Лето 2017 года
В Москве идет дождь.
Конец июня. Больше двух месяцев прошло с того провального визита в российскую столицу. Два месяца, в течение которых мы пытались уговорить Александра, нашего координатора из МИДа, помочь нам получить разрешение провести исследования зубов Гитлера. Но Александр улетучился. Нам не удается связаться с ним ни по телефону, ни по электронной почте. Мы заблокированы. Что ж, расследование закончено? Тупик после полутора лет отчаянных усилий?
Все это время наши собеседники постоянно кормили нас обещаниями. «Да, конечно, мы одобряем такие исследования, череп? зубы? Вы этого хотите? Приходите, мы вас ждем!» Таинственные аббревиатуры (ГА РФ, МИД, ЦА ФСБ…), административные тонкости, неясность иерархических порядков, мы-то думали, что приручили их всех. Мы терпеливо относились к разногласиям, возникавшим между ними, к проявлениям их корпоративных амбиций. Мы смиренно переживали даже неожиданные потери некоторых из тех, с кем были в контакте. Потери как в прямом, так и в переносном смысле, так как один из сотрудников, кто сочувствовал и помогал нам в ГА РФ, скончался от инфаркта зимой 2017 года.
Постоянно мы чувствовали, что, когда открывалась одна дверь, захлопывалась другая. Но это было не так уж и важно, ибо у нас не было выбора. Ведь последние останки Гитлера, или так называемые его останки, находятся в России. И нигде больше. Этот бесспорный факт делает их обладателей хозяевами положения и дает огромную власть руководителям российских ведомств. Власть решать, кто может их изучить. Кто и когда.
И так продолжается с 5 мая 1945 года, с того момента, когда в саду канцелярии Третьего рейха бойцы Красной армии обнаружили предполагаемый труп Гитлера. Мы догадываемся, что за эти более семидесяти лет мы далеко не первые, кто пытается уговорить Москву. Все эти ухищрения, чтобы расположить к себе тех, от кого зависит решение, мы с Ланой называем «танец живота». Как и в знаменитом восточном танце, при этом мы должны улыбаться, постоянно улыбаться, несмотря на бесцеремонное и необязательное отношение тех, с кем имеем дело. Несмотря на то что они систематически не соблюдают время назначенных встреч, то дают допуск, то отменяют его в последнюю минуту…
Нам остается лишь самим сохранять спокойствие, пытаясь при этом разогреть у представителей другой стороны желание, желание допустить нас к этим историческим артефактам. Это окольный путь, но ведь мы просители. Были другие до нас, кто прошли через это Кавдинское ущелье. И гораздо более знаменитые.
ВОЕННАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ В ГЕРМАНИИ(США)Начальник разведывательной службы АПО7428 января 1946 годаДорогой генерал!Имею честь передать Вам фотокопии следующих документов:письмо Мартина Бормана адмиралу Дёницу;свидетельство о браке Гитлера и Евы Браун;личное завещание и политическое завещание Гитлера.Эти документы были недавно обнаружены в американской зоне. Наши эксперты по документам установили, что они, несомненно, подлинные.Я уверен, что эти документы будут интересны Вам и Вашим сотрудникам.Примите заверения в сердечной дружбе,Искренне Ваш,Т.Д. Кенигполковник, временно исполняющий обязанности начальника разведслужбы Управления главного штабаГенерал-майору А. СИДНЕВУЦентральная комендатура,Луизенштрассе, 58, Берлин
Начиная с союзников, уже в мае 1945 года. В то время в Берлине англо-американо-французские штабы пытались задобрить своих советских «коллег», чтобы получить от них информацию о Гитлере. Они щедро предлагали им секретные документы. С надеждой получить что-то взамен.
Подчеркнуто дружелюбный тон письма, направленного одним руководителем спецслужбы другому, не вписывается в тогдашнюю реальность. В Берлине отношения между союзниками и советскими представителями ухудшились уже в начале 1946 года. Русские отказываются делиться своими данными по делу Гитлера, и окончательная точка разрыва неотвратимо приближается. Американский полковник Кениг не может этого не знать. Его письмо выглядит как последняя попытка примирения, как протянутая рука.
Примирения, которое нисколько не волнует сурового Алексея Сиднева. Этот советский генерал тридцати девяти лет, представитель Смерша, а затем НКВД в Берлине, уже отчасти знаком с документами, переданными американцами. В частности, с завещаниями Гитлера. Англичане ему прислали их неделю назад. Вероятно, это была инициатива, о которой англичане не поставили в известность своих американских друзей.
