Нагрузки на Ленина той осенью были безумными. Крупская подтверждала: «Вторая половина 1919 г. была еще тяжелее первой. Особенно тяжелы были сентябрь, октябрь, начало ноября… На имя ВИ приходила масса анонимных писем, содержащих в себе ругань, угрозы, карикатуры… И хотя ни на минуту не ослабевала у Ильича уверенность в победе, но работал он с утра до вечера, громадная забота не давала ему спать. Бывало проснется ночью, встанет, начнет проверять по телефону, выполнено ли то или иное распоряжение, надумает телеграмму еще какую-нибудь добавочную послать. Днем мало бывал дома, больше сидел у себя в кабинете, приемы у него шли. Я в эти горячие месяцы видела его меньше обыкновенного, мы почти не гуляли…»¹⁷³⁴.

Но именно в эти месяцы произошел коренной перелом в Гражданской войне. Одной из немаловажных причин стало изменение позиции Запада, который продолжал антисоветскую борьбу, но утратил веру в конечный успех Колчака и Деникина. Ллойд Джордж утверждал: «Только в этом году мы уже истратили более 100 миллионов на Россию… Россия не хочет, чтобы ее освобождали. Давайте займемся собственными делами, а Россия о своих делах пусть печется сама»¹⁷³⁵. Нокс писал своему правительству: «Можно разбить миллионную армию большевиков, но когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, то бесцельно помогать белым»¹⁷³⁶. В августе было принято решение о выделении последнего «пакета помощи» Деникину, в сентябре Лондон решил отказаться от направления помощи Прибалтийским государствам ¹⁷³⁷.

В США Республиканская партия язвительно критиковала планы президента, направленные к исправлению человечества, и настойчиво требовала возвращения американских войск и уплаты по американским займам¹⁷³⁸. Вильсон отправился в длительный тур по стране, пропагандируя Версальский мир и Лигу Наций. Но 2 октября у президента случился обширный инсульт, который сделал его практически нетрудоспособным на оставшиеся полтора года президентства. В ноябре сенат окончательно отклонил ратификацию Версальского договора из-за статьи 10, которая предусматривала обязанность государств-членов Лиги Наций оказывать помощь другим государствам-членам, которые являются жертвами агрессии. В этом усматривалось покушение на право Конгресса объявлять войну. В этих условиях в США просто не оставалось сил, по-настоящему заинтересованных в интервенции в Россию.

Подходы Ленина к Западу тоже заметно менялись. Он начал заманивать перспективами возобновления торговли и предоставления концессий в России. 25 сентября он писал: «Прочный мир был бы таким облегчением положения трудящихся масс в России, что эти массы, несомненно, согласились бы и на предоставление известных концессий». А вскоре – 5 октября – в ответах на вопросы «The Chicago Daily News»: «Мы за решительную договоренность с Америкой, – со всеми странами, но особенно с Америкой»¹⁷³⁹.

Осенью союзники начали эвакуировать свои войска с Севера России. «Шесть с половиной тысяч русских, желавших покинуть Северный край, были отправлены морем в освобожденные прибалтийские государства и на юг России. 27 сентября закончилась эвакуация Архангельска, а 12 октября был эвакуирован Мурманск»¹⁷⁴⁰. В то же время британские войска оставили Закаспийскую область и Закавказье, за исключением района Батума.

Выдыхалось наступление Деникина. «В начале октября Вооруженные силы Юга России занимали фронт параллельно нижнему плесу Волги до Царицына и далее по линии (примерно) Воронеж – Орел – Чернигов – Киев – Одесса, – описывал диспозицию Деникин. – Этот фронт прикрывал освобожденный от советской власти район, заключавший 16–18 губерний и областей, пространством в 810 тыс. квадратных верст с населением в 42 млн»¹⁷⁴¹. Ленин 13 октября телеграфирует Смирнову и Фрунзе директиву ЦК – «ограбить все фронты в пользу Южного. Обдумайте экстреннейшие меры, например, спешную мобилизацию местных рабочих и крестьян для замены ими ваших частей, могущих быть отправленными на Южфронт. Положение там грозное»¹⁷⁴². 16 октября армия Деникина остановилась на подступах к Туле. «Для парирования этого удара Деникина нами спешно создавались две контрударные группы: одна – в районе Карачева, где была образована XIII армия Уборевича, и другая – в районе Воронежа, куда с Царицынского фронта перебрасывалась конница Буденного»¹⁷⁴³.

