Сталин о похвале Черчилля

Когда противники тебя ругают, значит, ты все правильно делаешь. Сталин это прекрасно понимал и на эту тему высказывался. А вот если враги тебя начинают хвалить, вот тут стоит остановиться и подумать. И уж точно радоваться тут нечему.

В беседе с послом Аргентины вождь упомянул о том, что Черчилль его ругает, поэтому уместно вспомнить, как реагировал Иосиф Виссарионович на похвалы сэра Уинстона. 7 ноября 1945 года Черчилль сначала поговорил о России, а затем высказался о Сталине: «Было бы невозможно говорить о Соединенных Штатах, не упомянув о другом великом партнере в нашей победе над ужасным врагом. Поступить иначе означало бы нарушить равновесие, которое всегда должно сохраняться для того, чтобы можно было поддерживать гармонию и устойчивость в мировых делах. Поэтому я должен сначала выразить чувство, которое, как я уверен, живет в сердце каждого, – именно чувство глубокой благодарности, которой мы обязаны благородному русскому народу. Доблестные советские армии, после того как они подверглись нападению со стороны Гитлера, проливали свою кровь и терпели неизмеримые мучения, пока не была достигнута абсолютная победа.

Поэтому, говорю я, глубокое стремление этой палаты, а эта палата говорит от имени английской нации, заключается в том, чтобы чувства товарищества и дружбы, развивающиеся между английским и русским народами, не только были сохранены, но и систематически развивались…

Я лично не могу чувствовать ничего иного, помимо величайшего восхищения, по отношению к этому подлинно великому человеку, отцу своей страны, правившему судьбой своей страны во времена мира и победоносному защитнику во время войны. Даже если бы у нас с советским правительством возникли сильные разногласия в отношении многих политических аспектов – политических, социальных и даже, как мы думаем, моральных, – то в Англии нельзя допускать существования такого настроения, которое могло бы нарушить или ослабить эти великие связи между двумя нашими народами, связи, составляющие нашу славу и безопасность в период страшных конвульсий… всякая мысль о том, что Англия преднамеренно проводит антирусскую политику или устраивает сложные комбинации в ущерб России, полностью противоречит английским идеям и совести».

В. М. Молотов опубликовал изложение речи Черчилля в газете «Правда». Сталин, который в тот момент отдыхал в Сочи, прочитал этот материал, после чего немедленно телеграфировал «В. М. Молотову, Г. М. Маленкову, Л. П. Берия, А. И. Микояну», 10 ноября 1945 года. Текст сталинского послания был холодным душем для тех, кто, опубликовав слова Черчилля, думал, что сделал Сталину приятное и полезное.

«Считаю ошибкой опубликование речи Черчилля с восхвалением России и Сталина. Восхваление это нужно Черчиллю, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР, в частности, замаскировать тот факт, что Черчилль и его ученики из партии лейбористов являются организаторами англо-американо-французского блока против СССР. Опубликованием таких речей мы помогаем этим господам. У нас имеется теперь немало ответственных работников, которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирнсов и, наоборот, впадают в уныние от неблагоприятных отзывов со стороны этих господ. Такие настроения я считаю опасными, так как они развивают у нас угодничество перед иностранными фигурами. С угодничеством перед иностранцами нужно вести жёстокую борьбу. Но если мы будем и впредь публиковать подробные речи, мы будем этим насаждать угодничество и низкопоклонство. Я уже не говорю о том, что советские лидеры не нуждаются в похвалах со стороны иностранных лидеров. Что касается меня лично, то такие похвалы только коробят меня».

Слова Сталина и сегодня звучат очень актуально. Они будут всегда актуальны – руководители Великой России не нуждаются в похвалах иностранных лидеров.

1953 год

Вы что – эсеровщиной занимаетесь? Народ, партия – ничто, Сталин – все?

Сталин стар. Сталин скоро умрет.

Хотите, чтобы народ в панику впал – раз все делал он, то без него конец?

