Глава 6

Чарлстон

– Дайте мне слово, – требует Пич. – Если появится хоть малейшее подозрение, что вас кто-то узнал, вы немедленно уходите!

Поздним субботним вечером мы сидим в нашем номере в Чарлстоне. Ди отыграла ранний концерт на открытой площадке. Благодаря прекрасной погоде, настроение получилось удивительно свежее, летнее. Это последнее шоу без Мэта на разогреве. Группа Ди уже выучила его песни, и теперь он будет петь на всех концертах. А сегодня он попросил владельца местного бара разрешения сыграть у них, чтобы порепетировать перед концертом. Тот согласился, и Мэт позвал нас послушать.

– И не забудьте, завтра рано вставать, уезжаем в Литтл-Рок, – продолжает Пич, покусывая ноготь на большом пальце.

Бедняжка переживает из-за нашей вылазки, но не настолько сильно, чтобы отменить свидание с Грегом и потащиться с нами в бар. Пич – лучшая сопровождающая в мире.

– Поэтому я очень вас прошу вернуться в отель до комендантского часа.

– Хорошо, хорошо.

Ди поправляет каштановый парик с прямыми длинными волосами. Визажист нарисовала ей темные брови, и Ди взяла мою одежду. Топ с глубоким вырезом и джинсы-скинни – намного уже, чем те, что она обычно носит. Вместо привычных балеток Ди обула туфли на шпильках. Ничего общего с Лайлой Монтгомери.

При обычных обстоятельствах она бы ни за что не рискнула пойти в бар. Однако Мэт обещал провести нас на выступление, а Ди очень интересно, что он будет петь на концерте. Кроме того, она в восторге от идеи перехитрить репортеров.

Ди роется в шкатулке с украшениями, стоящей на умывальнике в ванной.

– Ага, вот!

Находит цепочку с кулоном и, не спрашивая, надевает мне на шею. Это серебряная стрела, указывающая вправо. Ди знает, что мне понравится, и она права.

– Я так рада! – Она хлопает в ладоши. – Я чувствую себя обычным человеком!

А я нет. Мною владеет непривычная нервозность. Я никак не могу разобраться в своих чувствах к Мэту, и мне это не нравится. Выбирая одежду, я волновалась о том, чтобы не слишком вырядиться, и решила надеть простое черное платье по фигуре. Цепочка придает ему женственности. Я наклоняюсь к зеркалу и поправляю поднимающий грудь бюстгальтер.

Пич преувеличенно громко вздыхает, и я бросаю на нее вопросительный взгляд. Она не скрывает своих эмоций по поводу моего гардероба. Каждый раз, когда я удостаиваюсь взгляда кого-нибудь из музыкантов, Пич смотрит на меня так, будто я танцую на шесте.

– Тебе всего семнадцать, – неодобрительно говорит она.

Ди, не понимая, что Пич обращается ко мне, отвечает:

– Я знаю! Жизнь коротка!

Я рассматриваю обильный макияж Ди, подыскивая подходящие слова.

– Ты выглядишь… секси.

– Секси? – Она хохочет над собой, глядя в зеркало. – Это ведь твои вещи.

– Я в курсе. – Я тоже смеюсь. – На тебе они смотрятся как-то странно.

Она покачивает бедрами в победном танце.

– Класс! Дико интересно!

– Ты Лайла Монтгомери, куда уж интереснее!

– Сегодня я Ди. Это наш вечер, и я хочу жить. Немного свободной побыть.

Стихи получаются у нее сами собой. Еще раз крутанувшись на каблуках, она хватает сумочку и берет меня за руку.

Уже у двери мы слышим последнее напутствие Пич:

– Будьте осторожны, слышите?!

К моему удивлению, у входа в клуб Ди ведет себя достаточно уверенно для человека, который никогда не был в клубе для совершеннолетних без представителей лейбла. Мак высадил нас перед входом, предварительно прочтя короткую лекцию о важности принятия правильных решений. Он будет смотреть телевизор в спорт-баре за углом и, если Ди узнают, сразу же нас заберет.