Переброшенные с Западного фронта 9-я стрелковая, Эстонская и Латышская дивизии красных 20 октября заняли Воронеж. «С победой под Воронежем обстановка начала резко меняться в пользу советских войск, – писал Буденный. – Конный корпус выходил на правый фланг главной ударной группировки деникинской армии, рвавшейся на Москву. Под угрозой оказывались важнейшие железнодорожные артерии и тылы белых, питавшие их ударные части в районе Курска, Орла»¹⁷⁴⁴. В результате начавшегося масштабного контрнаступления правый фланг Южного фронта бывшего полковника Егорова к середине ноября вышел на линию Киев – Курск.

Одна часть армии Деникина – в составе Добровольческой армии, донцов, кубанцев и терцев – отходила на Кавказ; войска Шиллинга и Драгомирова – в Новороссию, прикрывая Николаев – Одессу; Слащёва – в Крым. Армии советского Южного фронта 12 декабря освободили Харьков и выдвинулись к Екатеринославу и Киеву, где была восстановлена Советская власть.

Ленин стал уделять самое пристальное внимание украинским делам. Центральный вопрос – не спугнуть украинцев. Написанный Лениным в ноябре проект тезисов ЦК о политике на Украине предусматривал: «1. Величайшая осторожность в отношении к националистским традициям, строжайшее соблюдение равенства украинского языка и культуры, обязательство изучать украинский язык для всех должностных лиц»¹⁷⁴⁵. В декабре Ленин писал: «Нас нисколько не может удивлять – и не должна пугать – даже такая перспектива, что украинские рабочие и крестьяне перепробуют различные системы и в течение, скажем, нескольких лет испытают на практике и слияние с РСФСР, и отделение от нее в особую, самостийную УССР, и разные формы их тесного союза, и т. д., и т. п.».

Ленин догадался, что Украиной будет сложно управлять без привлечения ряда чисто украинских политических группировок, пусть ранее и враждовавших с большевиками. Так в компартию влились левые эсеры-боротьбисты, максималисты из группы Светлова – Бердникова, революционные коммунисты. «Боротьбисты отличаются от большевиков, между прочим, тем, что отстаивают безусловную независимость Украины, – замечал Ленин. – Большевики из-за этого не делают предмета расхождения и разъединения, в этом не видят никакой помехи дружной пролетарской работе… Среди большевиков есть сторонники полной независимости Украины, есть сторонники более или менее тесной федеративной связи, есть сторонники полного слияния Украины с Россией»¹⁷⁴⁶.

В январе – начале февраля 1920 года под контроль красных перешли Херсон, Николаев и Одесса. Армия ЗУНР в ноябре подчинилась Вооруженным силам Юга России Деникина, а после их разгрома – Красной Армии¹⁷⁴⁷. Но дальше продвижение советских войск на Запад было остановлено: они вошли в соприкосновение на Днестре с армией Румынии, захватившей Бессарабию; и на Збруче – с польскими войсками и потрепанными петлюровскими отрядами.

Удары 9-й и 11-й армий Юго-Восточного фронта Шорина позволили занять Донбасс, после чего основной центр войны с деникинцами переместился на Северный Кавказ. Деникин к этому времени располагал 54 тысячами солдат и офицеров»¹⁷⁴⁸. В начале января 1920 года красными были взяты – Царицын, Ростов и Новочеркасск. Но ворваться в Крым не позволили войска Слащёва.

Все внимание – на Северный Кавказ. Ленин 4 февраля сообщал Сталину решение ЦК: «В течение ближайших недель Вы все внимание и всю энергию сосредоточите на обслуживании Кавказского фронта, подчиняя ему интересы Юго-Запфронта». Но одновременно Ленин ставил перед Сталиным и взаимоисключающую задачу: использовать силы Юго-Западного фронта для противостояния с Польшей. 10 февраля телеграмма Сталину в Харьков: «Я считаю очень важным войска, свободные после взятия Одессы, не держать на Днестре, а двинуть на Запфронт, чтобы обеспечить себя от поляков»¹⁷⁴⁹.

Решающим на Кавказском фронте стало сражение при Торговой в ночь с 18 на 19 февраля, в которой участвовали «двадцать четыре кавалерийских полка противника общей численностью около десяти тысяч сабель. Жуткую картину представляла степь, усеянная сотнями убитых и замерзших белоказаков. Среди брошенной артиллерии и пулеметов, зарядных ящиков и разбитых повозок лежали замерзшие люди и лошади. Одни замерзли, свернувшись в клубок, другие на коленях, а иные, стоя по пояс в снегу рядом со своими застывшими лошадьми»¹⁷⁵⁰.