И. В. Сталин

«Дело врачей»

А. А. Жданов, один из ближайших сталинских соратников, умер 31 августа 1948 года в санатории на Валдае. Вскрытие тела Жданова было поспешно осуществлено в ванной комнате. В это же время заведующая кабинетом электрокардиографии Лечсанупра Кремля Лидия Тимашук написала руководству партии и в том числе Сталину. В письме она указывала, что начальник управления Егоров и личный врач Сталина В. Н. Виноградов заставили ее переделать заключение о состоянии здоровья Жданова. Она утверждала, что в 12 часов 28 августа 1948 года у Жданова произошел инфаркт. При этом врачи поставили ему совсем иной диагноз и порекомендовали умеренные физические нагрузки в виде прогулок по парку, и что именно это и убило в конечном итоге Жданова.

Письмо Тимашук не получило хода, пока не началось знаменитое «Дело врачей», которое во многом базировалось именно на этой информации. 2 июля 1951 года Маленков передал Сталину письмо старшего следователя следственной части МГБ СССР по особо важным делам подполковника М. Д. Рюмина. В нем офицер МГБ обвинял министра госбезопасности В. С. Абакумова в том, что тот запретил ему расследовать террористическую деятельность бывшего консультанта Лечебно-санитарного управления Кремля (ЛСУК) профессора-терапевта Якова Гиляровича Этингера. По словам Рюмина, «стоп-сигнал» от Абакумова появился, когда арестованный Этингер уже признался, что неправильным лечением в 1945 году добился смерти секретаря ЦК ВКП (б) А. С. Щербакова. В своем письме он также сообщал, что министр незаконно обогатился за счет трофейного имущества, а также использовал государственные средства для решения личных вопросов. В частности, Абакумов при разводе с первой женой оставил ей пятикомнатную квартиру в Телеграфном переулке и приказал роскошно обставить свое новое жилье, истратив на это 800 тыс. казенных денег.

Сталин отнесся к письму Рюмина самым серьезным образом. Через два дня, 4 июля 1951 года его вызвали к вождю, где в присутствии ближайшего сталинского окружения было устроено что-то вроде очной ставки с Абакумовым. В тот же день была создана комиссия в составе Маленкова, Берии и заведующего отделом партийных, комсомольских и профсоюзных органов ЦК С. Д. Игнатьева (который станет новым министром МГБ) и принято решение об отстранении Абакумова от обязанностей министра. Через неделю, 11 июля 1951 года, Политбюро приняло постановление «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР». На следующий день Виктор Абакумов был арестован. Сразу после этого была арестована его жена с грудным младенцем на руках, а его бывшую жену выселили из ее квартиры. Вскоре под арестом оказались начальник Следственной части по особо важным делам МГБ СССР генерал-майор Леонов, а также три его заместителя полковники Шварцман, Броверман и Комаров.

Рюмин, получивший повышение и ставший заместителем министра МГБ, рисовал Сталину следующую картину: существует крупный и разветвленный заговор еврейских националистов. В его рамках одни евреи, преимущественно деятели культуры и науки, установили прочные связи с США, другие (врачи) нацелились на ликвидацию руководства Советского Союза. Общее же руководство для непосредственного захвата власти осуществлял Абакумов и его подручные. При этом главой страны якобы должен был стать именно он.

В заключении Абакумова били смертным боем, но он вел себя мужественно и ни в чем не признавался, а вот его подчиненные начали давать признательные показания. Арестованы были и два заместителя министра, Селивановский и Питовранов, взяли начальников управлений и их замов.

Вспомнили в МГБ и о бдительной Лидии Тимашук. Ее вызвали, расспросили о противоречивых обстоятельствах болезни и смерти Жданова, а в январе 1953-го бдительную даму наградили орденом Ленина «за помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц».

Арестованы были и несколько кремлевских врачей. Личный врач Сталина В. Н. Виноградов признался в том, что вместе с покойным Я. Г. Этингером умертвил товарища Щербакова, а другие врачи сознательно, путем неправильного диагноза и неправильных рекомендаций фактически убили А. А. Жданова. Что любопытно – одним из обвинений против Абакумова было якобы осуществленные фальсификации следствия по «Ленинградскому делу» и даже «Делу авиаторов».Таким образом, «Дело врачей» получалось гораздо шире обычного представления о нем – в его рамках речь шла еще и о заговоре «в органах».