– Гости Мэта Финча, – говорит Ди вышибале на входе, изучающему список приглашенных. У него за спиной висит афиша: «Мэт Финч, живой звук, только сегодня». – Саманта Алабама и Реджина Оу.

Мэт скинул нам наши имена сообщением по дороге в клуб, и Ди хохотала над такими псевдонимами. Я понятия не имею, как он пришел к имени Саманта, но понимаю, что он заменил Монтгомери на Алабаму. А мое новое имя рассмешило даже меня.

Вышибала протягивает нам браслеты и желает приятного вечера.

Ди хлопает в ладоши и улыбается, будто мы приехали в Диснейленд, а не в дешевый бар. Хотя должна признать, клуб выглядит лучше, чем я ожидала. Он достаточно чистый, с блестящей дубовой барной стойкой, а посетители в основном студенты. Мы точно сюда вписываемся.

– Пойду возьму нам выпить, – говорю я.

Улыбка Ди увядает.

– Риг, я думала, ты не…

– Не бойся. Я имела в виду воду.

Она заметно расслабляется.

– Я с тобой. А потом поищем местечко.

Мы стоим возле бара, и Ди с любопытством оглядывается по сторонам. Она замечает поодаль парочку, которая страстно целуется, и мне хочется закрыть ей глаза рукой. Я чувствую себя дьяволом-искусителем, который ведет падшего ангела сквозь ад.

Поднимаю два пальца и показываю бармену на воду. Он кивает и продолжает заниматься более неотложными делами. Я не привыкла заказывать воду, но прекрасно знаю, что бармен сначала обслужит тех, кто пьет спиртное, и только после этого мы получим свой напиток трезвенников. Ди опирается рукой о барную стойку, а я сажусь на табурет. Бармен подает пиво симпатичной девушке со спутанными волосами и раскрасневшимся лицом. Я вижу, что она находится в блаженном состоянии «явсехлюблювытакиемилыежизньпрекрасна». Она внимательно смотрит на мою подругу и вдруг выдает:

– Обалдеть! Тебе говорили, что ты похожа на Лайлу Монтгомери?

– Да, пару раз. – Ди отбрасывает назад свои поддельные каштановые волосы.

– Не вижу никакого сходства, – вмешиваюсь я и добавляю, глядя на Ди: – Без обид.

– Я и не обижаюсь, – улыбается Ди, а девчонка продолжает ее рассматривать.

Я уже начинаю планировать побег, но Ди выглядит совершенно спокойной.

– Это все из-за формы лица, – решает девушка.

К моему огромному облегчению, она смеется, выплескивая немного пива на пол.

– Мне иногда говорят, что я похожа на Киру Кинг. А я им: ничего подобного! Она шлюха и даже петь не умеет.

Кира – певица-актриса-модель, на пару лет старше нас. Ди с ней знакома.

– Ты намного симпатичнее Киры, – заявляет Ди.

– Я знаю!

– Брианна! – ее зовут. – Иди сюда!

– Мне нужно идти, – говорит девушка, снова поворачиваясь к нам. – Не хочу пропустить выступление Мэта Финча, он такой нямочка.

Я презрительно фыркаю ей вслед. Идиотка. Мэт человек, а не яблочный пирог.

Наконец бармен ставит перед нами воду, и Ди сияет.

– Как весело!

– Болтать у стойки с юной алкоголичкой?

Она поводит плечами.

– Я и не помню, когда разговаривала с людьми о чем-то, кроме работы.

На мгновение мне становится ее жалко. Весь мир видит деньги, блеск, идеально уложенные волосы и дорогие наряды. Никто не знает, что у Ди внутри, никто не понимает, что она в клетке. Ее слава – сказочно красивый дом грез, который Ди построила сама. Она живет в нем за неприступным забором, ограждающим от реальной жизни.

