8. Водокачка

Доктор вышел за ворота. Он постоял, подышал, затем достал из кармана портсигар. Леденцов больше не было, он спрятал портсигар и сунул руку в другой карман. Я думал, он достанет из этого кармана плоскую фляжку с коньяком и сделает глоток, но доктор достал не фляжку, а початую бутылку водки. Вытащил зубами пробку, осушил ёмкость и швырнул её в сторону соседкиного дома.

– Я не могу ничего предложить тебе, – сказал он. – Тут такая история была… Лучше не вспоминать. Я знал одного человека, он мог помочь. Но он уехал. Я могу помочь тоже, но только чуть-чуть. Я дал твоей сестре успокаивающее, теперь она будет долго спать. А ты проводи меня до верху… до околицы…

Доктор мрачно хихикнул.

– А если она придёт? – я кивнул на дом соседки.

– Она вряд ли заявится, – покачал головой доктор. – Она по-другому действует… Пойдём.

Он взял меня под руку и поволок на холм. Доктор шагал быстро и широко, я вспоминал его, с трудом поднимающегося вверх по лестнице, и удивлялся.

– Я тут давно живу, – рассказывал доктор. – Чего только не насмотрелся… Раньше тут глухое место было, дикое… Особенно после войны. Там, за рекой, женщина одна жила. Как у всех, у неё муж на войну ушёл, а она его ждать стала…

Мы поднимались по дороге, доктор тащил меня вверх.

– Похоронка пришла, но она не перестала ждать. И вот война кончилась. А она ждёт и ждёт. Все ей говорят: чего ждёшь-то? А она ждёт. И вот однажды муж вернулся…

Вдруг доктор споткнулся и чуть было не упал.

– Чёрт! – ругнулся он. – Как жарко сегодня…

И попробовал растянуть пальцем галстук, которого у него не было. Да и жарко не было, хоть дождь и прошёл, солнце так и не появилось, и тучи продолжали висеть на небе.

– Давление… – доктор снова пощупал пульс. – Давление шалит… Как тогда… Ну, вот и пришли почти. Добро пожаловать…

Я оглянулся.

Наш дом был на месте, никуда не делся. И всё так же стоял дом соседки.

– Добро пожаловать, – повторил доктор. – В сказку с несчастливым концом…

Мы вошли в село. Захмелевший доктор долго искал нужную улицу, потом двинулся в какой-то неширокий, заросший крапивой проулок.

– Мы туда идём? – спросил я.

– Туда, – выдохнул доктор. – Крапивный переулок, родные соловьи…

В переулке не пахло крапивой, пахло грибами и плесенью.

– А вот ещё, – доктор вспомнил другую историю. – Тут есть одно болото…

– А вы Горохова знали? – Я решил остановить поток пьяного красноречия.

Доктор высвободил руку.

– Знали? – повторил я.

Доктор кивнул. И огляделся.

– Он жил в вашем доме. Ты слышал об этом?

– Слышал.

– Слышал…

Доктор углубился в переулок, я за ним.

– Хороший был парень… – сказал он. – С ним моя внучка дружила. И родителей его я раньше знал, а значит, он должен быть хорошим парнем… Он хорошо держался…

– А от чего он всё-таки… Ну, вы понимаете… Помер, короче.

– Ну, это долгая история. К тому же я не люблю всё это вспоминать…

Доктор снова свернул. Его качнуло, и он навалился на меня.

– Куда идти? – спросил я. – Тут два хода…

Доктор огляделся и указал нужную сторону.

Неожиданно доктора развезло совершенно, и мне его уже приходилось почти тащить. Через пару минут мы оказались в узеньком тупичке, в который выходило только три калитки, доктор направился к самой широкой. Он прислонился лбом к железным воротам и принялся искать в кармане ключ, что меня удивило – вот уж не думал, что в такой глуши запирают на ключ, да ещё и железные двери.

Доктор копался долго, на землю падали монеты, бумажки, ещё какая-то ерунда, наконец он достал ключ и открыл дверь.

Перед тем как войти, он оглянулся и сказал:

– Я тебе вот что скажу, мальчик… Ты поищи этого… знахаря. Чем скорее, тем лучше. И не пускайте к себе соседку! Ни в коем случае не пускайте!

