ГЛАВА 7
Неадекватная реакция

«Шквал» в моих руках коротко сотрясается и умолкает. Шустро прыгают гильзы, катятся по бетону. На той стороне гаража фигурка спотыкается на бегу, падает, перекатываясь в падении под защиту шеренги автомобилей. Наверняка задет, но не сильно. Все бы так.

Еще одна короткая очередь – и я броском меняю позицию. Там, где я только что был, со звуком смачного плевка вспухает бугор клейкой пены. Успел… Приходится экономить боеприпасы, иначе я, пожалуй, уже оставил бы нацбез с носом. Ушел бы, как уходил всегда. Как в прошлый раз – в опиокурильне. Как в позапрошлый – в поезде. Как в позапозапрошлый – в тайге. Ни за что больше не заберусь в тайгу, тайга стала сущим кошмаром – ан все-таки я вывернулся, дошел живым и в руки не дался, а дальше было уже совсем просто. Горячо надеюсь, что тот тип в поезде остался жив.

Есть секунда кинуть взгляд на перистальтическую ленту. М-да… Если так пойдет дальше, держать этих ребят на дистанции я смогу еще минуты три – а потом?!

Если вообще есть хоть один шанс уйти – уйду, куда я денусь. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…

Фиолетовая вспышка! Грохот!.. Ну, это мы уже проходили…

Не знаю, кто на этот раз меня застукал, кому повезло в ловле рыбы вслепую – нацбезу, МВД или людям Кардинала? Но кем бы они ни были, разрыва шоковой гранаты они берегутся точно так же, как я, следовательно, мы квиты. Вряд ли кто-то из них успел заметить, как я свалился в яму под грузовиком.

Точно. «Демоний» не протестует: я все делаю правильно! Они потеряли меня из виду, а значит, начнут слегка осторожничать: получить пулю в ногу не хочется никому. Они уже поняли, что я опять стреляю только по ногам, и до решительного момента попытаются не спровоцировать меня взять прицел повыше. От остромордого гостинца «шквала» на двадцати шагах нет защиты, кроме танка.

Убивать, к счастью, не нужно: и самому претит, и «демоний» пока не советует. Он прав. Не знаю, как насчет «гвардейцев Кардинала», но и в МВД, и в нацбезе привыкли мстить за своих убитых. Они это умеют, и плевать им на гнев начальства и на просвистевшее мимо носа поощрение – убийцу, хотя бы и невольного, поставят в условия, при которых не пристрелить его станет невозможно.

Я это знаю. И знает Кардинал. Только он не успеет сменить личный состав группы захвата.

– Михаил Николаевич!

Вздрагиваю. Хороший мегафон, но голос искажен сложным эхом от бетонных стен. Кажется, говорят вон оттуда, из-за красного шестиколесного джипа, крайнего в том ряду. А может, и нет.

Давненько со мной не разговаривали.

– Вы слышите меня? Я хочу сделать вам честное предложение…

Руки и сердца, что ли?

Лучше не отвечать. Пока они не знают, где я, мое положение не безнадежно. Не то чтобы преимущество было на моей стороне, но все же…

– Вы слышите меня, Михаил Николаевич? – настаивает Неизвестно Кто. – Можете не отвечать, дело ваше. Но послушайте, что я вам скажу…

Этот настырный тип умеет обращаться со своим голосом почти виртуозно, будто тоже кончал Школу. И повысит где надо тон, и понизит, где следует, и добавит местами особой, тщательно выверенной вескости. Специалист…

– Поверьте, у вас нет ни малейшего шанса. Положите оружие и выходите, вам не будет причинено никакого вреда. Поверьте, вам не следует бояться за свою жизнь…

В последнем я пока не сомневаюсь. Всадят в мякоть ампулу, максимум – прострелят ногу. Для гарантии.

– Послушайте, – настаивает Неизвестно Кто, – мы уважаем вас как профессионала, ваши качества сделали бы честь любому из нас, однако сейчас вы попались. Я хорошо понимаю, что вам непросто это признать, и не тороплю вас. Подумайте, еще несколько минут у вас есть…

У меня нет нескольких минут, нет и секунды. Укол в голову – опасность рядом!

Парень в нелепом костюме-дурилке – нарочито ярком, слепящем хаосом цветных бликов, дабы сбить с толку реакцию и глазомер объекта захвата – распластался в прыжке. Какой может быть прыжок в щели между днищем грузовика и краем ямы – однако он в прыжке! Отшатываюсь, выбрасывая руку навстречу. Очередь!..

Он сам виноват. Некогда целить в ноги.

«…Все свои силы, опыт, способности и влияние я употреблю на служение обществу, которое меня воспитало, стране, в которой я живу, а также всему человечеству, насколько это будет от меня зависеть.

…Никогда ни при каких обстоятельствах я не потребую награды за свое служение.

…Я безоговорочно подчинюсь решению Суда Чести.

…Я заранее согласен с тем служебным положением, которое мне будет определено, и на любом посту буду честно и добросовестно исполнять свой долг.

…Никогда ни при каких обстоятельствах я не применю знания, полученные в Школе, во вред Школе, Службам и стране. Я не причиню вреда никакому человеку, если этого не потребуют интересы Службы…»

(Из Клятвы выпускника Школы)