Калитка заскрипела, заворчала, медленно и зловеще поворачиваясь на закостеневших суставах-петлях. Сразу же отозвались сосны и ветер. Заскрипели-зашелестели, запевая торжественную песню, которая нарастала и разносилась по лагерю дальше и дальше, превращаясь в приветственный гул. У горниста, встречающего гостей, давно не было ни головы, ни горна, но синие ели плавно танцевали вокруг, обмахивая его тяжелыми лапами, и тени от них создавали иллюзию, что его облезлая грудь раздувается и порождает этот звук.

На маленькой чистой кухне – уголке уюта в покинутой громадине столовой – Немо отложила нож, которым чистила картошку, и, недоуменно хмуря брови, повернулась к окну. Спящая, сидящая рядом с ней, оторвалась от экрана ноутбука и тоже обернулась к окну, сама не зная что услышав.

В шагах ста от них, а может и больше, развалившийся на качелях в душистой горьковатой тени сосен Кит торопливо вытянул из уха наушник и приподнялся. Но тут же улегся снова, решив, что странный шум ему показался.

Лис с волосами, перемазанными смолой и полными сосновых игл, выглянул из-за теплого рыжеватого ствола, возле которого собирал шишки, озадаченно поморгал, а потом весело рассмеялся и подбросил шишки в воздух.

Пакость… Пакость почти ничего не расслышал. Только то, как заволновался толстенный тополь да хлопнула внизу дверь. Просто сильный ветер – ничего особенного.

Двухэтажная громадина лагерного корпуса, из которой жаркое солнце понемногу выгоняло скопившийся в стенах холод, была пуста. Разве что незримый Тук-тук-тук болтался где-то в запертых комнатах и иногда неохотно отзывался на попытки с ним поперестукиваться.

Пакость сидел на ступеньках между вторым и первым этажом, прямо на вымытой в порыве хозяйственности Немо лестнице, и с наслаждением курил уже вторую сигарету подряд, аккуратно стряхивая пепел на специально принесенную сюда выбитую плитку. Пакость был редкостной сволочью, но мусорить там, где не так давно прибрали, совесть ему не позволяла.

С тех пор как они нашли ежедневник, прошло ничем не примечательных три дня, ознаменовавшихся только тем, что ему, подыхающему без никотина, в руки снова попало драгоценное курево. Их снабженец таки сжалился и еще вчера привез одну пачку, за которую даже денег не взял. Правда, когда Пакость попытался сунуть ему купюру и попросил привезти еще парочку в запас – снова уперся. На это Пакость даже не разозлился.

А все потому, что Кит, третий день мрачно и нервно шатавшийся по территории и время от времени набиравший тот злосчастный номер из ежедневника, неожиданно засобирался в город. И очень вовремя! Здесь, вдали от цивилизации, у каждого образовалось, как минимум, одно дело, которое в условиях «Еца» никак нельзя было решить. И Кит не стал кривиться и легко согласился выполнить заказ. Осталось дождаться, пока он таки соберется, и растянуть пачку до его возвращения.

Когда внизу послышались чьи-то гулкие шаги, Пакость сначала не обратил на них внимания. Только что-то в душе царапнуло – словно он уже сидел вот так, курил, а кто-то топтался в холле внизу. Сначала Пакость подумал, что это вернулась Немо, прихватить из библиотеки какую-нибудь непрочитанную книгу и затеряться среди тополей и сосен, но вот только она не так давно вместе со Спящей ушла готовить обед и так быстро вернуться не должна была. Шаги стихли. Кто-то чужой, незнакомый с этим местом остановился у самой лестницы в замешательстве, прислушиваясь и, наверное, озираясь. Пакость осторожно выдохнул сизый дым в потолок и повернулся туда, откуда вот-вот должен был появиться чужак.

Вот один неуверенный шаг. Второй. Третий, четвертый… И парни уставились друг на друга в абсолютном замешательстве.

На истертой ступеньке стоял юноша примерно тех же лет, что Кит и Немо. Вид у него был совершенно озадаченный. Неясно, что он ожидал увидеть в темной прохладе корпуса, но уж точно не длинного, взъерошенного тощего типа, по случаю жары босого и в одних закатанных до колена джинсах, который коротал время в компании сигаретной пачки и плитки-пепельницы. Мимоходом вспомнив про их местного провидца, Пакость сдержал нервный смешок. Он наконец понял, почему ситуация кажется ему знакомой.

