Глава 29

Жаркое солнце раскалило решетку въездных ворот. Генрих нестерпимо долго возился с замком. Или это ему только показалось? Видимо, привратника все же стоило оставить на вилле. Фон Берг наконец распахнул тяжелые кованые створки и подогнал автомобиль к порогу дома. Барон улыбнулся Катрин, вздохнул и отправился запирать ворота. Ну что ж, он сам этого захотел. Из слуг на вилле теперь только повар и горничная Элена. Но они находились в дальнем флигеле, и им строго-настрого велено без приказа на территории парка и в палаццо не появляться.

Генрих вернулся к автомобилю и помог Катрин выйти из него. Они взялись за руки и молча вошли в дом. Как только дверь за ними захлопнулась, Генрих порывисто обнял девушку и впился в ее губы страстным поцелуем. Она уронила букет из лилий и с жадностью ответила ему. Пышная фата путалась в его руках. Генрих осторожно начал убирать шпильки, которые выскальзывали из его неумелых пальцев и со звоном падали к их ногам. Катрин судорожно помогла ему. Через несколько мгновений фата белым облаком легла на пол рядом с букетом. Туда же упали и цветы флердоранжа, украшавшие прическу невесты. Ее темные волосы рассыпались по плечам. Барон осторожно поправил их и погладил жену по голове:

– Как же долго я этого ждал, баронесса Екатерина фон Берг!

Она молчала, только счастливо улыбалась.

Фон Берг подхватил девушку на руки как пушинку и понес в спальню, продолжая осыпать лицо и грудь любимой жаркими поцелуями. Она обвила его шею руками, прикрыла глаза, и ее дыхание стало прерывистым.

В спальне всюду стояли пышные букеты из флердоранжа. Аромат традиционных цветов невесты сладко и нежно окутывал комнату. Барон опустил девушку на пол, продолжая держать за талию. Катрин улыбалась счастливой улыбкой, глядя на него темными, подернутыми поволокой страсти глазами.

Фон Берг медленно прикоснулся губами к шее Екатерины. Катрин замерла в его руках и запрокинула голову, тяжело переводя дыхание. Он поцеловал тонкую полоску кожи между вырезом декольте и ожерельем. Пальцы девушки нежно гладили его волосы.

Ладонь барона почувствовала рукоять ножа под лифом свадебного платья. Фон Берг удовлетворенно улыбнулся – она помнила его просьбу и не рассталась с ножом даже на собственной свадьбе. Какая же умница! Генрих ловко достал из-за ее корсажа фамильный нож. Тот, который он когда-то подарил своей ученице. Фон Берг легко разрезал замысловатую шнуровку роскошного платья, сделал еще несколько надрезов. Тонкий шелк легко поддался его сильным рукам, и платье упало к ногам девушки. Генрих привычным движением метнул нож в стену и клинок с глухим ударом глубоко вошел в дубовую обшивку комнаты.

Бриллиантовые эдельвейсы были небрежно брошены в изножье кровати. Катрин резко рванула рубашку на груди барона. Батист с треском разорвался в ее нетерпеливых руках. Она провела прохладной ладонью по его широкой груди. Генрих сбросил с себя разорванную рубашку и судорожно облизнул внезапно пересохшие губы, с трудом переводя дыхание. Трепещущие пальцы девушки запутались в его светлых волосах. Она поцеловала его в губы, в шею, покрыла поцелуями грудь. Ее ласки заставили Генриха забыть обо всем на свете. Новое, сладкое и трепетное чувство щемило сердце и доставляло ни с чем несравнимое блаженство.

Фон Берг снова осыпал Катрин горячими поцелуями, продолжая нетерпеливо срывать с нее остатки тонкого шелкового белья. Он нежно взял ее за руку и резко оттолкнул. Она томно прикрыла глаза и хрипло засмеялась. Барон хотел полюбоваться своей женой. Катрин не смутилась. Не смутилась, потому что они безгранично любили друг друга. Она лукаво улыбнулась, склонив голову и прикусив губу белоснежными зубками. Екатерина освободила руку, отступила еще на шаг, растрепала темные волосы и повернулась перед Генрихом, давая ему возможность лучше рассмотреть себя. На ней остались только белые шелковые чулки с кружевными подвязками. Катрин была прекрасна девственной чистотой и невинностью. Фон Берг не мог оторвать восхищенного взгляда от совершенного тела молодой жены. Как же она красива!

Жаркое солнце сдерживали плотно задернутые шелковые портьеры, не давая зною проникнуть в комнату. Но несколько ярких лучей все же скользнули через неплотно закрытые шторы на одном из окон. Слабый ветерок врывался внутрь через приоткрытую балконную дверь и радостно звенел хрустальными подвесками огромной люстры. Радужные блики весело кружились по полу, переливаясь всеми цветами радуги и дерзко нарушая полумрак спальни.

Генрих продолжал любоваться женой. Они так долго ждали, когда смогут остаться вот так, наедине. Вечность, не меньше! Он снова поднял девушку на руки, закружил по комнате и бросил на мягкую кровать. Екатерина закрыла глаза, выгнулась, не сдерживая полустона-полувздоха, и притянула мужа к себе.