Главный штаб,Контрольная комиссия по ГерманииБританский секторГруппа разведки31-12-1945БерлинНазначение: генерал-майору СИДНЕВУНачальнику главразведуправления,Генеральный штаб Красной армииБЕРЛИН.Содержание: завещание Гитлера.Прилагается ксерокопия обнаруженного завещания Гитлера. Передано в британскую прессу 30 декабря 1945 года.Подпись: капитан ВОЛИС
Скоро такие «подарки» союзников прекратятся. 5 марта 1946 года Уинстон Черчилль произносит в штате Миссури США, в Вестминстерском колледже, свою знаменитую фултонскую речь в присутствии президента США Гарри Трумэна. После поражения на парламентских выборах в июле 1945 года Черчилль уже не премьер-министр Великобритании, но он остается политиком международного масштаба. Он будет первым, кто публично выразит беспокойство по поводу агрессивной политики Советского Союза.
На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистских и верообратительных тенденций […] От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес […] Если сейчас Советское правительство попытается сепаратными действиями создать в своей зоне прокоммунистическую Германию, это вызовет новые серьезные затруднения в британской и американской зонах и даст побежденным немцам возможность устроить торг между Советами и западными демократиями. Какие бы выводы ни делать из этих фактов, – а все это факты, – это будет явно не та освобожденная Европа, за которую мы сражались. И не Европа, обладающая необходимыми предпосылками для создания прочного мира.
Сталин тут же ухватился за возможность углубить разрыв с западным лагерем. В интервью советской газете «Правда» 14 марта 1946 года он беспрецедентно резко выражает свое отношение к бывшим союзникам:
Вопрос журналиста. Можно ли считать, что речь господина Черчилля причиняет ущерб делу мира и безопасности?Ответ. Безусловно, да. По сути дела, господин Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны. И господин Черчилль здесь не одинок – у него имеются друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки.Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей […] Несомненно, что установка господина Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР.
Сравнить англо-американцев с Гитлером?! Сталин переступает то, что сегодня называется «точкой Годвина», с ошеломляющей быстротой, выходя на уровень невозврата в отношениях между двумя лагерями. Поэтому теперь любые контакты между советскими и западными спецслужбами разорваны. Знаменитый «железный занавес» опустился и на дело Гитлера.
Однако расследование обстоятельств смерти фюрера продолжается. Каждый лагерь старается выжать все возможное из находящейся в его распоряжении информации. В этой игре русские всегда на шаг впереди. В апреле – мае 1945 года они первыми вошли в Берлин. Они не ждали англо-американцев, чтобы заполучить в свои руки тысячи документов и взять в плен большинство тех, кто до последнего оставался с Гитлером. В западной части Германии союзники также захватили в плен несколько свидетелей и обнаружили документы, представляющие большую ценность. В числе пленных – это врачи Гитлера, а среди документов – его медицинская карта и даже рентгеновские снимки его головы. В настоящее время информация об этом рассекречена, а значит доступна. Шанс, который мы не упустим.
Набор из пяти рентгеновских снимков головы Гитлера находится в американских архивах. На этих снимках, датированных концом 1944 года, четко просматриваются челюсти и зубы фюрера. Благодаря этому историческому источнику мы имеем возможность проверить идентификацию зубов, которые нам показали в ФСБ в декабре 2016 года. Но прежде нам хотелось бы узнать, откуда взялись эти рентгеновские снимки, и убедиться, что они подлинные.
Хуго Йоханнес Блашке был личным стоматологом Гитлера с 1934 года по 20 апреля 1945 года. Этот выходец из Пруссии человек образованный, в совершенстве владеющий как немецким, так и английским языками. Кроме того, он убежденный нацист. Окончив филадельфийский стоматологический институт при Пенсильванском университете, он вернулся на родину и принял участие в Первой мировой войне как «полевой врач». В 1931 году он вступил в НСДАП, а затем в 1935 году поступает на службу в СС в звании майора. По рекомендации Геринга он становится дантистом нацистской элиты. В числе его пациентов Гиммлер, Геринг, Геббельс, Борман, Шпеер и, конечно, Гитлер, а также Ева Браун. В награду за свою верность и добрые услуги он получает звание почетного профессора и чин оберфюрера (бригадного генерала) ваффен СС. Американцы взяли его в плен 20 мая 1945 года в Берхтесгадене. Допрашивали его в ноябре и декабре того же года. Цель была – получить от Блашке максимум подробностей о зубах Гитлера, чтобы, если представится случай, иметь возможность опознать его труп.