Мы усаживаемся за столик поближе к сцене, которая представляет собой небольшую платформу с микрофоном и усилителем. Темно-синий бархатный занавес пересекают лучи белого света. Не думаю, что Ди когда-либо выступала на такой крошечной сцене. Она вертит головой, разглядывая людей.

Я подношу стакан с водой к губам здоровой рукой, а сломанную прячу под стол. Надо было надеть куртку, чтобы прикрыть гипс. Но сейчас июнь, мы в Чарлстоне, и в клубе, несмотря на кондиционеры, страшная духота. Перед сценой собралась кучка фанаток, и туда же пробиваются остальные. Все они разоделись в самые откровенные наряды, будто каждая мечтает провести ночь с Мэтом Финчем. Желаю удачи.

Пока я рассматриваю фанаток, на сцену запрыгивает бочкообразный парень лет двадцати пяти и наклоняет к себе микрофон.

– Всем привет! Спасибо, что пришли, – говорит он. – Хотя наша сцена обычно используется для караоке, сегодня мы приготовили вам сюрприз. Леди и парни, которые притворяются джентльменами, чтобы увести этих самых леди к себе домой, встречайте – Мэт Финч!

Поднимается визг, девчонки толкаются, чтобы пробиться ближе к сцене. Они пытаются аплодировать, не выпуская из рук бокалы, и на сцене появляется Мэт. Ди громко свистит, и это еще больше заводит толпу. Неплохо, если бы все эти девицы уселись и не закрывали обзор. Переставляя кресло, вытягиваю шею, чтобы разглядеть сцену за долговязой блондинкой – зачем ей такие высоченные каблуки?

Гитара Мэта висит на ремне, закрывая собой почти всю рубашку. Я впервые вижу Мэта Финча в качестве исполнителя; сейчас, когда мы познакомились поближе, мне как-то странно видеть его на сцене. Здесь он выглядит не таким самонадеянным, как в автобусе, однако ведет себя достаточно уверенно, и у него хорошая улыбка.

– Раз, – говорит он в микрофон. – Раз.

Визг и свист усиливаются. Большинство посетителей мужского пола держатся подальше от сцены, болтая между собой и как бы показывая, что они здесь не ради Мэта. Кажется, армия его поклонников состоит исключительно из сумасшедших девиц.

– Отлично, – улыбается Мэт. – Всем привет. Я Мэт Финч.

Они хлопают и кричат, как банши, наглотавшиеся веселящего газа. Поклонницы Ди – девочки-подростки и еще младше – тоже кричат от восторга на ее концертах. Но эти воют, как взбесившиеся уличные кошки, требующие объедков.

– Спасибо. – Мэт проводит рукой по волосам. – Спасибо, что разрешили мне здесь спеть. У меня сегодня генеральная репетиция перед туром. Вы слышали о девушке по имени Лайла Монтгомери?

Толпа опять ревет, и в этот раз к крику девушек добавляются мужские голоса.

– Ой, как мило, – улыбаясь, шепчет Ди.

Мэт наигрывает на гитаре первые аккорды.

– Завтра я буду петь на разогреве у Лайлы, а сейчас только предварительный прогон. Поехали.

Он начинает с песни, которая была популярна еще во времена «Финч Фор». В сольном исполнении она звучит намного интереснее. Девушки подпевают, шатаясь как… в общем, как пьяные. Затем Мэт переходит к каверу на «Каролина в моих мыслях» Джеймса Тейлора. Все в баре начинают танцевать, радуясь и подпевая. Наверное, мы с Ди здесь единственные жители другого штата, хотя Ди вполне может сойти за свою – она полна энтузиазма.

К пятой песне я почти забываю о том, что Мэт Финч – тот самый парень, который всю неделю действовал мне на нервы. Сейчас он кажется более человечным, открытым и мягким. Это всего лишь выступление в клубе, но в его голосе столько искренности, будто он поет для своих друзей. Я ловлю себя на мысли, что завидую микрофону, который находится так близко к его губам.

