавьер пытался не только помогать, но и полноценно участвовать в воспитании, но в один прекрасный день ему надоело слышать, что всё должно быть только так, как желает Марта.

Быть партнером Марты непросто. Хавьер делал всё возможное, чтобы тоже участвовать в организации и хлопотах, связанных с домом и бытом, но он постоянно сталкивался с тем, что Марта владеет истиной в конечной инстанции. Она одна точно знает, что и когда нужно делать, а чего не делать.

Пока девочки были маленькие, летом после бассейна их приходилось заново купать, чтобы смыть с кожи остатки хлорки, затем намазывать кремом и надевать пижамы. Так было заведено. Если девочки не ходили в бассейн, они всё равно отправлялись в душ, потому что летом жарко. Однажды Хавьер намекнул, что малышки и так чистые, купание можно перенести на другой день, раз они не выходили из дома, — а дело это непредсказуемое: иногда проходит легко и быстро, а иногда — целая история.

Через несколько дней после этого разговора семья отправилась куда-то отдохнуть. Был август. Времени оставалось немного, потому что Карла спала после обеда дольше обычного, и, когда она проснулась, Хавьер поторопил обеих девочек, чтобы они приняли душ.

Начиная с этого момента Хавьер больше не брал инициативу в свои руки и только спрашивал Марту, когда отправлять девочек в душ. У него больше не было собственного мнения относительно потребностей своих детей. Хавьер ненавидит конфликты, поэтому предоставил жене решать каждую мелочь в их совместной жизни.

Их дом — точная копия дома родителей Марты, который, в свою очередь, представляет собой точную копию домов, чьи фото можно увидеть в журнале по дизайну. Кругом образцовый порядок. Пледы на диванах аккуратно сложены, покрывала на кроватях идеально расправлены; тарелки, стаканы и столовые приборы кладутся в посудомойку практически чистыми и пребывают там ровно столько времени, сколько необходимо для мытья, а после немедленно извлекаются. Сейчас у Марты есть помощница по хозяйству — женщина, которая приходит ежедневно на три часа. Но Марта всё равно продолжает вставать на час раньше остальных членов семьи, чтобы вокруг всё было идеально — настолько идеально, что бригада хирургов спокойно могла бы оперировать пациента на любом из кухонных столов. Подобная требовательность к чистоте в течение многих лет даже была причиной семейных конфликтов. Марта постоянно упрекала Хавьера в том, что только она наводит в доме порядок. В ответ он возражал: дескать, такая тщательная уборка перед началом дня — ее собственная прихоть. Марта приходила в ярость, принималась корить мужа и обзывать его неряхой. Это не было правдой: Хавьер всего лишь не видел острой необходимости в ежедневном протирании пыли.

Движимая неистовым желанием поддерживать дом в чистоте, Марта забыла, что не обязана быть единственным человеком, который всё убирает за собой и прочими членами семьи. В результате девочки росли в твердом убеждении, будто грязная одежда, разбросанная по полу, самостоятельно проделывает путь от их спален до стиральной машины, а затем, уже чистая, возвращается в шкаф.

Однажды Марта решила проверить, что будет, если она не войдет в комнату дочек в течение недели; она предупредила помощницу, чтобы та тоже к ним не заходила. К своему удивлению, она обнаружила следующее: Наталия и Карла запросто могли жить в полном бедламе, терпеливо дожидаясь, чтобы кто-нибудь пришел им на помощь и всё привел в порядок. Марта воспитывала девочек так, чтобы те ежесекундно были счастливы и всем довольны; она ошибочно полагала, что этой цели можно достичь, оберегая дочерей от любых сложностей, с которыми они могут столкнуться, предвосхищая все их желания, давая им всё, чего они просят, и уступая при малейшем сопротивлении или возражении с их стороны. Хавьер пытался как-то ограничить детей, но ему недоставало авторитета. Марта разрешала малышкам всё, тем самым стараясь компенсировать долгие часы своего отсутствия, которые проводила на работе, вдали от дома.

Как-то раз после ужина вся семья сидела перед телевизором и смотрела новости. Наталия и Карла слушали не слишком внимательно, обеих гораздо больше интересовали экраны смартфонов, а не телевизор. Тысячи сирийских беженцев брели по дороге и пересекали вброд реку. У многих на руках были дети. В этот момент Карла встала и заявила: «Ну всё, я пошла».

