Новая работа

Прошла еще пара недель.

Нина, как и полагается, обновила резюме на хедхантере. Расписала себя в наиболее выигрышном свете. Она с трепетом нажимала кнопку «сохранить изменения» и ждала шквал предложений. Каждый день ждала. Потом уже ждала не шквал, но хотя бы одно предложение. Через неделю Нина сама стала рассылать свое резюме компаниям. Но никто не жаждал Нину в качестве работника, пока она не увидела объявление фонда «Живи с плюсом» – центр поддержки ВИЧ-инфицированных. Денег не много. Практически волонтерство. Но ведь надо же с чего-то начинать. Нина быстро прошла собеседование. Маркетолог, специалист по SMM. Выходить с начала марта. Гибкий график, можно работать из дома иногда. В общем, оптимальный вариант. Можно сказать, повезло.

– Я выхожу на работу.

Нина сидела в кафе очень деловая. Волосы забраны в пучок, водолазка из темно-серого кашемира, жемчужные бусины нашиты на груди. Пила зеленый чай.

– Поздравляю. Куда в итоге решила? – Катя встретилась с Ниной днем между своими основными работами. Вид у Кати был усталый.

– В фонд психологической поддержки ВИЧ-инфицированных «Живи с плюсом». Буду работать над тем, чтобы у общества вырабатывалось спокойное отношение к ВИЧ-положительным гражданам. Полезное занятие, не правда ли? – И Нина невесело как-то усмехнулась.

– Молодец. Ты сама-то как? Тебя же отпустило уже?

– Ну как сказать, уже не так все остро, как в начале. Но подходит час икс, и я стала очковать. Я сижу на форумах, читаю разные истории людей, которые теперь с этим живут. Они так много пишут про свои схемы лечения. Разное соотношение препаратов, уровень иммунных единиц, или как там все у них. Шутят даже про свою болезнь. Знакомятся друг с другом.

– Вот видишь, обычные же люди.

– Многие были наркоманами. Все-таки не совсем обычные, видишь. Но есть и те, кто просто неудачно завел любовника, как и я, например. В прошлом месяце у меня заболело горло и выскочил герпес. И знаешь, я обычно ничем не лечусь. А тут все сильнее и сильнее болело. Паратонзиллярный абсцесс, врач уколы прописал. Я тогда подумала, что, наверное, я уже того. Опять стала кипятить всю посуду Богдана, кормить его из отдельных тарелок.

– Это нецелесообразно же.

– Знаю, Катя. Но вот накаты такие бывают. Сейчас горло прошло. И всего месяц остался до анализа. Я как будто на грани ключевого события. Как будто через месяц решится что-то очень важное для меня, судьбоносное. И мне скажут, например, что я полечу в космос. В колонию на Марс. Хотя все важное решилось уже почти полгода назад.

– На Марс, это если ты здорова или если будет статус? – Катя была прямолинейна, но Нина привыкла к такому общению.

– Не знаю, наверное, если будет плюс. И тогда вся земная жизнь станет далекой, будет другая… – Нина уставилась в окно. Там бежали люди в серых одеждах, москвичи очень быстро ходят. Она вздохнула, перефокусировала взгляд на стекло, в котором отражались Нина и Катя. Две подруги время от времени видятся, чтобы поделиться частицей своей жизни. И отражаются в стекле кафе.

– Знаешь, что я думала, Катя? Я когда влюбилась в Рината, это было так необычно, так не похоже на все, что случалось до и потом. Я как будто взломала матрицу мещанской жизни. Я хакнула ее и оказалась где-то между фасадом и изнанкой. Я что-то такое схватила, что не должны хватать люди. И теперь этот ВИЧ – моя расплата. Наказание за хакерство.

– Погоди себя в армию ВИЧ-плюсов записывать. Тебя еще туда никто не призвал. Может, ты и не хакнула ничего.

– И я так для себя решила, что если я свободна от статуса, то, значит, ничего не взломалось. Никаких матриц, просто неудачное приключение…

Катя задумчиво вертела в руках кружку с чаем, пальцы приятно нагревались.

– А как в остальном-то? Что там у Ильи?

– Илья сейчас делает ремонт в своем новом клубе для медитаций. Сам выбирает коврики, цвет стен. Люстры заказывает из Индии – он страстно увлечен.

– И как ты решаешь щекотливый момент с супружеским долгом?

– Ты знаешь, он в последнее время не сильно этим интересуется. Я стараюсь на эту тему тоже не париться. Сама с гусарами, когда надо мне.

Обе засмеялись. Устало засмеялись.