В распоряжении стоматолога нет ни рентгеновских снимков, ни медкарты пациента, зато память у него безупречная. Он-то и предоставил информацию, имеющую первостепенное значение для нашего расследования, в частности, он сообщил о том, что у Гитлера было множество стоматологических проблем. Так, у него был обширный кариес зубов. Он также был склонен к гингивиту (воспаление десен) и страдал галитозом (дурной запах изо рта). Чтобы сохранить зубы, на них были установлены мостовидные зубные протезы.
Несмотря на заботливый уход, сильные зубные боли не проходили. «В конце сентября 1944 года меня вызвали в ставку, – рассказал доктор Блашке. – Гитлер жаловался на боли в десне верхней челюсти. Он был прикован к постели. Как сообщил мне его врач доктор Морелль, он страдал воспалением носоглотки». В январе 1945 года Гитлер продолжает жаловаться на зубные боли и просит дантиста переехать в бункер бомбоубежища. Но фюрер придет к нему на прием только единожды, в феврале, для общего осмотра.
Советские войска стремительно и неотвратимо приближаются к Берлину, и тогда дантист просит и получает разрешение покинуть бункер в ночь с 19 на 20 апреля 1945 года. Все его медицинские записи, в том числе и те, что касаются Гитлера, погибнут вместе с самолетом, перевозившим их в Оберзальцберг. Дантист, летевший другим рейсом, сумел добраться до Баварии целым и невредимым.
К счастью, американцы скоро находят медицинские документы, относящиеся к Гитлеру. В частности, это пять рентгеновских снимков головы, сделанных после попытки покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Из них три снимка сделаны 19 сентября 1944 года доктором Гизингом в военном госпитале в Растенбурге, в Восточной Пруссии. Эрван Гизинг был личным отоларингологом Гитлера. Рентгеновские снимки представляют лобные пазухи (положение нос – лоб), клиновидные пазухи (положение рот – подбородок) и гайморовы пазухи, клиновидную и лобную (положение подбородок – нос).
Еще два снимка, датированные 21 октября 1944 года, были найдены в документах личного врача-терапевта Гитлера, доктора Морелля, который заявляет американцам, что не помнит, при каких обстоятельствах они были сделаны. Это снимки верхнечелюстных пазух, клиновидной и лобной (положение подбородок – нос). Чтобы убедиться, что на обеих сериях снимков один и тот же человек, следователи сравнивают форму лобных пазух. Ответ положительный. Околоносовые пазухи Гитлера расширены, что указывает на то, что он часто был подвержен синуситам.
В течение двадцати трех лет эти сведения были никому не нужны. Русские так и не позволяли американцам осмотреть предполагаемые трупы Гитлера и Евы Браун, которые были в их распоряжении. Впрочем, как они могли разрешить им ознакомиться с тем, чего, согласно официальной версии, у них не было.
В 1968 году эта версия будет поколеблена одной сенсационной публикацией. Лев Безыменский, бывший военный переводчик, а ныне журналист, издает в Западной Германии книгу под названием Der Tod des Adolf Hitler («Смерть Адольфа Гитлера»). Впервые со времени падения Берлина в мае 1945 года раскрыта тайна об обнаружении трупов советскими военными, а в доказательство в книге приведены фотографии. В том числе фотографии челюстей, приписываемых Гитлеру: мост верхней челюсти с девятью зубами и нижняя челюсть с пятнадцатью зубами.
Благодаря этой книге показания Блашке и рентгеновские снимки, наконец-то, смогут пригодиться.
В 1972 году двое норвежцев, Рейдар Фааск Согнас, декан Гарвардской школы стоматологии в Бостоне (США), и Фердинанд Стрём, пионер в области судебно-медицинской одонтологии (идентификация личности по зубам) решают провести первое всестороннее изучение зубов Гитлера.
