Глава 12

Сделка

Дежурный забрал пропуск, повернулся турникет в дверях. По Литейному проспекту с громким звоном промчался трамвай. Ажурные стрелки больших часов над зданием военных казарм замерли в форме прямого угла. Три часа пополудни. Время за беседой пролетело незаметно. Инна поднесла к глазам листок из блокнота. Там было начертано сильной мужской рукой, номер простой, легко запоминающийся. Из парадного входа следственного управления вышла компания молодых мужчин, высокий блондин вежливо тронул девушку за плечо:

– Разрешите?

Инна узнала его. Тот самый офицер, который два часа назад препроводил ее в машину для допроса. Парень был симпатичным, с ямочками на щеках, голубые глаза смотрели пытливо, чуточку насмешливо. Складывалось впечатление, что чекистов набирали в органы по принципу сексуальной привлекательности.

Блондин шутливо отдал честь, приложив ладонь к виску.

– Будьте внимательны, девушка!

Мужчины уселись в черную «Волгу», машина бесцеремонно подрезала троллейбус и скрылась из глаз. Девушка автоматически запомнила номер. Куда идти дальше и где искать Романа, она не имела представления. На душе было тягостно, мысль о возвращении домой вызвала приступ отвращения. За минувшие сутки она успела возненавидеть алкоголичку Вяземскую и размышляла он ней как о постороннем человеке. Вероятно, подобные эмоции испытывает человек, которому сообщают смертельный диагноз, на фоне благополучного самочувствия. Ее тело превратилось в темницу, и алкоголь – бдительный страж. Чекисты были отлично проинформированы, это ей стало понятно после беседы с Пановым. Капитан так и не рассказал, откуда ему известны ее подлинное имя и фамилия. При этом Панов не упомянул имени Романа, делая акцент на кличке мужчины. Хотя девушка в беседе специально озвучила имя Авдеева, капитан намек проигнорировал.

Странник. Банальное прозвище. Введешь такую «погремушку» в текст статьи – редактор на смех поднимет. Бульварная проза изобиловала созвучными клише. Клон Романа являлся тайным агентом советских спецслужб. Это обстоятельство объясняло многое и одновременно запутывало и без того непростую ситуацию. Журналист Вяземская обладала проницательным умом и отменной смекалкой. Она любила хвастать, что пьянство не притупило остроты пера. Но сейчас она ощутила полное бессилие перед громоздкой задачей с чередой неизвестных. Панов трижды задал ей вопрос насчет ее дальнейших намерений. Она не ответила. Находясь в кабинете следователя, опасалась, что чекист оторвет маячок за ее ухом. Клон со звучным именем Донна за считаные часы вжился в кожу, как тропический загар. Мочалкой не сотрешь!

Она вышла на набережную, оперлась локтями на каменный парапет. На противоположном берегу на вечной парковке красовался крейсер «Аврора». Вымышленный монумент, якобы стрелявший по Зимнему дворцу в памятную осеннюю ночь. Такой же фантом, как ее клон. Отреставрированная оболочка, муляжные орудия, угрожающее обличье, а крейсер не в состоянии самостоятельно двинуться с места. Для наведения марафета судно буксируют в верфи Кронштадта. Под сводами моста промчалась чайка, спикировала вниз, выхватила серебристую рыбу из невской воды. Девушка проводила птицу мрачным взглядом.

– Это похоже на смерть! – проговорила он вслух.

Черный водоворот покрылся жирными пузырями, разрывая радужные нефтяные разводы, через толщу воды вынырнул старый знакомец Ангекок. Монстр рассек волны, как антарктический пингвин, одним прыжком преодолел пять метров и приземлился на асфальт в паре шагов от девушки. Ангекок выплюнул обглоданный рыбий скелет на асфальт и заговорил, словно продолжая прерванную беседу:

– Удачное сравнение! Некоторые драматические события нашей жизни действительно похожи на репетицию смерти. Мастер умело использует психологическую зависимость от той радости, которое дарит новое тело.

