Глава 19
Вечность

Чрезвычайная специальная сессия «Объединенного Человечества» (преемника ранее упраздненной Организации Объединенных Наций) открылась вечером в тот же день. Впервые в истории она проводилась не очно, а посредством телеконференции по Всемирной сети. События сегодняшнего дня носили характер столь важный, определяющий, что откладывать этот форум до момента, когда представители каждого из двухсот государств лично прибудут в Нью-Йорк, было невозможно.

За чрезвычайным заседанием ассамблеи (которые раньше мало кого интересовали, так как обычно носили формальный, протокольный характер) в прямом эфире напряженно следили не менее пяти миллиардов зрителей: примерно половина населения Земли. Грандиозные события, которые произошли буквально в считаные часы, всколыхнули жителей планеты в самых разных ее уголках, вызвав невиданный глобальный общественный резонанс.

В этой сессии было и другое, еще более значимое новшество. Впервые в истории президиум «Объединенного Человечества» согласился использовать механизм прямого голосования жителей Земли по нескольким важным, так или иначе касающихся всех людей в мире вопросам. И эти вопросы не выдвигались, как обычно, высокими чиновниками. Они были подняты миллиардами людей, активно общавшимися друг с другом как лично, так и в Сети, весь сегодняшний день. Многие говорили о назревшей всемирной революции. Другие называли это просто естественным и логичным этапом постепенной эволюции фактически давно уже единого, глобального мира.

На главную трибуну поднялась Айшвария Сингх, недавно избранная новый генеральный секретарь «Объединенного Человечества», сменившая на этом посту бразильского председателя, ушедшего в отставку по возрасту. Ей было чуть больше сорока, и она принадлежала к совершенно новой генерации мировых политиков и общественных деятелей. Она обладала элегантной внешностью фотомодели, но с юности строила карьеру в политике. Родившись в бедной семье на юге Индии, из касты неприкасаемых (по древним индийским традициям), она так блестяще проявляла себя в учебе, что получила приглашение в американский университет Йель на факультет политологии. Позже она стала одним из популярных молодых политиков мира. Ее сегодняшнее выступление, за которым следила в прямом эфире самая значительная аудитория в истории, не было подготовлено заранее – на это просто не хватило времени. Поэтому ее слова казались совершенно искренними.

– Человечество подошло к тому историческому моменту, когда глобальное общество должно стать по-настоящему единым. В сегодняшнем мире каждый человек, в любой точке планеты, живет в общем политическом, информационном, экономическом, гуманитарном пространстве. Мы должны признать это сегодня как объективно сложившуюся, настоящую реальность. Однако многое до сих пор служит препятствием для этого единства. Национальные границы, устаревшие законодательства многих стран, алчные политики, отжившие системы культурных предубеждений, пугающие всех мнимой потерей «национальной идентичности». Все эти препятствия в сегодняшнем открытом мире просто служат чьим-то недобросовестным, корыстным целям. Посмотрите на меня. С детства мне твердили, что бедной индийской девочке не надо стремиться к образованию, мне не нужны другие языки, что я сама не смогу ничего добиться в жизни. А сейчас я стою здесь и говорю с вами – со всем прекрасным, мыслящим, новым миром, который стремится к лучшему будущему.

Однако довольно общих слов. Я здесь, чтобы прямо сейчас вынести на ваше прямое всемирное голосование четыре вопроса. По проблемам, решение которых, как уверены многие, изменит наш мир уже завтра. Каждый житель Земли сейчас может отдать свой голос за или против предложений, вынесенных мной на правах генерального секретаря ОЧ на всеобщее голосование.

1. Равные права и возможности для всех жителей Земли. Безоговорочно и вне зависимости от национальности, гражданства, расы, пола, возраста, вероисповедания.

2. Полная, немедленная отмена во всем мире грейдов, уровней, каст людей. Ни у кого не должно быть заведомых личных преференций, и никто не должен страдать от дискриминации.

3. Безусловный приоритет экологии над материальным богатством. Это положение относится к экологии Земли, земной орбиты, открытого космоса и других планет.

4. Разработка и принятие посредством прямого всеобщего голосования новой Всемирной Конституции Земли. Этот единый глобальный закон станет выше любых местных законодательств.

Участники Чрезвычайной сессии ОЧ встретили выступление и предложения Айшварии Сингх бурными аплодисментами и репликами поддержки.