– А она уже приходила, – сказал я.

– Приходила? – вздрогнул доктор.

– Ага.

– Приходила, значит… Понятно… Ладно. У меня есть кое-что для тебя, это поможет, но ненадолго… Ты подожди здесь, я внучку свою пришлю. Надо тебе поторопиться со знахарем, времени мало осталось… А я пойду лягу. Я плохо себя чувствую…

Доктор похлопал меня по плечу, толкнул дверь и исчез.

Я постоял, подождал. Потом пнул ворота, они ответили мне тяжёлым звоном.

– Зря пинаешься, – сказал за спиной знакомый мне голос. – Ноги тебе ещё пригодятся. Чтобы удирать.

За спиной засмеялись, по смеху я определил, что моих неприятелей трое. Я медленно повернулся. В переулке стоял уже знакомый мне Рыся, а вместе с ним длинный жилистый парень с могучими кулаками и глупым лицом и ещё один пацан, примерно такого же телосложения, как я. Ударная команда. Проследили.

– Я тебе говорил, чтобы ты по деревне не слонялся? – сказал Рыся. – Теперь не обижайся. Глиста, выдай ему по справедливости.

Глиста щёлкнул суставами и грозно мне подмигнул. Я шагнул к нему навстречу, собираясь напасть первым и сразу вывести его из строя, но Глиста неожиданно выхватил из-за спины толстый прут арматуры и крутанул им у меня перед носом.

Это немного осложняло дело, поскольку арматура свидетельствовала о том, что эти придурки настроены решительно и не собираются ограничиваться постановкой мне синяков и ссадин. Тут дело пахло, пожалуй, даже переломами.

Я приготовился драться по-настоящему и стал быстро прокручивать в голове последовательность предстоящего сражения. Сейчас дылда размахнётся своей арматурой, попробует ударить меня по голове, я уклонюсь под удар и толкну в плечо, он заедет своей дубиной в живот Рысе, и пока они будут возиться между собой, я разберусь с третьим остолопом.

Дылда размахнулся прутом, собираясь сокрушить меня, но вдруг откуда-то сверху сказали:

– Рыся, я же тебе говорила, чтобы ты не лез к нему!

Я быстро глянул через плечо. На заборе докторского дома сидела тогдашняя девчонка. Та, что сказала, что Горох умер.

– Ты, Лерка, сама не лезь лучше, – посоветовал ей Рыся. – Мы его немножко побьём и отпустим…

– Ты, Рыся, дурак и не лечишься, – девчонка спрыгнула с забора.

Она подошла к мальчишкам, презрительно их оглядела и сказала:

– Не маловато ли вас? Трое всего. Смотрите, не справитесь!

Дылда неуверенно улыбнулся и шагнул ко мне, покручивая железиной.

– Смотри, Глиста, будь осторожен! – задорно сказала девчонка. – Осенью санацию зубов в школе делать будут, так я деду шепну, пусть с тобой поработает особо. И без всякого обезболивания.

Дылда неуверенно посмотрел на Рысю, и тот, плюнув на землю, неохотно кивнул. Дылда опустил своё оружие.

– Валите отсюда! – девчонка прикрикнула на парней. – Валите по-быстрому!

Те пообещали, что обязательно меня поймают и устроят мне основательную трёпку. Дылда на прощание показал мне кулак.

Лерка подошла ко мне ближе.

– На, – она протянула мне небольшой газетный свёрток. – Это тебе дедушка передал.

– Спасибо, – поблагодарил я Лерку и спрятал сверток в карман. – Тебе воздастся за твою доброту.

– Ты ещё не уехал отсюда? – спросила она совершенно серьёзно. – Почему?

– А ты, я слышал, с Горохом дружила? – ответил я вопросом на вопрос.

– Мы за одной партой сидели, – ответила Лера. – Он в математике шарил, мне помогал.

– Тут такая ерунда, понимаешь, происходит… – начал было я, но она меня остановила, приложив к губам палец.

– Пойдём погуляем, – предложила она. – Я люблю просторы.