– Сама знаю! – притворно огрызнулась девушка. Она была рада появлению монстра, возникшего из глубины невских вод, как субмарина. – Незачем напоминать!

– Резон напомнить о стремительно текущем времени всегда есть! – хитро прищурил глаз Ангекок. – Смертные обладают уникальным даром, который так и не научились ценить.

– Ты опять насчет билета?!

– Клочок бумаги! – фыркнул Ангекок. – Вы обладаете свободой выбора, что гораздо ценнее быстротечной молодости, власти или могущества денег. Хочешь, я помогу тебе просто так, без всякой корысти?

– Верится с трудом…

– Отчего такое недоверие?!

– После того как натравил на нас свору бататов!

– Браво! Вы уже и прозвище моих корешей знаете!

– Осваиваемся потихоньку!

Инна помимо воли улыбнулась. Несмотря на зловещую наружность, демон мог произвести обаятельное впечатление. Мимо проходили горожане, оглядываясь на симпатичную девушку, разговаривающую средь бела дня с кем-то невидимым.

– У вас неплохо получается! – сказал Ангекок. – Редко приходится встречать таких умелых клонов.

– Ты погубил мальчика-шахматиста… – нахмурилась девушка.

– При чем здесь я?! Свобода выбора, дорогая моя! Твой поклонник мог пойти в спортивный зал, вместо того чтобы просиживать плоский зад за шахматной доской, накачать мышцы, устроиться на хорошую работу, прикупить модных шмоток у фарцовщиков. Он же захотел получить красивую девушку задаром! Прочел стишок, дал каплю крови на анализ и в дамки! Чтобы получить, надо прежде заслужить!

– Хватит читать мораль! – огрызнулась Инна. – И без того на душе тошно…

Ей было неприятно признавать правоту слов собеседника. Мир абсолютно справедлив. Что посеешь, то и пожнешь.

– Не стоит обижаться! – примирительно сказал Ангекок. – Без участия бататов ваше путешествие было бы гораздо скучнее.

– Мы тебе должны быть благодарны?

– Я предлагаю тебе дружбу, Донна! – важно сказал Ангекок.

– С чего бы вдруг?!

– Считай, что у меня доброе расположение духа. Хочу оказать тебе услугу. Чего ты хочешь сейчас больше всего на свете?

– Увидеть Странника! – глухо ответила девушка и удивилась силе, с которой прозвучали слова.

Ангекок склонил голову набок, обдумывая услышанную фразу.

– Честный ответ заслуживает поощрения. Услугу за услугу. Я подскажу тебе, где разыскать любовника, но и ты пойдешь мне навстречу.

Инна вспомнила подписанный договор.

«Запрещено вступать в сделки с асарегами, васагами и демиургами всех мастей…»

– Я не уверена…

– В чем загвоздка?! – воскликнул Ангекок. – Если тебя тревожит никчемная бумажка, забудь о ней! Все и всегда нарушают законы, для того их и создают, чтобы нарушать. К тому же Мастер обрек тебя на страдания. Что случится с мадам Вяземской после возвращения домой? Она либо удавится, либо сопьется от горя, вспоминая часы, проведенные в путешествии. Магистр – великий дока по части страданий! Он дарит соблазны людям, чтобы те остаток своей жалкой жизни горевали об утраченных возможностях. Один мудрец из древних изрек, мол, горе тому, через кого соблазны войдут в этот мир! Метко сказано!

Инна выслушала Ангекока, и в душе поднялась буря негодования. Слова нелепого чудовища били в цель, ранили в самое сердце. А он продолжил, кося выпуклым глазом:

– Я знаю, о чем ты мечтаешь, девочка! Но без меня тебе Странника не найти. Огромный город, вероятность вашей встречи ничтожна! Где его искать?! Обратишься в адресное бюро, в местную милицию?! Так и будешь скитаться в одиночестве по чужим улицам, пока не решишься оторвать маячок…

Инна сунула руку в задний карман джинсов, пальцы нащупали бумажку. Что в ней такого ценного, если все демоны ада мечтают заполучить рекламный буклет?!

