Глава 26

– Папа приехал! – завопил Колин. Следом раздался глухой стук – это грохнулась на пол сумка с его вещами, которую он тут же поволок по полу. Хотя в доме Майкла была запасная детская одежда и зубные щетки, Колин все равно таскал с собой сумку, потому что в ней лежали книги, с которыми он не расставался, как и с биноклем. Он бы носил их с собой и в душ, и в школу, если бы ему разрешили.

Застегнув замок фальшивого бриллиантового ожерелья, которое ей одолжила Линди, Мэрили посмотрела в зеркало, возле которого сидела Лили, по всей видимости, равнодушная к тому, что отец приехал забрать их с Колином на выходные.

– Ты такая красивая, мамочка, – прошептала она восторженно, и при слове «мамочка», которое уже в первом классе ушло из ее лексикона, Мэрили не смогла сдержать улыбку.

– Спасибо, солнышко. – Она хотела поцеловать дочку в лоб, но Лили жестом остановила ее.

– Ты же не хочешь стереть помаду, – она встала с кровати, взяла из ящика тюбик с помадой и положила в крошечную черную бархатную сумочку, тоже взятую напрокат у Лили. – Не забывай подкрашивать губы после того, как съешь или выпьешь что-нибудь.

Мэрили вопросительно посмотрела на дочь.

– Откуда ты столько знаешь о помаде?

– От Бейли. Пока мама разрешает ей пользоваться только блеском для губ, но уже сейчас учит правильно краситься, чтобы она потом не выглядела как клоун.

– Вот как. Ну, думаю, своя логика тут есть. Хотя я никогда об этом не думала, но она есть. – Мэрили подмигнула дочери, и та хихикнула.

– Тетя Душка тоже пришла! – крикнул Колин. Мэрили нервно посмотрела на дверь.

– Нам лучше вмешаться, пока драка не началась. Не понимаю, почему она так не любит вашего отца.

– Она большинство людей не любит, – заметила Лили, направляясь в спальню. – Говорит, что они ей досаждают – такого слова мы не проходили, но я посмотрела, и оно значит – бесят.

– Прямо все?

– Ага. Но она говорит, есть исключения. Например мы с Колином. И доктор Блэкфорд, и ты, и ее подруга Уилла Фэй, и мистер Кимбалл.

Идя по коридору, чувствуя, как длинная шелковая юбка ласкает ноги, и слушая стук высоченных каблуков очень сексуальных туфель по деревянному полу, Мэрили ощущала тайную радость оттого, что вошла в список немногих людей, не досаждающих Душке Прескотт.

Душка и Майкл столкнулись в гостиной. Колин напоминал зверька, не знающего, драться ему или бежать. Мэрили решила помочь ему:

– Колин, может быть, ты положишь в сумку печенье, которое мы испекли вчера вечером? И не забудьте угостить папу и Тэмми. – Она сама не знала, почему у нее вырвалось последнее слово. Может быть, виной тому были только хорошие манеры – она ведь не думала, что несколько лишних фунтов сильно повредят ее стройной – и беременной – фигуре.

– Ого. – Майкл даже рот приоткрыл при виде Мэрили.

– Нравится? – спросила она и немного покружилась, потому что ей нравилось, как при этом развевалась юбка, как переливался цвет. – Вот, нашла в шкафу.

– Что-то я не припомню, – сказал он, – ничего такого в твоем шкафу.

– Ну, видимо, ты невнимательно смотрел.

Мэрили не хотела, чтобы ее слова прозвучали как вызов, но не жалела, что они прозвучали именно так. Она чувствовала себя увереннее после целого дня, проведенного с Линди и Шарлин в салоне красоты, где ей сделали укладку и маникюр. Потом они отправились в «Ланком», где очаровательная дама по имени Люпина накрасила ее и рассказала, как самой нанести такой макияж. Она уже давно не тратила на себя так много денег, но, посмотрев в зеркало, поняла – оно того стоило.

– Ты прекрасна, Мэрили, – сказал Майкл, и она знала – он говорит искренне. Она долго смотрела на него, желая увидеть в его глазах сожаление, желая, чтобы он понял, кого потерял, не сумев оценить. Чтобы он попросил ее вернуться, чтобы осознал, какую чудовищную совершил ошибку. Но ничего этого не случилось, и она была даже рада.