Ленин не успокаивается, подгоняет Сталина, «считая важнейшей и неотложной задачей побить до конца Деникина, для чего надо Вам ускорить подкрепления Кавкфронту изо всех сил»». Старик настаивал: «Положение на Кавказском фронте приобретает все более серьезный характер. По сегодняшней обстановке не исключена возможность потери Ростова и Новочеркасска, а также попытки противника развить успех далее на север с угрозой Донецкому району. Примите исключительные меры для ускорения перевозок сорок второй и латышской дивизий и по усилению их боеспособности»¹⁷⁵¹. Ленин знал, о чем писал. На рассвете 20 февраля белые начали контрнаступление и ворвались в Ростов-на-Дону. Однако уже 25 февраля 8-я армия отбросила их на левый берег Дона.

Первого марта конармия пошла в наступление на станицу Атаман-Егорлыкскую. «По сути дела сражение при Егорлыкской было завершающей операцией по ликвидации деникинщены…»¹⁷⁵² Далее шесть красных армий в течение марта взяли Ставрополь, Екатеринодар (Краснодар), Грозный, Новороссийск, Порт-Петровский (Махачкала), а к началу мая вышли на границы Грузии и Азербайджана. Остатки деникинских формирований оставались только в Крыму. Ленин страшно недоволен и 15 марта пишет в Реввоенсовет: «Обратить сугубое внимание на явно допущенную ошибку с Крымом (вовремя не двинули достаточных сил)… Все усилия на исправление ошибки»¹⁷⁵³. А 17 марта телеграфировал Сталину: «Только что пришло известие из Германии, что в Берлине идет бой, и спартаковцы завладели частью города. Кто победит, неизвестно, но для нас необходимо максимально ускорить овладение Крымом, чтоб иметь вполне свободные руки, ибо гражданская война в Германии может заставить нас двинуться на Запад на помощь коммунистам»¹⁷⁵⁴.

В этот момент деморализованные остатки деникинских войск переживали еще и кризис руководства. Деникин написал заявление об отставке. Замену нашли в генерале Врангеле.

5 апреля Врангель вступил в командование Вооруженными силами Юга России. «Состояние войск, прибывших в Крым из Новороссийска, было поистине ужасно: это была не армия, а банда. Орудия и обозы были брошены. Ружья и часть пулеметов сохранил еще Добровольческий корпус, в который была сведена Добровольческая армия, под командой Кутепова. Донцы и кубанцы в большинстве и этого не имели»¹⁷⁵⁵. В апреле Перекопская группа 13-й армии Уборевича опять пошла в наступление на Крым, но вновь без результата. Готовилось еще одно наступление, но в этот момент основное внимание Юго-Западного фронта оказалось переключено на поляков.

Коренной перелом на Северо-Западе произошел тоже в октябре 1919 года, когда началось новое наступление на Петроград войск Юденича совместно с 1-й эстонской дивизией. «На западных подступах к Петрограду стояла 7-я армия, – писал Троцкий. – Длительная неподвижность тяжело отразились на ней. Бдительность ослабела… Первый же крепкий удар с запада окончательно выбил 7-ю армию из равновесия. Она стала откатываться почти без сопротивления, бросая оружие и обозы»¹⁷⁵⁶.

Юденич за две недели овладел Ямбургом, Красным Селом, Гатчиной, Детским Селом и Павловском. «Дни между 11 и 16 октября 1919 года были самыми тревожными, – писал главком Каменев. – …Под Петроградом дела значительно ухудшились, приходится принимать крайние меры, бросать резерв, созданный специально для защиты Тулы. По телефону тут же тов. Склянский сообщает о принятом решении ВИ. Этот резерв был назван “пиковой дамой” – последний козырь, долженствующий дать нам выигрыш… Чувство ответственности принимаемого решения буквально жгло мозг. Более сложной обстановки я за весь период гражданской войны не помню. Непоколебимое спокойствие ВИ в это время являлось самой мощной поддержкой главнокомандования»¹⁷⁵⁷.