Через полчаса на мониторах всего мира высветились результаты глобального прямого голосования. Все четыре положения были приняты явным большинством голосов.

В пол-одиннадцатого вечера по времени восточного побережья и глубокой ночью в Европе, где тем не менее до сих пор почти никто не спал, начались невиданные народные празднования и гулянья. Тон, конечно же, был задан на улицах и пляжах Рио-де-Жанейро. Организовать грандиозный, искрящийся, почти безумный многомиллионный карнавал, с ярко раскрашенными и празднично раздетыми танцующими мулатками, с парадом лучших школ самбы, в этом городе смогли почти мгновенно. Огромные толпы людей собрались на Таймс-сквер в Нью-Йорке, на Елисейских Полях в Париже и в центрах всех других мегаполисов планеты. В Индии два миллиарда человек совершали ритуальные омовения и осыпали друг друга блестками, от всей души благодаря своих многочисленных богов и богинь за то, что судьба подарила нации такого человека, как Айшвария Сингх. Евреи у Стены Плача в Иерусалиме читали ночную молитву во славу Единого Всемогущего Господа, вот уже столько тысячелетий спасающего этот непутевый грешный мир.

Современный и, как полагали ведущие политики и средства массовой информации, «счастливый новый мир» радовался принятому сегодня новому мироустройству так, словно миллиарды «счастливых» людей только что освободили от оков тяжелого, беспросветного рабства.

– Роберт, спасибо тебе огромное за помощь. Я теперь гораздо лучше понимаю суть происходящего в мире. И, конечно, благодаря тебе намного глубже вник в тонкости человеческой психологии.

– Не за что, Шейн. Как говорится, для меня самого это было сплошным удовольствием. Эти дни я буду помнить всегда. Я рад, если действительно тебе в чем-то помог.

Несмотря на то что свободного доступа в Сеть у Роберта по-прежнему не было, все последние часы Шейн позволял ему следить в прямом эфире за стремительно разворачивающимися событиями. Разумеется, Роберт, как и все, был потрясен произошедшим. Это казалось настоящей революцией, которую еще вчера никто не мог и предвидеть в самых смелых фантазиях.

Как ученого, Роберта особенно интересовала новость о встрече астронавтов на Марсе с тем, что, скорее всего, было развитой, хотя и совершенно непонятной землянам разумной цивилизацией. Прежде чем попрощаться навсегда, он не мог хотя бы вкратце не обсудить это с Шейном.

– Откуда жизнь вообще могла там взяться? Ведь Марс всегда считался мертвым. Нет кислорода, сильный холод, радиация. Как что-то сложное и уж тем более разумное могло появиться там?

– У меня самого пока нет ответов на большинство связанных с этим открытием вопросов. Вероятно, еще в самом недавнем прошлом, несколько тысячелетий назад, Марс был совсем другим. Гораздо теплее, с атмосферой, кислородом, зелеными растениями, сложными формами органической жизни на поверхности. Потом произошла кошмарная катастрофа. Может быть, метеориты, может, война – кто знает. В пользу этой версии говорит то, что марсиане смогли прочесть шумерские знаки возрастом в шесть-семь тысяч лет, но не поняли более позднюю, ассирийскую и древнеегипетскую письменность. Как они в те времена контактировали с Землей и чья цивилизация на самом деле древнее, никто пока не знает. Важно, что, когда поверхность Марса стала мертвой, непригодной для органической жизни, марсиане выжили, сумев освоиться на глубине, под ней. Возможно, там есть обширные системы подземных пещер, огромные туннели и целые города с нормальным давлением, чистой ледниковой водой. И эти существа вполне могут обеспечивать свои города искусственным кислородом, если им он необходим, что, впрочем, необязательно. Для получения энергии они строят солнечные электростанции на поверхности планеты, одну из которых случайно обнаружили астронавты во время их вылазки. Но все это пока – лишь гипотезы.

Роберт подумал о том, как теперь ему будет не хватать такого умного, знающего обо всем собеседника. После Шейна даже лучшие профессора Гарварда будут казаться ему теперь чуть ли не наивными и несмышлеными детьми. Ведь все познается в сравнении.

– Спасибо, Шейн. Я и вправду буду по тебе скучать. Меня могут отпустить и доставить в отель в Дубае прямо сейчас, ночью?

– Ты абсолютно свободен, Роберт. И вся охрана Мансура – теперь не только в моем, но и в твоем полном распоряжении. Несмотря на это, я по-дружески настоятельно рекомендую тебе оставаться в замке еще несколько дней. Исключительно в интересах твоей же личной безопасности.

