Глава 10

27 апреля 1908 года. Понедельник

Джозеф Максон, нанятый вместо Лэмфера, говорил впоследствии, что в тот день Белль не пустила девочек в школу. Правда, их учительница, мисс Керри Гарвуд, рассказала совсем другую историю:

Утром 27 апреля я заметила, что дочери миссис Ганнесс пришли на уроки подавленные, с опухшими от слез глазами.

Я позвала Миртл, хотела узнать, что случилось. Девочка ответила, что их избила мать. Я очень удивилась, ведь с таким раньше никогда не сталкивалась. Стала расспрашивать. Миртл рассказала, что они перед школой полезли играть в погреб, а миссис Ганнесс бросилась на лестницу, не дала им спуститься, вытащила наверх и поколотила.

«Убирайся отсюда! – крикнула она старшей. – Не суй свой нос куда не просят!»

Тогда я спросила у девочки, не запрещалось ли им входить в погреб. Она ответила, что запрещалось, но они забыли¹.

В тот же день, позже, Белль запрягла лошадь и направилась в город. Вначале ее повозка остановилась около адвокатской конторы Мэлвина Лелитера. Чуть не плача, она пожаловалась, что боится Рэя Лэмфера, который грозит сжечь ее «вместе с домом».

Лелитер посоветовал просто выпустить в обидчика «заряд дроби», чтобы не являлся больше на ферму без приглашения. Но Белль предложение отклонила. Она пришла написать завещание, чтобы, если что-то случится, «оставить дела в полном порядке».

Следуя указаниям миссис Ганнесс, Лелитер подготовил документ. Все «движимое и недвижимое имущество» она завещала своим детям: Миртл Адолфине Соренсон, Люси Бергьют Соренсон и Филиппу Александру Ганнессу. Если кто-то из детей умрет раньше матери, имущество разделят оставшиеся. Если же все трое умрут раньше, чем миссис Ганнесс, все ее имущество должен унаследовать чикагский приют для норвежских сирот ².

Когда завещание было оформлено и подписано, Белль отнесла его в отделение государственного банка и вместе с наличными – 730 долларов – оставила на хранение в ячейке ³.

Затем она заехала в магазин, где, купив торт, конфеты и игрушечный поезд, сказала продавщице Мари Фарнхейм, что хочет устроить детям маленький праздник.

– У кого-то день рождения? – поинтересовалась Мари.

– Нет, просто хочу им сделать небольшой сюрприз, – последовал ответ ⁴.

Последним пунктом той поездки был универмаг Джона Минича, где, по рассказам приказчика Джорджа Вейза, она купила «очень много продуктов» и, кроме того, два галлона керосина. Посуды у женщины не было – сказала, что не смогла дома найти бидон, – поэтому горючее ей отдали в пятигаллонной канистре хозяина магазина.

Она провела там уже около пятнадцати минут, когда появился Рэй Лэмфер. Он пришел купить пачку жевательного табака. По словам Вейза, Ганнесс и бывший работник даже не кивнули друг другу. Лэмфер просто стоял у прилавка и ждал, когда она расплатится. Потом он вышел за ней из магазина и не сводил с нее глаз, пока она не отвязала лошадь и не уехала⁵.

Белль вернулась домой в 17:30. Джо Максон помог ей выгрузить покупки, поставил канистру под лестницей черного хода.

Через час все, включая Джо, сели за стол. Ели бутерброды, вяленую говядину, лосося и картошку с бифштексом. «Аппетит у всех был прекрасный, – вспоминал Максон, – мы съели по две порции мяса и много печенья с джемом».

После еды, убрав со стола, все пятеро – Максон, Белль, Люси, Миртл и Филипп – стали играть в гостиной в разные игры. По воспоминаниям работника, хозяйке больше всего нравились «Красная Шапочка и Лиса». Когда «плохой» Лисе удавалось поймать Красную Шапочку, миссис Ганнесс принималась «горько плакать».

