22

Руби

Время, проведенное с Джеймсом в Брайтвелл-кам-Сотвелле, преследовало меня в мыслях всю неделю. И следующую неделю. И неделю после. И потом тоже.

Я не могла забыть это ощущение близости, его руки на моем теле, его дыхание у самого уха. В ту ночь мы были одни в целом мире, и теперь я ловила себя на том, что хочу повернуть время вспять.

Завтракая с семьей, я вспоминала то утро, свежеиспеченный хлеб и сокровенную улыбку Джеймса, когда он передавал мне варенье.

Пытаясь сосредоточиться на учебном материале для выпускных экзаменов, я думала о квартире, которую показал нам маклер, и о том, как мы лежали ночью и обсуждали, как обставим ее, когда Джеймс получит деньги за свою долю в «Бофорт».

И когда вечером старалась заснуть, я вспоминала его голос, как он шептал мне на ухо – затаив дыхание, – как сильно он меня любит и что никогда еще не был так счастлив.

– Земля вызывает Руби, прием, – сказала Лин.

Я повернулась к ней.

– Что? Прости. Я задумалась.

Лин косо посмотрела на меня:

– Я заметила. Все в порядке?

Румянец залил мои щеки, и я быстро кивнула:

– Да. Что ты сказала?

– Я сказала, что твоя сумка того и гляди треснет по швам. – Лин указала на «Джеймса», который болтался у меня на плече. Это был первый день, когда я снова взяла эту сумку в школу, и я так ее набила, что сама боялась за лямки: они могли порваться в любой момент.

Я аккуратно поправила ее на плече.

– Я знаю, но Джеймс обещал, что она выдержит, поэтому надеюсь на лучшее.

– Ну, если Джеймс обещал. – Лин открыла дверь в библиотеку и пропустила меня вперед.

– У тебя тоже есть ощущение, что ты вот-вот сойдешь с ума от стресса? – спросила я, проходя мимо стеллажей к общей аудитории. Когда я думала о выпускных экзаменах, которые практически на носу, и обо всем, что нам еще предстояло сделать с оргкомитетом для двух последних мероприятий этого года, я впадала в панику, с которой порой не справлялись даже мои любимые АСМР-видео. И этот стресс давил тем сильнее, чем ближе был конец третьего триместра.

– Я уже давно сошла с ума, – ответила Лин. – И к тому же понятия не имею, что приготовить для Лидии до субботы.

– Я же сказала тебе, что мы можем сделать общий подарок.

Она помотала головой:

– Нет, так не годится. Ты почти часть ее семьи, а мы с Лидией не такие близкие подруги. Но спасибо за предложение.

Я протяжно вздохнула.

– Если понадобится моя помощь, скажи.

На это Лин только рассмеялась:

– Ты только что говорила, что твоя голова скоро лопнет, а теперь предлагаешь мне помощь. Знаешь, это и есть типичная Руби.

– Типичная Руби? – я вскинула брови.

– Ну, ты знаешь. Сперва взвалить на себя все что можно, а потом жаловаться, – усмехнулась Лин.

Я высунула язык.

– Но игру мы спланируем вместе, верно? – спросила я.

Она кивнула.

– Мы хотели сделать это с детскими стаканчиками или с карточками. Или и с тем, и с другим?

– И с тем, и с другим, нет? Тогда будет разнообразие. У мамы дома много всякого для поделок, нам почти ничего не придется покупать.

– Ты уже получила фотографии от тети Лидии? И она не говорила тебе, какой будет тема вечеринки? И будет ли вообще? – спросила Лин.

Я помотала головой.

– Лучше не спрашивай. По словам Лидии, Офелия сходит с ума. Она скупает все, что попадается под руку – лишь бы оно было ярким. Это и будет темой, сказала Лидия.

– Яркие вещи? – переспросила Лидия, скептически глядя на меня. – Это не тема.

– Я знаю, – ответила я. – Но Офелия, видимо, считает по-другому.

– О’кей, тогда нам надо… – Лин замолчала и остановилась. Я озадаченно взглянула на нее, а потом проследила за ее взглядом.