Приятное, ранее незнакомое ему тепло разлилось по сердцу. Это была не страсть. Это была любовь. Настоящая, всепоглощающая, безграничная. У Генриха перехватило дыхание.

– Катрин, я люблю тебя, – тихо прошептал он на ухо жене, уже в который раз за сегодняшний день, и прикусил нежную кожу на шее любимой.

Его руки бережно ласкали девушку. Она не сдержала стона и ласково провела ладонью по его щеке.

– Я люблю тебя, Генрих, – эхом ответила Екатерина, подчиняясь его желаниям и подставляя страстным поцелуям мужа разгоряченное тело.

Она таяла в его объятиях словно воск. Нежные и сильные руки барона скользнули по ее груди, животу, бедрам. Она на мгновение замерла под его ласками, отдаваясь блаженству. Ноготки Катрин страстно вонзились в кожу на плечах Генриха. Фон Берг почувствовал нетерпеливую, все нарастающую дрожь ее тела.

* * *

Яркое солнце слепило глаза Екатерины. Она не шевелилась и слегка приоткрыла глаза. Занавески на двери, ведущей на лоджию, были открыты. Очевидно, они забыли задернуть их, когда выходили полюбоваться рассветом. Ее голова покоилась на груди Генриха. Катрин боялась пошевелиться, чтобы не разбудить любимого. Но через мгновение она почувствовала, как его рука нежно коснулась ее волос.

– Проснулась? – тихо спросил он, продолжая играть ее темными локонами.

– Как догадался? – улыбнулась она и подняла голову.

– Почувствовал. Я давно не сплю. Любуюсь тобой.

Он погладил ее по спине. Она приподнялась на локтях, подвинулась к нему и поцеловала мужа в губы. Так она будет теперь целовать его каждое утро. Всю жизнь. Он ответил на ее поцелуй и привлек к себе. Катрин снова положила голову ему на грудь и погладила руку барона.

– Хочешь есть? – задумчиво спросил фон Берг, запустив пальцы в ее волосы.

– Нет.

– А кофе в постель?

– Для этого надо позвать Паоло, – лениво протянула Екатерина. – Не стоит…

– Так все же хочешь кофе? – продолжал допытываться Генрих.

Он сел на кровати и обнял жену. На ее запястьях все еще были бриллиантовые браслеты. Они как-то забыли об этих украшениях. Генрих снял их и небрежно бросил на край постели. На нежной коже остались красные отметины. Фон Берг помассировал запястья жены. Он поднес руку Катрин к губам и крепко поцеловал туда, где тонко бился пульс. Сердце снова попыталось выскочить из ее груди. Она рассмеялась, вспомнив первый поцелуй Генриха. Такое не забудешь!

Фон Берг откинул волосы Екатерины и поцеловал в шею ниже затылка. Его жаркие губы коснулись ее спины. Все ниже и ниже… Она выгнулась, подчиняясь его желаниям. Приятный холодок пробежал по ее телу. Сильные руки мужа ласкали Екатерину и заставляли трепетать от нетерпения.

– Кофе будешь? – повторил он вопрос, крепко, до боли поцеловав в плечо и перейдя к груди.

Барон посмотрел на жену. В его голосе слышалось озорство, а серые глаза потемнели и стали бездонными.

– Нет, – простонала Екатерина в его объятьях. – Не сейчас…

Генрих довольно улыбнулся и толкнул ее на подушки, крепко обхватив запястья.

– Попалась? – рассмеялся он.

– А я и не возражаю! – в тон ему ответила она.

* * *

– Я сварю нам кофе, – почти через час Генрих, видимо, вспомнил, что хотел подать жене утренний напиток в постель.

Хотя, похоже, за окном уже наступил день.

– А ты умеешь? – недоверчиво спросила Екатерина, перевернувшись на живот и глядя на мужа сквозь растрепанные волосы, убрать которые у нее не было сил.

– Да, конечно. А еще я умею жарить дичь на вертеле, – Генрих откинул темные пряди с ее лица. – Так что с голода ты со мной не умрешь, поверь!

– Сколько же у тебя талантов! – улыбнулась она, бессильно уронив голову на руки.

– Все, пошел готовить кофе, – Генрих чмокнул ее в щеку.

– А я пойду в купальню, освежусь и попытаюсь проснуться…

– Значит, кофе я подам в бассейн, – рассмеялся фон Берг и накинул на плечи атласный халат с меховой оторочкой.

Он вышел из комнаты, а Екатерина сделала над собой неимоверное усилие и поднялась с постели. Она лениво натянула шелковую простыню и завернулась в нее, как римская матрона в тунику, перебросив конец ткани через плечо. Где-то должен быть пеньюар, но искать его не хотелось.

На полу лежало растерзанное свадебное платье. Екатерина тронула его кончиками пальцев ноги. Зря она думала, что Генриху будет сложно справиться со шнуровкой. Он, как всегда, решил проблему радикально. Надо отдать остатки платья Элене. Венецианское кружево ручной работы и тонкий шелк жалко просто выбросить. Возможно, Элена сможет сшить из этого нарядное платье для своей маленькой племянницы.