– Пойдём, – согласился я. – Только эти ваши герои – они подмогу не призовут? Группу поддержки?

– Не призовут, – успокоила меня Лера. – Они сами и есть вся подмога. Все, так сказать, способные держать оружие. Остальные либо девчонки, либо ещё пешком под стол ходят. Так что не бойся. Тут есть одно место, там можно спокойно посидеть.

– Отлично, – обрадовался я. – Чашка горячего шоколада нам не помешает. Тут можно найти горячий шоколад?

Лерка презрительно скривилась и кивнула в нужном направлении, где можно посидеть.

Мы пошли.

Я думал, что место, где можно спокойно посидеть, – это кафе с грилем или на крайний случай автомат с мороженым. Но местом, где можно посидеть, оказалась полуразрушенная водонапорная башня с проржавелым баком. Видимо, когда-то башня выглядела весьма внушительно – высотой чуть ли не с девятиэтажный дом, с широкой плоской крышей, на которую вполне мог сесть вертолёт, из белого кирпича, а на боку кирпичом красным выложена роза – строитель башни был большим романтиком. Но сейчас обшивка бака отстала и свисала вниз ржавыми лепестками, да и сама башня, как мне показалось, слегка скособочилась.

– Отличная башня, – сказал я. – Почти как Пизанская падающая. Как мы туда забираться будем? Лифт, надеюсь, функционирует?

– Ага, – кивнула Лерка. – Функционирует…

Лерка двинулась вокруг башни, я за ней. На другой стороне обнаружилась худосочная лестница, уходившая прямо в бак. Нижняя ступенька была довольно высоко от земли, я предложил Лерке её подсадить, но она моей помощи не приняла. Легко подпрыгнула, повисла на ступеньке, подтянулась и полезла вверх. Я за ней.

Видимо, Лерка частенько тут бывала – она лезла очень уверенно, это во-первых, а во-вторых, прямо посреди лестницы была протёрта руками и ногами лазающих блестящая тропинка.

Мы одолели полпути, и тут меня дёрнуло посмотреть вниз.

Земля оказалась неожиданно далеко, я даже не ожидал, что успел забраться так высоко, у меня мгновенно вспотели руки, и я чуть не соскользнул. Лерка посмотрела на меня и сказала:

– Делай так.

Она покрепче уцепилась одной рукой за перекладины лестницы, а другую приложила к кирпичной кладке и потёрла. Показала мне. Ладонь была перемазана в белой пыли.

Я сделал так же. Ладони перестали потеть, и лезть стало гораздо проще. Больше я старался под ноги не смотреть.

Мы добрались до бака, и тут выяснилось, что самое сложное ещё впереди. Лестница отошла от креплений в стене и от этого здорово сместилась влево, так что между её концом и люком в баке было расстояние метра в два.

– И что дальше? – спросил я, переводя дыхание. – Будем прыгать?

Лерка показала на прут, вмонтированный в стену. Прут шёл вокруг всей башни, и по нему можно было добраться до люка в баке. Теоретически. Если лезть на руках.

Мне сразу же захотелось плюнуть с высоты тридцати метров и спуститься вслед за плевком. Но обнаружить свой страх перед Леркой я не мог.

– Надо полагать, мы полезем по пруту? – бодро спросил я.

Лерка кивнула. Затем она повисла на последней перекладине, далеко засунула руку в щель между металлическими листами бака, пошарила там и вытащила две пары строительных перчаток.

– Это чтобы посторонние не лазили, – пояснила. – Прут острый, голыми руками взять нельзя, сразу оборвёшься.

Лерка натянула перчатки и легко повисла над пустотой. Повисела секунду и, быстро перебирая руками, поползла к люку. Через минуту Лерка уже забралась в бак.

Я тоже натянул перчатки.

Никому бы не посоветовал проделывать такие штуки. Едва я повис на этом пруте, как мне сразу показалось, что я вешу никак не меньше ста килограммов. Руки мгновенно одеревенели. Я собрал силы и сдвинулся сантиметров на двадцать. Заныли плечи. Я набрал воздуха и сдвинулся ещё. До люка оставалось меньше метра. Я почувствовал, что ещё немного, и я сорвусь. Надо было просить помощи.