Мэт объявляет песню, которая поразила меня еще до того, как я его встретила – «Человек». Я полностью погружаюсь в музыку, аккорды внутри меня словно гигантская волна, то поднимаются, то отступают. Мир вокруг расплывается, и я вижу только лицо Мэта. Мыслями он где-то далеко, его глаза закрыты. Кажется, будто он в одиночестве поет у себя в комнате, а мы все – случайные зрители.

Боль в его голосе так неподдельна, что я чувствую ее сердцем, как свою собственную. Хочется узнать его ближе, увидеть его шрамы и понять, чувствует ли он то же, что я.

Понимаю, это смешно. Но мое желание сильнее, чем тупая тяга к никотину или стремление выпить четвертую кружку пива. Я жажду перемен, новизны. Тянет вернуться назад и стереть все свои ошибки розовым школьным ластиком, как в контрольной по математике. Жаль, что эти ошибки написаны не карандашом.

Песня уносит меня с жесткого деревянного стула, и я оказываюсь где-то в другом мире. Я забываю, что зал полон народу, пока какие-то пьяные девицы снова не начинают подпевать. Так бы и выплеснула на них свою воду со льдом!..

Мэт останавливается, чтобы выпить воды.

– Как дела, Чарлстон?

Толпа шумит – он их покорил.

– Отлично. – Он снова берет в руки гитару. – Песня, которую вы сейчас услышите, новая. Надеюсь, понравится. Она называется «Не сейчас».

Первые аккорды оптимистичные. Обнадеживающие. Мэт начинает петь, и я жадно вслушиваюсь в слова, пытаясь понять смысл.

 

Я не был так давно

В стране своих надежд,

Где целый день мечтал

Твое лицо увидеть.

 

 

Не знаю, что скажу,

И что ты мне ответишь.

Но я уже пишу

Признание в любви.

 

Я чувствую, что мое лицо вспыхивает, и это не из-за духоты в клубе. Он написал песню о Ди?

 

Мы спорим до утра

Бессонными ночами.

Но это все потом,

И надо подождать.

 

 

Мы только встретились

А мне уже понятно

Что будешь ты моей,

Но только не сейчас.

 

«Только встретились» – это явно не о Ди, они сто лет знакомы. Возможно, эта песня не о ком-то конкретном. Строго говоря, недавно Мэт познакомился со мной. Но он не стал бы писать песню обо мне и тем более не приглашал бы меня ее послушать.

– Какая крутая песня, – шепчет Ди.

Мэт закрывает глаза, и гитара становится громче, врываясь во второй куплет.

 

А взгляд твой говорит:

Увлечь меня не сможешь.

Я путаюсь в словах

И в мыслях хаос тоже.

 

 

Свалилась мне на голову,

Когда совсем не ждал,

Улыбка, дерзкий взгляд

И чертики в глазах.

 

Может, он написал это, чтобы подтвердить свои фальшивые отношения с Ди? Наверное, так и есть.

 

Откуда ты взялась,

Девчонка-недотрога,

Что с первого же взгляда

Всего меня прочла.

 

 

Совсем еще короткая

С тобой наша дорога,

Но верю, будем вместе,

А ты не знаешь этого пока.

 

В моей голове роятся мысли. Я хочу, чтобы эта песня была обо мне. Нет, что за глупость! Конечно же, я не хочу, чтобы она была обо мне. Зачем мне звездный мальчик, который находится в псевдоотношениях с моей лучшей подругой? Да, он классный, и что с того? Стоит мне захотеть, и я уйду из этого клуба с любым парнем. Только новая Риган так не поступит. Кроме того, Мэт Финч классический положительный герой, он ни за что не начнет ухаживать за такой, как я. Это исключено.

– Ух ты! – говорит Ди, когда песня заканчивается. – Эта песня просто покорит публику.

Хорошо, что Ди не предположила, будто эта песня обо мне. Потому что она не обо мне.