Обращает на себя внимание, что в рамках «Дела врачей» был арестован и ближайший соратник, начальник личной охраны Сталина генерал Власик. Убрали от Сталина и его бессменного личного секретаря Александра Поскребышева. Повод для устранения: не передал в свое время вождю письмо Лидии Тимашук о неправильном диагнозе, поставленном врачами Жданову. Именно этих двух людей потом будет очень не хватать для спасения жизни вождя в марте 1953 года. Такое впечатление, что под видом «Дела врачей» от Сталина были удалены самые преданные ему люди. Но при этом у самого вождя не было ни тени сомнения, что «Дело врачей» – совершенно реальный заговор.

1 декабря 1952 года на заседании Президиума ЦК Сталин говорил о потерявших бдительность высокопоставленных коммунистах, проспавших заговор у себя под носом: «Вы слепцы, котята, что же будет без меня – погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов!». 4 декабря 1952 года Сталин вынес на рассмотрение Президиума ЦК вопрос «О положении в МГБ и о вредительстве в лечебном деле». Итогом стала отставка министра здравоохранения СССР Е. И. Смирнова. Однако чуть ранее – 14 ноября 1952 года фактический организатор и вдохновитель «дела врачей» подполковник Рюмин был снят с должности заместителя министра госбезопасности и назначен старшим контролером Министерства госконтроля СССР . Это означает, что Сталин был недоволен его работой. При этом на свободе оказалась часть арестованных чекистов. Одним из тех, кто не просто вышел на свободу, а даже получил повышение, стал Евгений Петрович Питовранов, сыгравший огромную роль в истории наших «органов». Однажды заместителя Абакумова Е. П. Питовранова привезли на беседу к вождю прямо из Лефортовской тюрьмы, после чего Евгений Петрович возглавил созданное по инициативе Сталина Главное разведывательное управление в МГБ.

Е. П. Питовранов оставил воспоминания о своих встречах со Сталиным. Этой информации самое место на завершающих страницах этой книги. Но сначала пару слов лишь об одной стороне его деятельности: «Начальник главка Федотов начал поручать мне руководство некоторыми деликатными операциями. Прежде всего, теми, которые проводились против иностранных представительств в Москве: вербовкой дипломатов и получением документов о деятельности и планах посольств. В управлении существовала группа из семи человек, которая регулярно изучала содержимое сейфов зарубежных дипломатов. Выемки всегда происходили на нервах. Это были тончайше спланированные операции… Практически каждый сотрудник посольства изучался досконально: его привычки, слабости, увлечения выявлялись и использовались в нашей работе. Естественно, прежде всего выявлялись люди, пригодные для вербовки, но этим занимались уже другие подразделения, а «сейфовая группа» перед началом очередного обследования посольства должна была вывести из него всех сотрудников. Подавляющее большинство дипломатов имело слабинку, используя которую можно было заставить их немедленно бросить все дела и мчаться на другой конец Москвы. В результате в назначенный день на час или два посольство оказывалось в нашем полном распоряжении. Происходило это настолько давно и регулярно, что ребята вместо отмычек имели полные комплекты ключей от помещений и сейфов».

Зимой 1946–1947 года стало известно, что американцы решили с шумом найти все микрофоны в посольствах и поднять вопрос о нарушении дипломатического иммунитета и непартнерском поведении СССР на ближайшей сессии Совета Министров иностранных дел СССР, США, Англии и Франции, которая должна состояться в Москве. Дело в том, что пока посольства во время войны выехали в Куйбышев, чекисты нашпиговали дипломатические здания сотней микрофонов. И вот получена информация о том, что американцы направили в свое московское посольство двух крупнейших специалистов по поиску прослушивающих устройств. Надо срочно изъять микрофоны. Но как? Собирается совещание. Одно из предложений – «вывести американцев из рабочего состояния, как он выразился, «плотно посадить их на горшок». Врачи подготовили лекарства, которые расстраивают желудок, и агентура подбросила им в еду. Как и обещали, штатовские специалисты полторы недели покидали туалеты только для сна, а чекисты пока «очищали» посольства от ими же поставленных микрофонов. Задача была решена. Неудача ждала лишь… в посольстве Новой Зеландии. Попасть туда никак не удалось, после чего сами «зеландцы» нашли два микрофона.