В 20:30 Максон захотел спать. Пожелав всем спокойной ночи, он ушел наверх. Последнее, что он видел – миссис Ганнесс сидит на полу в окружении детей. Они играли с купленными днем «паровозиком и вагончиками»⁶.

Часть 2

Ферма смерти

Глава 11

Пожар

Джо Максона разбудил сильный запах подгоревших пирожков. Спросонья Джо решил, что миссис Ганнесс уже поднялась и хозяйничает на кухне. Закашлявшись, он проснулся окончательно. Комната заполнилась дымом.

Выскочив из кровати, Максон распахнул окно, выглянул наружу и остолбенел: весь дом был охвачен пламенем. Надев башмаки, батрак принялся выбивать дверь на хозяйскую половину, где спали Белль и дети. «Горим!» – закричал было Джо, но из-за дыма было невозможно дышать.

Максон натянул комбинезон, схватил ранец, кое-какие вещи и по черной лестнице сбежал вниз. Спасая свои пожитки, он бросил их в каретном сарае, в пятидесяти шагах от дома, и кинулся обратно. Молодой человек опять попытался пробраться в свою комнату, поднялся на второй этаж, но огонь выгнал Максона на улицу.

Джо попытался вышибить входную дверь, но она не поддалась. Тогда батрак принес из сарая топор и стал ее рубить. Вдруг над головой раздался страшный треск, и горящая крыша проломила потолок в комнате Максона, где всего несколько минут назад он крепко спал¹.

Майкл Клиффорд уходил на работу на рассвете, и его жена Элла, как всегда, проснулась в четыре утра, чтобы приготовить мужу завтрак. Увидев из окна кухни горящий дом, миссис Клиффорд разбудила сына-подростка, и Уильям, как вспоминал он позже, оседлав велосипед, помчался к ферме Ганнесс, чтобы «разбудить тех, кого еще можно было спасти».

Уильям подъехал как раз, когда Максон ударил топором по входной двери. Подбежав, мальчик заглянул внутрь, но не увидел ничего, кроме пламени².

Тем временем миссис Клиффорд подняла мужа и зятя, Уильяма Хамфри. Прибыв к дому Ганнесс, они увидели Джо Максона, державшего в руке теперь уже бесполезный топор.

– Где они спят? – Хамфри пытался перекричать шум пожара.

Джо показал два окна на втором этаже, и Хамфри, подобрав с земли обломки кирпичей, запустил их в окна. Сквозь разбитые стекла вырвалось пламя, но изнутри никто не отозвался.

– Есть лестница? – спросил он.

Максон бросился за ней в дровяной сарай. Установили лестницу, Майкл и его сын удерживали ее, а Хамфри взобрался на второй этаж, к разбитому окну. В углу комнаты он увидел пустую кровать. По его словам, на ней не было ни тел, ни постели – только матрас. Сквозь пол пробивалось пламя.

Мужчины сдвинули лестницу ко второму окну, Хамфри опять забрался наверх, опять заглянул в комнату и опять увидел ту же картину, что и в первой спальне. Он хотел залезть внутрь, но решил не рисковать, так как «уже загорелся пол»³.

Хамфри послал Майкла Клиффорда к жившему по соседству Дэниелу Хатсону. Тот вспоминал потом, что кто-то так колотил в дверь, словно собирался ее выломать. Шатаясь, Хатсон в ночной рубахе подошел к двери и спросил, что случилось.

– Ты так и будешь спать, пока твои соседи не сгорят дотла? – кричал Клиффорд, указывая на участок миссис Ганнесс.

Хатсон увидел, что «весь дом полыхает, и вокруг светло как днем».

Майкл побежал обратно, а Дэниел – «полуодетый, даже не завязав шнурки ботинок», – помчался к горящей усадьбе. «Когда я прибежал, – вспоминал он позже, – все было охвачено огнем. Нетронутым оставался только юго-восточный угол, где сильный ветер сбивал пламя. Весь дом представлял собой сплошной костер, а восточная стена могла рухнуть с минуты на минуту».