Мэт объявляет последнюю песню и играет еще одну композицию из сольного альбома. Толпа неистовствует, девчонки не сводят с него глаз, как загипнотизированные удавом кролики.

Под одобрительные возгласы и свист он исчезает за кулисами. Толпа рассасывается, бармен ставит обычную клубную музыку. Лицо Ди светится от восторга. Как здорово, что Мэт вытащил ее из отеля.

Боковым зрением я замечаю, что он пробирается сквозь толпу к нашему столику. Его немедленно обступает группа поклонниц с телефонами и дешевыми «мыльницами», прося с ними сфотографироваться. Девушки тянут к нему руки, щелкают вспышки, он игриво улыбается, и к моему горлу подступает тошнота. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто не смотрит, я наклоняюсь к столу и поправляю пуш-ап бюстгальтер.

– Привет.

Вблизи видно, что его рубашка пропиталась потом. На любом другом это выглядело бы отвратительно, а на Мэте – почему-то даже сексуально, и я силой заставляю себя отвести взгляд.

– Ты замечательно выступил, – говорит Ди, пока я соображаю, как его похвалить.

Что сказать? «Когда я услышала эту песню, мне показалось, что мы знаем друг друга сто лет, словно мы были вместе в прошлой жизни. Ты зацепил меня, хотя совсем не знаешь, что творится в моей душе. Пообщаться бы с тобой наедине и понять, какие еще чувства ты у меня вызываешь».

– Ну да, неплохо, – я растягиваю губы в подобие улыбки. Чем больше я вижу увивающихся вокруг него девчонок, тем меньше мне хочется быть одной из них.

Его улыбка так же вежлива и неубедительна, как моя.

– Спасибо.

– Новая песня, – говорит Ди, беря его за руку, – просто великолепна.

– Спасибо.

Глаза Мэта на короткое мгновение задерживаются на мне. Отпиваю из стакана, просто чтобы что-то сделать. Вода кажется холоднее, чем раньше. Наверное, я разгорячилась.

– Я лучше пойду, пока нас не увидели вместе, – говорит он.

Ди кивает и делает шаг назад. Словно по команде, к Мэту подходит какая-то девушка и легонько трогает его за талию. Симпатичная – высокая, с длинными темными волосами и почти без макияжа. Она мило растягивает слова:

– Привет, прости за беспокойство. Не мог бы ты сфотографироваться со мной и моими друзьями?

Ненавижу, когда девушка покусывает губы, строя из себя саму невинность.

– Конечно, – отвечает Мэт.

Не желая быть свидетелем всего этого, я говорю:

– Подышу свежим воздухом.

Под «свежим воздухом» я, конечно же, подразумеваю сигарету. Пробираюсь сквозь лабиринт тел к двери. Снаружи разговаривают и курят несколько человек. Я перехожу дорогу и становлюсь в очередь к маленькому киоску между прыщавым парнем с огромным стаканом газировки и пачкой «Читос» и женщиной, покупающей пять лотерейных билетов. Когда я показываю продавцу фальшивое удостоверение штата Теннесси, подтверждающее, что мне двадцать один, у меня предательски потеют ладони. Впрочем, он даже глазом не моргает. Ухожу, торжествуя победу, с сигаретами и зажигалкой в руках.

Возвращаюсь к бару и ныряю в переулочек, где никто не помешает мне спокойно подумать. Прислонившись спиной к стене, закуриваю. Время замедляется. Я наслаждаюсь каждой затяжкой, в груди разливается приятное тепло. Я чувствую себя виноватой, и это одновременно отвратительно и прекрасно.

– Ты куришь? – раздается вдруг голос рядом со мной.

Я оборачиваюсь и вижу идущего ко мне Мэта с телефоном в руке. Он надвинул бейсболку на самые глаза.

– Нет. – Дым вырывается из моего рта, будто пар от чашки горячего чая.

