Все генералы покидают его. Гитлер проснулся в скверном настроении. Офицеры вермахта, офицеры СС, от них его просто тошнит. В его глазах они в лучшем случае некомпетентны, в худшем – предатели и трусы. Бункер окружен. Наступила очередь аэропорта Темпельхоф, куда рвутся советские части. Пока держатся только взлетно-посадочные полосы Гатова, на юго-западе города. Как долго они продержатся? Русские удвоили атаки.

Однако там удалось приземлиться маленькому двухместному самолету Физелер Сторх. Его пилотирует генерал авиации Риттер фон Грейм. Он прилетел туда со своей спутницей Ханной Рейч, моложе его на двадцать лет. Она служит ему штурманом. Ханна только что отпраздновала свои тридцать три года и не хочет ни за что на свете упустить возможность повидаться с Гитлером. А кроме того та, которая считается асом немецкой гражданской авиации, не страшится летать под огнем советских войск ПВО. Грейм и Рейч находились в Рехлине, нацистской базе в 150 километрах к северу, когда два дня назад они получили четкий приказ из штаба Рейха: «Немедленно прибыть в Берлин! Вас хочет видеть фюрер».

Прибыв в Гатов, фон Грейм допытывается у нацистских офицеров: во имя чего он рискует своей жизнью, пытаясь попасть в Берлин? Военная тайна, отвечают ему. «Но приказ все еще актуален?» – возмущается генерал авиации. «Более, чем никогда. Вы должны попасть в бункер любой ценой».

Всего тридцать километров отделяют аэропорт Гатов от фюрербункера, но есть угроза того, что в любой момент дорога туда может попасть под контроль врага. Так что остается только одна возможность: попасть к фюреру воздушным путем. Значит, нужно снова воспользоваться их легким двухместным самолетом. С горем пополам паре летчиков удается буквально протиснуться между советскими снарядами, рассекающими берлинское небо. Через несколько минут летящий на бреющем полете самолет попадает под пулеметный огонь.

«Я ранен», – кричит фон Грейм и теряет сознание. Пуля прошла через иллюминатор кабины самолета и пробила ему ногу. Ханна Рейч, сидящая на заднем сидении, просовывает руку через его плечо и перехватывает штурвал. Она знает Берлин, как свои пять пальцев, так как много раз летала над ним. Но она никогда не водила самолет под огнем самой мощной в мире артиллерии. В Гатове офицер-нацист заверил ее, что была подготовлена временная взлетно-посадочная полоса, чтобы они смогли приземлиться возле бункера, рядом с Бранденбургскими воротами.

Все организовал Ганс Баур. Аэронавигационные фонари были удалены от полосы на несколько сотен метров, чтобы самолет при посадке не задел их крыльями. Гениальная идея. Кое-как Рейч удается посадить самолет прямо посреди улицы, но немного дальше того места, которое наметил Баур. Еще вращался пропеллер самолета, как к нему уже ринулись советские солдаты. К счастью, тут на всех парах к самолету примчался нацистский автомобиль и выручил летчицу и ее раненого спутника.

До бункера они добрались к 18 часам живыми и почти здоровыми. Первой их приветствует Магда Геббельс. Увидев их, она тут же впала в нервный припадок и разрыдалась. Вероятно, она решила, что они прибыли, чтобы вывести их отсюда? Фон Грейм не обращает на нее никакого внимания, он только что пришел в сознание, но продолжается сильное кровотечение из ноги. Его тут же отправляют в маленькую операционную. Вскоре туда приходит Гитлер. «Наконец-то нашелся хоть один смелый человек», – проворчал он. Остальную часть диалога между фон Греймом и Гитлером Ханна Рейч сообщила в октябре 1945 года американским спецслужбам, взявшим ее в плен.

Гитлер: Вы знаете, почему я Вас вызвал?

Фон Грейм: Нет, мой фюрер.

Гитлер: Потому что Герман Геринг предал меня и фатерланд и дезертировал. Он установил за моей спиной контакт с врагом. Его действия нельзя расценить иначе как трусость. Вопреки приказу он бежал в Берхтесгаден, чтобы спасти себя. Оттуда он направил мне непочтительную радиограмму. Он написал, что некогда я назначил его своим преемником и что теперь, поскольку я уже не в состоянии управлять Рейхом из Берлина, он готов выполнять все функции вместо меня из Берхтесгадена. В заключение телеграммы он указывает, что если он не получит ответа от меня в 21: 30 [в тексте Геринга речь идет о 22 часах. – Прим. авт.] от времени получения телеграммы, он сделает вывод, что я согласен.

Ханна Рейч, безмерно восхищавшаяся фюрером, но при этом так и не вступившая в нацистскую партию, расценивает сцену как «драматически душераздирающую». По ее словам, у Гитлера слезы наворачивались на глаза, когда он говорил о предательстве Геринга. Он выглядел как обиженный ребенок. Затем, как это часто с ним случалось, его настроение резко меняется. Его глаза оживают, брови хмурятся, он нервно закусывает губы. «Ультиматум! – кричит он как безумный. – Грубый ультиматум! Теперь ничего не осталось. Ничто меня не миновало. Нет таких измен, такого предательства, которых бы я не испытал. Присяге не верны, честью не дорожат. А теперь еще и это!»

Фон Грейм и Рейч не смеют прервать его. Они словно окаменели перед всплеском ненависти человека, во имя которого они только что рисковали своими жизнями. Они ничего не знали о «предательстве». Фон Грейм является генералом люфтваффе и в этом качестве напрямую зависит от «предателя» Геринга, всесильного министра авиации Германии вплоть до 23 апреля.

