…Был у ее матери брат, дядя Ахмет. Молодой еще, разведенный. Жил он где-то в Узбекистане, там успел поменять уже двух жен, работал шофером и иногда приезжал погостить к Галиевым в Васильево.

На этот раз дядя Ахмет заявился в мае, прямо перед выпускными экзаменами. Фруктов сушеных привез, урюка, гранатов. Отец радостно потирал руки: на столе высились стопочки водки. Сели обедать, выпили. По случаю приезда младшего брата выпила и мать. Развеселилась, порозовела, стала много говорить и смеяться. Заблестели глаза и у Ахмета. Поглядывая украдкой на мрачно жующую Дину, он говорил:

– Ну, апа, красавицу–дочь ты вырастила! Ей уж замуж пора. У нас в Узбекистане девушки ее возраста уж давно деток няньчат!

– Алла сакласын, Ахмет! Замуж она успеет. Работать бы хоть устроилась. А с женихами, ха-ха, у нас проблемы нету, а дочка?

– А кем ты хочешь быть, Дин? – спросил дядя.

– Не знаю! Никем, – равнодушно пожала плечами Дина.

– Такая красавица должна быть украшением в доме мужчины! Эх, не будь я твой дядя!..

– Чего болтаешь, Ахмет? Работать ей надо, – нахмурилась мать.

Отец внимал разговору с обыкновенным равнодушием. Только не забывал наполнять рюмки.

– А что, – вдруг оживился дядя Ахмет. – Пусть едет Дина к нам, в Узбекистан! Работу найду ей хорошую, нетрудную. В удобное общежитие устрою. У нас там тепло, хорошо, фруктов много. Поедешь в Маргелан?

Маргелан, Маргелан…

Заманчиво и красиво. Что-то далекое, неизведанное, влекущее, обещающее исполнение всех желаний…

– Поеду, – вдруг неожиданно для всех согласилась Дина.

В конце концов ей все равно, куда ехать. В Маргелан, так в Маргелан. Лишь бы не оставаться в этом постылом поселке! Тем более и дядя поможет.

Кое-как получив по всем экзаменам свои формальные трояки, закончила Дина Галиева школу и поехала в Маргелан, к дяде Ахмету.

Красивый загадочный в мечтах город Маргелан оказался в реальности обыкновенным городишкой – пыльным, бесцветным, муторно-однообразным. Мелкий серый песок скрипел на зубах, а когда дул сильный горячий ветер, он неизменно попадал в глаза, оседал в волосах. От каменных стен несло раскаленным жаром. Кругом ни деревца, ни травинки – все было выжжено летним солнцем. И ночи были беспросветно душными. Еще не успев толком пожить на новом месте, Дина уже тосковала по зеленым деревьям, по прохладной голубой Волге, по Казани. Но она как бы боялась признаться себе в этом. Поэтому все мысли гнала прочь. Где город-рай, где горы фруктов, где легкая работа, где в конце концов ее принц?! Похоже, здесь принцы встречаются еще реже, чем в Казани. По улицам Маргелана ходили группки парней, развязных, загорело-черных, крикливых и очень наглых. «Девушка, девушка! Шоколадка!»

Дядя Ахмет устроил племянницу на шелкопрядильную фабрику. Дали ей общежитие. Но что это была за общага! Старое, обшарпанное здание, крошечные душные комнатушки на шесть-семь человек. Живут в них женщины – узбечки, из глухих-глухих аулов, они даже двух слов по-русски связать не могут. Может, и поняли бы что-нибудь по-татарски, да Дина и сама не знает родной язык.

В комнате, куда поселили Дину, жили четыре узбечки и одна русская. Все они были достаточно молодые, но все же гораздо старше Дины, и, естественно, считали ее салагой, которая ничего не смыслит ни в мужчинах, ни в жизни. По вечерам девушки часто приносили вино, мутное, темное, в больших бутылках, и пили, почти не закусывая, курили «Астру» и «Столичные»; то смеялись, то ругали мужиков, то жаловались на свою разнесчастную судьбу. Обычно верховодила русская, Тамарка, которая была в комнате признанным авторитетом. Иногда приходили парни – дружки то одной, то другой девушки. Они обязательно приносили водку. Тогда Тамарка презрительно щурилась на них, тихо ругаясь матом, уходила. Узбечки оставались со своими узбеками. Не обращая внимания друг на друга и даже на потрясенную Дину, они занимались любовью – каждая в своей кровати. И под этот скрип, придыхания и всхлипывания Дина, уже изрядно выпившая вина, в ужасе убегала из комнаты, бесцельно и тупо бродила по коридорам, шарахаясь от каждой мужской фигуры.

Так вот какая она, значит, Любовь. Такая. Такая? Гнусные рожи, пьяные объятия, скрип кровати. Это – любовь?!

Уехав в дальний рейс, дядя Ахмет совсем оставил ее без внимания, хотя обещал помогать… Дина совсем была одна-одинешенька в этом страшном, чужом и жарком городе.