– Привет, – неуверенно сказал пришелец. «Р» он говорил мягко, и она у него звучала почти как «г». – Ты не подскажешь, где мне найти кого-то… из администрации? – Он чуть наморщил лоб. – Или кто тут у вас главный?

Это Пакость добило. Он прыснул, а потом расхохотался в голос. Пустой холл подхватил его смех и усилил, напугав, наверное, даже Тук-тук-тука. Таранящая стекло муха угомонилась и затихла.

– Где вы беретесь такие? Почкованием размножаетесь? – выдохнул он сквозь смех. – Еще один…

Кит бы на этом этапе уже хмуро зыркнул, воткнул в уши наушники и пошел прочь. Пришелец же только вопросительно поднял брови, терпеливо дожидаясь, пока собеседник пересмеется и все ему объяснит.

Пакости он как-то сразу не понравился. Слишком уж какой-то чистенький, правильный.

Пришелец был высокий, с прямой спиной, но едва ли выше самого Пакости. Остролицый. Темно-русые волосы показались сначала просто зализанными, но потом оказалось, что они стянуты в короткий хвост на затылке. Глаза прятались за прямоугольными стеклами очков без оправы. Подбородок он держал чуть вскинутым, так что казалось, что на все он смотрит немного свысока.

На нем были коричневые свободные шорты по колено и белая футболка, грозящая превратиться в пеструю в этом чудесном месте, где царствовали пыль, сосновая смола и вездесущий Лис со своими карандашами и фломастерами. За спиной темнел увесистый рюкзак.

– А сейчас ты мне, может, подскажешь дорогу? – терпеливо спросил новичок, когда Пакость отсмеялся. – Я видел по пути административный корпус, но там закрыто.

– Тут почти везде закрыто, – отмахнулся парень, со вкусом затягиваясь тающей сигаретой. – Кроме этого корпуса и столовой.

Незнакомец появился так внезапно, что Пакость даже не успевал сообразить, как его развести. Но терять такую возможность из-за собственной нерасторопности он не собирался. Неясного цвета глаза ощупывали фигуру новенького, ища слабину и хоть какие-то зацепки для забавы. Все же в «Еце» было скучновато.

– Понял, спасибо. – Чужак снова спокойно кивнул, проявляя удивительное терпение. – Значит, руководство находится в этом здании. В какой комнате?

Он был слишком умный. А умники, особенно такие спокойные и вежливые, Пакости никогда не нравились, главным образом потому, что его самого бы никто не отнес к спокойным и вежливым умникам.

– Ни в какой… – огрызнулся он.

– Ты, наверное, не понял. – Все так же без капли раздражения гнул свое чужак, глядя курящему в глаза. Голос его, правда, звучал уже громче. – Меня сюда пригласили для обучения, думаю, ты знаешь чему. Я не просто мимо проходил. Или все уже закончилось?

В ответ Пакость едва не огрызнулся, что ничего и не начиналось. Он потушил сигарету, поднялся, собираясь отделаться от настырного новичка и пойти по своим делам, но тут его осенило. Где-то далеко со звоном закрылось распахнутое окно.

– А… Ага! Так я сразу и не понял, что ты по этому делу. – Актер из него был никакой, но получилось вроде бы убедительно. Пакость сунул пачку в карман и посмотрел подчеркнуто дружелюбно. – В корпусе сейчас никого. Все разбрелись. А тебе, как новенькому, нужно к Лису, он тут все решает.

– К Лису? – Брови чужака снова поползли вверх.

– К Лису, к Лису, – подтвердил Пакость, каким-то чудом не заржав. Его неожиданно посетило вдохновение, и он не спеша принялся объяснять. – Его тут все так называют, он рыжий просто. Суровый мужик такой, но без него никак. Найди его, он тебе и скажет, что к чему, да и просто решит, будешь ты тут жить или нет.

– О… – Последнее, наверное, было лишним, потому что новичок поморщился и устало поправил лямки тяжелого даже на вид рюкзака. – И такое может быть?

– Кто знает. – Пакость вздохнул почти сочувственно и развел руками. – Как Лис скажет, так и будет.

– И где мне…

– А вон туда иди, по аллейке такой косой, тенистой. Там столовая будет, а левее детская площадка. Где-то там его и найдешь.

– Понял. – Новичок обернулся, восстанавливая в памяти виденное и прикидывая дорогу. Потом он коротко улыбнулся одними губами. – Спасибо за помощь.

