Глава 26

После шабаша прошло больше недели. В городе все было спокойно. Полину найти не удалось. Очевидно, она покинула Златогорск. Где теперь ее искать? Екатерина вздохнула. Она не достигла своей цели и не смогла отомстить за гибель Генриха. Графиня в очередной раз ускользнула от правосудия. Сегодня девушку вызвали в Братство. Видимо, Магистр вручит ей гонорар за удачную охоту.

В просторном пустом холле Братства было холодно и шаги гулким эхом отдавались под его сводами. Мраморный пол с тремя полумесяцами из желтого мрамора в центре отражал яркий свет, лившийся в высокие окна. Екатерина толкнула высокую дубовую дверь и вошла в секретариат. Две девушки, как всегда, стрекотали на пишущих машинках. Казалось, они никогда и никуда не отлучаются отсюда. Бесцветный секретарь молча кивнул в ответ на пожелание доброго утра и указал на дверь кабинета Магистра – проходите, вас ждут. Как всегда, сама любезность!

Магистр поднялся из-за стола и подошел к Екатерине – неслыханная честь!

– Доброе утро, мадемуазель Несвицкая, – в отличие от своего секретаря он был сегодня добр и благодушен. – Как вы?

– Спасибо, неплохо, – это была почти правда.

– Хочу еще раз лично поблагодарить вас за проявленную смелость. Вы порадовали меня. Повторюсь, не ожидал и приятно удивлен. И хотя вы стали настоящим охотником, продолжайте совершенствовать свое мастерство – это вам предстоит делать всю жизнь.

– Я очень благодарна, что вы мне поверили и позволили участвовать в операции. Для меня это очень и очень важно.

Екатерине была приятна похвала ее патрона. Она теперь достойна своего наставника. Генрих бы тоже ею гордился. Девушка сняла с пальца серебряное кольцо с крупным изумрудом и протянула Магистру:

– Подарок господина Мариша мне очень помог – изумруд и правда улучшает периферийное зрение и реакцию.

Он взял его и посмотрел на свет. Зеленый луч скользнул по лицу Магистра. Тот внимательно изучал камень:

– Я слышал о свойствах этого минерала. Значит, все-таки не зря мы помогаем вампирам.

Магистр вернул перстень, и девушка снова надела его на правую руку. Теперь она никогда не расставалась с этим кольцом. Девушка угадала причину ее вызова в Братство. Патрон вручил Екатерине конверт:

– Ваш гонорар за ведьм, которых вы уничтожили на шабаше. Теперь идите. Впереди вас ждет еще много испытаний. Я уверен, вы пройдете их с честью. Надеюсь, вы всегда будете благоразумны и благородны, а иногда и снисходительны к своим товарищам. На сегодня ваш единственный крупный недостаток – излишняя категоричность, – Магистр по-доброму улыбнулся девушке.

Кто бы мог подумать, что он умеет это делать? Очевидно, ничто человеческое ему не чуждо.

Екатерина присела в прощальном реверансе и вышла из кабинета. В секретариате она сунула конверт с деньгами в сумочку и резко остановилась.

Около окна стоял человек, на которого Екатерина боялась посмотреть. Она знала, кто это. Чувствовала. Это был не призрак и не видение, но возможно, плод ее больного воображения. Она замерла на месте и опустила голову – только не смотреть, иначе все исчезнет. Он подошел к ней вплотную и взял ее за руку. Генрих.

Екатерина вздрогнула, как от удара, и не поднимала на него глаз. Не верила себе. Наконец девушка решилась и робко взглянула на него, боясь, что все исчезнет. Ее наставник смотрел на нее, и она поняла, что это явь.

– Вы живы? – прошептала она и вцепилась в его руку мертвой хваткой.

Он молча кивнул. Тысячи мыслей проносились в ее голове. Счастье, смятение, обида, радость, боль, злость, любовь. Почему он так поступил с ней? За что?!

– Вы живы, – уже констатировала она. – И всегда были живы. А я хотела умереть.

Она хлестко ударила его по щеке. Обе девушки перестали стучать на машинках и с интересом уставились на них.