Хатсон сразу понял, что ни он, ни другие соседи ничего сделать не смогут.

– Надо сообщить шерифу, – сказал он Максону.

Тот немедленно вывел из конюшни одну из четырех лошадей. «Лошадь была напугана, – вспоминал Дэниел, – но мы втроем запрягли ее в повозку, и Максон помчался в Ла-Порт»⁴.

Когда Максон прибыл к тюрьме, часы на башне показывали пять утра. Дежурный – заместитель шерифа, Уильям Энтисс, выслушав Джо, повел его к жившему неподалеку шерифу Смутцеру.

В облике шерифа, несмотря на ковбойскую манеру носить на бедре шестизарядный револьвер, было что-то франтовское. На самой известной газетной фотографии мы видим круглолицего мужчину с аккуратно подстриженными усами, элегантно одетого – трикотажный свитер с высоким воротом, прекрасно сидящий шерстяной пиджак, сдвинутая на затылок кожаная кепка. Передвигаться Альберт Смутцер тоже любил стильно. Его красный «Форд», разъезжавший по улицам города, резко выделялся на фоне конского транспорта соседей⁵.

Усадив Энтисса на пассажирское место, Смутцер повел машину к ферме Ганнесс. Максон поехал следом. Когда они прибыли на место, от дома остались только три полуразрушенные стены. «Нечего было и думать, – писал один хроникер, – чтобы осматривать место происшествия, пока не погаснет пламя». Смутцер организовал команду волонтеров, которые «стали водой из ведер поливать горящие обломки и остатки кирпичных стен»⁶.

К этому времени собралось до пятидесяти зевак, вскоре их стало уже несколько сотен. Среди них оказался и Гарри Дарлинг, редактор газеты «Аргус-бюллетень» – одной из двух, ежедневно выходивших в Ла-Порте. В тот день это издание положило начало потоку сенсационных публикаций, который, не спадая несколько месяцев, захлестнул всю страну.

Заглавие было выдержано в мелодраматическом ключе: «Загадочный дом превратился в дом ужасов».

Раньше этот дом был окутан тайной. Сегодня перед нами погребальный костер. Мы все помним трагедию бесследного исчезновения мужа и отца, а сегодня в катастрофическом пожаре сгорели вдова и дети. <…> Лишь три уцелевшие стены – огонь уничтожил дом за час – стали мрачными свидетелями разрушительной работы пожара⁷.

Хотя пожар начался еще затемно, раскаленный воздух не давал спасателям приблизиться к дымящимся руинам. Добровольцы, выстроившись в живую цепь до ближайшего озера, из рук в руки передавали ведра с водой для охлаждения развалин. Около дверей погреба запах гари был такой сильный, что мужчины заподозрили поджог. Среди зевак пополз слух: Ганнесс, «помешавшись» от выпавших на ее долю несчастий, сама подожгла дом. «Она, – писал Дарлинг, – в состоянии депрессии спланировала эту душераздирающую катастрофу и осуществила задуманное»⁸.

Однако шериф и те, кто слышал о вражде между Белль и Лэмфером, думали иначе. И Дарлинг не замедлил сообщить читателям мнение официальных лиц: дом из ревности поджег бывший работник. Смутцер немедленно послал двух помощников отыскать подозреваемого. Когда печатался дневной выпуск газеты, местоположение Рэя еще установить не удалось. Поэтому Дарлинг утверждал, что «следов возможного поджигателя не обнаружено. Он исчез».

А тем временем начались другие поиски. Вооружившись кирками и лопатами, десяток мужчин во главе с шерифом принялись разгребать руины сгоревшего дома, чтобы найти хоть какие-нибудь следы его пропавших жителей, обнаружить «доказательства, что эти четверо действительно сгорели»⁹.