Ангекок прочел ее мысли и немедленно ответил:

– Я – коллекционер. Собираю редкости, предметы культа. В моей коллекции две тысячи семьсот сорок шесть палиц, веревок, арбалетов, мечей и кинжалов, при помощи которых были убиты, зарезаны и удушены правители сего мира.

– А билет при чем?!

– Старею! – горестно вздохнул Ангекок. – Переключился на поиски артефактов. Засохшие побеги вереска, благодаря которым выжил в пустыне Генрих VI во время своего бесславного похода в страны Магриба. Памятная плащаница с оттиском человеческого лица, кружева Марии Медичи, которые мстительная маркиза плела, ожидая смертного часа, заточенная в одиночной камере. Недавно моя коллекция пополнилась очередным ценным предметом. Я купил по случаю девственную плеву Евы Браун. Знаешь, сколько она стоила?

Инна отрицательно покачала головой.

– Отвалил золотой самородок с приисков Даль-строя! – воскликнул Ангекок. – Самородок был добыт в тридцать четвертом году двадцатого века. Двенадцать килограммов четыреста сорок шесть граммов веса, не считая десятых долей! На очереди чудодейственные билеты, который рассылает магистр своим гостям. Мне не хватает трех штук для полного комплекта!

Инна закусила губу. Исполнение желания. В настоящий момент она была обуреваема только одним желанием, сильным, как жажда в пустыне.

– Если я отдам тебе билет, встречусь со Странником?

– Слово скаута! – торжественно прокричал демон.

– Будь по-твоему…

Она вынула блестящую бумажку, Ангекок подхватил ее на лету.

– Сделка! – закричал он. – Ты совершила правильный выбор, Донна!

После чего вскарабкался на парапет, намереваясь нырнуть в холодную воду.

– Очень скоро появится твой дружок!

Он прыгнул солдатиком, по воде побежали круги, будто на глубине взорвалась подводная лодка. Томительно потекли минуты ожидания. Поднялся сильный ветер, солнце затянули тучи. Этот мир не всегда гостеприимен! Она получила бесплатный тур в мышеловку! Прикосновение к маячку вызвало смятение в душе. Оторвать к чертям собачьим, прыг-скок, и ты дома! В баре полно заначки, хватит на неделю беспросветного запоя, а когда чудодейственное зелье закончится – магазин за углом. Добросердечный хозяин-армянин дает в долг журналистке из уважения к почтенной профессии. «Врешь, подруга! Будущий запой станет путевкой на тот свет, и ты сама это отлично понимаешь!» – отчетливо прозвучал в голове голос Донны. Молодой, смелой девицы, не отягощенной дурными болезнями.

«Заткнись, дура! – мысленно закричала Вяземская. – Тебя не существует в природе! Ты – плод моего подсознания!»

«Спорный вопрос, кто существует, а кто – нет!» – философски заметила клон.

«Оторву маячок, и ты сгинешь!» – со злорадной мстительностью подумала Инна.

«Попытай счастья! А если ТАМ ничего нет…»

Вяземская сжала гудящий череп ладонями. «Уснувший в Армагеддоне» – так назывался ее любимый рассказ Брэдбери. Астронавт потерпел крушение на далекой планете, и его сознанием завладели души убитых воинов. Терзали беднягу голоса древних солдат, пока тот не окочурился от бессонницы. В ее сознание бесцеремонно вторглась сексуально озабоченная малолетка и хозяйничала как у себя дома! Усилием воли женщина попыталась привести мысли в порядок, сосчитала до тридцати и медленно, по слогам задала сама себе вопрос: «Кто ты такая?»

Ответ последовал незамедлительно, из небытия появился ясный, как погожий день, ответ: «Скоро узнаешь…»

Тишина. Обычный поток бессвязных слов и образов, заполоняющих сознание, как радиоволны эфир.

– Ты здесь?! – прокричала Инна вслух, испугав седобородого дедушку, прогуливающегося с внуком по набережной.

– Что с тобой, болезная?!