Мэт подходит почти вплотную. Я замираю, парализованная его неожиданной близостью. Наклонившись, он смыкает губы на сигарете, зажатой между моими пальцами. Я ожидаю, что он сейчас сделает длинную глубокую затяжку, запретную для профессиональных певцов. А он зубами вытаскивает сигарету из моей руки и роняет на землю. Затем растаптывает ее ногой и победно вскидывает руки, словно матадор, победивший разъяренного быка.

У меня отвисает челюсть.

– Зачем… ты… это… сделал?!

Мэт вновь приближается ко мне, приподнимает пальцем козырек бейсболки, открывая лицо, и самодовольно улыбается, демонстрируя свои ямочки. Я раздумываю, куда лучше его ударить, правая рука так и чешется. Но вспоминаю о неправильном решении, из-за которого оказалась в гипсе левая.

– Курить жутко вредно, – говорит Мэт.

У него серые, как дым, глаза. Мне срочно нужна еще одна сигарета: у меня начались галлюцинации. Он кажется мне огромной сигаретой с дымчатыми глазами.

Я теряю дар речи. А Мэт как ни в чем не бывало танцующей походкой движется обратно к двери клуба, засунув руки в карманы. Он нарушил мое личное пространство и по меньшей мере пять социальных границ – и радостно уходит. Я роюсь в сумке – чем бы в него запустить; к сожалению, обнаруживаю лишь скомканный чек и мелочь из магазина.

Монеты не самые тяжелые – несколько пенни и парочка по десять центов, – но по крайней мере одна из них попадает ему в ногу. Остальные с металлическим звоном падают на тротуар.

Обернувшись, Мэт притворяется, что ему не хватает воздуха, словно он получил пулю в сердце, а не пару монет в ногу. Мнет рубашку на груди и театрально хрипит:

– Я не продаюсь, леди!

Народ вокруг смотрит на меня, как на ненормальную. Нет, этот самодовольный наглец переходит все границы!.. Прежде чем я успеваю прокричать что-то в ответ, он посылает мне ослепительную улыбку и заходит обратно в клуб.

Черт. Я хочу, чтобы эта дурацкая песня была про меня.

Я остаюсь снаружи и медленно выкуриваю вторую сигарету – ему назло, да и успокоиться надо. Ко мне подходит какой-то тип, начинает клеиться. Я лениво отвечаю на его комплименты, потом мне надоедает. Я надеялась, что Ди выйдет и будет ругать меня за курение, но она даже не потрудилась прислать сообщение. Прошло больше сорока пяти минут. Наверное, злится, что я оставила ее одну.

Проскользнув в бар, я замечаю, что людей стало почти в два раза больше. Теперь вместо песен Мэта в зале играет ритмичная танцевальная музыка. На танцполе вяло покачивают бедрами и размахивают руками несколько человек, набравшихся пива.

Ди как сквозь землю провалилась. По привычке ищу взглядом золотистые локоны и вдруг вспоминаю, что она в темном парике. Набираю ее номер, прикрыв ухо рукой, чтобы лучше слышать, однако в ответ раздаются сначала гудки, а затем переадресация на голосовую почту. Я начинаю думать, что она ушла без меня, потому что Ди всегда психует, когда я курю. Только собираюсь набрать Мака, как вдруг кто-то трогает меня за локоть. Мэт.

– Ты не видела Ди?

– Нет! – Я сердито отдергиваю руку. – Я уже начинаю переживать.

Он изумленно приоткрывает рот и широко распахивает глаза, глядя куда-то в сторону, словно меня и не слышал. Проследив за его взглядом, я замечаю на танцполе какого-то студента, явно перестаравшегося с гелем для волос, который прижимает к себе симпатичную темноволосую девушку. На ней почему-то моя одежда.

– Черт! – кричу я, пробираясь вместе с Мэтом к Ди. И понимаю, что она пьяна, еще до того, как чувствую запах алкоголя.

– Ладно, – говорю я, оттаскивая ее от кавалера. – Пойдем.

– Что за фигня? – спрашивает студентик, когда радостно улыбающаяся Ди вешается мне на плечо. Я поправляю загипсованной рукой прилипшие к ее щеке накладные волосы и поворачиваюсь к парню.