– Ты лучше расскажи, как у тебя дела? Как Денис?

– Ох, Нин. Даже не знаю, что тебе сказать. Странное чувство. Я постоянно борюсь с двойственным ощущением: то ли у меня полный пипец и все катастрофически плохо, то ли все нормально.

– Мне кажется, я тебя понимаю.

– Ага, я называю это обостренное чувство реальности. Я думаю, чтобы в жизни все выстраивалось хорошо, надо себя немного обманывать. Закрывать глаза на неизбежные минусы, отворачивать голову от своих же демонов. Ты знаешь, я бы походила к твоему Илье в клуб на медитации.

– Так как Денис? Катя, не уходи от ответа. – Нина легонько пихнула подругу локтем.

– Ах, Денис. Денис. Ты знаешь, он так цепко взялся за меня. Я себя веду не очень хорошо с ним. Но он гораздо круче, чем мне показался на первый взгляд.

– Вижу, что-то интересное сейчас расскажешь.

– Нин, да, тебя не обманывает чутье. После нового года и моих метаний (хочу я с ним быть или не хочу) он написал мне, чтобы я освободила выходные. Потом заехал за мной в пятницу прямо на работу. Был ужасно решителен. Пах приятно, это он новые духи с феромонами купил в секс-шопе, как мне потом сказал. И мы поехали в Измайловскую гостиницу. Огромную советскую гостиницу. Такое порочное место. Там на первом этаже везде указатели про сауны, массажи и мужские клубы. Поднялись в номер. Обычный зашарканный номер. Мебель поцарапанная, рамы на окнах пыльные. Но зато 23 этаж и панорамный вид. Я была в шоке. Я почувствовала себя просто дешевкой. Не «Националь», не даже какой-нибудь «Мариотт», не дом отдыха в лесу, а отель для шлюх и свиданий. И знаешь, что самое главное в этом? А главное то, почему я осталась в той гостинице, не уехала, хотя вроде бы все говорило, что мне надо просто уезжать, – чувство собственного достоинства и все в том духе.

Катя задумалась и тоже глядела в стекло, где отражались она и Нина. Она улыбнулась себе, как мог бы улыбнуться человек, который раскусил шалость.

– Я не уехала, потому что мне это понравилось. Мне понравилось ощутить себя шлюхой. Я решила просто в это поиграть. Когда еще? Мы заказали в номер вина. Заказали бургеры и картошку фри – самую мусорную еду. Включили телевизор, Денис оплатил канал с порно. В любом другом месте я бы умерла от стыда, но тут, получается, у нас же игра вроде как образовалась. Денис был молчалив, говорил только, что я красива и он хочет меня. Мы сходили в душ вместе. Нин, а дальше понеслось. Наверное, он съел виагру или что-то типа того. Достал какие-то гели. Мы занимались сексом, грязным сексом, Нин. Прям совсем грязным, даже запачкали белье немного. Простыни постоянно сползали с матраса, а матрасы такие замызганные, с пятнами. Он был неустанен. И я испытала свой первый сквирт-оргазм. Ничего, что тебе такое рассказываю? Смотрю, ты покраснела.

– Говори, ты что? Не вздумай сейчас перестать рассказывать! И как он, этот сквирт?

– Я лежала там на этой смятой простыне, в небольшой луже. Меня била дрожь, ноги дрожали как от йоги или долгих силовых упражнений, тремор сильнейший. Я дергалась на этой дешевой кровати, смотрела сквозь пыльное окно. И мне казалось, что это не гостиница, а капсула, в которой мы летим с Денисом над городом. Он был потный весь, руки мокрые. Он улыбался. И я наконец-то почувствовала, что люблю его. Его лицо, его тело, его эти черные несуразные волоски по всему торсу. Его глаза, в которых страсть сменяется нежностью. И мы летели над городом. Так что тогда, мне кажется, мы тоже хакнули эту жизнь. Я как будто проснулась. Мы уснули обнявшись.

– Как я рада за тебя! Зачем же ты говоришь про обостренное чувство реальности и необходимость немножко обманывать себя? Это же прекрасно. Вы оба свободны. Вы любите друг друга! Что может огорчать, я не понимаю?

– Тогда он сделал мне предложение еще раз. И я согласилась. Бриллианты меня не подкупили, а гостиница для шлюх подкупила, это все, что надо знать о себе. Со свадьбой мы пока не торопимся, может быть ближе к осени, не раньше. А потом наступили будни, и мы снова превратились в обычных людей. Потому что мы не такие на самом деле, как были в той гостинице, мы обычные, понимаешь? Мы не те.