Екатерина выдернула нож из стеновой панели и положила на туалетный столик. Она сладко потянулась, раскинув руки и прогнувшись в талии, и довольно улыбнулась. Ее первая брачная ночь прошла замечательно и очень бурно!

Молодая баронесса фон Берг высоко заколола волосы серебряным гребнем и направилась в купальню. Мраморный бассейн манил прохладой. Она с удовольствием опустилась в освежающую воду, чувствуя себя морской нимфой.

Почти через полчаса в купальню вошел Генрих, держа в одной руке крохотную фарфоровую чашечку, а в другой розовые лепестки. Их он бросил в бассейн, и лепестки закачались на поверхности воды. Екатерина взяла один из них и вдохнула сладковатый аромат. Какой же романтичный у нее муж! Фон Берг присел на край бассейна и протянул жене кофе. Екатерина увидела, что чашка наполнена едва ли наполовину.

– Очень вкусно, спасибо. А себе? – поинтересовалась Катрин, с удовольствием отхлебнув ароматный напиток.

– Это все, что осталось, – признался барон. – Спиртовка, на которой я пытался сварить кофе, взорвалась. Я едва не спалил кухню. Турка тоже, видимо, безвозвратно погибла, поскольку сильно обгорела…

Девушка рассмеялась:

– Кто-то говорил, что умеет варить кофе…

– Ошибался, – развел руками Генрих.

– Я научу тебя, как это делать. Ничего сложного. И турку постараюсь отчистить…

Она увидела на правой ладони Генриха покрасневшую кожу. Видимо, ожог, получившийся, когда он спасал ее кофе:

– Больно? – участливо спросила она и поцеловала руку мужа.

– Теперь нет, – улыбнулся он. – Сам виноват, опять наврал, что умею варить кофе. Хотел тебя удивить.

– Удивил, – рассмеялась она. – Ты неисправим, и за это я тебя люблю.

Она допила кофе, поставила чашечку на край бассейна и вышла из воды. Генрих бережно закутал жену в пушистое полотенце и прижал к себе. Он осторожно вынул из ее волос гребень и взъерошил их.

– Моя Афродита, – прошептал барон ей на ухо, проведя тыльной стороной ладони по ее щеке.

Екатерина взглянула в его глаза и поняла, что до спальни они не дойдут. Муж опустился на медвежью шкуру, лежащую в купальне и заваленную шелковыми подушками. Он потянул ее за руку к себе. Полотенце упало с плеч баронессы, и она опустилась рядом с Генрихом на колени. Он рассмеялся, сгреб ее в охапку и повалил на шкуру…

Ближе к вечеру Генрих позвал повара Паоло и тот все-таки накрыл на стол. Надо было поесть. Они сидели напротив друг друга, как и положено мужу и жене. Было непонятно, это поздний обед или ранний ужин. Супруги наслаждались прекрасными блюдами, приготовленными опытным поваром. Катрин ухаживала за мужем, так как Паоло Генрих быстренько выпроводил из палаццо. У нее все прекрасно получалось – она же не какая-то избалованная светская дама!

– Совсем забыл, – Генрих достал из кармана халата небольшой ключ с серебряным брелоком. – Мой свадебный подарок тебе.

– Что это? – девушка взяла из рук мужа ключ и тут же бросилась ему на шею, едва не опрокинув стол. – Автомобиль! Ты подарил мне автомобиль?!

– У тебя теперь личный роллс-ройс. Темно серый. Он уже давно стоит в гараже. Тебе должен понравиться.

– Он мне уже нравится. Но и я тебе кое-что приготовила на память. Забыла, совсем забыла подарить!

Она стремительно выбежала из гостиной и вернулась через минуту с крохотным замшевым мешочком. Екатерина вытряхнула его содержимое на ладонь мужа. Две запонки с крупными бриллиантами холодно вспыхнули при свете заходящего солнца. Катрин уселась на колени Генриха и обняла его за плечи.

– Увидела их в ювелирной лавке в Трастевере, когда убежала с виллы в город. Они мне очень понравились, и я купила запонки для тебя.

– Спасибо, милая, – барон взял жену за подбородок и поцеловал в губы. – Очень красивые.

Генрих отложил в сторону запонки, забрал у жены ключ от автомобиля, который она до сих пор не хотела выпускать из рук, и тоже положил на стол. Фон Берг развязал пояс на шелковом халате Екатерины, и тот легко соскользнул с плеч баронессы. Кончики пальцев Генриха коснулись ее груди, сбежали вниз, к животу и замерли на бедре.

– Мы закончили обед? – не то спросила, не то подвела итог Катрин, весело сверкнув глазами.

– Да, закончили, – протянул фон Берг, медленно поглаживая бедро жены. – Ты все еще голодна, моя дорогая баронесса?

Он выгнул бровь и вопросительно посмотрел на нее.

– Очень голодна, – заговорщически прошептала Катрин ему на ухо. – Ты даже не представляешь, насколько!