От старика пахло нафталином и старой одеждой. Черноволосый мальчуган спрятался за спину деда.

– Простите… – пробормотала Инна.

– Помочь чем надо, деточка?

– Я в порядке!

Она перешла на другую сторону улицы, уселась на скамейку, погруженная в унылые размышления. Кто-то бесцеремонно тронул ее за локоть. Молодой парень оскалил редкие, покрытые желтым налетом зубы:

– Скучаешь, подруга?

От местного пикапера разило дешевым портвейном и папиросами. Липкая челка упала на лоб, рубаха была расстегнута до пупа, на безволосой груди на кожаном шнурке висел брелок, отлитый из белого металла, – свастика. Зубы выступали вперед, как у беспородного мерина. Инна тотчас окрестила молодого человека Щелкунчиком, подавила приступ отвращения, – воняло от парня как из старого погреба.

– Отвали!

– Борзеет сучка!

В поле зрения возник второй ухажер. Он вышел из новеньких «жигулей» цвета баклажан. Мужчина покрутил в пальцах брелок с ключами. Он был трезвым и симпатичным парнем, кабы не закипающая слюна в уголке обметанных простудой губ и взгляд психопата. Наркоманы! Редкое явление в эру развитого социализма, наряду с проституцией и безработицей!

Ноги журналистки Вяземской налились свинцовой тяжестью, мгновенно взмокли подмышки. Надпочечники хлестнули в кровь губительную порцию адреналина. Она всегда была трусихой, а сейчас, оставшись в одиночестве, задрожала, как трепетная лань. И как назло, на улице ни души!

– Прокатиться не хочешь? – придвинулся ближе Щелкунчик.

При виде фашистского символа, который парень носил как украшение, Донна ощутила вспышку гнева, ударившую в лицо раскаленной волной. Она попыталась освободиться, но парень крепче стиснул трицепс. Наверняка синяк останется, подумала девушка, но Донна придерживалась иной точки зрения.

– Шкуру погоняешь, усек, чмо болотное?!

Щелкунчик растерянно оглянулся на друга. Странная манера речи строптивой девушки была ему непонятна, зато агрессия угадывалась в тоне, которым она понесла околесицу.

– Живо в тачку, курва!

Донна решила не мешкать. Удар носка туфли пришелся неофашисту точно под коленную чашечку, в мягкое место, столь тщательно оберегаемое футболистами-нападающими. Если Инну Вяземскую адреналин лишил возможности сопротивляться, то ее клонированная красавица поглощала ценный гормон как горючее! Стискивающие локоть пальцы ослабили хватку, Щелкунчик не ожидал отпора от субтильной барышни. Гримаса боли исказила его черты. Куй железо, пока горячо! Донна всем весом обрушила пятку на ногу мужчины и вырвалась из захвата. Щеки ее пылали, как революционные стяги, глаза почернели от страсти. Оказывается, причиняя боль, можно получать наслаждение!

– Еще хочешь, сученыш?!

Новый удар пришелся Щелкунчику в пах. Попасть в тестикулы во время драки – дело удачи, вопреки сложившемуся стереотипу. Клон был удачливее своей хозяйки. Парень поджал ушибленную ногу.

Боковым зрением она заметила, как высокий мужчина направился к месту потасовки. Выгуливающая собачку бабулька поспешно скрылась в подъезде. Она упустила из поля зрения второго парня, а тот незаметно зашел за спину и дернул ее за плечо. Не удержав равновесия, девушка упала на асфальт, больно ударившись локтем. Наркоман схватил ее руку и поволок к машине. Это было больно и ужасно обидно! Парень был настоящим здоровяком, под метр девяносто ростом! Инна попыталась освободиться из захвата, но безрезультатно. Жалобно затрещали тонкие косточки! Побагровевшее от натуги мужское лицо склонилось над ней. На помощь товарищу подоспел очухавшийся Щелкунчик, ткнул ногой по ребрам. Инна задохнулась от острой боли. Трагедия разворачивалась на пустынной набережной, мимо проносились редкие машины. В эпоху застоя излюбленная тема журналистики была связана с равнодушием. Щелкунчик распахнул настежь заднюю дверь «шестерки».