И осеклась.

Перед аудиторией оргкомитета стоял Сирил.

В отличие от последних недель он хотя бы уже не выглядел так, будто приплелся в школу прямо с бурной вечеринки. Форма отглажена, галстук аккуратно завязан, волосы причесаны. Даже темных кругов под глазами практически не видно, и он, кажется, побрился. И выглядел так же, как раньше.

– Лин? – я тихо окликнула ее, поскольку подруга все еще не вышла из ступора.

Она тяжело сглотнула.

Через мгновение она как ни в чем не бывало продолжила говорить.

– Тогда нам надо работать с тем, что есть, – закончила она фразу. – Я свободна после школы – сделаем карточки сегодня?

Я растерянно заморгала, но затем быстро кивнула:

– Конечно.

– Вот и превосходно. – Надо хорошо знать Лин, чтобы заметить, как напряжены ее плечи и насколько вымученной выглядит вся ее поза. – Договорились.

Когда мы подошли к аудитории, Сирил отлепился от стены и выпрямился. Лин остановилась перед ним, и они оба какое-то время молча смотрели друг на друга.

Я вошла в аудиторию и аккуратно закрыла за собой дверь.

У меня не было возможности спросить Лин, зачем Сирил ее поджидал. Как только я зашла в аудиторию, почти сразу же пришли Камилла и Дуглас с Кираном на буксире, а через пару минут Джессалин и Джеймс. После собрания мы втроем на машине Лин поехали домой, и, несмотря на то что я сгорала от любопытства, мне не хотелось обсуждать это в присутствии Джеймса.

Сейчас Джеймс встречается с потенциальной покупательницей его доли в «Бофорт», а мы вместе с Эмбер сидим на полу в моей комнате и вырезаем из картона карточки в форме ползунков, на которых гости на вечеринке в честь малышей смогут написать предполагаемый пол, рост и вес детей. И если я сейчас же не расспрошу Лин, то лопну от любопытства.

– Чего хотел Сирил? – Это вырвалось так резко, что Лин вздрогнула. Эмбер удивленно подняла голову. Какое-то время она переводила взгляд с меня на Лин, но потом остановила его на ее напряженных плечах. Не говоря ни слова, она взяла следующую картонку и приложила трафарет, чтобы обвести контур белым карандашом.

Лин уставилась на ползунки, которые только что вырезала.

– Он извинился.

Я наморщила лоб.

– И?

Она пожала плечами:

– Больше, собственно, и нечего рассказать.

Я отложила карандаш в сторону.

– И как это произошло? Он был… любезен? – Не совсем то слово, которое ассоциируется с Сирилом, но я чувствую, что за молчанием Лин скрывается что-то еще.

– Я не знаю. Это было… странно.

– В каком смысле? – осторожно спросила я.

– Он сказал, что мы увидимся в выходные на вечеринке в честь рождения малышей, и он бы не хотел, чтобы между нами возникло недопонимание. Он даже поинтересовался, не остаться ли ему дома. – Голос Лин звучал так, будто это было самым странным предложением, которое Сирил когда-либо делал.

– Передо мной он тоже извинялся. Думаю, он хочет поменять свою жизнь, – размышляла я. – Джеймс считает, что Сирил правда раскаивается в содеянном.

– По мне, так это больше похоже на то, что он ищет отговорку, чтобы не идти на вечеринку, – выпалила Эмбер, не поднимая взгляд.

Я озадаченно посмотрела на нее.

– Что?

Эмбер равнодушно пожала плечами:

– Лин говорит, его поведение показалось ей странным. Он определенно не хочет видеть девушку, которую любит, вместе с мужчиной, которого любит она.

– Ты так думаешь? – недоверчиво спросила я.

Со стороны Эмбер такой взгляд на вещи вызывает опасения. Обычно она оптимистична и верит в доброту людей, в то время как я задаю десятки вопросов.