Мысль ее поразила. Но в секунду внезапного просветления до нее дошло: она не хочет, чтобы он к ней возвращался. Все годы брака она не стремилась стать лучше. Она во всем винила себя, понимая, что слишком сильно опустила планку. Но брак должен быть чем-то бо́льшим, чем страховочная сетка под туго натянутой веревкой. Понадобились расстояние и время, чтобы это понять.

За последние несколько месяцев что-то изменилось. Может быть, только в перспективе. Она не рискнула бы утверждать, будто стала сильнее и храбрее, но она стала другой. Может быть, в разводе были свои плюсы.

– Надеюсь, в этих туфлях вы будете только сидеть, – сказала Душка, окинув взглядом из-под очков наряд Мэрили. – Иначе к концу вечера вам понадобится трость.

– Что вы, Душка, не волнуйтесь. Хизер предоставит шлепанцы всем, кто захочет переобуться.

– Как мило с ее стороны. И не знала, что она думает о чужих ногах. Она столько лет проходила на каблучищах, что ее ноги, наверное, будто вынули из молотилки. Благослови ее Господь.

– Мы можем подождать мистера Кимбалла? – спросила Лили.

– Нет, – ответили в один голос Душка и Майкл. По всей видимости, они могли согласиться только в этом.

– Не будем заставлять папу ждать, – сказала Мэрили. – Будет куча фотографий, и вы увидите, как мы, красивые, собираем деньги для вашей школы.

– Вы готовы? – спросил Майкл, взваливая на плечо сумку с вещами Колина. – Обнимите маму на прощание.

– Не трогай платье! – закричала Лили, оттаскивая Колина за руку. – Она может только послать тебе воздушный поцелуй.

Колин посмотрел на сестру так, словно она лишилась рассудка.

– Это ведь и моя мама.

Мэрили присела на корточки, послала обоим воздушные поцелуи и легонько сжала их плечи.

– Вот так я сохраню свое платье и макияж до самого воскресенья, а уж тогда-то будем обниматься и целоваться за все упущенное время. Хорошо?

Колин расплылся в улыбке, кивнул, и Лили наконец выпустила его руку. Мэрили медленно поднялась – на десятисантиметровых каблуках это было довольно затруднительно.

– Ведите себя хорошо, ладно?

– Да, мам, – сказал Колин. Лили нахмурилась.

– Трудно плохо себя вести при мисс Га… ну то есть Тэмми. Я все еще думаю, что она моя учительница.

Мэрили удивленно вскинула брови и торопливо вытолкала обоих за дверь.

– Пока, Мэрили. Повеселись как следует.

Она улыбнулась:

– Хорошо. Спасибо.

Майкл повернулся к Душке:

– Спокойной ночи, мадам. Всегда рад вас видеть.

– Пфф, – ответила она и сказала Колину: – Расскажи, если увидишь новых птиц. Многие перелетные уже здесь. А когда вернешься, думаю, научу вас печь тыквенный хлеб.

– Уааау! – завопили они, метнулись к Душке и заключили ее в объятия. Она сделала вид, что сердится, и легонько их оттолкнула.

Когда Майкл и дети ушли, Душка одобрительно посмотрела на Мэрили.

– Да уж, это получше штанов для йоги, какие вы обычно носите на выходных. – Она взглянула на уши Мэрили, на крошечные гвоздики с бриллиантами, которые подарил ей Майкл, когда они еще только встречались. Это были ее единственные блестящие серьги.

– Я взяла их с собой на тот случай, если у вас не найдется ничего подходящего. – Душка разжала ладонь. – И, похоже, оказалась права.

Мэрили посмотрела на протянутую руку Душки. Крупные клипсы в форме звездочек, усыпанные искристо-прозрачными камнями, будто подмигивали ей.

– Какие красивые, – сказала она и коснулась их пальцами, но тут же отдернула руку, испугавшись, что не так поняла намерения Душки.

– Они старые, но в хорошем смысле. Их сделали в те годы, когда люди еще заботились о качестве. Уилла Фэй со своей матерью купили их в магазине в Атланте и подарили мне, чтобы я надела их на свадьбу. Что им теперь лежать в шкатулке? Лучше их наденете вы.

– Я бы вас обняла, если бы не это платье.

– Ну, тогда примерьте их, – просто сказала Душка. Мэрили вынула из ушей гвоздики, положила на столик у дивана. Потом осторожно взяла клипсы у Душки и, встав у зеркала, надела их. Подвигала головой вправо-влево, улыбнулась, довольная эффектом.

