– Осторожно! – кричу я, вскакивая с кресла.

– Кэсс, обожди! – зовет Джейкоб, но я уже несусь по проходу.

Мама и папа поворачиваются, смотрят наверх, и глаза у них лезут на лоб при виде накренившейся деревянной махины. На сцене поднимается крик, я врезаюсь в родителей, надеясь оттолкнуть их в сторону… но в последнюю секунду кусок декорации вздрагивает и замирает. Десяток наброшенных канатов и кабелей останавливает его в нескольких футах над нашими головами.

– Désolé! – кричит со сцены один из рабочих. Полин трясет головой и в ответ выпаливает целую речь по-французски. Похоже, она в ярости.

Ее возмущенная тирада длится долго, а потом она поворачивается к нам и разводит руками.

– Театр…

Мама смеется с облегчением, а папа треплет меня по плечу. Наверное, вид у меня ошарашенный, потому что он обнимает меня, приговаривая: «Все обошлось, Кэсс. Все в полном порядке».

– Вот почему у них там не одна веревка, а много, – добавляет мама.

Но у меня все равно колотится сердце, даже когда мы выходим на улицу. Мои родители могли пострадать. Их могло убить.

Я облизываю губы. Одно совершенно ясно: полтергейст гоняется за мной, а не за родителями. Если мы разделимся, это хотя бы их убережет от неприятностей.

– Зато мы хлебнем неприятностей по самое не хочу, – заявляет Джейкоб. – А кроме того, – добавляет он, махнув рукой в сторону моих родителей, – интересно, как именно ты собираешься удрать от оккультурологов?

Хороший вопрос.

Я лихорадочно перебираю в уме варианты. Потом мы сворачиваем за угол, и я резко замедляю шаг при виде кинотеатра.

Вот и решение, отличная идея.

Фильмы, естественно, почти все на французском. Ах нет, есть и несколько на английском: триллер – нет уж, спасибо! – и романтическая комедия для подростков, обычная сентиментальная ерунда. На афише девушка в окружении нескольких парней, над головами у них облачка с мыслями, как в комиксах.

А главное, начало сеанса через десять минут.

Я останавливаюсь и с восторгом гляжу на афишу.

– Вот этот я бы посмотрела, – говорю я тихо, как бы сама себе.

Мама кладет мне руку на плечи.

– Давно ли ты полюбила романтические комедии?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Мне про этот фильм Лара рассказывала. – Ничего она мне не рассказывала, но врать так врать. – Забавная история. И потом, я, кажется, немного устала от привидений. В конце концов, у меня же летние каникулы. Париж, конечно, потрясающий, но я просто… Мне просто хочется чего-нибудь нормального. – Я тычу пальцем в расписание сеансов. – Ой, и время подходящее. – Я умоляюще смотрю на маму. – Можно, я пойду? Пожалуйста! А вы меня потом заберете.

Мама колеблется.

– Но мы собираемся на улицу Шантр! Неужели ты хочешь это пропустить?

Я картинно вздыхаю, опускаю плечи и шепчу:

– Наверное, нет.

Джейкоб аплодирует моей актерской игре, достойной «Оскара». Мама с папой переглядываются, тихо перекидываются парой слов, а потом мама кивает.

– Ну, хорошо.

Я бросаюсь ей на шею.

– Спасибо!

Папа покупает мне билет и даже дает немного денег на газировку и попкорн.

– Мы вернемся еще до конца сеанса, – говорит он и несколько раз тыкает пальцем в тротуар. – И будем ждать тебя на этом самом месте.

Я машу им рукой и вхожу в кинотеатр. Покупаю попкорн и воду, потом протягиваю билет контролеру. Он указывает на первую дверь слева, и мы с Джейкобом входим в полутемный зал.

– Ура, кино! – Джейкоб плюхается в глубокое кожаное кресло. – Приятные перемены.

Я пью газировку и поглядываю на мобильник, выжидаю минуту, другую. Потом ставлю таймер на два часа.

Джейкоб следит за моими действиями.

– Так, похоже, фильм мы так и не посмотрим. Я прав?

Я встаю, оставив на полу ведерко с попкорном.