Я уже давно подозреваю, что с ней что-то не так. Она с головой уходит в работу над блогом, почти не выходит из комнаты, и когда я спрашиваю ее, все ли в порядке, она моментально меняет тему. Если раньше меня неделями мучил вопрос, с кем она проводит время, то теперь я задаюсь вопросом, почему она перестала проводить время с этим человеком.

И почему она до сих пор считает, что не может поговорить об этом со мной?

– Я думаю, Сирил достиг нижней точки, от которой теперь пытается оттолкнуться. После всего, что ты рассказала мне о ваших отношениях, я считаю проявлением уважения с его стороны, что он спросил тебя об этом, – успокоила я Лин. – Для него это определенно было нелегко. И вообще: ты не хочешь, чтобы он приходил на вечеринку?

Лин отрицательно помотала головой.

– Нет, мне это кажется глупым. Мы вместе поступаем в Оксфорд и наверняка будем пересекаться. Не могу же я сказать ему, чтобы он исчез?

– Ты могла бы. Чисто теоретически.

Уголки губ Лин дернулись. Она убрала волосы за уши и снова взяла в руки ножницы.

– К тому же он в прошлом.

Я испытующе посмотрела на нее. В последний раз, когда мы обсуждали Сирила, было очевидно, что произошедшее задевает Лин. Теперь я уже не так уверена.

– Лидия бы поняла, если бы ты не захотела прийти на вечеринку, – осторожно предложила я.

– Нет, – моментально ответила Лин. – Нет. Я хочу прийти. И кто знает – может быть, там будет кто-то, кто мне понравится.

Ее комментарий удивил меня, и в то же время я почувствовала облегчение. Как приятно слышать, что Лин готова смотреть вперед и открыться чему-то новому. Я умолчала, что все остальные гости – старые друзья Офелии.

– Руби, я могу нарисовать пенис на картоне? – внезапно спросила сестра.

Меня ненадолго шокировала внезапная смена темы, но я тут же подавила улыбку.

– Если ты очень этого хочешь, не сдерживайся. Только не знаю, понравится ли это Лидии.

– Лидия посмеется, – ответила Эмбер и, вооружившись одной из моих любимых блестящих ручек, приступила к рисованию мужских гениталий.

– Только не делай его таким большим, – сухо сказала я, но Эмбер лишь с ухмылкой пожала плечами.

– О, это великолепно, – засмеялась Лин. – Я тоже нарисую что-нибудь веселое.

Я громко вздохнула и стала разглядывать образцы работ, которые мы нашли на Пинтересте. Украшения оттуда сделаны из коричневого картона с небольшим отверстием в верхней части, через которое продевается шнурок для подвешивания. У них золотая окантовка и тонкие линии, а также изящная каллиграфическая надпись. Работа Эмбер не имеет ничего общего с этими образцами, но если ее это веселит, то я не против.

– Лидии и Грэхему наверняка понравится наш креатив, – произнесла она и начала разрисовывать пенис.

– Точно, – подтвердила Лин и сосредоточенно стала рисовать что-то на картонном теле ребенка. Чуть позже она подняла свою работу вверх и критически посмотрела на нее. Затем повернулась к нам. Одной из ручек цвета металлик она нарисовала лого супермена.

Эмбер восхищенно воскликнула.

– Надо было вырезать плащ, – сокрушенно заметила она.

– Тогда на следующем, – сказала я – на самом деле только в шутку. Но Эмбер и Лин решили по-своему: они сначала переглянулись, а потом с сияющими лицами повернулись ко мне. В следующий момент они обе склонились над картонкой и стали вносить изменения в обведенный контур.

Мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться, и вот я уже не замечаю, как наперебой предлагаю самые странные идеи и смеюсь над ними.

К одному телу мы добавили ангельские крылья, к другому – хоккейную клюшку с мини-шайбой. Лин набросала бикини-ползунки с фруктовым принтом, а на другом нарисовала дьявольские рожки. Моей любимой стала неудавшаяся лошадиная голова, которой Эмбер особенно гордилась. Каждый раз при виде нее я не могла сдержать смех.

Тут в дверь постучали.

– Войдите, – крикнула я.