– Сама полезешь в тачку, сука, или тебя вырубить?!

Здравый смысл подсказывал, что следует вступить с насильниками в диалог.

– Трахнуться хочешь, говнюк?! Трахни себя сам, рожа фашистская, или попроси кореша! – закричала Донна.

– Придется вырубить! – спокойно сказал наркоман.

Инна зажмурилась, ожидая удара. Надул Ангекок! Сейчас ее отвезут в лес и отжарят, как дешевую шлюху! И маячок не оторвать, руки крепко держат за спиной!

Послышался сухой звук удара, грузный шум падающего тела, короткое, будто удивленное восклицание. Еще удар и последовавший за ним мягкий шлепок, словно по асфальту хлопнули сложенной простыней. Она открыла глаза. Щелкунчик с подельником мирно лежали подле припаркованной «шестерки». Солнце заслонила широкая тень, мужчина наклонился к ней, протянул руку, помогая встать на ноги. Инна узнала блондина, с которым столкнулась на выходе из Большого дома.

– Я не нарушил ваших планов, девушка? – вежливо спросил чекист.

Инна потерла ушибленный локоть.

– Долго собирались!

– Вы неплохо отбивались! Могли справиться в одиночку, если бы не зевнули здоровяка!

Он ткнул носком ботинка неподвижное тело.

– Следите за мной?

– Не следим, а любуемся!

– Пошел в задницу! – огрызнулась девушка и направилась в сторону Летнего сада. – И не ходи по пятам, понял?!

– Будьте осторожны! – крикнул ей вслед блондин. – Этот мир не всегда бывает гостеприимен!

* * *

Вода – отличный проводник звука, отголоски колокольного боя принес ветер. Три четверти пятого. Тучи уползли на запад, в сторону Финского залива, воздух прогрелся. Инна послюнявила ладонь, потерла саднящую рану на локте. До свадьбы заживет!

Тенистые аллеи Летнего сада манили уютной прохладой. В зеркальном пруду мирно плавала пара лебедей, молодая женщина присела на корточки рядом с сыном, мальчик кидал в воду крошки хлеба. Благородные птицы лениво поглощали размокшие куски. Инна опустилась на скамейку. Сверху на нее укоризненно посмотрел Кронос – кровожадный бог Античности, прославившийся тем, что пожирал своих детишек. Уцелеть удалось только Зевсу, да и тому помогла Артемида. При взгляде на лебединую трапезу у девушки заурчало в животе. Молодой организм требовал калорий. Она смахнула слезинку со щеки.

– Черта с два я оторву маячок! – пробормотала она вслух. – Лучше утоплюсь!

Доски скрипнули, Инна не шевельнулась. Она преувеличенно внимательно посмотрела на лебедей. Женщина скормила остатки горбушки и увела хныкающего сынишку.

Голубые тени легли на постамент, очернив хмурое лицо Кроноса.

Роман прикоснулся к ране на ее локте.

– Здешний мир не такой, каким мы ожидали его увидеть?

Она порывисто обернулась, обняла его за шею. Некоторое время они сидели так молча. Лебедь ударил подрезанными крыльями по воде, издал отвратительный скрипучий возглас. Инна улыбнулась:

– Какой противный голос!

– Красота обязана быть несовершенной…

– Ты говоришь как поэт!

– Это не мои слова.

Она отстранилась, стиснула его лицо в ладонях. Кривой шрам прощупался как келоидный рубец, упругий, сухой. Роман огляделся по сторонам, будто заново узнавая забытые места.

– Где ты был? – спросила девушка.

– Искал следы…

– Удачно?

– Пока не знаю… – Роман с трудом подбирал слова, выражение лица, ставшего за сутки родным и желанным, было потерянным. Его словно разбудили посреди ночи и задали в лоб трудный вопрос.

– Как ты меня нашел?

