Глава 11

Лола, Дана и Стефано, дежурившие у полицейского участка с другими журналистами, так и не дождались Франческу и увидели ее, только когда Лучано захлопнул за ней дверцу машины и просвистел мимо.

– Вот так, – огорченно изрекла Лола. – А ведь мы брали у нее интервью. И ничего нам не сказала! Был момент, когда я почувствовала, что она что-то скрывает, но так и не смогла вывести ее на откровенность. Непростая девушка, ох непростая!

Журналисты понуро стали разбредаться.

– Остается надеяться, что Бобриха тоже осталась с носом. Кстати, почему ее здесь нет? Неужели у дома Франчески поджидает? – заволновалась Дана, и коротко стриженные волосы на ее голове возмущенно дрогнули.

– Успокойся, с отцом Франчески ей не справиться. Он к дочери никого не подпустит! – заверила ее Лола. – Дана, теперь вся надежда только на тебя и твои связи! Мы должны первыми узнать, что она там порассказала.

– Есть, товарищ начальник! – Дана приложила ладошку к виску, как это делают военные, и даже щелкнула каблуками.

– А мне к техникам надо, – Стефано повернул к автобусу.

– Ну вот и отлично, у всех есть занятия, – улыбнулась Лола. – А я, пожалуй, еще раз пройдусь по следам Энцио. Может, что-нибудь придет в голову. Тем более полиция официально подтвердила, что в дальнем углу лимонного сада произошла драка, в которой участвовало несколько человек. Надо будет осмотреть пятачок перед кладбищем, где ищейки потеряли след. Так что увидимся вечером! Если, конечно, ничего экстраординарного не произойдет.

Выйдя на площадь, Лола огляделась. Итак, именно здесь танцевали Франческа и Энцио. Она попыталась представить себя на месте девушки… Вот Франческа спускается со стены замка, и все взгляды устремлены на нее. Первый раз в жизни она стала героиней праздника! И пускай, судя по характеру, девушка не жаждет внимания публики, и ей было практически безразлично, покажут ли ее интервью в эфире, но на роль монашки она с радостью согласилась. Значит, сделала это для кого-то… Но для кого? Для отца? Для своего возлюбленного?

Дана уже доложила ей, что Франческе очень нравился Энцио, но Лола не придала этому особого значения, приняв за сплетни местных кумушек. «А что, если я ошиблась и нужно отнестись к этой детали вполне серьезно?» К тому же объяснения Франчески, почему она выбрала именно этого парня, выглядели весьма неубедительно.

Вот Франческа двигается по высвеченной дороге, соединяющей замок и остров, выходит на площадь – заметим, расстояние по меркам сценического времени не маленькое… Юная красавица шествует под музыку в развевающейся одежде и лучах прожекторов… Народ расступается. Она решительно подходит к столику ресторана «Рыбак», где, по сведениям Даны, сидел Энцио…

Лола внимательно огляделась, пытаясь связать ускользающие мысли. Сцену окончательно разобрали, клетчатые скатерти на выставленных столиках баров и ресторанов весело подрагивали на весеннем ветру. Группа неаполитанских журналистов пила кофе и громко переговаривалась.

Лола прислушалась.

– И зачем только ее на стену понесло?

– Пока неизвестно, сколько она в воде пробыла.

– А кто такая, непонятно! – доносилось до Лолы.

«Это они об обнаруженном у берега трупе, – догадалась она. – Значит, действительно женщина не с острова».

Так, а где этот ресторан?

Голубая вывеска «Рыбака» выглядывала из-за крайней сувенирной лавки. Стало быть, Франческа заранее знала, где находится Энцио, и специально пересекла всю площадь, пройдя мимо множества людей, чтобы пригласить именно его. Так что пусть кому-нибудь другому рассказывает, что она это сделала случайно! Скорее всего, все сплетни и разговоры имели под собой серьезные основания… Но что это дает для расследования?

Лола двинулась к набережной. Как там сторож замка поживает? Сегодня крепость открыта для посещений. Может, сходить разведать… Нет, одной в замок идти не хотелось.

Она вернулась к своим размышлениям.

Вот Франческа и Энцио идут, держась за руки, как утверждают свидетели… Здесь они свернули в переулок и подошли к лимонному саду.