В дверях показалась голова Джеймса.

– Привет, герой-любовник, – сказала Эмбер томным голосом, отчего мы с Лин еще больше рассмеялись.

Джеймс зашел в комнату и удивленно поднял бровь.

– Вижу, вы классно проводите время.

– Посмотри на карточки для вечеринки и скажи, какая тебе нравится больше всего, – предложила Лин, указывая на картонные вырезки, которыми был усеян весь пол.

– А это разве… – спросил Джеймс, но остановился и наклонил голову.

– Предполагался единорог, – пробубнила Эмбер, закатывая глаза. – Неужели так сложно его опознать?

– Больше похоже на свинью. И только при богатом воображении.

– Эй! – возмутилась Эмбер, потянулась за подушкой на моей кровати и бросила ее в Джеймса. Подушка упала перед Джеймсом, отчего он криво ухмыльнулся.

– Я, собственно, хотел сообщить, что вернулся. Да, и Ангус сказал, что еда почти готова. Вы можете спускаться.

– Как прошла встреча? – спросила я.

– Очень хорошо, – ответил Джеймс. – Женщина, похоже, во всех деталях знакома с компанией и произвела впечатление грамотного специалиста. Она на самом деле искренне заинтересована в компании.

– Что говорит твоя интуиция? – осторожно спросила я.

Джеймс несколько недель искал подходящего покупателя, но Фиона Грин была первой, с кем он захотел познакомиться лично. «Бофорт» – дело жизни его мамы, и я думаю, что необходимость найти правильного человека давит на него сильнее, чем он может себе признаться.

– Интуиция говорит, что мне не стоит слишком долго сомневаться.

– Бабушка считает, что интуиция – самый важный помощник, когда нужно принять важное решение, – сказала Лин, и Эмбер кивнула.

– Внутри должно щелкнуть, иначе решение неправильное.

– У меня редко щелкает, – ответил Джеймс. – Мне всегда нужно время, прежде чем я смогу судить о человеке – то есть первого впечатления недостаточно. Но я встречусь с ней еще раз в следующий вторник. Может быть, тогда мне будет легче.

– Звучит неплохо, – заметила Эмбер. Она подняла картонного единорога. – Если будет нужен совет, ты можешь с уверенностью обращаться к Эрни.

Джеймс усмехнулся:

– Обязательно.

– Мы ведь закончили? – спросила Лин.

– Да, – ответила я, оглядывая пол. – Мы сделали более чем достаточно.

Она подняла руки над головой и потянулась. Затем выпрямила ноги и наклонилась вперед, вытягивая руки к ступням. Я услышала, как хрустит ее позвоночник, и мои глаза в ужасе округлились.

– Здорово, что вы приготовили праздник для Лидии, – сказал Джеймс, и когда наши взгляды встретились, его улыбка изменилась. Она стала более открытой. Более теплой. Более доверительной. Эта улыбка, полная тайн, которые знали только мы вдвоем, была предназначена мне одной. Чем дольше он смотрел на меня, тем жарче становилось в комнате.

Я начала торопливо собирать картонные тела в кучу, напоминая себе, что нахожусь в своей детской комнате вместе с младшей сестрой. И мне ни в коем случае нельзя думать об обнаженном теле Джеймса.

– Идемте вниз? – внезапно скомандовала Эмбер. – Папа уже зовет. – Она подняла телефон и показала сообщение. В тот же момент я увидела, как наверху всплыло еще одно. Но прежде чем я успела заметить отправителя, Эмбер отвернула телефон. Ее лицо помрачнело, когда она прочитала послание. Она заблокировала телефон и поднялась с пола.

Лин и Джеймс первыми пошли к двери, а я придержала сестру за руку.

– Эмбер, ты можешь со мной поговорить, – шепнула я. – Ты же знаешь это?

Она посмотрела мне в глаза. На какое-то мгновение показалось, что внутри у нее идет борьба, но в итоге я услышала:

– К сожалению, не об этом, сестренка.

Прежде чем я смогла что-то сказать, она ушла вслед за Лин и Джеймсом.