Он нахмурился, силясь вспомнить что-то важное.

– Помог один чудак…

– Ангекок?!

Роман невесело улыбнулся.

– Интуиция! Шел, не выбирая пути, увидел тебя на скамейке.

Сердце забилось быстро, будто она промчалась стометровку, как прошлым вечером, спасаясь от сексуально озабоченного оборотня-шахматиста. Странник провел ладонью по ее волосам. Это был его характерный жест.

– Ты скучала?

– Очень! – вырвалось помимо воли, а немного подумав, добавила: – Хорошо, что ты вовремя пришел. Я намеревалась утопиться в грязном пруду!

Он поцеловал ее в краешек губы.

– Ничего не получится! Там мелко, и вокруг полно свидетелей.

Странник незаметно кивнул в сторону. Возле статуи Афродиты остановились двое крепких молодых мужчин. Один увлекся чтением таблички на постаменте, другой равнодушно изучал каменные груди древнегреческой богини.

– Хорошие ребята! – оживилась девушка.

– Чекисты! – улыбнулся мужчина.

– Угу…

Она хотела рассказать о встрече с Пановым, пересказать содержание их беседы и, главным образом, расспросить о происхождении таинственной фотосессии, запечатлевшей клона Романа, но интуиция заставила сохранять молчание. Еще не время. Все идет своим чередом, иногда форсирование событий приводит к катастрофе.

– Чем ты занималась в одиночестве? – Странник пытливо посмотрел ей в глаза.

Инна прикусила нижнюю губу. Он словно прочел ее мысли.

– Я была не одна! Посетила Большой дом, упомянутый господином Воландом.

Роман равнодушно пожал плечами, словно ожидал услышать нечто подобное и тема была ему малоинтересна.

– Есть хочешь?

– Ужасно!

Они поднялись со скамейки и пошли, обнявшись, к выходу из парка. Со стороны они выглядели как парочка влюбленных, наслаждающихся погожим весенним днем. Инна исподтишка огляделась по сторонам, мужчины исчезли. Старого знакомца блондина не заметила. Девушка прильнула к уху Романа и жарко шепнула:

– За нами следят!

Роман шутливо хлопнул ее ладонью пониже спины.

– Дело житейское!

На углу улицы Пестеля и Моховой находилось небольшое кафе. На витрине была схематично нарисована жирная курица в посудине, окруженная ломтями неведомых советской ботанике овощей. Безвестный художник изобразил струйки пара, восходящие от трапезы. Рекламный маркетинг был скромен, уродлив и ненавязчив. Картина давала шанс голодному посетителю одуматься и купить пельменей в ближайшем гастрономе, прежде чем начать искушать судьбу в общепите. Голод – плохой советчик, молодые люди заняли угловой столик возле окна. Роман заказал триста граммов коньяка и полдюжины бутербродов с колбасой и сыром.

– Курицу придется обождать! – сказал бармен – худощавый молодой человек с бледным лицом и черными кругами под глазами.

– Долго?

– Минут двадцать…

Он равнодушно принял деньги. На лацкане пиджака была приколота карточка. Вячеслав Зотов. Бармен нацедил из бутылки пахучей жидкости, набросал в тарелку бутербродов и так поспешно скрылся в служебном помещении, будто у него неожиданно скрутило живот. Сыр оказался подсохшим, хлеб несвежим. Инна залпом осушила сто граммов коньяка и жадно впилась белыми зубами в колбасу. В кафе зашли двое мужчин, сели в затемненном углу. Не прекращая жевать, Донна легонько ударила спутника под столом ногой. Роман смаковал коньяк, как истый гурман.

– Не ценим того, что потеряли! – сказал он. – Никакой «Хеннесси» на сравнится с армянским коньяком! Странно, что бармен Зотов не удосужился разбавить «конину».

– Ты видишь тех парней?

– Кэ Джи Би, как говорит мой сосед-гомеопат! – понимающе кивнул Странник.