– Вали! Тебе здесь ничего не обломится.

– Стерва, – бросает он и уходит.

Приземистая фигура и тяжелая походка делают его похожим на неандертальца. Вкус у пьяной Ди не самый лучший.

Я ищу взглядом Мэта.

– Напиши Маку, что нам нужна машина. Немедленно.

– Уже написал.

– Я чувствую себя странно счастливой, – бормочет Ди, закрывая глаза. – Так тепло в животе.

– Ты напилась, – говорю я ей. – Пич меня убьет.

– Я выпила всего один коктейль. Без-ал-ко-голь-ный, – говорит она, растягивая слово. – Я сказала ему, что не пью, и он заказал мне какой-то очень странный чай со льдом. Ужасно невкусный. Пришлось выпить очень быстро, чтобы не показаться невежливой.

Мэт прикрывает рот рукой, чтобы не засмеяться. Я пинаю его, почти теряя равновесие на высоких каблуках из-за того, что на мне повисла Ди.

– «Лонг-Айленд Айс Ти», – говорю я ей. – Там смешаны пять разных видов спиртного. Ди, как ты могла позволить незнакомцу купить тебе выпивку?

– Подожди. Там был алкоголь? – Улыбка сползает с ее лица. – Пич тебя убьет.

– Ага, – соглашаюсь я, поворачивая к выходу.

У Ди подкашиваются колени, и мы с Мэтом подхватываем ее под руки. Быстрое движение привлекает внимание, и люди оборачиваются, чтобы посмотреть на шоу пьяной девушки.

– Ладно, – говорит Мэт, – уходим быстро или незаметно? И то и другое не получится.

– Быстро.

– Хорошо. – Он поворачивается к Ди. – Извините, юная леди.

Наклоняется и закидывает ее к себе на плечо.

– Вууу-хуу! – веселится она, пока Мэт проталкивается сквозь толпу.

Замечательно. Мэт Финч выносит из бара свою мнимую подругу, загримированную до неузнаваемости и пьяную в стельку. Если мы выберемся отсюда незамеченными и нас никто не сфотографирует, это будет чудо.

– Спа-а-си-ии-бо, Южная Каролина, и спокойной но-оо-чи-ии! – кричит Ди и машет людям вокруг нас. Пьяная толпа кричит и машет в ответ, и я молюсь всем святым, чтобы никто не навел камеру на ее лицо.

– Опусти голову, – приказываю я. Она слушается и глухо смеется в спину Мэта.

– Давай быстрее, – говорю я Мэту, когда мы выходим на улицу.

Отойдя от клуба, он ставит Ди на землю, и та сразу же начинает танцевать под неслышную нам музыку: кружится по тротуару, раскинув руки.

– Какой кошмар! – Я хватаюсь за голову. – Это ужасно!

– Ничего страшного, – успокаивает меня Мэт. – Кошмар будет утром, когда она проснется. Да и это не смертельно.

Мы наблюдаем, как Ди самозабвенно кружит в танце.

Я понижаю голос, наклоняясь к Мэту. Моя паника сильнее желания его поцеловать.

– Вдруг кто-нибудь понял, что это она, и сделал фото или снял видео? Я дико виновата. Не следовало оставлять ее одну.

– Это я виноват, – поворачивается ко мне Мэт, – что уговорил Пич вас отпустить.

– Она моя лучшая подруга, – говорю я больше себе, чем ему. – Я должна была оставаться с ней. Что, если бы мы опоздали? Этот гад купил ей спиртное, хотя она сказала, что не пьет.

Ди перестала танцевать и, подняв голову, уставилась на ночное небо, ее искусственные волосы рассыпались по спине. Мэт внимательно смотрит на нее, и я знаю, о чем он думает: «Неужели она настолько наивна, чтобы выпить то, что предложил в баре незнакомец?» Ответ: «Да». Хотя после сегодняшнего вечера такое больше не повторится.