В такой ситуации Питовранова вызвали на заседание Политбюро. Длинный стол. Сталин во главе.

– У нас завтра начнется совещание Совета Министров иностранных дел. Товарищ Молотов, доложите, все ли подготовлено, – говорит вождь.

– Все подготовлено, товарищ Сталин, – рассказывает нарком иностранных дел. – Есть только одна неприятность, которая может вызвать большой скандал.

И Молотов рассказывает, что не удалось «очистить» посольство Новой Зеландии, что часть микрофонов уже найдена.

– Какие есть предложения? – спрашивает Сталин, поднимаясь и прохаживаясь по кабинету.

Питовранов, несмотря на то, что Микоян ему на ногу под столом наступает, поднимает руку. Сталин кивает головой.

– Товарищ Сталин, – говорит Питовранов, – мы более 250 микрофонов изъяли, причем делали это не тогда, когда дипломаты в Куйбышеве были, а под самым их носом. Я не хочу сказать, что мы заслужили похвалу. Раз мы не все сделали, то мы заслужили и определенную кару. Мы много думали, ломали голову. 25 дней не выходили из министерства. Ничего умного в голову не пришло.

Сталин останавливается и в упор смотрит на чекиста.

– Одна только мысль появилась, – говорит Евгений Петрович. – Новозеландское посольство – прекрасный особняк. Если бы Москву заняли немцы, то хорошие особняки обязательно попали бы в руки разведки, контрразведки или еще каких-то важных учреждений. И наши микрофоны дали бы нам возможность быть в курсе их дел. Это делали партизаны-подпольщики.

Гробовое молчание. Сталин ходит, ходит, курит, курит. Наконец говорит:

– А что? Может, действительно на партизан свалим?

Второй рассказ относится к августу 1951 года. Сталин вызывает к себе нового министра Игнатьева, но он болел. Поскольку и первый зам Огольцов был в командировке, в Кремль к Сталину поехал Питовранов.

Настроение у Иосифа Виссарионовича было хорошее, он уезжал в отпуск.

– Как работают наши органы? – спросил Сталин.

Евгений Петрович Питовранов доложил о текущих делах. Неожиданно Сталин ушел в разговоре от конкретных дел.

– Сколько у вас агентуры? – спросил вождь.

Питовранов рассказал ему, что в таком-то управлении на Украине столько-то, в московском управлении столько-то.

– В целом по стране на сегодняшний момент около полутора миллионов агентов.

– А зачем? – удивился Сталин. – Разве вы не понимаете, что если человек привлечен к сотрудничеству, то он будет стараться оправдать это и, если у него не будет фактов, он будет выдавать вымысел, который никому не нужен. Большое количество агентуры – это ошибка, большая ошибка. Возьмите нас, большевиков. У нас был только один агент – Профессор, но с его помощью мы знали все о планах меньшевиков, эсеров и царской охранки.

После небольшой паузы Сталин продолжил:

– А на какой основе вы вербуете агентуру?

– Товарищ Сталин, по-разному.

– Деньги пускаете в ход?

– Бывает. Но это не самый распространенный способ. Чаще всего подставляя женщин.

– Поймите, если вербуете человека на основе его привязанности к женщине, деньгам, вещам, не переводя его на свою идеологическую почву, то рано или поздно этот агент вас предаст. Нас предаст, – сказал Сталин и задумался. – Я думаю, необходимо сократить агентурный аппарат в три с половиной – четыре раза.

– Товарищ Сталин, а по какому принципу?

– Это уж вы решайте сами, – сказал вождь и перешел к болезненному вопросу: – Почему нет дружбы между разведкой и контрразведкой? Нет настоящего взаимодействия? Откуда такая злоба и вражда? Дело доходит до того, что вы готовы друг другу вредить. Что это за монастыри с разными уставами? Разве нельзя найти ничего общего? Координировать свои действия, подсказывать друг другу то, что упускается в ходе текущей работы? А работы и у вас, и у них хватает. Надо сделать так, чтобы разведка и контрразведка работали в содружестве.

– Я обещаю вам, товарищ Сталин, что мы выполним все ваши указания.

Сталин улыбнулся.

После этой беседы Питовранов дважды обошел вокруг Кремля, повторяя каждое слово Сталина. Вернулся в свой кабинет и записал дословно весь текст этой очень важной для него беседы.