Он прижал палец к губам, указав взглядом на дверь в подсобное помещение. Это была ничем не примечательная дверца с грозной табличкой «Посторонним вход воспрещен!». Не прекращая улыбаться, Роман вытряхнул содержимое солонки в карман куртки.

– Будь начеку, подруга боевая!

– Они здесь?!

Донна подобралась, как хищная пантера.

– Скромные бататы уступают арену боя тяжеловесам! – тихо проговорил Странник.

Он наскоро откусил бутерброд, разлил по стаканам оставшийся в графине коньяк.

– Уходим!

– А как же курица? – запищала Инна.

– Курица будет в следующей серии!

Оба чекиста немедленно поднялись, встали на пути молодых людей. Странник досадливо нахмурился:

– Не топтались бы вы на пути, служивые!

Чекисты походили друг на друга как родные братья – высокие, хорошо сложенные шатены. Подобная прическа называлась «под канатку» – остриженные затылки, четкий пробор, зачес направо. Двое из ларца, одинаковы с лица!

– Здесь нельзя оставаться! – сказал чекист.

– Парень дело говорит! – кивнул Роман.

– Выходите на улицу, там ждет машина. Мы прикроем!

– Ствол бесполезен, солдат! – ответил Странник, с симпатией глядя на чекиста.

Дверь в подсобку распахнулась; сметая бутылки со спиртным, в зал вылетел бармен Зотов. Болезненного молодого человека словно подменили. Вертикальные змеиные зрачки искрились огнем, мускулы были напружинены, пальцы венчали загнутые черные когти. Он взлетел на стойку. В руке одного из чекистов оказался пистолет, полыхнуло оранжевым огоньком. Пуля угодила в грудь чудовищу, однако вместо того, чтобы упасть замертво, бармен кинулся в атаку. Чекиста будто ветром снесло, скорость перемещения демона была молниеносна. Краткая доля мгновения – и офицер упал на пол, безвольно уткнувшись виском в ножку столика. Удар костистой лапой – и одежда на груди порвалась в клочья. Время спрессовалось в тягучие мгновения. Напарник поверженного чекиста прицелился демону в голову. Из подсобки выбежала полная женщина в синем костюме. На лацкане двубортного пиджака была приколота брошь с огромным янтарем. В камне застыло доисторическое насекомое, угодившее миллион лет назад в древесную смолу. Комар ожил и нетерпеливо стукнулся хоботком в каменную массу. Нарушая законы физики, янтарь стек по оправе, с торжествующим писком насекомое вырвалось на волю.

– Новый уровень… – прошептала Донна.

На пол падали бутылки, запах спирта смешался с горелой бумагой.

– Хватай соль! – закричал Странник. – Соль!!!

Девушка кинулась к ближайшему столику, схватила солонку, швырнула в лицо дьяволице. Ослепшая на один глаз, та пронеслась вьюном по помещению. Зловредное насекомое умудрилось вырасти до размеров воробья, от пронзительного жужжания заложило уши.

Чекист кинулся к раненому товарищу, выстрелив на ходу в бармена. Две пули попали в цель. Первая угодила в лоб, снеся затылочную кость, вышла навылет. В черепе бармена образовалось круглое отверстие, напоминающее глазок в деревенском туалете. Администратор схватила опорожненную бутылку водки с пола и вылила бесцветную жидкость в поврежденную глазницу. Спиртное зашипело, как перекись водорода. Она протянула скрюченные пальцы, безымянный палец обнимало широкое обручальное кольцо. «Мать моя женщина! Да она замужем!» – пронеслась безумная мысль в голове Донны. Комар промчал в опасной близости, он уже был размером с откормленного ленинградского голубя. Если его не прикончить, на улицы города выпорхнет новоявленный птеродактиль! Чекист оказался парень не робкого десятка! Он успел расстрелять обойму, изрешеченное туловище демона было похоже на бабушкин дуршлаг.

– Баю-баюшки-баю, не ложися не краю… – пропел бармен.

– Беги отсюда, солдат! – закричал Странник.

Он метнул пригоршню соли в лицо бармена, белая кожа зашелушилась, как старый пергамент, обнажая тугие переплетения сухожилий и вен. Демон отпрянул.

