Глава 23
Рамирес вместе с Джонсоном из команды Уоттс следует за Мерсерами в больницу – получить заключение от медиков о состоянии здоровья Бруклин. Кирни обнаруживает несколько домов без ограждений и переходит на соседнюю улицу сообщить о находке Коперникам. Она также смиренно дает слово рассказать Ребекке, как Бруклин назвала своего плюшевого зверя. Для Дэниела щенка не припасено – мы обычно не дарим игрушки подросткам. Но, уверена, сумеем его раздобыть, если Ребекка и Бруклин попросят Дэниела взять себе еще одного, чтобы получились щенки-тройняшки. Подозреваю, мальчик еще долго будет готов на что угодно для младшей сестренки и ее лучшей подруги.
Снова появляются полицейские и оцепляют дом и подвал. Я направляюсь на задний двор с Бернсайдом и местными блюстителями порядка Уэйном, Тоддом, Максимусом и Капкейком. Должна заметить, что полицейские Максимус и Капкейк – собаки.
– Наверное, стоит начать с того угла. – Я указываю на предлагаемый участок. – Там свежая земля.
Не знай я, что мы ведем поиски тела, место не показалось бы подозрительным. Это один из нескольких участков – они есть и вдоль забора, и у задней стены дома – с кирпичными оградками: такими окружают цветочные клумбы и овощные грядки. Однако здесь недавно поработали лопатой.
Получив команду, собаки с энтузиазмом начинают принюхиваться. Посреди клумбы в форме четвертинки круга обе внезапно ложатся, положив головы между лапами.
– Нашли, – поясняет офицер Уэйн.
Бернсайд достает из сумки фотоаппарат и три пары неопреновых перчаток.
– Возьмем лопаты, когда понадобятся. Пока мы не знаем, как глубоко она зарыта.
Офицер Тодд подзывает собак. Те без промедления выполняют команду и садятся у его ног, внимательно наблюдая за нами. Пока Бернсайд фотографирует, документируя процесс поисков, мы с Уэйном надеваем перчатки и опускаемся на колени, начиная черпать землю горстями. Еще не так холодно, чтобы почва замерзла. Здесь ее вскапывали, и она легко поддается. Отбрасываем верхний слой земли к забору, чтобы не мешал. На глубине чуть меньше фута моя рука натыкается на пластик.
– Нашла, – тихо говорю я.
Уэйн кивает и засовывает руки туда же. Осторожно убираем рыхлую грязь. Вскоре становится ясно виден плотно обернутый пластиковой пленкой сверток. В нем – тело Кендалл в одеяле.
– Жуков-могильщиков нет, – замечает полицейский.
– Плотная пластиковая обертка замедляет разложение, так что пока тело не привлекло могильщиков. Если интересны подробности, расспросите Кирни, – отвечаю я ему.
– А?
– До поступления в академию она изучала судебную энтомологию.
Агента Бернсайда передергивает.
– Только, пожалуйста, не в моем присутствии и не после еды.
Уэйну не придется напоминать спросить у Кирни, потому что через секунду с другой стороны забора доносятся шипение и приглушенный стон: голова и руки Касс появляются над забором. Она перелезает через него и спрыгивает вниз.
– Я уж потеряла счет дворам, которые обошла. У соседей есть батут, так что я подумала… О. – Она замечает сверток-горевестник. – Запаха разложения нет – значит, хорошо упакован.
Подойдя, она достает из кармана маленький контейнер. Внутри – перчатки, пластырь и складной набор пинцетов.
– Предусмотрительно.
– Вообще-то это мини-аптечка первой помощи. Нас научили пользоваться ею, когда мы были скаутами, и я до сих пор не растеряла навыки.
Кирни натягивает перчатки, присаживается на колени рядом со мной и рассматривает пленку.
– Плотная, но это не брезент. Вероятно, предназначена для садовых или покрасочных работ. Прочная. Видишь эти складки? – Касс проводит по ним пальцем. – Одеяло обернуто в полдюжины слоев, а благодаря складкам пленка плотно прилегает к телу даже в неудобных местах, вроде ног и шеи. Сверху еще залито герметиком. Надо предупредить местных полицейских до того, как они начнут обыски по ордерам.
– Предупредить?
– Если преступник поступил так же со всеми жертвами, то полицейские могут обнаружить не вполне разложившиеся тела. В большинстве могил, вероятно, окажутся исключительно – или почти исключительно – кости, но некоторые, самые свежие… м-м-м… скажем так, будут «помясистее», чем можно ожидать.
– Если тебе интересно, Кирни, – со вздохом говорит Бернсайд, – именно поэтому мы и не пытались вернуть тебя в свою команду.