И тут раздался звонок. Позвонил секретарь Сталина Поскребышев:

– Вам нужно прибыть без четверти двенадцать на Курский вокзал. Товарищ Сталин хочет, чтобы вы его проводили на отдых.

На оцепленном и пустом вокзале у пустой платформы стоял лишь министр путей сообщения Бещев. Вдруг на платформу въехали две машины. В первой охрана, во второй сам Сталин. «Мы пожелали ему счастливого пути» – так описал Е. П. Питовранов этот важный эпизод своей биографии.

13 января 1953 года на первой полосе газеты «Правда» было опубликовано официальное сообщение ТАСС. Редактировал эту статью лично Сталин. Изначальное название – «Шпионы и убийцы под маской врачей» он поменял на «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». В сообщении указывалось, что органами Государственной безопасности раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью сократить, путем вредительского лечения, жизнь видным деятелям страны. И эта группа врачей-вредителей уже якобы умертвила товарищей Жданова и Щербакова. При этом в числе главных обвиняемых были перечислены не те врачи, что реально лечили Жданова, а врачи – евреи по национальности (профессора М. С. Вовси, В. Н. Виноградов, М. Б. и Б. Б. Коганы, П. И. Егоров, А. И. Фельдман, Я. Г. Этингер, А. М. Гринштейн и врач-терапевт Г. И. Майоров).

«Все эти врачи-убийцы, ставшие извергами человеческого рода, растоптавшие священное знамя науки и осквернившие честь деятелей науки, – писалось в сообщении ТАСС, – состояли в наемных агентах у иностранной разведки. Большинство участников террористической группы… были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой… Другие участники террористической группы… оказались давнишними агентами английской разведки. Следствие будет закончено в ближайшее время».

Выступая на Пленуме ЦК, Сталин лично рассказывал сидящим в Свердловском зале о «врачах-убийцах»:

– Они убили Жданова. Они убили Щербакова. Они хотели вывести из строя наших маршалов. Посмотрите на сидящего здесь Андреева, ведь они его, беднягу, умышленно сделали глухим. Они сами во всём признались. Мы читаем их показания. А у нас ещё кто-то сомневается. Одна из кремлевских врачей Лидия Тимашук помогла чекистам вскрыть это дело, показала, какими вредительскими методами они действовали…

В феврале 1953 года были арестованы еще 37 человек, снова в основном врачи и члены их семей. Почему Сталин был так уверен в виновности «врачей-убийц», сегодня сказать сложно. Но фактом является то, что сразу после его смерти «Дело врачей» моментально закрыли. И сделал это не кто иной, как Л. П. Берия, который в день смерти Сталина был назначен руководить министерством внутренних дел СССР, которое включило в себя МВД и МГБ.

3 апреля 1953 года все арестованные по «Делу врачей» были освобождены, восстановлены на работе и полностью реабилитированы. 4 апреля 1953 года в «Правде» было напечатано сообщение, в котором указывалось: «Министерство внутренних дел СССР провело тщательную проверку всех материалов предварительного следствия и других данных по делу врачей, обвинявшихся во вредительстве, шпионаже и террористических действиях в отношении активных деятелей Советского государства. В результате проверки установлено, что… были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности СССР неправильно, без каких-либо законных оснований… признательные показания следствие добывало незаконными методами».

Подполковник МГБ М. Д. Рюмин, с письма которого стартовало «Дело врачей», был арестован 17 марта 1953 года. Удивительно, но это никак не сказалось на судьбе бывшего министра Абакумова. Ведь если обвинивший его Рюмин был арестован при перемене власти в СССР, то логично было бы выпускать того, на кого он «настучал». Но нет – Абакумов и Рюмин одинаково не устраивали новую постсталинскую власть в Советском Союзе. В июле 1954 года М. Д. Рюмин был приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Затем, 19 декабря 1954 года к расстрелу приговорили и Виктора Абакумова с группой его подчиненных. Хотя вины своей он так и не признал, он был расстрелян через час после вынесения приговора. Бдительную Лидию Федосеевну Тимашук никто не арестовывал, но 4 апреля 1953 года ее лишили ордена Ленина.