Глава 19

Издалека застава казалась ненадежной. Деревянные башни, пусть и сложенные из громоздких бревен, плохо укреплены. Единственным, в чем не возникало сомнений, были крепкие на вид, наглухо закрытые ворота.

Подъехав поближе, экипаж почтительно остановился. Спешившись, я направился к заставе. Легат о чем-то переговаривался с солдатами. Убийца молча наблюдал. Губы его едва заметно дергались, но лицо оставалось спокойным. По привычке он курил давно погасшую трубку.

– Золото? – распалялся легат. – Что еще за золото?

– За проезд, – ответил толстяк.

– Обычное золото, – спокойно говорил хилый. – Звенит еще, на него можно купить…

– Сейчас ты у меня сам зазвенишь, – рассвирепел Роуз.

– Спокойнее, – заметил толстяк, поднимая щит.

Хилый натянул тетиву.

– Либо вы платите по-хорошему, – хилый сплюнул, – либо…

– Я тебе покажу «по-хорошему», – погрозил кулаком легат.

Гвардейцы переглянулись.

– Заканчивай, – буркнул толстяк, – они не будут платить.

Хилый подал знак.

Кусты зашевелились, вооруженные люди показались из-за деревьев. Послышался свист.

«Разбойники», – осознал я.

– Экипаж! – рявкнул Роуз, обнажая меч. – Защищайте экипаж!

Арбалетный снаряд пробил окно экипажа. Латники сгрудились вокруг, выставив пики, защищаясь щитами. Следующий болт прилетел латнику в шлем. Воин пошатнулся, роняя щит и нарушая общую защиту. Началась схватка. Вернее сказать, побоище – число разбойников намного превышало размер нашей свиты.

– На людей Дракона не похоже, – поспешно слезая с крыши, заметил бард.

Рядом просвистела стрела.

– Чего? – не понял я.

Один из грабителей налетел на меч, брызги крови полетели мне в лицо.

– Это не люди Дракона, – спокойно повторил бард, разглядывая тело.

– Люди дракона? – недоумевал я, оттирая кровь. – Люди и дракон? Ты хоть понял, что сказал?

Я рубанул наотмашь, щит атакующего треснул, бандит отступил. Один из солдат ударил его в спину.

– А, забудь, – устало пробормотал бард.

Легат рубил, прорывая нестройные ряды противников. Засада была превосходной, но до армейского мастерства легата разбойникам было далеко.

– Идиоты! – ревел Роуз. – Защищайте повозку!

– Слышишь? – пробормотал бард, скрываясь под экипажем. – Защищай повозку.

Поняв, что остался один, я не спешил рваться в гущу сражения.

Гвардеец на башне не унимался, осыпая экипаж стрелами. Он пытался попасть в меня, но каждый раз промахивался. Промахнувшись еще раз, он пошатнулся и полетел вниз. Нож Равена легко прервал его жизнь.

Толстяк поспешно спускался с башни. Бросив булаву, он, прикрываясь щитом, попытался улизнуть. Очередной бросок – и он с воплем падает на землю. Из ноги у него торчит метательный клинок. Закрывшись щитом, как панцирем, он отползает в кусты. Равен довольно кивает, пронзая подкравшегося сзади разбойника.

Рядом со мной падает латник; шея у него в крови, он пытается зажать рану, но кровь не останавливается. Я пытаюсь помочь, но получаю крепкий удар под дых. Я не могу вздохнуть, в глазах мутнеет. Разбойник, закрываясь чужим щитом, кровожадно ухмыляется. С наскока ударив противника, я едва уворачиваюсь от ответного удара. Получаю удар щитом. Голова кружится, из носа хлещет кровь.

Сильное жжение в руке – рукоять клинка становится горячей и, словно пламя, обжигает пальцы. Я чувствую странную силу; лезвие клинка накаляется, словно только сошло с наковальни. Разозлившись, я рассекаю щит надвое. Глаза застилает пелена. «Ярость дурманит, – слышу я голос. – Тише». Меч затухает. Опешивший разбойник едва не падает. Он все еще держит меч, но руки у него дрожат. Одним взмахом меча я выбиваю оружие. Покрепче сжав кулак, ударяю разбойника в челюсть. Летят зубы. На руке запеклась кровь, зуд в костяшках пальцев. Разбойник падает на колени, бормочет что-то невнятное. Я чувствую, что не могу занести меч. Гляжу на мертвого латника – он так и не смог остановить кровь. Меч становится невыносимо тяжелым. Взмах смертельного клинка – и голова противника катится по земле.

– Научись добивать, – спокойно произносит возникший рядом убийца, оттирая кровь с клинка.

Двое латников, держась спина к спине, яростно защищают экипаж. Пикинер пронзает сразу двоих. Другой воин скрывается за щитом, мастерски работая мечом. Глазами я пытаюсь найти среди воюющих черный камзол, расшитый золотом. На поле брани его не оказалось. «Хорошо, если старик сумел сбежать, – подумал я. – Ему здесь не место, книги здесь не помогут».