– Лер, – позвал я.

Лерка высунулась из бака.

– Плохо? – спросила она.

– Ага, – выдавил я.

– Не двигайся, – велела Лерка. – Виси. Я сейчас.

Она исчезла.

Зачем-то я начал считать секунды. Было страшно и как-то тупо, не думалось ни о чём.

Из люка высунулась Лерка. В руке у неё была крепкая альпинистская верёвка. Лерка свесилась вниз и ловко завязала на моем правом запястье хитрый морской узел.

– Отпускай, – велела Лерка.

А я уже не мог больше держаться. Пальцы разжались, и я сорвался.

Пролетев метра полтора, я повис на верёвке.

– Ползи вверх, я тебя тянуть буду, – сказала Лерка.

Я схватился за верёвку обеими руками и стал карабкаться вверх. Лерка мне помогала, и общими усилиями я кое-как оказался в баке. Привалился спиной к холодной стене. Лерка сунула мне в руку бутылку минералки.

– Ты молодец, – похвалила меня она. – Не испугался. Горох тоже не испугался. Проходи.

Лерка толкнула какую-то картонку, и передо мной открылась настоящая небольшая комната. Тут был диван, сделанный из камер от грузовика. Два кресла, тоже сделанные из камер. Фанерный стол. На столе приёмник, на стене старая карта Советского Союза. Небольшое окошечко с оргстеклом. Мутное. Я встал и дополз до дивана. Открыл минералку.

– Хорошо у вас тут. Жить можно…

– Тут Горох жил, когда его братья уезжали, – сказала мне Лерка. – Он один дома боялся оставаться и ночевал тут.

– Как он умер?

– Ты же знаешь, – сказала Лерка. – Все знают. Дед мой знает, участковый наш знает, все знают. Но ничего не делают! Все боятся! Я тоже боюсь…

Лерка скрипнула зубами.

– А он это… Это… Ты его не видела потом?

Лерка посмотрела на меня как на ненормального.

– В каком это смысле потом? – спросила она.

– Ну, в прямом. В смысле, он тебе не являлся?

– Нет, – сказала она. – Не являлся. Я за ногу его подержалась.

– Как это?

– Когда он в гробу лежал, – объяснила Лерка. – Есть такой обычай – покойника нужно подержать за ноги, и он не будет тебе сниться… И приходить не будет… Ко мне не приходил. И на глаза пятаки.

– А если на могилу его сходить? – спросил я.

– Горох не здесь похоронен, – сказала Лерка. – Его родственники увезли. И братьев его тоже. Они вместе похоронены, а где, я не знаю. Я тебя спросить хочу – ты просто так всё это спрашиваешь или как?

И Лерка посмотрела прямо мне в глаза. Этак пристально посмотрела. Но не оглянулась. Видимо, на своей водокачке она чувствовала себя вполне уверенно.

Тогда я сказал:

– Моей сестре Катьке приснился сон. Ей приснилась белая кошка. Кошка подошла к ней и оцарапала ногу. А сейчас у неё на ноге белый рубец. И белизна распространяется и дальше…

– Почти то же самое было с Горохом. Только не белизна, а краснота. Когда он умер, его брат засунул ведьму в баню и сжёг. А она выскочила через трубу.

– Постой, – сказал я. – Как это? Горох же был последним.

Я пересказал историю, рассказанную мертвецом. Лерка слушала внимательно, а когда я закончил, сказала:

– Всё правильно. Только с Горохом не так. Он умер вторым. А его брат бизнесмен – третьим.

Наверно, те мёртвые, которые к живым являются, не знают, что они мёртвые. Считают, что они живы до сих пор. Вот и Горох думал, что он жив.

– Дед мой пытался помочь, – сказала Лерка. – Он предлагал брату Гороха адрес…

– И тот послал его подальше, – проговорил я.

– Да, послал. А теперь тот колдун уехал. Я не знаю, что тебе делать.

– Может, увезти Катьку? – предположил я.

Лерка ничего не ответила, достала из-под дивана банку с лимонадом и кинула мне. Наверное, ей было неприятно всё это слушать, и я не стал больше вспоминать о Горохе. Пить хотелось изрядно.