– А вот и Мак.

Перед нами останавливается черный седан, и с пассажирской стороны открывается окно.

– Мак! – радостно восклицает Ди, расставляя руки так широко, будто хочет обнять телохранителя вместе с машиной.

Мак переводит взгляд с Ди на меня и качает головой:

– Пич тебя убьет.

– Знаю, – отвечаю я.

– Давай, давай. – Мэт ведет Ди к открытой двери и устраивает на заднем сиденье, я сажусь рядом с ней, а он прыгает на место рядом с водителем.

– Ты, – говорит Ди, наваливаясь на меня плечом, – моя самая лучшая подруга.

Я киваю, гладя ее по голове.

– Ага.

– Мне было ужасно весело. – Она вздыхает и кладет голову мне на колени. – Я бы хотела поменяться с тобой жизнями.

– Ты несешь чушь.

– Тебе достается самое интересное. Ты делаешь все, что хочешь, попадаешь в неприятности, а мне нужно всегда быть идеальной. А я не идеальна.

– Думаю, ты близка к этому, – вмешивается Мэт, спасая меня от необходимости отвечать.

Ди начинает смеяться, но неожиданно замолкает.

– Джимми иного мнения, – дрожащим голосом говорит она. В считанные секунды она переходит от пьного веселья к пьяной грусти. Я откидываю голову назад и чертыхаюсь про себя. Ди продолжает бормотать: – Я любила его, а он не захотел со мной встречаться…

– Давай поговорим об этом позже.

– Хорошо, – соглашается она.

Еще несколько минут тишины, и мы заезжаем на подземную парковку отеля. У меня есть ключ от служебного лифта, так что мы можем подняться в номер, не привлекая внимания. Ди брыкается, мне с трудом удается выпихнуть ее из машины в надежные объятия Мэта.

– Я могу идти сама, – твердо говорит она, однако все же прислоняется к Мэту.

– Конечно, можешь.

Я тру пальцами виски – начинает болеть голова. То, что Ди напилась – просто нелепая случайность, но если об этом узнает Пич, нам обеим несдобровать.

Ди роется в сумочке и размышляет вслух:

– Наверное, надо позвонить Джимми…

– Нет, – в унисон говорим мы с Мэтом.

– Дай сюда телефон! – приказывает Мэт.

Обиженно выпятив нижнюю губу, Ди кладет телефон в его раскрытую ладонь.

– Ты самый злой фиктивный бойфренд на свете.

Когда двери лифта разъезжаются на верхнем этаже, Мэт выходит вместе с нами, хотя его номер этажом ниже. Ди опирается на него, пока я ищу ключ.

– Сможешь провести ее сама, если Пич еще не спит? – спрашивает Мэт.

– Посмотри на меня, – говорю я Ди, щелкая пальцами. Ее взгляд не фокусируется. – Постарайся вести себя как можно трезвее, ладно?

– Да!

Она торжественно кивает, словно подписывает контракт. Выпрямляется и поправляет волосы. Чтобы подтвердить свои слова делом, идет к двери, широко расставив руки, будто балансируя на канате, затем поворачивается к нам и кланяется. Вот артистка!

– Надеюсь, у вас получится, – говорит Мэт. – Мне нужно съездить в клуб, забрать вещи.

– Хорошо.

Я иду за Ди к двери, но на полдороге оборачиваюсь. Мэт стоит у лифта – хочет убедиться, что мы зашли в номер без приключений.

– Э-э, спасибо… что дал Ди возможность повеселиться. И помог доставить ее домой.

– Пожалуйста, – коротко и как-то слишком официально отвечает он.

– Пошли, Риган, – театральным шепотом зовет меня Ди.

– Иду, – отвечаю я, спеша к ней.

Несмотря на трудный вечер, мои губы непроизвольно растягиваются в улыбку. Пропустив в дверь Ди, я оглядываюсь на Мэта. Он тоже едва заметно улыбается.