– Айгнар, – слышу я.

Обернувшись, успеваю отскочить, не потеряв равновесия. Громоздкий меч рассекает воздух. Бандит сыплет бранью. Тяжело будет сладить, понимаю я. Краем глаза я вижу еще одного налетчика. Вооружившись топориками, он медленно двигается ко мне. Тяжелый меч рубит снова, разлетаются искры, мой клинок отражает удар. Ноги подкашиваются, руки бьет дрожь.

– Холера! – слышу я. Золотой меч легата пронзает насквозь. Хватка ослабевает, разбойник со звоном роняет оружие.

– Еще один, – кричу я, отражая удар топора.

Второй топор встречает Роуз. Разбойник выглядит растерянно, легат закалывает его. Облокотившись о ствол дерева, легат тяжело дышит, затем опускается на траву.

– Спасибо, – говорю я.

Лицо легата бледнеет, он пытается что-то сказать, но вместо слов по губам струится кровь. Легат держится за живот, броня рассечена – только сейчас я замечаю глубокую рану. Роуз кашляет, тщетно пытаясь сказать хоть слово. В груди холодеет, я смотрю на поле боя. Оставшиеся солдаты стоят до конца, но я знаю, чем все кончится. Мертвых хватает. Равен куда-то исчез, я не вижу его. Последний латник лежит у колес экипажа, шлем слетел и смят. Солнечный день пропах смертью, кровь и разбитая броня у моих ног.

Оружие, пронзавшее тела, вонзается в землю. Бой окончен. Моя лошадь убита; молча я забираю сумку, закрепленную у седла.

– Айгнар, – слышу я. Легат тянет руку. – Слушай… – Кашель одолевает его. – Слушай внимательно, Айгнар…

Я не слышу его, стараюсь не слушать, молча протягиваю флакон со странным варевом. Что-то мне подсказывает, что оно может помочь, я хочу в это верить.

– Это не брага, – тихо говорю я, – но поможет. – Я смотрю на склянку. – Пей, мне лекарь дал.

– Айгнар, сова тебя возьми, – злится легат. – Все кончено. – Склянка оказывается на траве. – Экипаж… – хрипит он.

Дыхание дается ему тяжело.

– Что? – прислушиваюсь я.

– Защити ее… – Легат больше не зажимает рану, руки у него в крови. Кровь сливается с алым знаменем на броне.

«Будь у совы крылья, она бы улетела», – подумал я.

– Защити, – продолжает Роуз. – Довези… – Он прикрывает глаза. – Не позволь… Так быть не должно…

Я непонимающе смотрю на воителя.

– Обещай мне, следопыт, – повышает он голос. Его рука крепко сжимает мою. – Я прошу тебя… – почти беззвучно произносит он.

В ушах звенит. Я не вижу, куда иду. Слишком много крови. Я чувствую, как воздух пропитался ею. Много чужой крови. Моей крови чуть меньше; я чувствую ее на губах, я вдыхаю соленый запах, но не о ней я сожалею. Я едва не падаю, рассекаю мечом внезапно возникшего передо мной противника. Кровь вновь летит в лицо. Сквозь пелену я слышу знакомый голос. Он надрывается, зовет меня.

– Следопыт, – слышу я. – Айгнар! Скорей сюда!

У ворот стоит Идрик. Он сбрасывает засов, толкает ворота. Двери тяжело открываются.

– Запрыгивай, живо! – кричит он, указывая на экипаж. – Вези нас прочь!

Меня медленно окружают разбойники. Я бессмысленно смотрю на дерево. Кажется, это дуб; там, под ветвистой кроной навсегда уснул легат. Лошади, чуя опасность, бьют копытами, их ржание вырывает меня из забытья. Я сбрасываю тело кучера – из груди у него торчит стрела. Солдат ничего не мог сделать – возницу убивают первым. Заняв его место, я со всей силы стегаю лошадей. Они рванули слишком быстро, я должен успеть.

– Руку! – кричу я Идрику. – Ну же, успей, – бормочу я. Вытянутая рука дрожит.

Музыкант пристально смотрит на меня. Я вижу, как на лбу проступают капли пота. На полном ходу он успевает запрыгнуть, крепко сжав мою руку. Я отодвигаюсь, уступая место. В другой руке он держит лютню, с ней он расставаться не намерен. Мы быстро несемся по тракту, позади я слышу крики. Я надеялся, что они не пустятся в погоню. Они привыкли к засадам, они не станут гнаться.

– Теперь у них солдатские кони, – заметил Идрик. – Только не останавливайся!

– Добычу они терять не захотят, – согласился я, стегая лошадей. – Но и разделяться не станут. Оторвемся, – твердо сказал я.

Сердце билось слишком скоро, мысли же едва поспевали.

– Если не встретим очередную заставу, – мрачно заметил бард.