Лола стала подниматься по склону. Короткая изумрудная травка пружинила под ее ногами, после шагов распрямлялась на глазах. Клейкие листочки издавали до умопомрачения свежий аромат; кое-где уже наливались белоснежные бутоны. Шум волн, накатывающих на берег, все еще слышался снизу, со стороны моря, но замок сильно уменьшился в размерах и казался идеальной декорацией к фильму о Средневековье.

Подойдя к церкви, Лола заметила, что дверь ее приоткрыта. Миновав несколько лимонных деревьев, она достигла места предполагаемой драки. Кроме желтой ленты, натянутой на стволах, и нескольких поломанных веточек, ничто не свидетельствовало о происшествии.

«Полиции виднее, – решила Лола. – К тому же здесь все обнюхали собаки. Наверняка обнаружили бы что-нибудь еще, указывающее на борьбу».

Она топталась рядом в надежде на внутреннее озарение, как вдруг услышала громкие голоса, раздававшиеся позади строения.

«Что там такое может быть? Там же сад… А для чего в саду кричать?» – подумала Лола и направилась в сторону шума. С каждым шагом крики становились все явственнее, но слов было не разобрать. Завернув за церковь, она увидела небольшую футбольную площадку и бегающих по ней ребят. Падре со свистком в зубах исполнял роль арбитра.

– Неправда! Я его не толкал! Это он специально упал! – орал мальчишка в канареечного цвета майке, наскакивая на падре в подвязанной рясе.

– Ничего не специально! У меня на боку от твоего локтя даже синяк остался! – не отставал другой юнец, вихрастый и чуть постарше.

Падре еще сдерживал напор канареечного, но рядом уже завязалась потасовка, сопровождаемая криком:

– Какой пенальти! Он сам упал!

Ребята принялись дубасить друг друга без разбора, как показалось Лоле, а падре пронзительно засвистел, не зная, кого останавливать.

«Здесь все ясно». Лола повернула в обратную сторону, но один из мальчишек, чудом заметивший ее во время драки, вдруг выкрикнул:

– Смотрите, Лола с пятого канала!

– Ой, и правда! – подхватил другой. – Интервью будете у нас брать? Про монашку спрашивать?

Ребята перестали колошматить друг друга и подтянулись поближе.

– Вы видели что-то интересное? – не растерялась Лола.

– Я нет, спал уже, а вот моя мама видела, как монашка прыгнула. Мы здесь живем недалеко, – мальчик для точности указал рукой за кладбище.

– Это у твоей мамы пленка для теплицы пропала? – догадалась Лола.

– Да… А откуда вы знаете? – Глаза мальчугана заметно округлились.

– Профессия у меня такая – всех выспрашивать и все узнавать.

К ней подошел запыхавшийся падре, и Лола только теперь увидела, что ему не меньше семидесяти лет. Худоба и порывистость в движениях удачно скрадывали его возраст.

– Добрый день! Я вас слушаю, – без особой радости произнес он, отгораживая ребят от Лолы.

– Здравствуйте! Я случайно сюда забрела. Какое хорошее у вас футбольное поле! – Лола на всякий случай решила сделать комплимент, чтобы снять настороженность.

– Да-да! Как у профессионалов! – загалдели мальчишки. – Мы сами за ним смотрим и траву подсаживаем, где надо. А падре Грациано поливает!

– Молодцы! – Лола улыбнулась. – Не буду вам мешать.

На лице падре отразилось явное облегчение.

Уже на подходе к кладбищу Лола подумала о том, что отношение людей к журналистам можно разделить на два основных вида: заискивающее и подобострастное – у тех, кто хочет попасть на экран или страницы журнала, и неприязненное – у людей, которые не любят публичности. Нейтральный контингент ей почти не попадался.

А вот еще одно место, помеченное полицией! Желтая лента перегораживала дорожку, ведущую к кладбищу, так что войти можно было только сбоку. Огороженный пятачок был небольшой, и если в первом случае Лола заметила несколько поломанных веток, то здесь все было абсолютно нетронутым. Слово «испарился» как нельзя лучше характеризовало недавние события.