– Охотник!

– Охотник!!! – вторила женщина-администратор.

Трясущимися руками чекист загнал в пистолет новую обойму. Он попытался оттащить раненого друга к выходу, но тот не подавал признаков жизни. Зотов подпрыгнул и по-собачьи зубами вцепился в ствол. Громыхнул выстрел, пуля вылетела из затылка, расщепив кость.

– Баю-баю… – пропел демон мерзким голосом, хотя и петь-то было нечем!

Зубы образовали белое крошево. Странник оттолкнул чекиста, порция соли угодила в незащищенные глаза монстра.

– Твое оружие не поможет! Беги!

Рухнул хрупкий стол под тяжестью тучной женщины, ножка обломилась возле основания, обратившись в грозное оружие. Донна схватила деревяшку, издала воинственный клич. Пьяница Инна Вяземская затаилась глубоко внутри, в недрах загадочного подсознания, о котором никто ни черта толком не знает! Отважная воительница устремилась вперед, щепа пропорола живот, треснула по швам добротная материя, которой славилась фабрика «Большевичка». Из кривой раны брызнула черная кровь.

– Сучка ты малолетняя! – с материнской укоризной проговорила женщина. – Вот я тебя щас!

Не обращая внимания на торчащий из живота кусок древесины, она двинулась вперед. Гигант-кровосос оседлал старый, покрытый копотью вентилятор, лопасти закружились, поднимая небольшой смерч.

Донна швырнула последнюю щепотку соли.

– Ходу! – заорал Странник.

Он врезал ногой по голове бармена. Офицер замешкался, не решаясь бросить товарища, выстрелил наобум из «макарова» и вынужден был отступить к дверям. Инна остановилась. Жуткая картина предстала перед ее взором. Бармен уселся, скрестив ноги. Взмах костистой лапы – и грудная клетка раненого чекиста разошлась, треснули ребра. Демон извлек наружу кровоточащий тугой мешочек, с наслаждением прижался губами к лакомству в смертельном поцелуе. Темная кровь стекала по бледным скулам, демон заурчал от удовольствия, сквозь пулевые отверстия виднелись кусочки серого мозга. Комар атаковал замешкавшегося возле дверей чекиста, вонзил в шею жало, по трубчатому хоботку полилась красная жидкость, прозрачное брюшко наполнилось кровью. Офицер пальнул дважды, оружие выпало из рук. К нему неспешно приблизилась администратор. Проходя мимо стойки, она включила магнитофон, жалобно заныла Анна Герман: «Дурманом сладким веяло, когда цвели сады…»

Странник схватил Инну за руку. Они выбежали на залитую солнцем улицу Пестеля. Здесь все выглядело буднично, обыкновенно. Спешили озабоченные горожане по своим делам, в сквере на углу Моховой улицы вели оживленную беседу старушки. Не верилось, что за дверьми уютного бара только что разыгралась кровавая драма.

– Неужели никто не слышал выстрелов?! – воскликнула Инна.

Горячка боя миновала, уступив место рассудочности. Руки тряслись, зубы застучали, как в ознобе. Притормозила черная «Волга», с водительского места махнул рукой старый знакомый блондин:

– Садитесь в машину! Живо!

Симпатичное лицо было сурово, руки впились мертвой хваткой в руль.

– Пошел на хрен! – огрызнулся Странник.

– Вы хотите, чтобы они переполошили весь город?!

– Мне кажется, ему можно верить! – крикнула Инна.

– Быстрее! – Лицо офицера исказила гримаса. – Ты хочешь, чтобы они вырвались на улицу?!

Двери кафе дрогнули, витрина покрылась сетью мелких трещин. Проходящий мимо тучный мужчина отпрянул, закрыл лицо портфелем.

– Уговорил! – буркнул Роман.

Они сели в салон, блондин выжал педаль газа, машина стартовала со второй передачи. Инна откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза. Сказывалось нечеловеческое напряжение последних дней.