Изучение было проведено заочно, поскольку у обоих ученых не было прямого доступа к зубам, которые все еще были засекречены и рассматривались Москвой как «государственная тайна». Норвежские стоматологи работают исключительно по документальным материалам. С одной стороны, это материалы американских спецслужб: допросы личного дантиста Гитлера и пять рентгеновских снимков. С другой стороны, фотографии, опубликованные в книге бывшего переводчика Красной армии. В то время было невозможно проверить надежность сведений, представленных Безыменским. Априори они воспринимаются как сомнительные.
Но какое это имеет значение? Согнас и Стрём считают, что для начала есть с чем поработать. Они убеждены, что смогут положить конец самым бредовым версиям о побеге Гитлера и о том, что он выжил при падении Третьего рейха. Их исследование проходит в особом контексте. В начале 1970-х о нацистах вспомнили. Это произошло благодаря усилиям «охотников за нацистами» (такими как супруги Кларсфельд), а также израильской секретной службы «Моссад».
Именно благодаря им широкая общественность узнает, что многие бывшие высокопоставленные чиновники гитлеровского режима спокойно проживают в некоторых авторитарных республиках Латинской Америки. Некоторые из них будут арестованы, такие, как Эйхман, а позже Барбье. Другим, в том числе Менгеле, прозванному «ангелом смерти» за свои садистские медицинские эксперименты на заключенных, удастся уйти от расплаты. Если этим людям удалось бежать из Германии в 1945 году и найти убежище, так почему бы такое не получилось у Гитлера?! Вот в такой атмосфере загадок и слухов и ведут свое исследование ученые-одонтологи Согнас и Стрём.
Рентгеновские снимки указывают на то, что внизу справа зубов не хватает. На нижней челюсти слева хорошо просматриваются вставные зубы.
На нижней челюсти четко видны с левой стороны три корня, на которые установлен длинный мост. Всего у Гитлера только четыре своих зуба, не покрытых мостом: нижнечелюстные резцы с правой и левой стороны зубной дуги.
Заметим, что когда исходный материал позволяет сделать окончательные выводы, то выявляется полное соответствие между американскими и советскими данными в вопросе идентификации отдельных зубов. В зависимости от конкретного случая это касается как наличия зубов, так и их отсутствия, как зубов вставных, так и покрытых коронками и мостами. Отметим и отдельные признаки, такие как наличие уникального стержня зубного моста, установленного на нижней челюсти справа на клыке и втором малом коренном зубе, а также альвеолярную резорбцию костной ткани у корней резцов.
Исходя из сравнительного анализа одонтологических материалов, мы можем утверждать, что индивидуум, который на основе документальных свидетельств 1945 года и находящихся в 1972 году в Национальном архиве США был идентифицирован как Гитлер, является тем же человеком, что и тот, чей труп был вскрыт в 1945 году, о чем сообщалось в публикации 1968 года, в которой были использованы материалы неизвестных советских архивных документов.
Впервые за послевоенный период научный отчет, сделанный иностранными, а не советскими учеными, подтверждает тезис о смерти Гитлера. В свое время их доклад наделал немало шума. Но по причине того, что прямого доступа к останкам ученые не получили, сомнения остались.
Сорок пять лет спустя после работы Согнаса и Стрёма, в свою очередь, и Филипп Шарлье может попытаться сделать анализ зубов Гитлера. Как и два норвежских специалиста, сам он их не видел. Но он имеет в своем распоряжении фотографии и видео, сделанные нами в декабре 2016 года. Таким образом, он может сравнить записи с рентгеновскими снимками головы Гитлера. Его выводы не оставляют и тени сомнений.
Морфологическое сравнение зубных протезов и костных останков с прижизненными рентгеновскими снимками Адольфа Гитлера:
Зубные и костные элементы имеют повреждения от карбонизации, среза, дробления, стертость и набор элементов вверху и внизу полностью совпадают с представленными снимками (рентгеновские снимки головы и прилегающих частей тела). При данном изучении анатомических подробностей невозможно определить пол и возраст субъекта (можно только утверждать, что принадлежат они взрослому человеку) […]
Заключение: полное соответствие рентгеновских снимков, представленных как прижизненные Адольфа Гитлера, и видеоизображений фрагментов челюсти и зубов […]
Итак, экспертиза доктора Шарлье подтверждает выводы его знаменитых предшественников. Действительно, речь идет о зубах Гитлера. На этом мы можем поставить точку в своем расследовании. Не приставать больше к Александру. Отказаться от всякой надежды еще раз побывать в здании ФСБ, на этот раз с Филиппом Шарлье, который мог бы внимательно изучить куски челюсти, тщательно скрываемые с 1945 года. Это было бы так просто.