– Да не за что! – совершенно искренне выдохнул Пакость, предвкушая веселье. – Ты там осторожней. Под ноги смотри. Там на ступеньках арматура торчит, а дальше плитки нет…

Стоя на ступеньках, он выждал, пока чужак покинет темный холл, и осторожно, стараясь не шуметь, последовал за ним. Плитки холодили босые ноги, но бегать наверх за обувью означало потерять драгоценные секунды. В «Еце» хотелось ходить босиком, хотя при таком количестве старых рассыпающихся зданий это было небезопасно. Но Лис бегал и не травмировался, так что за ним привычку подхватили и все остальные.

– Вот кто ожидал, что еще один припрется? – обращаясь к самому себе, пробормотал Пакость, уже стоя на пороге и глядя на отдаляющуюся спину пришельца.

Осторожно обходя ямы и колдобины изрытого асфальта, он дошел до поворота, нервно покосился на плачущий корпус, потоптался немного в тенечке, а потом все же двинулся по аллейке к столовой.

– Ненавижу перемены, особенно такие… – Пакость раздраженно сплюнул на крыльцо. – Вот было нам хорошо впятером, нет, надо было еще одного подсунуть… Ну зачем, а? Ладно Кит, нормальный же парень, сразу было видно… А это что за недоразумение?

За его спиной, где-то в закрытых спальнях первого этажа, прозвучал неспешный громкий тройной стук. Раньше бы он напугал Пакость, но, уже привыкший, парень просто ухмыльнулся и обратился к незримому собеседнику:

– Вот ты мне никогда не нравился, но, может, сейчас объединим усилия? А то слишком он самоуверенный!

Огромная запущенная территория, разбитый асфальт, едва ли пригодные для жизни корпуса… Если у арендаторов не хватало денег на что-то приличное, почему не ограничились офисным помещением в городе, куда бы они приходили каждый день? Все это было настолько нерациональным, что просто угнетало.

Шестой, который еще не знал, что он Шестой, пересек указанную аллею – зеленый живой тоннель, испещренный пятнами солнца, – и остановился на квадратной, тесно окруженной деревьями площадке перед узнаваемым некогда зеленым зданием столовой. Вокруг не было ни души. Птицы пели где-то высоко в зеленых кронах, и скрипели старые сосны.

Заброшенные места обычно вызывали у него или уныние, или приступ любопытства, но этот лагерь заставлял насторожиться. Он казался пустым, но вместе с этим складывалось ощущение, что все его многочисленные обитатели просто попрятались и следят за пришельцем из укрытий. Выглядывающие из-за деревьев качели, стены зданий, фонарные столбы не имели глаз, но направляли на чужака почти ощутимые взгляды. Шестой одернул себя, стараясь не впадать в панику на ровном месте. Лагерь вокруг скрипуче посмеивался, шептался, вздыхал. Запах сосны был настолько всепоглощающим, что пропитал его волосы, одежду, въелся в кожу, вытеснив все прочие запахи.

Шестой потоптался, послушал и неуверенно пошел к столовой, рассуждая про себя, что каким бы заброшенным ни выглядело здание, а живущим тут надо было где-то есть. Здешний персонал мог дать ему более толковые указания, чем тот неприятный тип в корпусе.

Двери столовой были распахнуты, у самого порога стоял старый, чисто вытертый стол, сейчас присыпанный сосновыми иглами. Вокруг него расположилось шесть стульев с металлическими ножками. Новичок прошел мимо них, заглянул в замусоренный палой листвой зал и неуверенно остановился. Здесь, в холоде и грязи, точно никто не обедал. Хотя бы потому, что все остальные стулья и столы были сдвинуты в дальний угол и сложены в шипастую угрожающую башню. За стеной, на кухне, где должны были кипеть кастрюли и переговариваться повара, тоже было тихо. Совсем растерявшийся Шестой был уже готов поверить, что тот тип в корпусе ему привиделся. И если бы он только слышал его голос – неудивительно, но с каких это пор он видел то, чего не было? Качая головой, новичок вышел на жаркое солнце и опять увидел стол, который, если бы стоял здесь долгие годы под снегом и дождем, уже давно бы развалился. Неужели тут жило всего шестеро людей?

Шестой двинулся в обход столовой, чтобы убедиться, что она пустая. Давно не кошенная трава защекотала обутые в сандалии ноги.

Первое окно было разбито и закрыто листом фанеры. До второго пришлось идти вдоль стены, хрустя осыпавшейся зеленой краской. Оно оказалось маленьким, грязным, смутно отражавшим деревья и кусок задней стенки летней эстрады. Шестой не сразу понял, что видит в глубине. Подошел ближе и понял, что смотрит на плиту, где под белой кастрюлей шевелил лепестками синий газовый цветок.