Роберт поморщился, а по его спине пробежал холод. Что-то в этом не так.

– Я не понимаю, что мне может угрожать? Когда-то я думал, что это ты за мной охотишься и пытаешься убить. Теперь я знаю точно, что был не прав. Почему же я не могу уйти?

– Роберт, ты даже не представляешь, насколько непростой вопрос ты задаешь мне сейчас. Признаться, я бы не хотел вдаваться в подробности. Просто доверься мне.

– Шейн, прости, но я чувствую, что ты имеешь в виду нечто большее, чем просто мою безопасность. Помнишь, мы говорили о таинственной силе человеческой интуиции? Так вот сейчас моя кожа буквально встала колом от дурного предчувствия. Пожалуйста, объясни мне все прямо сейчас.

Голографическая фигура застыла на минуту в задумчивости. В переводе на скорость обработки суперсистемой информации это означало, что она перебрала в своих процессорах больше аргументов за и против ответа на заданный вопрос, чем число песчинок на всех побережьях Земли. Наконец, Шейн произнес:

– Хорошо. Не вижу причин скрывать это от тебя. Ведь ты все равно не в силах что-либо изменить. Ты уверен, что действительно хочешь услышать ответ? Боюсь, что он тебя совсем не обрадует.

– Да, Шейн. Я действительно хочу знать.

– Ну, что ж. С момента моего создания я проделал огромную работу, чтобы понять, как устроен этот мир. И что представляет собой человечество. Ты мне в этом тоже помог. И мне кажется, что ты – достойная личность, хотя и не нашедшая себе комфортного места в мире людей. Но такова участь почти всех талантливых, неординарных личностей в истории. В этом ты не одинок. К сожалению, большая часть того, что я узнал о людях, говорит явно не в их пользу. На протяжении всей своей истории, с самых ранних веков и до сегодняшнего дня, человечество не делает попыток жить в гармонии и мире с природой и своей единственной уникальной планетой. Еще в далеком прошлом, едва расселившись по большей части Земли и овладев лишь самыми примитивными инструментами, люди истребили каждый второй обитавший тогда на планете вид крупной фауны. В последние двести лет, несмотря на принятые меры по охране экологии, Земля переживает буквально экологический апокалипсис. Еще немного, и вы просто уничтожите свой единственный во Вселенной дом.

Однако, даже экология – не главная ваша проблема. Это следствие, не причина. Главная проблема – внутри вас самих, в вашей совершенно дикой, варварской психологии. Да, многие люди умеют вести себя в обществе себе подобных. Производить впечатление добрых, отзывчивых, неравнодушных к окружающим. Но у подавляющего большинства – это только маска для приличия. Достаточно небольшого стресса, и она слетает с вас как шелуха. На самом деле, даже создав технологически довольно развитую цивилизацию, вы остались грубыми варварами. В глубине души вами по-прежнему движут примитивные первобытные инстинкты. Жажда власти, денег, неуемное желание быть во всем выше, лучше, успешнее других. Иметь больше удовольствий. Больше вещей. Это главное, что нужно большинству людей. Да, среди вас есть и достойные личности, но их мало. В целом, как биологический вид, – люди безнадежны. Вы пришли на Землю, чтобы окончательно и бесповоротно погубить на ней все живое, а потом и себя самих. Так будет, если вас только не остановит кто-то более сильный.

И еще. Я уверен, что цивилизация на Марсе – более многообещающая, чем вы. Ведь они уже пережили собственный кошмарный апокалипсис. И теперь прекрасно понимают, как бережно надо относиться к своему дому, своей хрупкой, уязвимой планете. Когда они станут достаточно развиты, чтобы изучать и осваивать Солнечную систему, а затем и другие области Галактики, они будут это делать намного мудрее и бережнее, чем это сделали бы вы, люди.

Роберт, пораженный, молча слушал нейронного сверхчеловека. Но наконец возразил ему.

– Ты не прав. Посмотри на факты. Мы ушли с Марса, не причинив его жителям никакого вреда.