Карла посмотрела на нее с удивлением. Если бы она действительно поняла вопрос, то могла бы ответить: «А почему мне это должно быть небезразлично? Если каждый раз, когда я падала, ты приходила на помощь и поднимала меня, не давая встать самой. Если ты накрываешь на стол и убираешь со стола, а когда я что-то роняю на пол — подбираешь за мной. Я ничего не умею не потому, что ничего не хочу делать, а потому, что не знаю, как себя вести. Я понятия не имею, что такое лишения, что такое трудности. Не представляю, что холодильник может быть пуст и, если я проголодаюсь, придется что-то сделать, чтобы он наполнился продуктами».

Марта ежедневно убеждала себя, что она справляется. Постоянно доказывала, что она — человек эффективный, амбициозный и благодаря этим свойствам способна переделать кучу дел. Однако за всё приходилось платить. Она всё чаще чувствовала тяжесть в желудке и в сердце, которая постепенно сделалась постоянной. Марта давным-давно не видела своих подруг и даже не знала, живы ли они. Хавьер уходил по делам, у него была своя жизнь вне работы и семьи: то, что он считал своей частной жизнью. Марта же могла выделить лишь совсем немного времени для йоги, чтобы снять напряжение. А стрессы случались часто, так как она не переставая думала, что еще нужно сделать. В итоге занятия йогой, как и всё прочее, требовавшее времени, также превратились в дополнительный повод для стресса. Старалась она время от времени посещать и косметолога, чтобы почувствовать себя ухоженной женщиной, несмотря на усталость, следы которой всё чаще обозначались у нее на лице. Она никогда не пропускала назначенное для маникюра время, но даже это был не момент отдыха, а эстетическая необходимость. Пока ногти сохли, она одновременно работала, и порой их приходилось перекрашивать, потому что обе руки постоянно находились в движении. Хороший маникюр требовался ей, чтобы соответствовать нише, которую она занимала как профессионал, более чем эффективный на своем рабочем месте, а также мать, жена и хозяйка идеального дома.

Тяжесть в груди, с каждым днем всё более настойчивая, частенько сопровождалась одной и той же мыслью: «Всем занимаюсь я одна, муж не помогает, дочери ничего не умеют, всё делаю я сама, и больше я так не могу». Этот внутренний голос выводил ее из себя. Словно в голове словно постоянно открыт документ Excel. Страница Марты была усеяна датами и пометками, у прочих же членов семьи оставалась пустой. Но не сама ли Марта взвалила на себя этот груз? И в какой момент груз стал неподъемным, несмотря на то что она — супервумен? Задаваясь подобными вопросами, она начинала злиться на себя, но не могла ни посоветоваться с близкими, ни самостоятельно найти решение.

Тогда Марта решила поставить мысленный эксперимент. Когда девочки в очередной раз отправятся куда-то на каникулы, сможет ли она поручить им и Хавьеру сложить чемоданы? Допустим, они собрали бы вещи самостоятельно, но, поскольку она никому не доверяла, в конце концов пошла бы проверять, не забыли ли они чего, и в итоге именно она застегнула бы молнии. Кроме того, Марта была убеждена, что, если бы за дело взялись муж и дочки, они каждую секунду спрашивали бы у нее то одно, то другое, — и в результате ей пришлось бы проделать двойную работу. Окончательный ответ всё-таки оказался отрицательным: нет, она не доверит мужу и дочкам складывать чемоданы.

В офисе Марта была у всех на виду: ее признавали, ее ценили, она гордилась тем, что делала; кроме того, она сама выбрала эту должность. Дома всё выглядело по-другому. Она была уверена, что так было всегда, просто сейчас она стала ощущать свою невидимость. Она отдала телевидению двадцать лет, а дом превратился в продолжение труда, в нечто такое, что приходилось делать параллельно с работой, — и эту деятельность она не выбирала. Кроме того, хозяйство не увлекало ее так, как продакшн, и не давало поводов гордиться собой.

Но как переломить то, что было всегда? Как измениться самой? Как объяснить семье, что маме необходима помощь?

Марта не уверена, что это возможно, — и вовсе не потому, что муж или дочки не готовы принять участие в ведении домашнего хозяйства, а потому, что она сама сомневается, сможет ли делегировать кому-то ответственность и сохранять спокойствие при виде того, как именно они помогают. «У нас начнется постоянный конфликт, поскольку я то и дело буду их поправлять. Я люблю свой дом в том виде, в котором его содержу, и предпочитаю всё делать сама, а не психовать, видя, как им занимаются другие. Мне не хватит терпения ждать, пока они всему научатся», — рассуждает Марта.

Отправить