Там, в небольшой комнате, обставленной как крохотная кухня в хрущовке, были люди. За столом, поставив на колени ноутбук, сидела красивая девушка в светлом сарафане, напротив нее, поджав под себя босую ногу, резал овощи взъерошенный мальчишка лет четырнадцати, несмотря на жару одетый в темную футболку и джинсы. Голосов было почти не слышно, но Шестой видел, как шевелятся губы девушки, читающей что-то с экрана.

Он торопливо вернулся обратно ко входу, прошел через зал, миновал лабиринт коридоров и, постучав, толкнул неприметную дверь, за которой чувствовалось теплое дыхание настоящей кухни. Две пары глаз, удивленные и даже испуганные, уставились на него. Мальчишка вскочил, откладывая нож, девушка осталась сидеть, держа ноутбук на весу, – вероятно, намеревалась его убрать, но отвлеклась на вошедшего. Запах варящейся картошки и сосен заглушил тонкий аромат яблочных семечек.

– Ты кто? – удивленно выдохнула девушка.

Она была бледной, с высокими скулами и длинными русыми волосами, рассыпавшимися по спине. Рядом на столе лежала массивная заколка: видимо, девушка давала себе отдохнуть от тяжести шевелюры.

– Новичок. – За Шестого ответил мальчишка, голос у которого оказался уж слишком высоким. У него были тусклые зеленые глаза, настороженно смотрящие из-под густой челки. Спустя секунду Шестой понял, что перед ним никакой не мальчишка, а еще одна девушка, просто угловатая и стриженная под мальчика.

– Новенький же? – уточнила она.

– Д-да. – Он неловко кивнул, немного оробев под внимательными взглядами. – Привет. Я только сегодня приехал. Вы не подскажете, где найти Лиса?

Девушки переглянулись. На чистой, уютной кухоньке, такой неожиданной среди царящего везде запустения, повисла душная, пахнущая луком, петрушкой и вареным картофелем тишина. Длинноволосая повторила одними губами его вопрос, словно желая убедиться, что не ослышалась, потом неуверенно улыбнулась. Стриженая, хмурясь, прислушивалась к себе, глядя куда-то поверх плеча Шестого.

– А Лис-то тебе зачем? – спросила мягко хозяйка ноутбука.

– Я же только приехал, – пояснил ей немного удивленный непониманием Шестой. – Надо же с ним встретиться, все вопросы решить… Где его найти?

– Да где угодно, – все еще удивленно на него поглядывая, ответила стриженая. Локти у нее были зеленые от травы, а на щеках серели пыльные разводы. – Либо площадки инспектирует, либо вон там, возле эстрады, ходит, возле камня. А он точно тебе нужен?

Как показалось Шестому, она произнесла это с небольшой опаской. Значит, этот загадочный Лис, всем тут заправляющий, и правда был человеком непростым. С виду оставаясь все таким же спокойным, он почувствовал, как неприятно сжимается желудок. Как бы Шестой ни старался с собой бороться, а неконтролируемая робость, которая часто усложняла ему жизнь, никуда не могла деться. Вот и сейчас от одной мысли о разговоре с таинственным Лисом ему стало не по себе.

– Точно. Спасибо за помощь. – Он снова скованно им кивнул. – Увидимся еще.

Он уже почти закрыл дверь перед недоумевающими девушками, когда в последний момент передумал и остановился.

– Вы давно тут?

Стриженая начала загибать пальцы, но ее опередила красивая подружка:

– Почти месяц.

– И… как?

– Отлично, – улыбнулась ему длинноволосая, неуловимо похожая на русалку, сошедшую с иллюстрации в какой-то книге сказок. – Оставайся, не пожалеешь.

Когда он ушел, снова сбивчиво их поблагодарив, женская половина населения «Еца» обменялась удивленными взглядами. Картошка на плите плевалась кипятком и шипела, но о ней уже забыли.

– Я что-то ничегошеньки не поняла, – рассмеялась Спящая. – При чем тут Лис? Какие вопросы?

– Да я что-то тоже. Но он в свои слова верил. – Немо растерянно отправила в рот кусочек огурца и бросила короткий взгляд в окно. – Я сразу почувствовала. Пойдем за ним?

– Пойдем! – Спящая бодро спихнула ноутбук на стол.