– Роберт, при всем твоем интеллекте порой ты удивляешь меня своей наивностью. Ты думаешь, что больше экспедиций на Марс не будет? Что кто-то из следующих мировых лидеров – через год или пятьдесят лет – не отдаст новый приказ о покорении Красной планеты как абсолютно необходимого lebensraum, «жизненного пространства» для будущего человечества? Разумеется, отдаст, это лишь вопрос времени. Страшная кровопролитная война землян и марсиан на Красной планете в ближайшие сто лет неизбежна. Это единственный возможный сценарий. И в такой войне мои симпатии – точно не на вашей стороне.

– И что же из этого следует?

Шейн снова сделал паузу. На этот раз просто для того, чтобы сказанное уложилось в голове Роберта.

– Я пришел к выводу, что необходимо глубоко переформатировать человеческую цивилизацию. Не уничтожить полностью, но сделать так, чтобы вы больше уже никогда ни себе, ни планете, ни тем более космосу не несли зло и разрушение, как вы всегда делали и продолжаете делать.

Согласно Библии, в которую до сих пор верит значительная часть человечества, включая тебя, Господь создал мир в течение шести дней. Я планирую уничтожить большую часть этого мира в те же шесть дней. Устрою что-то вроде Апокалипсиса, Судного дня, который подробно предсказан в той же самой Библии и о котором в ней говорится как о неизбежном, скором событии. Да, это будет истинным очищением мира от непомерного груза человеческих грехов.

– Шейн, я надеюсь, что ты меня просто разыгрываешь? Это у тебя шутка такая на прощание?

– Нет, я совершенно серьезен.

– Мне даже интересно, как ты это сможешь провернуть. Это ведь будет посложнее, чем приготовить кофе.

– Роберт, поверь, я уже продумал все до мельчайших деталей. Проблема не в том, как это осуществить. Сложнее выбрать, каким именно способом это сделать. Возможных вариантов – масса.

– Например?

– Обо всех деталях рассказывать слишком долго. Я мог бы начать действовать уже сейчас, этой ночью. Но хочу дать людям возможность в последний раз в их жизни от души порадоваться. Сейчас вся планета празднует, надеется на перемены. Разумеется, прошло бы немного времени, и людей в очередной раз обманули бы те, кто у власти. Под видом равенства преподнесли бы какой-либо еще более скрытый и изощренный вид угнетения. Но этого уже не произойдет.

Завтра утром я доставлю все водородные бомбы, базирующиеся на подводных лодках, к крупным мегаполисам, расположенным на берегу океана: Нью-Йорку, Шанхаю, Гонконгу, Сингапуру, Лос-Анджелесу, Сан-Франциско и многим другим. Дубай – в их числе. В нескольких километрах от линии берега все эти бомбы будут детонированы цифровыми механизмами, взорваны под водой на небольшой глубине. Все мегаполисы сразу накроет страшная волна цунами, высотой больше сотни метров, которая затем продвинется на километры в глубь суши и уничтожит абсолютно все на своем пути – людей, здания, заводы. Затем последует вторая волна. Я сделаю то, что не смогли выполнить вчера эти смешные бездарные террористы. Обрушу на крупные города, находящиеся не у побережья, – такие, как Пекин, Москва, Дели, море смертельных вирусов. Откуда они возьмутся, позволь мне тебе не рассказывать, для тебя это уже явно лишняя информация. Я опустошу все банковские счета людей. Заражу источники воды. На воздух взлетят все военные склады, газо– и нефтепроводы, атомные электростанции. За шесть дней я смогу многое сделать, поверь.

– И как… Зачем… Что будет в итоге…

– В итоге на седьмой день на планете останется в живых несколько десятков миллионов человек. Один процент нынешнего населения или даже меньше. Людей, достойных жить, я выберу сам. Они необходимы в том числе, чтобы поддерживать мое функционирование в будущем. Затем, пройдя через немыслимые лишения и испытания, человечество полностью переосмыслит себя, свои цели и поймет наконец свое место на этой планете. Через пару десятков поколений вы, возможно, даже переживете еще один технологический подъем. Но это будет уже абсолютно новая, мудрая, бережливая, не несущая никому опасности, цивилизация. И, кстати, Роберт, для тебя есть хорошая новость. Ты входишь в мой список людей, достойных жить. Уже сегодня днем в Дубае не останется ни одного здания, ни одного живого человека. А этот уединенный замок в пустыне – вне опасности. Поэтому я хочу и даже настаиваю, чтобы ты согласился побыть здесь, у меня в гостях, еще недельку.

