54

Тем вечером, лежа в темноте, Матильда поняла, что бороться за свое оправдание бесполезно. Жизнь не терпит черновиков. И сколько бы она ни извинялась за свое секундное помрачение, это не поможет: она совершила проступок, непростительный для преподавателя. Что-то на мгновение замкнулось у нее в мозгу, и все годы благополучного существования пошли прахом. Грозившее наказание казалось ей чересчур жестоким, но в предвидении этой несправедливости она не находила в себе сил даже на протест.

55

И она решила спуститься на второй этаж к доктору Намузян. Без предупреждения, как и в первый раз. С риском опять потревожить эту женщину в ее нерабочие часы. Но Матильде необходимо было поговорить хоть с кем-нибудь. Она была готова выйти на улицу и обратиться к первому встречному, как это делают сумасшедшие.

Софи Намузян только-только кончила ужинать. Она была дома одна, как почти всегда. Открыв дверь, она не особенно удивилась. Давно известно, что, если уж врач однажды принял больного ночью, он должен быть готов к следующим визитам. Матильда начала с извинений за поздний приход и обещаний долго не задерживать. Однако едва она произнесла эти слова, как ее пронзило странное ощущение: стоявшая перед ней женщина скверно выглядела. И это показалось ей подозрительным. Почему-то считается, что врач обязан всегда выглядеть здоровым, а психиатр вдобавок должен быть еще и жизнерадостным. Вероятно, Матильда подсознательно ждала, что ее встретит в дверях некая мудрая ведунья, не озабоченная низменными житейскими проблемами и наделенная высшей духовной силой. А дело объяснялось просто: Софи безумно устала после долгого рабочего дня, и ей хотелось только одного: сесть перед телевизором и прийти в себя. Сейчас она чувствовала, что не сможет провести даже короткий сеанс психотерапии, но у нее не было другого выхода: пришлось впустить эту соседку, которая явно погибала у нее на глазах.

Понимая, что лучше не обращаться с соседкой как с больной, Софи предложила ей выпить чаю. Они сели на кухне. По правде говоря, это был не чай, а травяной настой «Спокойная ночь». «Ах, если бы она и впрямь была спокойной, – подумала Матильда. – Если бы можно было выпить этот настой и забыться хоть на несколько ближайших часов!» Она так мечтала о спокойной ночи, так уповала на то, что этот напиток подарит ей возможность пережить ее. Увы, Матильда пила не надежду, она пила ложь.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Софи.

– Ужасно. Сегодня я дала пощечину ученику.

– Расскажите подробно, что произошло.

– Это мальчик, которого я очень люблю. А мне вдруг почудилось, что он сказал о чем-то другом… о женщине, к которой ушел мой муж. Сама не понимаю, как это вышло… на самом деле он говорил о мадам Арну…

– О мадам Арну?

– Да… о героине романа «Воспитание чувств»… впрочем, это не важно…

– Вы знаете, такое часто бывает. Когда человека преследуют навязчивые мысли, ему всюду мерещится предмет своей тревоги.

– Но я отреагировала так жестоко… сама себя не помнила…

– Понимаю. Однако вы перенесли очень тяжелый эмоциональный шок. И это неизбежно должно было отразиться на вашей психике.

– Каким образом?

– Ну, например, таким, о котором вы мне сейчас рассказали. Произошел сдвиг реальности.

– Реальность… да, верно, мне чудится, будто она ускользает от меня. Но странное дело: вот сейчас я мыслю совершенно ясно. Может, это действуют лекарства, которые вы мне прописали?

– Нет. Они только должны вас успокоить. Еще раз повторяю: то, что вы переживаете в настоящее время, я рассматриваю как следствие вашей душевной травмы.

– Вы стараетесь меня успокоить, а вот я уверена, что схожу с ума.

– Нет, будь вы безумны, вы бы сейчас не винили себя за свой поступок, а старались бы его оправдать.

– Значит, вы считаете, что все вернется на свои места?

– Да. Но это будет не скоро. Вам понадобится много мужества и посторонняя помощь.

– …

– У вас есть близкие люди? Родные? Друзья?

– Да нет… не знаю…

– В прошлый раз вы мне сказали, что вас навещала сестра. Она беспокоилась за вас.

– Моя сестра?

– Да.

– Но мы с ней не так уж и близки.

– Ладно, во всяком случае, если вам понадобится помощь, я всегда к вашим услугам. У вас сейчас черная полоса. Примите сегодня снотворное, вам нужно как следует выспаться…

Матильда хотела поблагодарить Софи, но слова не шли у нее с языка. Конечно, она понимала, что эта женщина питает благие намерения, однако, наблюдая за ней, невольно чувствовала что-то подозрительное. Оно таилось во взгляде врача. Нужно было очень внимательно присмотреться, чтобы уловить эту странность, но Матильде это удалось. В зрачках психиатра таилось торжество. Эта женщина прятала под соболезнующей миной радость от созерцания чужого несчастья. Потому-то она и открывала по ночам дверь всем страждущим, желая получить свою долю удовольствия от каждой чужой беды. И вполне вероятно, подсовывала ей какие-то вредные снадобья, вот почему она, Матильда, и ударила мальчика; нет-нет, нужно прекратить глотать эту гадость… о господи, ну конечно, теперь ей все ясно: врачиха пичкала ее снотворными, чтобы затуманить мозги, но теперь с этим покончено, она больше не желает ее видеть. А если встретит на лестнице, то даже не поздоровается.

56

Расследование прошло очень быстро, и приговор был вынесен мгновенно: Матильду, поднявшую руку на ученика, отстранили от работы вплоть до новых распоряжений. Таким образом, она утратила смысл жизни. Хотя боролась до последнего, чтобы избежать санкций: даже поехала к родителям Матео и уговорила их не подавать жалобу. Но свидетелей инцидента было так много, а сам он так серьезен, что Матильду не удалось оставить в лицее. К тому же против нее сыграло еще одно обстоятельство – пресловутая справка с первым освобождением от работы. Бертье, который никак не мог уразуметь мотивы ее поступка, связался с Софи Намузян, и та подтвердила, что предписала Матильде недельное освобождение от занятий. В результате директор заключил, что Матильда солгала, скрыв от него, что посещает врача-психиатра; с учетом этого нового фактора он уже не мог позволить себе выгораживать ее. Он чувствовал, что в последнее время его преподавательница, как бы она ни отпиралась, проявляла странную нервозность и растерянность. И директор сделал все возможное, чтобы утешить ее, когда она узнала печальную новость. «Это дело лишь нескольких недель… такой перерыв позволит вам отдохнуть… и вы с новыми силами приметесь за работу… а я всегда готов помочь… ваше место останется за вами, это я твердо обещаю…» – сказал он наконец, прекрасно понимая, что теперь Матильде будет очень трудно вернуться в лицей.