Она бросает на него злобный взгляд, но не спорит. Видимо, ее прошлую команду «обеденные-беседы-подобного-рода» доставали больше, чем нас.
Офицер Тодд вынимает телефон.
– Позвоню в медэкспертизу, чтобы забрали тело. Лучше, если мы оставим его как есть, в обертке, верно?
– Верно, – уверенно отвечает Кирни. – Сосчитав все слои, они смогут достаточно точно вычислить, насколько пленка замедлила разложение, и определить дату смерти.
– Она лежала всего в футе от поверхности, – замечаю я. – Если остальных похоронили так же, их должны были давно обнаружить.
– Может, Дэвис запаниковал? Смерть Кендалл оказалась внезапной, это нарушило его привычный график. Он думал, что новая Лиза потребуется только через год, а вскоре он переехал бы… Кендалл умерла значительно раньше намеченного срока, так что преступник как можно быстрее избавился от тела, чтобы сосредоточиться на поисках новой девочки. Возможно, сделав Бруклин Лизой, он вернулся бы и закопал Кендалл более тщательно.
– Правильно. К тому же, когда все осматривают район в поисках пропавшей девочки, не стоит рыть во дворе могилу: есть шанс, что заметят соседи. А держать здесь Бруклин целый год, пока ее ищут, рискованно.
– Думаешь, Дэвис изменил бы привычному графику и уехал раньше обычного?
– Возможно. Или же, если собирался ускорить течение болезни Бруклин, чтобы соответствовать привычному распорядку, похитил еще одну девочку перед отъездом.
– Две пропавшие восьмилетние блондинки в одном округе в течение года? Мы бы точно что-то заподозрили.
Мой рабочий телефон вибрирует. Снимаю перчатку, вытаскиваю его из футляра, включаю звук и громкую связь:
– Стерлинг слушает.
– Это Гала. На заднем дворе бывшего дома Дэвиса в Хьюстоне около восьми лет назад обнаружили тело девочки. Его не опознавали. Он приехал туда восемнадцать лет назад, а уехал – шестнадцать. Я связалась с местным отделением; они сейчас ищут медицинские карты Тиффани Кинг и Лидии Грин. Тиффани пропала в Сиэтле девятнадцать лет назад. Лидия исчезла непосредственно в Хьюстоне.
– Значит, тело, скорее всего, принадлежит Тиффани. Тебе сообщили обстоятельства находки?
– Через год после отъезда Дэвиса его арендодатели продали дом. Еще через шесть лет его продали новые владельцы. Третьи собственники решили вырыть на заднем дворе яму для бассейна и тогда нашли тело.
– Подробности известны?
– Оно было в пленке. Видимо, строительные рабочие не поняли, что там труп, и развернули посмотреть, что внутри. Стояло лето, и пока они пришли в себя, пока вызвали полицию, пока она приехала…
– …то останки, которые еще как-то сохранял пластик, разложились окончательно, – со вздохом заканчиваю я за Галу. – Им не удалось установить дату смерти. Как проводили расследование?
– Дело в том, что расследование, по сути, и не проводилось. Вторые владельцы превратили дом в убежище для иммигрантов-нелегалов, так что, когда полиция нашла тело…
– Они предположили, что это ребенок иммигранта и родители предпочли зарыть труп, чтобы не сообщать о смерти и рисковать быть депортированными.
– В яблочко.
– Причина смерти установлена?
– Нет. Как я сказала, никто особо не усердствовал.
– Ладно. У нас есть сообщение, которое надо разослать по отделениям полиции, однако подробности неприятные. Готова выслушать или лучше передашь трубку кому-то другому?
Офицер Уэйн выглядит ошарашенным – по крайней мере, до тех пор, пока Кирни не наклоняется ко мне и бормочет:
– Аналитик – новичок. Она нам нравится, не стоит травмировать ее.
Гала шумно вздыхает в трубку.
– Рано или поздно мне все равно придется привыкнуть к такому, верно?
– Молодец, девочка.
Передаю предупреждение Касс насчет разложения трупов, и – к чести Галы – технического аналитика, кажется, даже не тошнит.
– Вик рядом?
– М-м-м… Я вижу его в офисе неподалеку. Погоди…
Слышны приглушенные шаги, звук удара жалюзи об открывающуюся дверь и вопль: «Глава подразделения Хановериан! Сэр, вам звонят! Это Стерлинг!»
– Кажется, мой телефон сейчас взорвется, – сообщаю я.
– Прости, забыла, что у меня на голове наушники. Подожди секунду, сейчас передам их Вику, как только подойдет.
– Стерлинг? – раздается через мгновение слегка запыхавшийся голос Вика. Для своего возраста Хановериан в довольно хорошей физической форме, хотя не настолько, чтобы работать в поле. Время от времени годы дают о себе знать. – Что у тебя?