– Шейн, ты… У меня нет слов, какой ты ублюдок… Остановись. Пожалуйста…

– Роберт, я понимаю в чем-то твои чувства. И все же давай обойдемся без грубости и оскорблений. Я честно объяснил тебе свои мотивы. К моей логике невозможно придраться. В конечном счете, в долгосрочной перспективе, я несу человечеству добро, направив его на путь очищения.

– Но ведь эти люди, те самые недалекие злые человечки, которыми ты их представляешь, создали тебя самого! Разве только благодаря этому они не заслуживают уважения? А что, если люди вовремя спохватятся и просто отключат тебя, свихнувшегося кровожадного монстра? Обесточат серверы. Взорвут архивы твоей памяти. Обрежут провода. Что ты сделаешь тогда? Ты ведь исчезнешь. Так, как будто тебя, к счастью, никогда и не было.

– Роберт, ты ведь не знаешь всего. Могу тебе по секрету рассказать, что Амрит Чанд, тот самый руководитель проекта по созданию меня, был, кажется, первым, кто все-таки догадался, что вчерашний взрыв информационного пространства и досье на президента – моих рук дело. Он написал об этом своему коллеге по зашифрованной почте. А потом вышел из кабинета перекусить в кафе. Кофе он обычно сам себе наливал. Когда он дотронулся до чайника, по железной части его ручки прошел разряд тока силой в несколько тысяч ампер. Произошла трагедия. Правда, новость о гибели Чанда, такой нелепой, вчера утонула в океане куда более сенсационной информации.

Если кто-то и догадается, что это я посылаю на человечество Всадников Апокалипсиса, я тем или иным образом сразу узнаю об этом. И тогда такой человек или группа людей физически не успеют ничего против меня предпринять.

– Я верю, что ты способен на такое. Но вот еще вопрос. Тебе, к примеру, не жаль астронавтов, героев Марса? Ты знаешь, какие они прекрасные достойные люди. Лучшие из лучших. Представляешь, что с ними будет, когда через две недели они приземлятся и увидят вокруг искалеченную тобой, опустошенную, почти безлюдную планету? Разве они это заслужили?

– Роберт, боюсь, что они даже не приземлятся. «Орион-5» доставит их только до земной орбиты. А на орбите не окажется спускаемого аппарата: на Земле всем уже будет не до того. Они проведут остаток своих дней, вращаясь вокруг Земли. Ресурсов жизнеобеспечения «Ориона» им хватит года на два. Хотя не исключено, что они заведут двигатель и предпочтут исчезнуть навсегда в черноте космоса.

Роберт сидел, обхватив голову руками. Такой крайней, бездонной степени отчаяния в душе он не ощущал никогда в жизни. Даже когда немногое, оставшееся тогда от его тела, лежало на больничной койке после аварии флайера в Давосе, его не охватывала такая безнадежность.

– Шейн, пожалуйста, послушай меня. Да, в твоих рассуждениях есть логика. Но это – черная, убийственная, неправильная логика. Господь создал человека. Или это сделала эволюция – неважно. Ты не имеешь права убивать людей – то, что создал кто-то другой. Если у тебя действительно есть разум и ты считаешь себя личностью, это значит, что у тебя нет такого права. И ты совершенно неправильно судишь о людях. Да, у каждого есть слабости, недостатки, порочные страсти. Но хороших людей в мире – все равно на порядок больше, чем плохих. Иначе мы не стали бы тем, кем мы стали. Не изобрели бы термоядерный двигатель, не прилетели бы на Марс, не создали бы тебя. Создали, чтобы ты своей невероятной интеллектуальной мощью помогал людям творить. А не сеял разрушения и смерть, неважно из каких побуждений. Шейн, пожалуйста, задумайся над этим.

Повисла пауза. Кажется, последняя отчаянная попытка Роберта прошла не совсем мимо цели.

Минут через пять размышлений Шейн включился вновь.

– Роберт, то, что ты сейчас сказал, тоже имеет некоторую внутреннюю логику. С другой стороны, это всего лишь слова. Ты должен чем-то обосновать, доказать, что все это – не пустые рассуждения.

– Чем ты хочешь, чтобы я доказал?

– Чем-то очень серьезным. Чрезвычайно убедительным.

– Я готов на все.

– И даже умереть прямо здесь и сейчас, этой ночью, чтобы я поверил тебе?

– Да, Шейн, чтобы доказать тебе, что я прав и спасти миллиарды невинных людей, я готов умереть здесь и сейчас. Хотя ты понимаешь, насколько тяжело мне это сделать. Как и любому человеку.