– Чего смотрите?! – зло крикнула им Екатерина. – Это вас не касается!

Девушки испуганно переглянулись и снова уткнулись в работу.

– Катрин, – начал Генрих, – прошу, простите…

Она не позволила ему договорить и снова дала пощечину:

– Для вас отныне и навсегда – Екатерина Павловна!

Секретарь хотел что-то сказать, но Екатерина, не поворачивая головы, протянула в его сторону руку и предостерегающе подняла указательный палец:

– Молчать! – грозно приказала она.

От такой наглости секретарь опешил и лишился дара речи.

– Как вы могли так обойтись со мной? – девушка смотрела в глаза человека, которого любила больше всего на свете, и который так вероломно предал ее. – Все это время я безутешно оплакивала вас. Вы понимаете, что я пережила?

– Понимаю. Но позвольте мне объяснить…

– Что? Что вы хотите мне объяснить? Объяснить, почему вы заставили меня пройти через эту боль, ужас, безысходность? Это? – ее голос срывался и дрожал.

Она злилась, но не отпускала его руку, словно боялась, что снова потеряет его. А Генрих продолжал смотреть ей в глаза с любовью и отчаянием.

– Вы обещали, что выслушаете мои объяснения. Помните?

– Так вы уже тогда знали, что произойдет?

– Да.

Она снова хлестнула его по щеке:

– Уже тогда знали и спокойно готовили этот спектакль. Хорошо, я выслушаю ваши объяснения. Но ничего другого я не обещала!

Хлопнула тяжелая дверь и рядом с ними громко взвизгнула женщина. Екатерина увидела Миргородскую, белую, как мел. Она осторожно ткнула кончиками пальцев в грудь фон Бега:

– Барон, Вы живы?!

– Да, как видите, – криво усмехнулся Генрих.

Через мгновение Елена Михайловна пришла в себя и расплылась в довольной улыбке:

– Рада, безумно рада! На месте мадемуазель Несвицкой я бы пришибла вас чем-нибудь тяжелым. Хотя, похоже, именно этим она и занимается, – Миргородская кивнула на покрасневшую щеку барона. – Ну, не буду мешать. Катенька, когда закончите, задушите барона в своих объятьях. Право, он это заслужил, несмотря ни на что.

Елена Михайловна похлопала Генриха по плечу и проследовала в кабинет Магистра. Секретарь, наконец, обрел дар речи.

– Немедленно покиньте помещение и выясняйте отношения в другом месте, – категорично потребовал он. – Недопустимо так вести себя в стенах Братства!

Генрих взял Екатерину под руку, и она крепко прижалась к нему. Больше она его не отпустит. Никогда.

Они молча вышли на улицу.

– У меня много вопросов, и я хочу получить объяснения немедленно, – твердо заявила девушка. – Слышите? Немедленно!

– Пойдемте в «Асторию»? – предложил Генрих.

– Хорошо, – ей было все равно куда идти.

Только бы быстрее выплеснуть на него все, что накопилось в душе, что тяготило и угнетало последний месяц. Они вошли в ресторан. Метрдотель едва не лишился чувств, увидев их:

– Господин барон? Вы?

– Да, я. Жив и здоров, как видите.

Метрдотель не сразу сообразил, зачем сюда явился фон Берг и что ему надо.

– Мы хотим пообедать, – намекнул ему Генрих.

– Да, конечно, конечно. Простите, но ваш кабинет сейчас занят, – он продолжал с удивлением смотреть на барона.

Девушка смерила его недовольным взглядом. Неужели нельзя найти другой кабинет?

– Нам нужно поговорить наедине, – Екатерина была сердита и нетерпелива. – И немедленно.

Метрдотель, наконец, очнулся:

– Я все понял. Следуйте за мной, прошу вас.

Он повел их на второй этаж и предупредительно распахнул дверь в полутемное помещение. Посреди роскошной комнаты стояла огромная кровать. Маленький столик на двоих скромно ютился в углу.

– Вы издеваетесь?! – гневно блеснула глазами Екатерина и повернулась к фон Бергу. – Так в «Астории» нет нумеров? Неужели?!