Она огляделась. Вон дом востроглазой женщины. До замка отсюда далековато, но при желании увидеть что-либо возможно. А там проходит дорога… Если кто-то проезжал тут ночью, то вряд ли мог заметить через кусты, что здесь творилось. А услышать? Лола прикинула расстояние: крики о помощи должны были расслышать, если, конечно, не проезжали со скоростью сто километров в час.

Лола внимательно осмотрела землю, огороженную лентой. Ничего подозрительного: никаких записок, колец или других вещичек, которые обычно находит в детективах ушлый сыщик после всех изысканий полиции. А главное – никаких свежих идей!

Лола повернула к кладбищу. Она всегда недолюбливала эти места скорби и печали, но сегодня солнце светило так ярко, а молодая листва пахла столь терпко, что она решилась открыть чугунную калитку.

Кладбище было небольшое, но аккуратное, с высокими кипарисами и множеством живых цветов перед выцветшими фотографиями на мраморных досках, вставленных в стены. В центре располагались частные часовенки-усыпальницы. Выложенная коричневой плиткой дорога вела от ворот к неопределенного цвета зданию, находившемуся в самом дальнем углу. Но это была не церковь: на католических кладбищах нет церквей, и не очередная часовенка – для нее здание было слишком большим. Может, крипта ?

Лола медленно двинулась по дорожке и неожиданно услышала странный скрежещущий звук. Прямо под ноги ей выкатилось железное ведро.

«Как бы по голове опять не получить», – промелькнула мысль, и она предусмотрительно сделала шаг назад.

Из часовни вышел мужчина в рабочей одежде, со странным прозрачным взглядом и сильно сморщенной физиономией. Наткнувшись на гостью, он резко вздрогнул:

– Ой! Не заметил, как вы вошли.

Ведро уперлось в кроссовки Лолы и остановилось. Он быстро подцепил его за ручку.

– А вы к кому? Что-то я вас здесь никогда не видел…

– Я так… прогуливаюсь. – Лола решила не представляться.

– Да, много новых людей на остров приехало. В основном журналисты. Вы, наверное, одна из них?

– В общем-то да, – она не стала конкретизировать.

Несмотря на то что человек отвечал вполне разумно, в его лице, сильно испещренном морщинами, читалось что-то ненормальное. Лоб постоянно дергался вверх, нарезая множество складок над бровями; необычные водянистые глаза беспрестанно бегали, упорно избегая гостью. Мужчина изредка останавливал взгляд на ведре, которое нервно подергивалось у него в руках.

– А вы здесь работаете? – Лола оглянулась на всякий случай.

– Да. Я и за садовника, и за уборщика, и за рабочего. Все я, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу и по-прежнему дребезжа ведром.

«Почему в таких зловещих местах часто работают умственно отсталые люди? – подумала Лола. – Может быть, они не боятся смерти или понимают ее по-своему? А может, им просто комфортнее среди мертвых: никто не задает лишних вопросов, дети не тыкают пальцем… В общем, хватит философствовать!» – одернула она себя, мысленно возвращаясь к нужной теме.

– А в каком часу вы закрываетесь? – решила уточнить Лола, видя, что ей отвечают вполне логично.

– Мы не закрываем ничего! Кого здесь сторожить? Мертвецы не сбегут.

«Интересно, – подумала Лола, – значит, сюда можно и ночью спокойно войти».

– Я ворота открываю по мере надобности, когда покойника привозят. А калитка открыта все время, – добавил садовник, кося глазами.

– А вы на другой день после праздника монашки ничего здесь странного не… – Закончить ей не дал звонок мобильника.

Дана говорила очень быстро:

– Полиция задержала троих ребят по подозрению в убийстве Энцио! Стефано успел заснять только машины с мигалками, поскольку информацию мы получили в последний момент!

– Я так понимаю, это Франческа на них указала. – Лола бросилась к выходу, оставив изумленного садовника на дорожке и забыв попрощаться.

– Да! По показаниям Франчески, Энцио хотел ее изнасиловать, а ребята, услышав ее крики, наподдали ему. Но, согласно версии полиции, получается, что они забили его до смерти, а труп спрятали. Подъезжай к участку!

Лола рванула вниз к площади. С каждым шагом замок становился все больше и взирал на Лолу грозно и загадочно.