Лерка достала и себе банку, открыла, но пить не стала.

– А ты когда-нибудь видела белую кошку? – спросил я. – Эту?

Лерка снова выдержала паузу, а потом сказала:

– Видела. Она приходит ко всем. Все её видели. Главное – не открывать ей дверь.

– А если она уже открыта? – спросил я. – Если кошка появляется, когда хочет?

– Не знаю. По правилам нечисть может войти в дом, только если её кто-то пригласит.

– Но её никто не приглашал! Мы её не приглашали, я точно…

И тут я вспомнил…

«Входите, входите, – сказала мать. – У нас дверь плохо работает…»

Я прикусил губу.

Никогда не приглашай в дом чудовище.

– Мать разрешила ей войти, – сказал я. – Она предложила ей пройти в дом, у нас дверь толком не открывалась.

– Гостеприимная хозяйка… – прошептала Лерка.

Она отодвинула тяжёлый люк. В бак проникли свет и воздух.

– А если пойти в церковь? – предложил я.

– Во-первых, у нас в селе нет церкви. А во-вторых, сейчас не Средние века, церковь не верит в ведьм. И никого на костре не сжигает. Так что тут помощи не будет.

– Я тоже не верил в ведьм, – сказал я. – В ведьм, в дьявольских кошек, в костры, в проклятья. Такого ведь не бывает по-настоящему. Не бывает! А ты об этом говоришь так, будто это обычные вещи!

Лерка ответила не сразу. Она долго смотрела в окно и возила пальцем по стеклу.

– Необычное всегда рядом, – сказала наконец Лерка. – Ближе, чем ты думаешь.

Лерка сдвинула карту Союза на стене. За картой обнаружился небольшой, размером с канализационный, люк, лаз. Лерка пролезла в дыру. Я сунулся за ней.

Лаз вёл в довольно узкую, чуть изогнутую трубу. В трубе имелись довольно удобные ступеньки. Вернее, это были даже не ступеньки, а пазы, вырезанные в металле. Взбираться по ним было легко. Лерки уже не было видно, наверху брякнуло, и стало светло.

– Поднимайся, – позвала она.

Я дополз до конца трубы и выбрался на крышу. Лерка задвинула тяжёлый люк.

Крыша водокачки была похожа на сад железа. Два железных стула на больших пружинах, сваренная из стали ржавая пальма, цветы, несколько забавных скульптур из нержавейки. Мне понравился дракон, построенный из старых тракторных шестерёнок.

– Это я сделала, – похвасталась Лерка. – Как тебе?

– Классно, – сказал я. – Тебе надо в Москву ехать, там такую фигню любят. Сможешь много денег зарубить.

– Я в Новую Зеландию поеду. С предками. Там буду этим профессионально заниматься. Усаживайся.

Я сел в кресло. Несмотря на ржавый и страшный вид, кресло оказалось удобным и даже мягким.

– Хорошая работа, – сказал я.

– Хорошая, – хмыкнула Лерка. – Да это самое безопасное место в селе. Если закрыть люк – сюда никак не забраться.

Я встал с кресла и обошёл крышу водокачки по периметру. Ограждения никакого не было, и близко к краю я не решился подойти.

– Осторожно, – сказала Лерка. – Там железо гнилое, может и не выдержать. Грохнешься – потом не свинтить. Присядь лучше.

Я вернулся в кресло.

– Зачем мы сюда забрались? – спросил я.

– Просто так. Чтобы ты посмотрел и запомнил. Что есть место, где всегда можно укрыться. На крайний случай. И ещё. Тут есть одна штука.

Лерка наклонилась, открыла в крыше маленький лючок и достала старинную чёрную телефонную трубку.

– Прямая связь с Кремлём? – усмехнулся я.

– Прямая связь с дедушкой. Поворачиваешь рычажок, и пожалуйста – дед на проводе. Это тоже я придумала.

– Здорово. Но мне пора. Что в пакетике, не скажешь?

– Придёшь домой, узнаешь. Давай, иди. А я пока посижу, подумаю, как можно с этой чёртовой ведьмой разобраться…