12 июля 2017 года. Погода в Москве далеко не летняя. Затянутое хмурыми тучами небо сливается с мокрым асфальтом улиц, навевая унылую печаль. Проливной дождь прогнал с улицы редких прохожих. Мы с Филиппом Шарлье в Москве. С маленьким чемоданчиком. Внутри бинокулярная лупа нового поколения. Лубянка, ее тяжелые двери, проверка документов, дежурный с его подозрительным взглядом… Будто повтор кадров того же фильма, в котором мы снимались в декабре прошлого года.
Александр любит резкие развороты. Две недели назад он нам передал ответ ФСБ. «Вы можете прийти еще раз. С доктором Шарлье. Вы получили разрешение. Но знайте, больше экспертиз не будет. Откажем». Почему это передумали и согласились? Об этом спрашивать не будем. Не будем давать повода для нового разворота.
Внутри здания Лубянки, на контрольно-пропускном пункте, возле дежурного в военной форме нас ожидает довольно молодой человек со светлой бородкой. Его зовут Денис, и он заменяет Дмитрия, офицера ФСБ, который сопровождал нас в декабре. Только имя. По фамилии тут не представляются. Если только это их подлинные имена? Оба имени начинают на ту же букву «Д», ну, конечно, это просто совпадение. Денис понимающе улыбается дежурному. Тот проверяет наши паспорта. У нас все в порядке. Тот же лифт. Тот же этаж. Третий. Такая же маленькая комната, кабинет 344, справа по коридору без окон.
В кабинете 344 без перемен. Только маленькая рождественская елочка исчезла. Столько же сотрудников ФСБ, чтобы следить за нами. Среди них та же высокая молодая светловолосая женщина, та самая, что была так подозрительна по отношению к нам. На этот раз она в нейлоновом цветастом платье. Сосредоточенное лицо не гармонирует с яркой расцветкой ее платья. Мы приветливо улыбаемся, но это ее не трогает. Разве нет у нее сегодня занятия получше, нежели принимать каких-то иностранцев?
Лана представляет Филиппа Шарлье пятерым сотрудникам и молодой женщине, которые будут присутствовать при нашей экспертизе. Их интерес вызывает маленький чемоданчик судмедэксперта. Они выражают желание осмотреть его содержимое. По нашему договору с Александром никаких проб произведено не будет. Это безусловное требование. Подчиняясь ему, Филипп Шарлье вооружился только бинокулярной лупой. Этот прибор уж точно не повредит изучаемый объект и позволит наблюдать его при увеличении в тридцать пять раз. Кроме того, эксперт имеет право фотографировать и снимать на интегрированную цифровую камеру.
Лана перечисляет своим соотечественникам технические характеристики лупы. Денис спрашивает, есть ли на ней осветительный прибор. «Фонарик? Да, слабенький…» Мы еще и фразу не закончили, как тут же раздается хор «нет». Все возбуждены. Освещение их беспокоит. «Нет, лазерное нет». Я бросаюсь к Лане и прошу ее объяснить. Речь идет о маленькой лампе-лупе, а не о лазерной подсветке. Переводить быстро и точно. Лана исполняет. Прибор на столе. Освещение включено. Не лазерное! Оно не лазерное! Все трое мы хором утверждаем это. Денис сначала наклоняется над прибором, а потом отходит и подтверждает своим коллегам. Нормально! Филипп Шарлье спрашивает взглядом меня и Лану. Сейчас 14 часов, после полутора лет ожидания мы все-таки имеем право осмотреть останки, приписываемые Гитлеру.
Несмотря на приказы руководства ФСБ, женщина в летнем платье не может удержаться от того, чтобы не выразить свое недовольство, прежде чем допустить нас до зубов. Она хватает коробочку из-под сигарильос, в которой лежат зубы, и резко отодвигает ее от Шарлье. Тот спокойно и добродушно просит Лану перевести: «Скажите ей, что я буду работать с зубами только в стерильных медицинских перчатках. Я принес их с собой. Посмотрите, они совершенно новые. Кладу их перед вами…» Он берет медицинский пакет, разрывает его и вынимает перчатки. Он аккуратно натягивает их на руки, глядя прямо в глаза сотруднице ФСБ.