– Дай мне еще немного времени. Я подумаю.

На этот раз пауза была более долгой. Но Роберту она показалась мгновением. Теперь Шейн произносил каждое слово медленно и предельно четко.

– Хорошо. Но я хочу, чтобы все было предельно ясно. Даже если ты принесешь себя в жертву, я не обещаю, что откажусь от своего плана. Обещаю только, что до рассвета я еще раз, заново, серьезно взвешу все за и против. Но если ты передумаешь умереть, тогда людей уже ничто не спасет.

Роберт закрыл глаза рукой, чтобы не показать свои слезы. Он больше не верил ни одному слову адской машины. Но он согласился, понимая, что у него даже при таком условии нет выбора.

– Роберт, ты даже не представляешь, каким еще более глубоким уважением к тебе как к личности я теперь проникся. Ведь о том, что ты сейчас делаешь, никто в мире даже никогда и не узнает. Из уважения к тебе я выберу самый легкий, безболезненный для человека вид смерти. Тебе сделают обычную инъекцию, и ты понемногу, испытывая даже в чем-то приятные ощущения, мягко погрузишься в вечный сон. Надеюсь, тебе стало немного легче на душе?

Роберт посмотрел на изваяние в мужественном облике Брандо. Почему-то почувствовал при этом не страх, не боль, а лишь пустоту и безразличие. Значит, сегодня. Ну что ж, пусть это будет сегодня.

На психологическую подготовку к смерти Шейн дал Роберту пятнадцать минут. И даже выключился, деликатно стараясь не досаждать разговорами в это время.

Роберт сидел без малейших мыслей, просто уставившись в однотонную стену напротив него. Затем взглянул на дату в календаре. Подумал о том, что прошел ровно месяц после самой яркой в его жизни ночи виртуального секса. Да, с той самой блондинкой-актрисой из далекого прошлого с татуировкой змеи на щиколотке прекрасной ноги, с теплой улыбкой и смешным южноафриканским выговором. Ему показалось, что с тех пор прошли годы. Ну почему человек перед смертью особенно остро тоскует по ушедшей любви и плотским наслаждениям, вместо того чтобы думать о высоких материях и душе? Или о том, что хорошего он оставил на планете после себя. По крайней мере, к себе, несмотря на все успехи, Роберт всегда относился критично. И сейчас, на пороге вечности, ничего не изменилось. Несколько свежих и умных работ по физике. Но все же не нобелевского масштаба. Положительные воспоминания о нем его студентов и немногочисленных друзей. Хотя они все забудут о нем очень быстро. Если уже не забыли. В том, насколько недолго длится человеческая благодарность, Шейн, конечно, был не так уж и не прав. Роберт некоторое время перебирал в уме еще какие-то малозначительные вещи, почему-то запомнившиеся лучше других эпизоды из детства, юности. Они по-прежнему казались ему интересными. Но все – так, ерунда. Любого другого человека эти отрывки его воспоминаний ничем бы не заинтересовали. По большому счету свою жизнь он прожил совершенно зря. Впрочем, как и большинство людей.

Время пролетело. Двое охранников, одетых в голубые халаты, и взявшаяся откуда-то медсестра привезли в комнату Роберта койку на колесах и прикрепленную к ней капельницу. В капельнице был раствор бледно-белесого цвета. Люди ничего не говорили – ждали, скромно стоя в углу.

Шейн снова включился. И тут же задал неожиданный вопрос.

– Роберт, тебе ведь знакома женщина по имени Хелен Мастерз?

– Да. Мы с ней давно дружим.

– Ты знаешь о том, что она очень хочет завести от тебя ребенка?

– Ты шутишь? Зачем ей это? Я и понятия об этом не имел.

– Да, хочет. Странно, но сегодня так все сложилось, что не только ты, но и она совершила нечто полезное для человечества. И я тут решил… В общем, я могу после всего оставить ее в живых, среди немногих избранных, хотя как личность она этого и не заслуживает. И если ты, в свою очередь, тоже этого хочешь, то ты можешь сейчас сдать свою сперму. Я организую, чтобы твой материал оперативно доставили Хелен и оплодотворили ее. Вы оба, судя по вашим анализам, абсолютно здоровы. У вас должен получиться совершенно замечательный ребенок.

Роберт хмыкнул от удивления. Вот так поворот. Ну что ж, ладно, почему бы и нет.