– Почему же не те? Вполне те, мне так кажется. – Нина ужасно хотела расспросить подробности, но стеснялась. И вообще, ведь о таких вещах не подобает разговаривать даже подругам.

– Мне кажется, что он прочел меня тогда до самого конца. И я себя прочла. А его не прочла. Он оказался гораздо глубже, чем я всегда считала.

– Ты намекаешь на то, что хуже него? Да брось!

– Нет, не хуже, то есть не в этих категориях я размышляю. Хотя… – Катя вздохнула еще раз, – я, наверное, просто бешусь с жиру, ты права.

Они обе молчали, официант предложил повторить напитки. Отказались.

– Могли бы мы подумать, что вот так у нас все будет складываться сейчас.

– Сколько мы с тобой знакомы? Уже лет двадцать?

– Больше. Двадцать пять, не меньше.

– Вот поэтому мы с тобой гуманитарии, нам лень считать. А если бы было не лень? Нин, если бы не лень было, может, вся жизнь иначе бы сложилась?

Тут обе подруги задумались, посмотрели вверх и синхронно вздохнули.

– Мы решили пожениться с Денисом, он познакомил меня с родителями. Милые люди. Хотят внуков, я думаю, что они и к дочке моей хорошо отнесутся.

– А почему ты так трагично все это рассказываешь, Катя? Я помню, как еще в школе тебе советовали поступать в театральное. Это оно?

– Может быть, и оно. Понимаешь, я не боюсь сомневаться. Наверное, это иногда проблема. Я все чаще сталкиваюсь с адом сомнений. После встречи с родителями мы дома еще долго разговаривали с Денисом вдвоем. Пили вино. И я смотрела на него и думала, что он – не тот самый. Он хороший человек, добрый, умный, отзывчивый, внимательный. Он хорошая партия. Так же надо рассказывать про потенциальных мужей? Помнишь, мы мечтали о своих любимых мужчинах.

– Да, помню. Я мечтала о рок-музыканте, а ты о миллионере, чтобы вам ничего не мешало любить друг друга, чтобы не отвлекал быт. Мы еще спорили с тобой.

– Ага. Мечтали тогда, фантазировали, а жизнь готовила совсем другое. И в тот вечер, когда мы пили вино и обсуждали свадьбу, нашу с ним свадьбу, я вдруг разрыдалась. Я начала плакать еще за столом, потом в ванной, не могла успокоиться. У меня случилась истерика. Я рыдала, и рыдала, и рыдала. Денис испуганно ходил рядом, пытался утешить, пытался обнимать. Это ужасно, да? А я билась, как рыба на берегу. Я точно не могу тебе объяснить, из-за чего именно рыдала. О том, что все не так. Не так, как должно быть в моей жизни. Я вдруг вспомнила себя, ту маленькую хорошую девочку. Такую живую, такую достойную счастья. И то, во что я ее превратила. Я подвела ее, не оправдала доверия, испортила все. Я плакала над этим, Нин. Что мы делаем шаг и он не верный.

– А что же Денис? Ты ему сказала?

– Он просто сидел и ждал, когда я успокоюсь. В тот момент рассказывать что-либо было бессмысленно. Я что-то отрывочное лепетала. Он уложил меня спать. Гладил по спине, гладил ноги. А на следующий день он ничего не спрашивал, старался быть невозмутимым, только сказал, что если мне будет комфортнее, то можно свадьбу отодвинуть ближе к осени или еще дальше. Такие дела.

Люди все так же быстро шли по холодной улице, машины нехотя ехали по снежной дороге. Подруги смотрели в окно и молчали. Но через какое-то время их разговор из глубин вынырнул на самую поверхность.

– Да, ну почему у нас так все сложно? Кто нас научил все усложнять? Неужели русская литература?

– Возможно, а возможно, мы просто дети своих родителей. Кстати, как твой отец?

– Поздравил эсэмэской с праздниками.

– Мама как, она уже не хочет его убить?

– Ой, мама, ты же знаешь, артистка. Нет, не хочет, у нее новый роман.

– Молодец мама, привет передавай ей.

– Хорошо, передам.

– А этот что? Твой змей-отравитель, горе-самоубийца?

– Эх, Катя. Лучше даже не спрашивай…

– Все продолжается?

– Как тебе сказать… Наверное, продолжается… Он успокоился, принимает АРТ. С женой разводятся, делят квартиру. Не работает пока, что-то пишет. Мы в основном общаемся в онлайне. Немного.

– Дура ты, Нина.

– Да. И это то, что я знаю про себя.