«Теперь, когда я полностью экипирован, было бы хорошо, если бы она выложила один за другим фрагменты челюсти на стерильную бумагу, которую я кладу перед собой. Так ничего постороннего не попадет на изучаемые объекты». Филипп Шарлье говорит медленно. По тону голоса чувствуется, что говорит профессионал. В конечном итоге это производит должный эффект на молодую женщину. Неожиданно она подчиняется.
Гробовое молчание. Слышится только шелест бумаги, на которой раскладывают зубы. Эксперт изучает их с осторожностью, разглядывая со всех сторон. Прежде всего нужно удостовериться в подлинности зубов. Установить, что это не подделка. Ведь сотрудникам ФСБ вполне под силу соорудить копию по рентгеновским снимкам и описанию зубов из медкарты Гитлера.
Сомневаться и все проверять – такую установку Шарлье мы с Ланой полностью разделяем. Ведь мы находимся в сердце одной из самых мощных и самых неоднозначных секретных служб планеты. Так что любая манипуляция возможна. Не учитывать это было бы профессиональной ошибкой. Итак, необходимо найти признаки стертости, то есть износа, следы зубного налета и камней, указывающие на возраст и подлинность зубов. «Это действительно любопытно, – бормочет судмедэксперт, меняя фокус изображения. – На этом протезе особенно заметны отложения зубного камня. Я даже вижу органические остатки, немного десны, возможно, частично обугленные слизистые и мягкие ткани. Много мелких царапин на желтом металле протеза. Это следы, оставленные кристаллами, содержащимися в твердых продуктах питания. Для меня нет никаких сомнений: эти зубные протезы подлинные. Их достаточно долго носили, так что на нем образовался зубной налет. Их возраст совпадает со временем Второй мировой войны. Я могу утверждать, что это не подделка!»
Так что получается, что эти зубы не были изготовлены КГБ или его преемником ФСБ. Они подлинные и идентичны тем, что зафиксированы на рентгеновских снимках головы Гитлера. По форме, по расположению протезов, так что сомнений нет. Значит, эти зубы принадлежали… нацистскому диктатору.
Наконец-то мы двинулись вперед. И можем утверждать, что Гитлер закончил свои дни в Берлине 30 апреля 1945 года. Не в Бразилии в возрасте девяноста пяти лет, ни в Японии или в аргентинских Андах. Доказательство научное, а не идеологическое. Исключительно научное.
«Его зубы и полость рта были в ужасающем состоянии, – замечает Шарлье. – У него была пародонтопатия [резорбция тканей у корней зубов. – Прим. авт.], приведшая к потере пораженных зубов». Это совпадает с утверждениями его зубного врача доктора Блашке. Он говорил американцам, что у Гитлера был гингивит, хроническое воспаление десен. «Причин такого распространенного заболевания несколько, – объясняет Шарлье. – Курение, недоедание, прием токсичных препаратов, хронические инфекции полости рта и вегетарианство». Гитлер не курил, у него была еда хорошего качества и в достаточном количестве, но он был вегетарианцем. В те времена о дефиците многих веществ, вызванном вегетарианством, не было известно и не восполнялось пищевыми добавками. Части пазла полностью подходят друг к другу, и складывается общая картина. Но надо идти еще дальше. Понять, как он умер.
«Не снимайте меня! Никаких фотографий!» Грозный тон так не гармонирует с цветочным узором ее платья. Сотруднице ФСБ не понравилось, что я взял ее в прицел моего фотоаппарата. Как обычно, чтобы разрядить обстановку, в дело вступает Лана. Не следует забывать, где мы находимся. И о том, что все может закончиться по одному щелчку пальцев. Или по одному шелесту нейлонового платья. Кажется, мои глубочайшие извинения были приняты и удовлетворили всех присутствующих. Экспертиза продолжается.
Отыскать следы кислоты или пороха от огнестрельного оружия. По различным версиям, Гитлер покончил с собой цианидом и (или) пистолетным выстрелом в голову. Если выстрел был произведен в рот, возможно, там остались следы пороха, сурьмы, свинца и (или) бария, если быть точным.