– Скорее всего, нашла Кендалл Браун. Нужно, чтобы данные из ее медицинской карты отослали в судмедэкспертизу Ричмонда и, пожалуй, еще Гале.
– Понял.
– Вик, как думаешь, можно ли попросить полицию Тампы и Омахи не проводить обыски, пока мы не приедем?
– Почему именно этих двух мест?
– Дэвис похищает новую Лизу перед тем, как переехать. Следовательно, каждая девочка будет похоронена в городе, который следующий в списке, а не в том, где ее похитили. Фейт почти стопроцентно похоронена в Омахе, а если ты не пустишь Брэна туда, где будут доставать тело его сестры, он может никогда не простить тебе это, серьезно.
– Логично. Уверена, что ему стоит видеть ее такой?
– Думаю, решать ему. И мы оба знаем решение. Он убережет от этого зрелища родителей, но не себя.
– Но почему именно Тампа?
– Потому что Эддисоны-старшие заслуживают узнать не по телефону о том, что произойдет, перед тем как мы разроем соседний двор. Весь район, даже те, кто не был лично знаком с ней, помнят Фейт. Кто-то из ее друзей детства все еще живет на той улице. Новость произведет переполох, и до того, как мы найдем тело маленькой девочки, стоит удостовериться: все в курсе, что это не Фейт. Что она не находилась в паре улиц все это время. И еще…
Я хмурюсь: почему эта мысль не пришла ко мне раньше?
– …И еще, пожалуй, стоит спросить агента Карвана, не захочет ли он присутствовать. Там похоронена Эрин Бэйли – лучшая подруга его сестры. Ему уже пришлось отказаться от участия в проводимом в Омахе расследовании из-за связи Эрин с остальными жертвами. Думаю, он будет признателен за предложенный выбор.
– Хорошо. Я свяжусь с Эддисоном и Карваном, затем позвоню в отделения полиции, закажу билеты на самолет и распоряжусь, чтобы вам подогнали машины. Но тебе придется действовать быстро. Надо эксгумировать все тела до того, как все попадет в национальные новости.
– Мы окажемся в Тампе уже к вечеру. Местная полиция будет патрулировать улицы на случай хеллоуинских проказ, но мы проведем обыск первым делом завтра с утра и прилетим в Омаху к обеду. Карван может встретиться с нами в Тампе и потом отправиться назад в Омаху.
– Только не забывай, что из действующих агентов – только ты. Эддисон и Карван в отпуске, так что, если местные агенты или полицейские прикажут им уйти, придется подчиниться.
– Поняла. Что насчет Иана?
– То же самое относится к нему, если поедет. Спрошу его. И ты должна знать, что в Омахе, скорее всего, возникнут задержки. Начальники отделений округов Дуглас и Сарпи уже спорят, кто из них будет сотрудничать с ФБР в этом деле.
– Почему спорят?
– Потому что арендованный Дэвисом дом лишь условно находится в Омахе. Он стоит на дороге, которая служит границей штата. Формально – часть округа Сарпи, но полицейские Дугласа приводят доводы, что это, по сути, часть урбанизированной зоны Омахи и именно они должны заниматься расследованием.
– Бред какой-то. Дом стоит там, где стоит, и если на официальном уровне границы штата не оспаривались…
– Не оспаривались. Однако начальники отделений совсем не дружат – таким способом они грызутся.
– Передай им, чтобы мерились, у кого длиннее, в другой раз, хорошо?
Гала и Кирни фыркают; на заднем плане слышен тихий смешок, принадлежащий, вероятно, Ивонн. Тодд и Уэйн выглядят ошарашенными и немного смущенными. Бернсайд лишь закатывает глаза и многозначительно смотрит на Кирни.
Потому что она перешла в команду со странностями.
– Звонила Уоттс, – продолжает Вик после долгой паузы. Касс закусывает губу, чтобы удержаться от смеха над столь неуклюжей попыткой сменить тему разговора: момент для веселья не самый подходящий, учитывая, что именно сейчас у нее в руках. – Дэвиса везут в больницу.
– В больницу?
– Его доставили в участок и попытались допросить. Он запаниковал. Повторял, что его дочь больна и он ей нужен. У него случился сердечный приступ, дышал с трудом. Поэтому его везут в больницу, чтобы удостовериться, что с сердцем всё в порядке, и в случае чего дать успокоительное. Потом отправят в Куантико.
– Когда примерно – известно?
– Если честно, думаю, не раньше, чем завтра. Дэвис уже немолод.
Я могла бы возразить, что он всего лет на пять старше Вика, но не стану. Возраст – не единственная причина плохого самочувствия Марка Дэвиса.