– Мне кажется, это самые красивые клипсы, что я видела за всю свою жизнь. А я работаю в ювелирном, и это что-нибудь да значит. Даже не знаю, как вас отблагодарить…

– Для начала попробуйте их не потерять.

Глядя на Душку, Мэрили увидела юную невесту, в ушах которой сверкали эти клипсы, счастливую, как на той фотографии. И постаралась не думать о том, что случилось дальше.

– В тот вечер, когда вы ехали домой после свадьбы и увидели дым из трубы… вы узнали, кто был в том доме?

Подъехала машина, и обе женщины повернулись к двери.

– Это Уэйд, – сказала Душка, и Мэрили показалось, что на ее лице мелькнуло облегчение.

Она вновь ощутила уже знакомое покалывание от кончиков пальцев до самого мозга. Если бы она не знала, она подумала бы, что это просто прилив крови. Но она знала – потому что открыла дверь еще до того, как Уэйд постучал.

– Ну, – сказал он, оценивающе взглянув на нее, – кто бы подумал, что тебя можно привести в приличный вид?

– Спасибо, Уэйд. – Она шагнула в сторону, давая ему пройти. Он улыбнулся ей с высоты роста:

– Ладно, попробую еще раз. Здравствуй, Мэрили. Ты такая красивая, что тебя можно съесть.

Напряжение носилось между ними со свистом, как резиновый мяч, и ей показалось, что, если выключить свет, можно увидеть молнию.

– Ты тоже ничего, – сказала Мэрили, и голос прозвучал неожиданно хрипло. Черный смокинг потрясающе подчеркивал его широкие плечи и длинные ноги.

– Вас двоих проводить или можно идти домой смотреть телевизор? – спросила Душка. Мэрили отступила в сторону, не понимая, почему у нее так резко перехватило дыхание.

– Думаю, с Уэйдом я в безопасности, но спасибо, Душка. Может, вас подбросить до дома? Мы все равно будем проезжать мимо.

Душка нахмурилась:

– Ну только потому, что вам надо накинуть на плечи что-нибудь получше вашего старого шерстяного пальто на два размера больше, а у меня есть манто. Иначе заработаете не только кучу денег, но и пневмонию, вечер-то холодный.

Она вышла, Мэрили и Уэйд последовали за ней. Взяв у Мэрили ключ, он закрыл дверь.

– Не знаю, зачем я это делаю. Всем, кто захочет пробраться в дом, достаточно заглянуть под горшок.

– Неправда, – сказала Мэрили, – я перепрятала ключ под коврик.

– Это радует. – Он набросил пиджак ей на плечи. – Не хочу, чтобы ты заработала пневмонию.

Оба рассмеялись, и Душка смерила их взглядом. К своему удивлению, Мэрили увидела у крыльца «Ауди» – седан.

– А где твой грузовик?

– Он для работы. А это – для удовольствия, – он многозначительно ухмыльнулся.

– Надеюсь, никто из моих друзей не увидит меня в этой пафосной иностранной машине, – сказала Душка, когда Уэйд открывал ей дверцу.

– Нет, конечно, ты же поедешь только до дома, – ответил он. – Но, должен сказать, за ее рулем ты была бы просто секс-бомбой.

Душка только фыркнула в ответ. Уэйд поймал взгляд Мэрили в зеркале заднего вида.

– Помнишь моего друга Билла Веста? Вы познакомились, когда ты приехала ко мне на работу.

Мэрили постаралась придать лицу равнодушное выражение.

– Конечно. Твоего друга, у которого родственники в Сандерсвилле.

– Да, его. Он, кажется, вспомнил, где мы оба видели твое лицо.

– Правда? – Она порадовалась, что сидит на заднем сиденье, где можно спрятаться в темноте.

– Ага. Он видел тебя то ли в новостях, то ли еще где-то. То ли твое фото было в газетах. Может, ты выиграла конкурс красоты.

– Нет. Никакой конкурс красоты я не выигрывала.

Почувствовав, что Уэйд на нее смотрит, Мэрили улыбнулась и отвела взгляд. Они доехали до крыльца Душки, Уэйд открыл дверь, вслед за старушкой пошел за манто. Мэрили ждала на крыльце, вдыхая холодный воздух и выдыхая облака белого пара. Вместе с ними к ней вернулось и хорошее настроение. Мэрили пообещала себе ни о чем не думать и просто наслаждаться сегодняшним днем.

