Ты когда-нибудь думал о том, что чувство вины может управлять нашей жизнью? До чего же легко в Церкви смутить человека, довести его до уныния, напугать! И вместо того, чтобы приблизиться к Богу, он выйдет из храма с тяжестью на душе, ощущая себя великим грешником.

Мы верим, что Бог возлюбил человека; мы верим, что Иисус Христос, придя в этот мир, простил нас и теперь всегда дает возможность соединиться с Ним через Святое Причастие «во оставление грехов и жизнь вечную»; мы верим, что исповеданный Богу грех прощается навсегда. Но откуда же в таком случае берутся люди (а я вижу их с того самого дня, как начал исповедовать) с постоянным чувством вины, от которого они никак не желают освободиться? Их все время терзают угрызения совести.

Для некоторых людей все является грехом. Когда я спросил одного человека, почему он так думает, он ответил:

— Как — почему? Церковь мне это говорит! Ты мне это сказал! Ну хорошо, даже не ты лично, а другие священники. Они говорят, что в принципе все в этом мире — грех, кроме еды и питья. Это можно. А все остальное, если внимательно посмотреть, можно назвать грехом.

Я спросил его:

— Ты правда так думаешь?

— Да, я так думаю. Я чувствую, что многое из того, о чем я думаю и чего хочу, является грехом.

Давайте посмотрим, как Бог смотрит на наши грехи. Мне кажется, Он смотрит на них как на ошибки первоклассника в прописях. А может, даже дошкольника. Многие из нас до сих пор хранят свои первые тетрадки на память — испачканные, с огромными заглавными буквами, с дырками от ластика. И никто из родителей не будет ругать своего ребенка за такое, не скажет ему: «Это никуда не годится! Ты ничего не можешь!» Наоборот, родители подумают: «Он еще маленький. Сейчас пишет с ошибками, а когда подрастет, уже не будет ошибаться». И я верю, что Господь смотрит на нас такими же глазами. На все наши грехи, страсти и ошибки Он смотрит с большим снисхождением и пониманием — в том числе и на то, что доставляет нам массу страданий. Особенно это относится к молодым людям. И главное здесь — покаяние на исповеди. Если ты озвучил все на исповеди — ты сделал то, что нужно. Четыре-пять вещей, которые гнетут твою совесть, каждый сам знает про себя, что это за вещи.

И иногда священник говорит в ответ:

— Хорошо. Больше так не делай.

А мы:

— Нет, отче, я должен вам рассказать об этом подробнее, чтобы объяснить. Я опять и опять это делаю. Я снова подумал то, сделал это…

Постараемся понять, читая святых отцов, Кто такой, в сущности, Бог. И если мы поймем, Кто Он, если приблизимся к Нему, насколько это возможно, то увидим, что Бог не может заниматься такими посредственными, заурядными вещами, на которых мы так привыкли сосредотачиваться, что иногда даже заболеваем.

Обрати внимание — я не призываю тебя перестать думать о своих грехах. Просто не преувеличивай, не акцентируй на них внимание так сильно и не считай, что все настолько печально. То, что нам кажется трагичным, на самом деле не трагично, и наоборот: то, что мы воспринимаем как пустяковое и невинное, часто оказывается гораздо более печальным. Господь легко и спокойно беседовал с грешными женщинами, но ни одной из них не сказал при этом: «Ты хорошо поступаешь!» Как не сказал ни одной из них: «За свои грехи ты попадешь в ад!» Однако с фарисеями Он беседовал по-другому, говоря: «Своим лицемерием и ложью ты можешь погубить душу. Осуждая других, ты можешь погибнуть от ненависти и зависти!»

Есть такие грехи, которые душат нас, но они не являются основными. Это не те грехи, на которые Бог постоянно обращает внимание, видя нашу духовную жизнь. И несмотря на это, мы, христиане, так и живем с чувством вины и угрызениями совести, которые, вместо того чтобы способствовать нашему пробуждению в определенный момент, остаются с нами навсегда.

Так же и угрызения совести призваны действовать на нас пробуждающе. Это — напоминание. Они подталкивают нас к мысли о том, что где-то мы поступаем неправильно. Словно кто-то говорит тебе: «Здесь ты не прав. Исправляйся!» И мы стараемся. Стараемся измениться, боремся с грехами, падаем и снова встаем. Но при этом не погружаемся в ощущение собственного ничтожества. Мы не должны пребывать в депрессии и унынии, думая о своих грехах!

Когда человек постоянно размышляет о том, какой он плохой, скверный и грязный, это не поможет ему стать хорошим и чистым. Если я сам грязный, то спокойно буду прикасаться ко всему грязному. Но если я чистый, то уже не стану трогать грязь, а скажу: «Знаете, я только что умылся, переоделся, теперь я чистый. Поэтому не предлагайте мне ничего грязного».