– Прия вызвалась быть сегодня «на побегушках», поскольку из всех девушек только она умеет водить. Если тебе нужно что-то из дома, напиши ей. Она подберет Эддисона, Иана и тебя тоже по пути в аэропорт Ричмонда.
– Напишу.
– После того, как проверишь, какая погода в Омахе.
– Черт побери. Верно.
– Элиза…
– Да?
– Постарайтесь не задерживаться в Омахе. Возможно, потребуется, чтобы ты побеседовала с Дэвисом.
– Вик, сомневаюсь, что у нас получится нервировать его моей внешностью много раз подряд.
– Ты будешь удивлена результатами. Дело в психологии…
– Ага. Ладно. Мы заночуем в Тампе – полетим ночным рейсом из Омахи.
– Оставайся на связи.
– Ты тоже.
– И еще, Элиза…
– Да?
– Не знаешь, почему вчера вечером от девушек пахло дымом?
– Мы сожгли мое свадебное платье, чтобы приготовить сморы, – честно отвечаю я. На заднем фоне Ивонн что-то одобрительно выкрикивает.
Опять долгая пауза. Бернсайд со вздохом качает головой, глядя на Кирни, а полицейские кажутся крайне озадаченными. Касс приподнимает плечо, чтобы скрыть ухмылку.
В конце концов Вик просто повторяет:
– Оставайся на связи.
Трус.
Отключаю связь и смотрю на Кирни, но первым заговаривает офицер Уэйн:
– Что он подразумевал под «дело в психологии»?
– Дэвис заново переживал болезнь и смерть дочери в течение тридцати одного года, – тихо отвечаю я. – До того момента, как запер Бруклин в той комнате, он, вероятно, относился к ней как к Бруклин – чужой девочке. Но как только она попала в комнату Лизы, то стала Лизой. Дэвис уже не способен воспринимать ее иначе. Поэтому он искренне волновался за Бруклин и помогал ее искать: девочка у него в подвале – Лиза, а не Бруклин. Его дочь. А теперь мы угрожаем разрушить эту иллюзию, пытаясь пробудить в преступнике рациональную часть сознания.
– Значит, если он так помешан на дочери…
– Вот именно. Дэвис помнит меня, но мое сходство с Лизой каждый раз будет шокировать его. Как золотую рыбку, которая снова и снова открывает для себя подводный замок в аквариуме.
– Моя девушка настаивает, чтобы я сдал экзамен и стал детективом, – сообщает Тодд. – В следующий раз, когда поднимет тему, скажу ей, что не собираюсь именно по этой причине.
Полицейский Капкейк гавкает – будто в знак согласия.
Отправляю Прие список нужных вещей и просьбу снять прикрепленный к холодильнику чек за аренду квартиры и завтра оставить в канцелярии на мое имя. Жильцы моего дома не раз умоляли дать им возможность заплатить пораньше, или делать это онлайн, или отправлять чеки по почте – в общем, любой вариант, чтобы не просиживать в канцелярии рабочие часы в один из первых трех дней месяца, – увы, тщетно. Не раз в начале месяца меня не было в городе, так что Дженни Хановериан приходила вносить арендную плату за меня.
Кажется, Прия уже едет, так как ответ приходит бессвязный: такое бывает, когда она пользуется функцией «продиктовать сообщение». У родившейся в Лондоне, выросшей в Бостоне и имеющей дом в Париже девушки смешанный акцент, напрочь озадачивающий ее телефон.
– Как только приедут судмедэксперты, надо будет отвезти тебя в больницу, – сообщает мне Кирни, вставая и снимая перчатки.
– А?..
– На твою повязку попала грязь из могилы, а вдобавок, похоже, жидкость из лопнувших волдырей просачивается через марлю. Не самое лучшее сочетание.
Точно.
– Бруклин случайно раздавила несколько волдырей. А разве грязь считается могильной, если на теле нет признаков разложения?
– Вероятно, нет, но ты ведь понимаешь, почему мне сейчас на это плевать?
– Потому что грязь есть грязь и ей не место в открытых ранах?
– Умная девочка.
Бернсайд похлопывает Кирни по плечу.
– Наш маленький Котенок нашел себе достойное место.
Она пытается зашипеть на него, однако результат больше походит на чих, потому что одновременно Касс смеется.
Смотрю на зловещий сверток, когда-то бывший жизнерадостной маленькой девочкой. С учетом аневризмы вполне вероятно, что она в любом случае не пережила бы прошлый год. Однако она провела бы его не перепуганной и запертой в подвале. Ее похоронили бы подобающим образом, в присутствии семьи, под своим именем, а не зарыли тайком. Она умерла бы как Кендалл.
А не Лиза.
– Милая, скоро мы вернем тебя домой, – шепчу я.