Фрагменты челюсти сменяют друг друга под пристальным взглядом француза. Все они несут следы обугливания. «Мы можем представить себе, как сжигали трупы, – поясняет Шарлье. – Интенсивные черные следы на кости и слизистой оболочке, а также на корнях зубов демонстрируют высокую степень карбонизации. Должно быть, огонь был сильным, так как оплавилась коронковая часть зубов и обнажился дентин [который еще называют твердой тканью зуба. – Прим. авт.]». Согласно показаниям Линге и Гюнше, Гитлер был сожжен при помощи, по крайней мере, 200 литров бензина. Огонь был интенсивный, сильный, но относительно кратковременный. И это тоже совпадает с наблюдениями эксперта. Он, в частности, констатирует, что хорошо просматриваются остатки десен и тканей. Это означает, что труп сгорел неполностью.
30 апреля 1945 года беспрерывные бомбардировки рейхсканцелярии советской артиллерией помешали полному сожжению трупа Гитлера. Никто в фюрербункере не рискнул остаться в саду, чтобы поддерживать огонь, сжигавший трупы диктатора и его жены.
«Мне кажется, что я кое-что обнаружил…» Филипп Шарлье максимально увеличивает изображение одного из зубных протезов. На ноутбуке, подключенном к бинокулярной лупе, появляется картинка. Размытая масса медленно принимает форму. «Смотрите сюда, металлический сплав протеза претерпел поразительные изменения. Можно даже различить зубную эмаль, которую он покрывает». И действительно, пластина из желтого металла повредилась и приоткрыла эмаль зуба. «Это предкоренной зуб, – продолжает рассуждать эксперт. – От чего это произошло?» Тут возможны несколько гипотез. Дефект при изготовлении? Плохое качество протеза? Маловероятно. Гитлером занимался известный дантист. И он не осмелился бы оказать ему некачественную услугу. «Так, может, это из-за кислоты, окисление металла».
Цианид? На предкоренном зубе? Так ведь это логично. Если предположить, что Гитлер раскусил свою ампулу с ядом, то значит, он сделал это нижними зубами, коренными и предкоренным. Другие зубы также несут на себе следы окисления. Во время единственного вскрытия, проведенного на предполагаемом трупе Гитлера, советские эксперты указывали, что «во рту обнаружены осколки стекла и мелкие кусочки кончиков медицинской ампулы». А вот можно ли найти осколки стекла спустя более семидесяти лет?
Бинокулярная лупа творит чудеса. Она позволяет видеть то, чего не увидишь невооруженным глазом. Филипп Шарлье никогда еще не был так доволен своим прибором. Рассматривая отложения зубного камня, он обнаруживает кристаллики, которые тут же идентифицирует. «Это песчинки кварца. Они тут застряли между дентином и цементом [костная ткань, покрывающая корень и шейку зуба. – Прим. авт.]. А Гитлера закопали в песчаную почву?»
Кварц – распространенный минерал, который встречается в песке, добавляется в цемент, а также используется при производстве лабораторного стекла. Он устойчив к действию кислот, в том числе цианистой кислоты. Но вернемся к вопросу доктора Шарлье. Был ли Гитлер прикопан в песчаной почве? Ответ дать трудно. Априори нет. Его тело было найдено в саду рейхсканцелярии. С другой стороны, там могли быть и следы цемента, так как бункер находился совсем близко, а бомбежки могли повредить его. А главное – кварц является минералом, распространенным по всей Земле. Что же касается его присутствия в лабораторном стекле, то там микроскопическая форма его крупиц кардинально отличается от песчинок природного кварца. То, что осело на этих зубах, не похоже на крупицы лабораторного стекла. Для Филиппа Шарлье это ясно, так что рассуждать тут нечего.
И напротив, судмедэксперт проявляет гораздо большую подозрительность, говоря о синих следах. «На поверхности этого зуба имеются довольно странные голубоватые отложения, которые мне сложно объяснить. Что это, след от соприкосновения с внешним предметом в момент смерти? Или во время закапывания?» Ярко-голубой, почти «синий Кляйна», как мазок краски. Голубоватые пятна невелики и могли бы остаться незамеченными, если смотреть невооруженным глазом. След на одном из немногих собственных зубов Гитлера. То есть на естественном.
«Хорошо различимы кольца роста, поверхность, эмаль, остатки волокон, зубной камень… Что-то воздействовало на этот зуб извне, но что именно, я не знаю. Но то, что речь идет не о зубном камне, в этом я уверен», – размышляет судмедэксперт. Такого он никогда не видел. «Нет причин, по которым цианид воздействовал бы непосредственно на эмаль зуба, вызвав ее окрашивание в голубой цвет. Ни физически, ни химически, нет таких причин». Тем не менее эти ярко-синие пятна присутствуют. «Мне нужно покопаться в литературе по криминалистике, особенно по токсикологии, потому что тут для меня непонятно».