Душкино норковое манто пахло нафталином, но Мэрили была рада уже тому, что оно оказалось теплым, и тому, что у него не было головы и лапок. Вновь забравшись на плюшевое сиденье, она впервые с той ужасной ночи на Тайби по-настоящему расслабилась.

Уэйд поехал через деловой центр Свит-Эппла. По случаю праздника все фонарные столбы были увешаны чучелами с логотипами местных школ и офисов, отчего главная улица приобрела парадный вид, а Мэрили ощутила еще большую радость и надежду. Она повернулась к Уэйду:

– Надеюсь, ты не против, если мы приедем чуть раньше? Хизер сказала, что ей есть кому помочь, но я хочу удостовериться, что все заявки заполнены как положено и все в порядке.

– Не вопрос. Хотя, работая в команде с Хизер, вряд ли стоит беспокоиться, что какой-нибудь аспект может быть неидеален.

– Это да. – Она смотрела на него, в свете фонарей любовалась сильными чертами его лица, шрамом на носу, который он сломал еще в школе, играя в футбол, – этот шрам совсем не портил Уэйда. Даже украшал, сказала бы Мэрили.

– Ты уже говорил, но я все равно спрошу. Тебя точно все это не смущает?

– Если смущало бы, я бы не согласился. Мы все – взрослые люди. Ни я, ни Хизер – не те, что были раньше, и чувства, которые нас связывали, давно ушли. Она решила двигаться дальше, я тоже. Старая история. К тому же сейчас уже поздно менять свое решение, разве нет?

– Тоже верно. – Мэрили улыбнулась сама себе, спрятав нос в норковое манто. Даже пробка, в которой пришлось стоять сорок минут, не испортила ей настроение – спустя первые десять она перестала смотреть на часы, осознав, что торопиться некуда, и наслаждаясь чувством расслабленности. Она вновь повернулась к Уэйду:

– Эти карты прекрасны. Спасибо огромное за рамки и за то, что их повесил.

– Всегда пожалуйста. Неплохо смотрятся, правда? – Он нахмурился, окинув взглядом длинный ряд машин впереди. – Не могу поверить, что до сегодняшнего дня ни разу не слышал об этом кладбище ни от нее, ни от бабушки. Душка клянется, что не хочет продавать землю не по этой причине.

– Мне кажется, я ее понимаю. Она – последняя собственница, я уважаю ее решение. Если бы я жила здесь всю жизнь и видела все перемены, я больше не хотела бы ничего менять, особенно если это зависело бы только от меня.

Уэйд побарабанил пальцами по рулю.

– Уверен, доля правды тут есть. Только вот…

– Только вот что? – спросила Мэрили, хотя она, кажется, знала ответ на этот вопрос. Она отчетливо услышала звук стучавших ног за спиной, ощутила запах сосновой хвои. Она не знала, что известно Уэйду о прошлом Душки, и не хотела вмешиваться в тут историю, которую она ему рассказала.

– Только вот неподалеку от Форсайт-Каунти есть старая ферма с фамильным кладбищем Прескоттов. Оно расположено на холме, вокруг него высадили деревья. Даже Душка говорит, что оно не такое уж плохое – а от нее, как известно, это высший комплимент. Значит, она понимает, что и другие могут ухаживать за ним как положено. Дело даже не в том, что она не хочет продавать землю – хотя она не скрывает, до чего ей противна эта идея. Мне кажется, она боится, что землю застроят. Когда я пытался это с ней обсудить, в ее глазах появился прямо первобытный блеск, так что я в целях самозащиты оставил этот разговор. Но у меня осталось чувство, что она… чего-то недоговаривает.

Мэрили ничего не ответила. Она думала обо всех ужасных воспоминаниях Душки, связанных с этими лесами, – о Дикси, о Кертисе. Разве она не хочет, чтобы их уничтожили вместе с лесами?

Пробка рассосалась, Уэйд ловко встроился в поток, и вскоре они уже ехали по автостраде. Мэрили закрыла глаза, наслаждаясь шумом машин, с нетерпением ожидая удовольствий, которые принесет этот вечер, и возможности хоть ненадолго забыть о прошлом, несмотря на тревожные звоночки, не смолкавшие в ее голове.