Думаю, что это отличный момент для избавления от греха — когда у человека появляется ощущение чистоты, когда мы перестаем постоянно перебирать и преувеличивать до изнеможения свои ошибки.

Один пожилой священник сказал мне:

— Когда читаешь старца Паисия и старца Порфирия, то очевидно: оба они — замечательные святые. Но при этом, читая старца Паисия, я как-то быстрее начинаю испытывать угрызения совести. А у старца Порфирия я вижу Господа совсем другим.

Я спросил его:

— Каким вы видите Его, отче?

— Я вижу много любви, много доброты и света.

Что же говорит нам старец Порфирий?

Грехи не исчезают от того, что мы постоянно думаем о них с тоской и страданием. Порождая чувство вины, эта боль разрушает нас. Лучше делай то, что можешь. Начни ту борьбу, какая тебе по силам. Можешь подать милостыню — подай. Можешь помолиться немного помолись. Можешь немного попоститься — попостись.

А чего ты не можешь? «Отче, я не могу преодолеть три конкретные вещи — это, это и то. Вот такие страсти». Но не думай об этих страстях! Чем больше ты о них думаешь, тем они делаются сильнее. Сколько бы ты ни говорил: «Я больше не буду!» — ты будешь это делать. Сколько бы ни повторял: «В ближайшие несколько дней я не буду этого говорить», — будешь. Лучше сказать по-другому: «Я постараюсь развить мои хорошие качества. Их я могу усилить, усовершенствовать. Помолюсь, и смогу это сделать».

Делай, что можешь, дитя мое. И что же тогда произойдет? Внутри засияет свет, и все остальное понемногу утихнет и исчезнет. Я видел это у многих людей. Об этом говорил и старец Паисий. Одному юноше, которого одолевали плотские страсти, он сказал:

— Чадо, человек не состоит из одних грехов! В жизни каждого происходят тысячи вещей. И ты — это не только твои страсти. Просто в данный момент твоей жизни они у тебя есть. Но ведь все остальное ты делаешь, как полагается?

— Нет! Меня так волнует эта проблема, я так погружен в нее, что нет никаких сил, чтобы делать что-то еще!

— Делай все остальное. Ходи понемногу в Церковь…

— Не могу!

— Ходи раз в две недели!

— Ну хорошо, попробую. А как же мой грех?

— Перестань думать о своем грехе!

Фиксация на своих грехах нам не помогает. Но мы почему-то уверены, что Бог — Он такой: строго наказывает, и давит, и спрашивает ежеминутно, не согрешил ли ты снова.

Мы так много говорим о любви, а на самом деле ее не чувствуем. Не знаю, ощущаешь ли ты себя внутренне свободным перед Богом? Что Бог не собирается тебя наказывать, обижать, отталкивать?.. Я постоянно вижу это в людях и пытаюсь освободить их от чувства вины. Но некоторые не желают освобождаться.

Я повторяю тебе, что ты хороший человек, что Бог любит тебя. А ты в ответ: «Не могу; хочу, чтобы меня поругали!» Тут уже нужен другой специалист, не я. Чего тебе не хватает, что ты так хочешь ругани? Почему ты этого хочешь? Потому что нам нравится обвинять самих себя. Ведь занимаясь самобичеванием (а под этим я понимаю постоянные угрызения совести и чувство вины), мы фактически оправдываем самих себя. «Бог — очень строгий. И если Он увидит, как я сокрушаюсь, Он не будет меня наказывать. Ведь я уже сам себя наказываю», — думаем мы.

Так мы успокаиваем себя, сами себе создавая угрызения совести. А Господь видит это и говорит: «Кто требует от вас всего этого, дети мои? Я дал вам свободу, а вы не можете наслаждаться ею! Я дал вам отпущение грехов, а вы этого не понимаете!»

В конце концов, что означают слова, которые мы так часто слышим: «во оставление грехов»?

Один человек спросил меня:

— Как в таком случае понимать слова: «Беззаконие мое я знаю, и грех мой со мною всегда»? (см.: Пс. 50).

Действительно, как совместить эти слова из Псалтири и то, что я пытаюсь объяснить сейчас?

Во-первых, нужно помнить о том, что пророк Давид жил по законам Ветхого Завета. А во-вторых, эти слова не означают, что мы должны снова и снова думать о своем грехе и мучиться угрызениями совести. Наоборот, мы как бы говорим Господу: «Боже мой, я постоянно помню о своем грехе, чтобы, в свою очередь, постоянно помнить и о том, сколько всего Ты мне прощаешь, сколько раз спасаешь меня и как любишь меня!»

Не вспоминай грехи для того, чтобы погрузиться в отчаяние. Ведь оно не придает смелости и сил для борьбы и подвига. И не приводит к жизни вечной.