«Я приказал немедленно арестовать Геринга как предателя Рейха, – уже спокойно продолжил Гитлер. – Снял его со всех постов, изгнал из всех организаций. Вот почему я вызвал Вас!»

Фон Грейм мрачно вытянулся на своей импровизированной кровати, у него ужасно болела нога. Он едва скрывает гримасу боли.

«Здесь и сейчас я объявляю Вас преемником Геринга на посту Обербефехльшабера (главнокомандующего. – Прим. авт.) люфтваффе».

Так вот почему Гитлер попросил фон Грейма прибыть в бункер! Но приказ о таком назначении вполне можно было отдать по связи. Однако Гитлер не имеет абсолютно никакого представления о том, что происходит за пределами его убежища, и продолжает пренебрегать жизнью своих соотечественников, в том числе даже если дело касается последних генералов, сохранивших ему верность.

Теперь, когда назначение официально объявлено, фон Грейму не остается ничего иного, как вернуться в Рехлин. Не теряя ни минуты, как дает ему понять фюрер. А как же раненая нога? Несчастный случай, но вполне терпимый в военное время! «Отправляйтесь и начинайте воздушное контрнаступление», – приказывает ему Гитлер. Если только берлинское небо не говорит уже по-русски.

Приземлиться в экстренном порядке посреди улицы, которую бомбят, – это одно, а вот взлететь с нее – это совсем другое. Для Гитлера это не важно. Его приказы превалируют над земной действительностью. И тогда авиабаза Рехлин отправляет своих лучших пилотов, последних, чтобы забрать на борт в Берлине новоиспеченного командующего люфтваффе. Однако красноармейцы сбивают все посланные самолеты, прежде чем те успевают долететь до Берлина. Фон Грейм и Рейч будут вынуждены продлить свое пребывание в бункере. Такая перспектива им как нельзя по душе, настолько мысль умереть рядом со своим фюрером представляется им как высшая привилегия.

Позже, уже вечером, Гитлер вызывает к себе молодого пилота Ханну. Она ровесница Евы Браун, но это женщина с совершенно с другим характером. Ханна Рейч больше всего на свете любит риск, эмоции и волнения, которые он вызывает. Пропаганда режима многократно использовала образ этого летчицы-испытателя люфтваффе, чтобы проиллюстрировать доблесть и мужество немки Третьего рейха. Так она стала единственной женщиной нацистской империи, получившей Железный крест, высшую военную награду, к тому же из рук самого Гитлера.

Но то было в другое время, когда нацистская Германия наводила ужас на всю Европу и одну за другой опрокидывала армии, стоявшие на ее пути. Тогда своими пламенными призывами Гитлер увлекал за собой тысячи мужчин и женщин. Говорили, что его взгляд пронизывал человека насквозь, словно клинок из самой закаленной стали. А вот теперь, 26 апреля, узнает ли Ханна Рейч того, кем была так очарована? Человек, или, скорее, призрак, стоящий перед ней, неужели это Гитлер?

Для бесстрашной летчицы это был контрольный удар. Она рухнула на стул и разразилась потоком слез. Ханна осознала, что положение совершенно безнадежное. «Мой фюрер, почему Вы остаетесь здесь? – спросила она его. – Почему вы отнимаете у Германии Вашу жизнь? Когда газеты объявили, что Вы приняли решение оставаться в Берлине до самого конца, народ окаменел от ужаса. “Фюрер должен жить, чтобы жила Германия”, – вот что говорит народ. Останьтесь живым, мой фюрер, такова воля каждого немца!»

Как отреагировал Гитлер на такое признание в любви, как отнесся к проявлению такой преданности? Сцена разворачивается без свидетелей, и мы знаем о ней только со слов самой Ханны Рейч. Пытается ли она представить Гитлера как человека здравого смысла, вождя государства, заботящегося о будущем своего народа, гуманиста? Конечно. Она приписывает ему такие сочувственные слова и выражения, о каких не смог припомнить никто из его близкого окружения. Но вернемся к тому эпизоду, о котором повествует Ханна Рейч.

Спокойным и проникновенным голосом нацистский диктатор говорит ей о том, что судьба его предначертана, и он принял решение остаться в Берлине, чтобы защитить почти три миллиона берлинцев, оказавшихся в капкане советских войск. «Принимая решение остаться, я думал, что все войска страны возьмут пример с меня и бросятся спасать город. Я надеялся, что они предпримут сверхчеловеческие усилия, чтобы спасти меня и тем самым спасти три миллиона моих соотечественников».

Гитлер жертвует собой ради блага своего народа? До сих пор он совершенно не заботился о судьбе берлинцев. Наоборот. В то время как его советники умоляли его покинуть бункер, чтобы укрыться в Баварских Альпах, а тем самым избавить Берлин от длительной разрушительной осады, он всегда отказывался от этого. Траудль Юнге, одна из двух личных секретарш фюрера, оставшихся в бункере, вспоминает, насколько Ханна Рейч была заворожена Гитлером. «Она, вероятно, была одной из тех женщин, боготворивших Гитлера, безоговорочно и без удержу […] Она с жаром выражала свою готовность отдать жизнь за фюрера и свой идеал».

Так значит, Ханна Рейч была совершенно не способна хоть на малейшую объективность в отношении Гитлера? С точностью можно утверждать одно: она покидает фюрера с ампулой яда в руке и возвращается к раненому фон Грейму, прикованному к постели. Она объявит ему, что война проиграна.