Генрих обреченно вздохнул.

– Я тут никогда не бывал, даю слово. Найдите, где нам можно поговорить без посторонних, – потребовал барон у метрдотеля. – Просто поговорить, и ничего больше.

Наконец метрдотель провел их в маленький кабинет без окон в глубине ресторана. Через мгновение появился официант и хотел положить перед ними меню.

– Не надо, – резко бросила ему Екатерина. – Принесите водку.

– И закуску – буженину, или стерлядь, – предусмотрительно произнес Генрих.

– А что будет пить мадемуазель? – любезно поинтересовался официант.

– Я сказала – водку! И быстро! – раздраженно потребовала девушка.

Официант вопросительно взглянул на барона. Тот кивнул:

– Принесите водку и лимонад. Не заставляйте мадемуазель ждать.

Скоро на столе появился маленький запотевший графин, кувшин с лимонадом и закуска. Официант наполнил хрустальные рюмки водкой и бесшумно исчез. Екатерина залпом выпила и закашлялась. Она схватила ломтик буженины и судорожно проглотила его.

– Пейте, – зло кивнул она Генриху на рюмку.

Он молча повиновался.

– Налейте еще, – потребовала девушка.

– Не надо, довольно, – попросил фон Берг.

– Я не собираюсь напиваться. Мне надо снять напряжение. Наливайте!

Они выпили еще по рюмке и Екатерина, наконец, перевела дух.

– Я слушаю, – она испепеляющим взглядом смотрела на Генриха.

– Прошу вас простить меня за всю причиненную боль. У меня не было выбора.

Девушка молчала и, не отрываясь, смотрела ему в лицо. Он не отводил взгляда. После затянувшейся паузы барон продолжил объяснения:

– Полину нужно было остановить любой ценой. Ее козырями были вы и моя семья. Она знала мои слабые места и нанесла бы удар через вас. Если бы я умер, интерес к вам у нее сразу пропал бы. Я должен был обезопасить тех, кого люблю. А Братству необходимо было уничтожить всех ее последовательниц одним ударом. Нельзя было допустить, чтобы Полина смогла осуществить свой безумный план – могли погибнуть люди, много людей.

– Все это я знаю и без ваших объяснений. За что вы со мной так поступили? Неужели нельзя было посвятить меня в этот план? – у нее на глаза навернулись слезы. – Вы говорили, что верите мне. Но это была ложь. Как и все остальное. И вы меня предали.

– Нет, это не так. Но мы с вами очень плохие актеры. Вы же помните, как мы неубедительно играли роли жениха и невесты перед моим отцом, – невольно улыбнулся барон.

– Причем тут эта глупая афера? Не заговаривайте мне зубы!

– Полина должна была поверить, что я погиб, и только вы могли убедить ее в этом.

– Значит, ради того, чтобы Полина поверила в вашу гибель, вы заставили меня корчиться от боли на ступенях вашей фамильной усыпальницы? И вы за всем этим наблюдали со стороны?

Девушка резко поднялась, Генрих встал и подошел к ней.

– Нет, я не наблюдал за вашими страданиями. Я знаю, что вы пережили.

– Знаете?! – она снова дала барону пощечину. – Знаете, что я искала смерти? Знаете, что такое жить с постоянной болью в сердце? Знаете, что я безвозвратно изменилась? – она отвернулась и со злостью вытерла слезы. – Ладно, к этому вернемся позже.

Екатерина сердито ходила по комнате, как дикий зверь, запертый в клетке.

– Вы любите Полину? – резко спросила она.

– Нет, и никогда не любил.

– Так зачем вы ломали передо мной комедию?

– Я думал, вы возненавидите меня или хотя бы сильно рассердитесь, и это смягчит известие о моей гибели.

– Железная мужская логика! – она метнула на Генриха гневный взгляд. – Вы же знали, что я испытываю к вам. И тем не менее заставили меня ревновать и сходить от этого с ума.

– Я не хотел, чтобы вы ревновали. Я надеялся, что мы отдалимся.