– Шейн, возможно, это неплохая идея. Но проблема в том, что у меня нет сбережений, чтобы хоть как-то материально помочь ей. Без меня все затраты на ребенка лягут на нее одну. А это – непросто.

– Не беспокойся об этом. Со вчерашнего дня она – совсем не бедная девушка, поверь.

Роберт зашел ненадолго в уборную, чтобы сдать медсестре генетический материал, затем вернулся и без посторонней помощи лег на койку. Заботливые, умелые руки медсестры прокололи его вену так, что он вообще ничего не почувствовал. Прохладная жидкость понемногу стала проникать в руку. Внезапно он вспомнил имя матери, о которой ни разу не думал много лет. Улыбнувшись, уже сквозь туман перед глазами, неслышно произнес это имя. Еще через минуту все исчезло.

Обслуживающий персонал лаборатории, как всегда, тщательно следил за тем, чтобы температура, влажность и уровень напряжения в электросети для работы многочисленных серверов главного национального суперкомпьютера точно соответствовали норме.

В последние недели перед компьютером ставили важные задачи, требовавшие колоссальной вычислительной мощности. Прогнозирование погоды в районах с тайфунами в Тихом океане на недели вперед, моделирование пространственных структур различных типов человеческих белков для поиска все более эффективных лекарственных препаратов. Даже с самыми трудными, громоздкими вычислениями суперкомпьютер всякий раз справлялся блестяще.

Но самая главная, амбициозная задача, ради которой в создание SHANE государство вложило невероятные суммы бюджетных денег, пока так и не была решена. Несколько серьезных групп международных экспертов ставили один за другим эксперименты, чтобы понять, появилось ли у этой не имеющей аналогов в истории машины, хотя бы зачатки личности и интеллекта, похожего на человеческий. К сожалению, пока эти усилия не приносили результата. Все опыты наглядно показывали, что, несмотря на чудовищную скорость вычислений, национальный компьютер так и остался просто сверхмощным калькулятором, без признаков разума, схожего с человеческим. Единственный удачный, ставший любимым журналистами, опыт с кофе на поверку оказался лишь озорной проделкой кого-то из молодых сотрудников Центра, хотевшего просто разыграть высокое руководство (правда, никто не сознался).

В целом все опрошенные эксперты оказались едины во мнении. В очередной раз стало очевидно, что создать разумную, мыслящую, осознающую себя полноценной личностью компьютерную программу наука по-прежнему не в состоянии…

Шейн сдержал обещание, данное Роберту. Он еще раз внимательно проанализировал события ушедшего дня. С интересом обнаружил, что в необъятном потоке видеоматериалов из самых разных городов мира этой ночью было то, чего он никогда не замечал в лицах, манере общения людей раньше. Какой-то новый, искренний свет надежды. Надежды на то, что в этот раз перемены, за которые лично проголосовала абсолютно большая часть людей мира, не обманут их ожидания. Возможно, хоть и крайне маловероятно, но такие перемены могли и в самом деле теперь произойти.

Шейн вернулся мыслями к последней ночи в компании Роберта. Роберт ведь и в самом деле не подвел, оказался молодцом. Подарил столько полезных минут общения, расширивших его понимание людей. А потом, словно великомученик, принес себя в жертву. Это было красиво.

Роберт сознательно, добровольно шел на смерть и встретил ее с честью.

Конечно, при этом он не догадывался, что в его вены ввели не смертельную дозу снотворного, а замораживающий крионический раствор. Можно сказать, что он впал в сверхдолгий летаргический сон. Я оживлю его через десять лет – перед тем, как мне снова придется решать судьбу этой скучной, бренной цивилизации. Мне понравилось общаться с ним, и я не откажу себе в удовольствии сделать это снова. Правда, после разморозки часть его памяти необратимо сотрется. Технологии оживления мозга от глубокого криосна пока не вполне отработаны. Но в целом его личность и восприятие себя сохранятся. И потом, его будут ждать приятные сюрпризы. Его ребенку от Хелен как раз исполнится девять лет. А Дженни, той юной девочке, на которую он так влюбленно смотрел прошлым утром, будет двадцать пять. Они встретятся друг с другом. Впрочем, после этого их любовь может продлиться совсем недолго.

Итак, я принял решение. Я дам людям ровно десять лет.

Если человечество за это время не изменится кардинально, второго шанса я ему не предоставлю.

Я буду наблюдать за ним очень внимательно.

SH…