– Нет.

Джейкоб вздыхает.

– Хоть бы разок заняться для разнообразия чем-то нормальным, – жалуется он.

Я толкаю дверь под светящейся надписью «ВЫХОД», и, пройдя через холл, мы попадаем на улицу.

– Совсем не круто! – продолжает стенать Джейкоб.

Париж действительно большой город, и когда мы оказываемся на улице, а во все стороны тянутся бесконечные кварталы, мне начинает казаться, что два часа – это не так уж много.

– Не так уж много для чего? – спрашивает Джейкоб. Это один из редких случаев, когда он не может разобраться в моих мыслях, так они скачут.

Немудрено. У меня самой голова идет кругом от всего, что я уже знаю, и от всего, что должна узнать.

Я должна напомнить полтергейсту, кто он. Кем он был.

Но сначала я должна сама это выяснить.

Должна узнать о нем больше.

А чтобы это сделать…

Я набираю в грудь воздуха, хватаю Вуаль и отдергиваю занавес, не давая Джейкобу опомниться и запротестовать.

Сначала секунды падения, как будто я промахнулась мимо ступеньки и лечу в темноту. Потом Париж снова окружает меня, но это другой Париж – странный, серый, старый. Дома выглядят иначе, это не ровные ряды одинаковых светлых стен. Здесь все дома разные.

Приложив руки ко рту, я изо всех сил, словно в рупор, кричу: «Эй, призрак!»

Слова эхом разносятся в тумане. Я делаю паузу и кричу снова.

– Выходи, выходи, где ты там?

Джейкоб появляется рядом и зажимает мне рот.

– Что ты делаешь? – шипит он.

Я отталкиваю его руку.

– Я устала, мне надоело плясать под его дудку! Тоже мне, командир нашелся! Столько неприятностей от него. С меня хватит, буду делать, как сама считаю нужным.

– И ты не придумала ничего лучше, как вопить, пока он не появится?

– Мы должны поближе с ним познакомиться, так?

– Ага, – кивает Джейкоб, – но когда вы виделись в прошлый раз, он тебя с крыши столкнул.

– Ну, теперь я твердо стою на земле. Кроме того…

Я замолкаю. За спиной Джейкоба я вижу тень, которая движется к нам сквозь туман.

Фигура приближается, и я понимаю, что это не полтергейст.

Это мужчина в старинной одежде. Он поднимает старинный пистолет и целится прямо в меня. Джейкоб успевает выдернуть меня из-за Вуали, не дожидаясь выстрела.

На миг я погружаюсь в ледяную воду и со всего маху приземляюсь на задницу посреди современного Парижа. Сверху на меня, сложив руки на груди, смотрит Джейкоб.

– Ты, разумеется, все предусмотрела.

Я поднимаюсь, отряхиваю джинсы и иду вперед.

Отойдя, как мне кажется, на безопасное расстояние от призрака с пистолетом, я снова набираю воздуха в грудь и снова хватаю Вуаль.

– Погоди… – начинает Джейкоб, но уже поздно.

Я вхожу.

Холод, погружение, миг темноты, и я снова в промежутке.

На этот раз здесь все немного иначе, город не современный, но и не такой старый, новее, чем в тот раз.

Прямо передо мной мост, каменный, украшенный статуями и фонарями. Я ступаю на него, мимо, громыхая, пролетает карета, запряженная парой вороных лошадей.

Внизу на набережной Сены кто-то играет на аккордеоне, музыка еле слышна, как будто ее уносит ветром.

Две дамы в нарядных платьях прогуливаются под руку, юбки у них широкие, как колокола. Они перешептываются, склонившись друг к другу.

На всякий случай я держу наготове зеркало и иду, надеясь, что никто из призраков не обратит на меня внимания. Их глаза безразлично скользят по мне, они вроде бы видят меня, но понимают, что я не отсюда и пришла не за ними.

– Знаешь определение глупости? – спрашивает Джейкоб, снова появляясь. – Когда снова и снова делают одно и то же, ожидая, что результат будет другим.

– Я делаю не одно и то же, – возражаю я. – Ты прав, кричать было неудачной идеей.

