Глава 37

Химик

С молодости страдавший тяжелым заболеванием органов дыхания, Уолтер Стэнли Хайнс дожил до семидесяти двух – весьма солидного по тем временам возраста, ведь продолжительность жизни американских мужчин составляла тогда сорок девять лет. Однако болезнь не помешала активной жизни и успешной карьере доктора Хайнса. Он родился в 1850 году в семье Джона Хайнса, два срока занимавшего пост мэра Чикаго. Уолтер был тогда еще ребенком. Получив диплом Массачусетского технологического института, Уолтер продолжил образование в Медицинском колледже Раш Чикагского университета, а в 1874-м занял должность профессора на кафедре химии, где, став легендой для нескольких поколений выпускников, и проработал до конца своих дней¹.

К 1884 году Хайнс достиг уже такой известности, что стал одним из первых знаменитостей, зарабатывающих на рекламных объявлениях в газетах. Одно такое объявление гласило: «Недавно я исследовал пекарский порошок марки “Роял бэйкинг паудэр” и заверяю, что он не содержит никаких лишних примесей или вредных компонентов». Тогда еще не было создано Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов², и потребители прислушивались к мнению экспертов. Хайнс рекламировал этот порошок и десять лет спустя. Вот образчик такого объявления: «“Роял бэйкинг паудэр” во всех отношениях превосходит все другие марки пекарских порошков. Он самый чистый и самый действенный. Уолтер С. Хайнс, химик-консультант, Чикагский совет по вопросам здравоохранения»³.

Благодаря глубокому знанию ядов и отравляющих веществ, Хайнс стал ключевым экспертом в области только нарождавшейся тогда криминалистики. Вместе с двумя выдающимися коллегами он издал двухтомный учебник по токсикологии и судебной медицине. В него впервые были включены главы, посвященные огнестрельным ранениям и ментальной природе сексуальных извращений. Однако особого признания и высокой оценки профессионального сообщества авторы удостоились за раздел «Уничтожение и попытка уничтожения человеческих останков с помощью огня и химических веществ»⁴.

За долгую и плодотворную карьеру Уолтер Хайнс не раз участвовал в самых громких процессах. Среди них и суд над Адольфом Лютгертом (этот чикагский колбасник убил жену и растворил ее тело в одном из производственных чанов); и над Томасом Кримом – серийным отравителем, у подножия виселицы назвавшегося Джеком-потрошителем; привлекался Хайнс и к делу Беннета Хайда, отравившего миллионера Томаса Своупа⁵.

Запланированное на вторник выступление химика ни для кого не было секретом. Он прибыл в Ла-Порт из Вашингтона, где участвовал в заседании комитета по ревизии американской государственной фармакопеи, то есть реестра лекарственных средств. Газеты еще за несколько дней до приезда Хайнса сообщали: «профессор расскажет о ядах, обнаруженных в трупах с фермы»⁶.

Уорден и его помощник очень надеялись, что, выслушав знаменитого токсиколога, присяжные придут к выводу: Белль боялась, что ее преступления раскроются, и поэтому, убив детей, покончила жизнь самоубийством. Рэя же следует оправдать.

Во время допроса – он длился больше получаса – Хайнс сообщил, что 27 мая получил от коронера Мака несколько запечатанных сосудов. В одном были желудки Белль и двоих детей. Открыв емкость, профессор обнаружил высокую степень разложения тканей, из-за чего они «слиплись в общую массу с консистенцией густой грязи. В желудочных стенках сохранилось слишком мало волокон ткани, поэтому пришлось проводить исследование единственно возможным способом – анализировать все целиком». Хайнс, измельчив и перемешав зловонную слякоть до однородного состояния, взял треть материала для изучения⁷.

– В пробе обнаружилось очень много мышьяка и некоторое количество стрихнина, – сообщил эксперт. – Его хватило бы, чтобы убить троих человек.

Если не считать, что свидетель не мог определить, был ли яд в одном, двух или всех трех желудках, защита получила от эксперта-химика те показания, на которые рассчитывала.

Потом к перекрестному допросу приступил прокурор.

Он спросил, можно ли утверждать, что те трое, чьи желудки анализировал эксперт, умерли от отравления стрихнином. Хайнс ответил отрицательно и объяснил, что яд был найден в желудках, а обычно стрихнин током крови разносится по всем артериям. Правда, из-за плохой сохранности внутренних органов невозможно сделать заключение о причине смерти⁸.

Заметив, что через морг, где десять дней пролежали тела, прошло несколько сотен любопытных, прокурор Смит поинтересовался, можно ли было за это время впрыснуть стрихнин в желудки Белль и ее детей.

– Добавить яд после смерти сложности не составляет, – ответил эксперт⁹.

После химика место свидетеля занял владелец местной похоронной конторы Остин Катлер. Его вызвало обвинение. Как написал корреспондент «Чикаго игзэминер», «допрос гробовщика из Ла-Порта привнес в слушания элемент фарса». Защите Рэя Лэмфера, однако, было не до смеха.

Как только Катлер поклялся на Библии, прокурор спросил, не обрабатывались ли останки какими-либо отравляющими веществами.

– Послушайте, конечно, обрабатывались. Странно, что вы не задали этот вопрос раньше, – воскликнул гробовщик. – Я залил их двумя галлонами бальзамирующего формальдегидного раствора и насыпал сверху пятьдесят фунтов мышьяка.

Смит не смог сдержать улыбки:

– Вы сделали это до вскрытия, то есть до того, как желудки положили в сосуд для химического анализа?

– Ну, конечно, – ответил Катлер, всем своим видом демонстрируя усталость от подобных вопросов.

– Мистер Катлер, почему вы так долго об этом молчали?

– А меня никто не спрашивал, потому я про мышьяк и не рассказывал. Никто не предупредил меня в то утро, когда привезли тела. Не сказали, что можно, что нельзя. Велели только подготовить трупы к перевозке в Чикаго, где их похоронят. Никто же не знает, как мы обрабатываем тела, чтобы железная дорога приняла груз. А тела женщины и детей так сильно обгорели, что я их не бальзамировал, а просто насыпал побольше мышьяка.

С одной стороны, рассказав, как в трупы попал мышьяк, Катлер добавил очков стороне обвинения. Однако хозяин похоронной конторы не смог объяснить присутствие в тканях смертельной дозы стрихнина, чем немедленно воспользовался Уорден. Он опять вызвал Хайнса и спросил, используют ли стрихнин при бальзамировании тел.

– Стрихнин не обладает антисептическими или консервирующими свойствами, – ответил эксперт.

Последние слова профессора частично уменьшили вред от показаний гробовщика, однако они произвели такое сильное впечатление, что ежедневный отчет «Детройт фри пресс» из зала суда вышел под заголовком «Эксперт защиты льет воду на мельницу обвинения». Хайнс не смог подтвердить версию, что четыре человека, чьи останки нашли в сгоревшем доме, умерли от отравления, а не от удушья. Для адвокатов это была не просто неудача. Как написала газета, им нанесли сокрушительный удар¹⁰.