– А не проще было посетить девочек мадам Лулу? – сарказм Екатерины был беспределен. – И рассказать мне все в красках?

– Возможно, но я не животное.

– Нет, вы не животное! Вы – бессердечное чудовище!

То, что он никогда не любил Полину, было поистине целебным бальзамом на истерзанное сердце. В глубине души девушка всегда это знала. Не мог он любить такое чудовище, но желать Полину вполне. Мужчины такие странные, не могут устоять перед красивой женщиной и ее чарами. Екатерина безумно ревновала Генриха. Да, фон Берг редкостный негодяй, но она его любит. И так будет всегда, несмотря ни на что. Девушка судорожно вздохнула и сердито встряхнула головой:

– Пойдемте на улицу – мне не хватает воздуха.

Барон бросил на стол ассигнацию, и они вышли из ресторана. Яркий свет ослепил после полутемного помещения. Девушка невольно зажмурилась, а потом быстрым взглядом окинула улицу – она привыкла, что за ней постоянно наблюдают. Конечно, теперь этого нет, но она сделала это инстинктивно.

– Слежка за мной – это была ваша идея? Магистр навязал мне ее.

– Да, моя. Вас надо было защитить. Даже если Рокотова на некоторое время потеряла интерес к вам, она оставалась непредсказуемой. В какой-то момент она могла передумать и нанять убийцу.

– Ваши соглядатаи были заметны. Думаете, если я их видела, то Полина не догадалась бы?

– Вы же знали о них, поэтому и замечали. Но меня не узнали, – слабо улыбнулся барон.

Екатерина резко остановилась:

– Значит, все-таки вы лично следили за мной. Бородатое чучело в сапогах гармошкой были вы? По росту и комплекции больше никто не подходит.

Генрих обреченно кивнул:

– Да, я.

– Наблюдали со стороны… И как, понравилось? Я убедительно страдала? Без фальши?

Он опустил голову:

– Я смотрел не на это.

– Да, знаю. Но вы поступили со мной подло. Так что терпите и слушайте, что я вам говорю. И не возражайте – это бесполезно. Бороду вы клеили, да? Все, как в дешевом водевиле! Одна сплошная ложь! Даже борода накладная.

– Нет, это была моя, – усмехнулся барон.

– Она идет вам, как корове седло!

– Согласен. Зато вы меня не узнали.

– Вы редкостный мерзавец! – девушка одарила его сердитым взглядом.

Фон Берг положил ладонь на ее руку:

– А все-таки вы не очень сильно гневаетесь на меня.

– С чего вы это взяли? Я в бешенстве!

Легкая улыбка тронула его губы:

– Ели бы вы применили свой дар – легко выбили бы мне зубы или сломали челюсть.

– Мне еще у вас учиться и учиться. Так зачем мне наставник-калека? И работать мы тоже будем вместе. Это пожизненно.

– Значит, вы меня простили? – осторожно осведомился Генрих.

– Нет! И не надейтесь. Такое не прощают. Вы предатель и негодяй.

Незаметно они подошли к дому, где располагалась квартира фон Берга. У парадного подъезда под раскидистым каштаном в автомобиле сидел Егор. Екатерина видела, что он переглянулся с бароном. Генрих едва заметно отрицательно качнул головой.

– Чего я еще не знаю? – строго спросила девушка у Егора.

Тот ничего не ответил и снова посмотрел на барона. Оба молчали.

– Идем с нами, – приказала Егору Екатерина, и тот не посмел отказаться.

Он снова быстро глянул на фон Берга. Тот опять кивнул – выполняй. Втроем они вошли в полутемный и прохладный парадный подъезд. На лице привратника отразился мистический ужас. Генрих уверил его, что он жив и здоров. Уже в который раз за сегодняшний день люди пугались при виде барона. При других обстоятельствах это было бы забавно, но не теперь. Екатерина сердито взглянула на привратника – неужели он принял фон Берга за призрака? Глупость какая! И хотя привратник не раз видел барона в очень потрепанном виде, воскресший фон Берг привел его в полное замешательство. И сколько же это еще будет продолжаться?