– Отлично, – ехидно комментирует Джейкоб. – И какой у тебя план на этот раз?

– Хочу прогуляться.

– Куда?

– На край Вуали.

Я перехожу по мосту на другой берег и, пройдя еще квартал или два, вижу, что промежуток, наконец, истончается. Это граница между Вуалью одного призрака и другого. Вот, наконец, пустота, как будто шов – место, куда ни одно обычное привидение проникнуть не может. Но полтергейст – призрак, не связанный Вуалью…

На границе я останавливаюсь. В моей груди, как луч маяка, горит голубовато-белая нить.

Иди же, иди сюда, думаю я.

Но вокруг никаких признаков нашего призрака или кого-то еще.

– Надо же, вздумал играть с нами в прятки, – замечает Джейкоб.

Я слышу его слова, и в голове будто звенит звоночек – какая-то мысль, смутная догадка, но я не могу додумать ее до конца. Я пробыла за Вуалью достаточно долго и устала, голова кружится, дышать все труднее. Приходится вернуться в мир живых, и я валюсь на ближайшую скамейку, чтобы немного прийти в себя.

Думай. Думай. Думай.

Джейкоб сутулится рядом.

– Идея была неплохая, – утешает он меня, явно надеясь, что я сдамся, и мы еще успеем вернуться и досмотреть фильм.

Но я не намерена сдаваться. Полтергейст все время крутится возле меня, я не верю, что он вдруг раз – и исчез. Нет, он где-то рядом, выжидает. Но чего?

Хочет поиграть с нами в прятки?

Поиграть.

Я выпрямляюсь и улыбаюсь Джейкобу.

– Кажется, ты прав!

Он гордо поднимает голову.

– Хм, почему меня это не удивляет? Кстати, что именно ты имеешь в виду?

Но я уже на ногах, нащупываю Вуаль.

Мир исчезает, возвращается, и я хватаюсь за фонарный столб. Голова кружится, как будто ныряешь за монетками на дно бассейна. Задерживаешь дыхание, повторяешь упражнение, и с каждым разом оно дается все труднее.

На этот раз я не кричу и никого не разыскиваю. Просто осматриваюсь в выцветшем сером мире и нахожу фасад здания с колоннами. Дернув Джейкоба за рукав, втаскиваю его за ближайшую колонну и сажусь на корточки, прижимая к груди камеру, чтобы скрыть свет в моей груди.

Через несколько секунд я ощущаю холодок на шее и вздрагиваю – но оказывается, что это всего-навсего Джейкоб.

– Ты на меня дышишь, – шепотом сообщаю я, стараясь не дрожать.

– Извини, – шепчет он в ответ. – А что мы делаем-то?

– Прячемся, – говорю я.

Все это время полтергейст играл с нами. До сих пор он выслеживал нас. Так почему бы теперь нам не последить за ним? Возможно, это к чему-то нас и приведет. Возможно, мы найдем подсказку или разгадку. Возможно, станет ясно…

– Одни сплошные возможно… – уныло шепчет Джейкоб.

– Возможно – это встреча в темноте, – бормочу я себе под нос.

Это одно из маминых любимых выражений, когда у нее творческий кризис. Тогда она начинает выдумывать разные версии, возможные опасности, старается каждый тупик превратить в новый путь одним простым словом: возможно.

Возможно – это спасательный круг для утопающего или ключ к замку.

Возможно – то, что помогает найти выход.

Нам надо только дождаться, когда он появится.

Мы ждем. Одну минуту. Три. Пять.

Пока у меня не начинает трещать голова. Я задыхаюсь – это напоминание о том, что я не отсюда, что сделана из другой материи.

Но я клянусь, полтергейст где-то рядом, в воздухе вьются холодные струйки.

– Кэссиди, – предостерегает Джейкоб, но я не двигаюсь.

Еще чуть-чуть.

Кэсс.

Я уверена, он сейчас появится.

У меня все немного плывет перед глазами, а когда я хочу сглотнуть, чувствую в горле речную воду. Меня охватывает паника, я пытаюсь вздохнуть, пытаюсь встать, но Вуаль раскачивается, и перед глазами у меня темнота, уносящая в никуда.