Внимание французского медика переключается на другой фрагмент зубов. «Смотрите! Опять этот голубоватый цвет на трещинках других зубов. Есть и на поверхности вот этих протезов». Крошечные пятна того же цвета проступают и тут. Отложения не сплошные, покрывают поверхность лишь частично.
Сначала Филипп Шарлье думал, что это зубной налет. И что, следовательно, эти голубоватые пятна образовались за несколько недель, а то и месяцев до смерти Гитлера. Но специалист по трупам быстро исправляет свою ошибку. Это действительно следы осадка, но он мог образоваться при захоронении трупа в земле. Указывают ли эти синие пятна на смерть Гитлера в результате отравления? На этот вопрос и на данном этапе расследования с учетом невозможности взять даже мельчайший забор материала судмедэксперт оказался не в состоянии ответить.
Зубы, приписываемые Гитлеру. Хранятся в архивах ФСБ.
Исследование, а вместе с ним и наш визит подходят к концу. Все материалы были тщательно проанализированы. Вот уже несколько минут я слышу, как Лана о чем-то тихонько переговаривается с Денисом в глубине кабинета. Я делаю ей знак, что мы закончили. Нам хватило двух часов. Следующая часть экспертизы будет проходить в Париже, где будут обработаны записи изображений, полученных с помощью бинокулярной лупы.
Лана меня не слушает. Она перевозбуждена. «Они нам сейчас покажут зубы Евы Браун. Это будет впервые!» Фрагмент зубов жены фюрера! Филипп Шарлье по-прежнему сидит, глядя в свой ноутбук. Он невозмутимо и бесстрастно задает вопрос: «Я тоже могу их осмотреть?» Лана подходит к группе сотрудников ФСБ и благодарит их. Значит, у нас есть зубы Евы Браун. Предполагаемые зубы, чтобы быть точными. Ибо, в отличие от Гитлера, мы не обладаем никакими рентгеновскими снимками, чтобы достоверно их идентифицировать.
Из предосторожности Филипп Шарлье меняет стерильные перчатки и расстилает новый лист, тоже стерильный. Приготовившись, он кивает молодой женщине. Та открывает коробку. Она намного меньше, чем та, где хранятся зубы Гитлера, но тоже «оригинальная». Она выглядит как коробочка из-под серег. Внутри уложенные на вату три зуба, коренные и предкоренной, соединенные протезом из желтого металла. «Спасиба», – бросает Шарлье, принимая их. Он аккуратно помещает их в центр разложенного листа и настраивает лупу.
Фрагмент зубов, приписываемых Еве Браун российскими властями и хранящихся в архиве ФСБ в Москве.
Первый вывод не заставляет себя ждать: «Тут тоже такие же голубоватые отложения на поверхности зубов!» Осторожно он уточняет: «На этих зубах, представленных как принадлежавшие Еве Браун». Несколько признаков подтверждают гипотезу о том, что эти останки подверглись той же посмертной процедуре, что и останки Гитлера. А именно – сожжению и захоронению в похожей среде. «Они были тоже сожжены. Это вставные зубы с отложением зубного камня на коронке, а также песчинками кварца, точно так же, как и на предыдущих зубах. Прекрасно видны следы стертости на металле протеза. Могу утверждать, что эти зубы действительно носили. И они не могут принадлежать тому же человеку, чьи зубы мы только что изучали, поскольку речь идет об аналогичной анатомической области». Значит, никаких манипуляций со стороны россиян нет.
Еве Браун было тридцать три года, когда она умерла. Она была официальной женой фюрера всего один день. Согласно советским и англо-американским расследованиям, она покончила жизнь самоубийством, проглотив цианид. «Я должен проанализировать все это на холодную голову, – говорит Шарлье, продолжая снимать при увеличении маленькие синие пятнышки. – Это действительно очень странно…» Цифровой камерой, соединенной с бинокулярной лупой, он снимает снова и снова. Именно благодаря фотографиям он сможет еще раз просмотреть эти зубы в своей парижской лаборатории и, возможно, закрыть дело о смерти Гитлера.
Назад: Берлин, 30 мая 1946 года
Дальше: Париж, сентябрь 2017 года