Каменев явно преувеличивал степень этого непоколебимого спокойствия. Вот что сообщал Троцкий: «Питерские руководители, и прежде всего Зиновьев, сообщали Ленину о превосходном во всех отношениях вооружении противника: автоматы, танки, аэропланы, английские мониторы на фланге и прочее. Ленин пришел к выводу, что успешно бороться против офицерской армии Юденича, вооруженной по последнему слову техники, мы могли бы только ценою оголения и ослабления других фронтов, прежде всего Южного… Оставалось, по его мнению, одно: сдать Петроград и сократить фронт. Придя к выводу о необходимости такой тяжкой ампутации, Ленин принялся перетягивать на свою сторону других… Крестинский… стал на мою сторону. Кажется, и Сталин присоединился ко мне. Я несколько раз в течение суток атаковал Ленина. В конце концов, он сказал:

– Что ж, давайте попробуем»¹⁷⁵⁸.

Ленин решил защищать Петроград и 14 октября телеграфировал Зиновьеву: «Ясно, что наступление белых – маневр, чтобы отвлечь наш натиск на Юге. Отбейте врага, ударьте на Ямбург – Гдов. Проведите мобилизацию работников на фронт. Упраздните девять десятых отделов. Мобилизация всех сил на фронт у нас еще нигде не проводилась, хотя много писалось о том, есть и постановление Центрального Комитета, и циркулярные письма. Надо успеть их прогнать, чтобы вы могли опять оказывать свою помощь Югу». Ленин констатировал в воззвании красноармейцам Петрограда: «Враг напал среди переговоров с Эстляндией о мире, напал на наших красноармейцев, поверивших в эти переговоры. Этот изменнический характер нападения – отчасти объясняет быстрые успехи врага. Взяты Красное Село, Гатчина, Вырица. Перерезаны две железные дороги к Питеру. Враг стремится перерезать третью, Николаевскую, и четвертую, Вологодскую, чтобы взять Питер голодом».

Троцкий 16-го возглавил оборону Петрограда. Ленин слал ему шифротелеграмму: «Мы послали вам много войска, все дело в быстроте наступления на Юденича и в окружении его. Налегайте изо всех сил для ускорения. Громадное восстание в тылу Деникина на Кавказе, и наши успехи в Сибири позволяют надеяться на полную победу, если мы бешено ускорим ликвидацию Юденича»¹⁷⁵⁹.

В дождливые осенние дни редкие лучи солнца освещали купола Исаакия, которые бойцы Юденича наблюдали с высот Красного Села и Дудергофа. 20 октября Колчаку и Деникину ушли сообщения о взятии Петрограда, и на следующий день белогвардейские газеты вышли с большими аншлагами, посвященными этому событию. Радовались рано. Перелом ситуации описал Троцкий: «Как только внизу почувствовали, что Петроград сдан не будет, что, в случае необходимости, он будет обороняться внутри, на улицах и площадях, настроение сразу изменилось. Наиболее смелые и самоотверженные, подняли головы… Из рабочих кварталов повеяло новым духом на казармы, на тылы, на армию в поле»¹⁷⁶⁰.

А дальше… Предоставим слово гениальному Александру Куприну: «Наступили холодные дождливые дни и мокрые ночи, черные, как чернила, без единой звезды… Англичане, обещавшие подкрепить движение белых на Петербург своим военным флотом, безмолвствуют, и лишь под занавес, когда большевики, в безмерно превосходных силах, теснят, окружают Белую армию и она уже думает об отступлении, лишь тогда перед Красной Горкой появляется английский монитор и выпускает несколько снарядов с такой далекой дистанции, что они никому и ничему вреда не приносят.

Англичане обещали оружие, снаряды, обмундирование и продовольствие. Лучше бы они ничего не обещали! Ружья, присланные ими, выдержали не более трех выстрелов, после четвертого патрон так крепко заклинивался в дуле, что вытащить его возможно было только в мастерской. Их танки были первейшего типа (“Времен войн Филиппа Македонского”, – горько острили в армии), постоянно чинились и, пройдя четверть версты, возвращались, хромая, в город. Французские “Бебе” были очень хороши, но командовали ими англичане, которые уверяли, что дело танков лишь производить издали потрясающее моральное впечатление, а не участвовать в бое… Они развращали бездействием и русских офицеров…»

Все двадцатые числа шли беспрерывные бои под Пулково. В этот момент подкрепления Красной Армии ударили по обнажившемуся правому флангу армий Юденича и вышли к Луге. Белые части, потерявшие почти половину личного состава в трехнедельных боях, начали панический отход. К середине ноября части красной 7-й армии вышли на границы Эстонии. «Наступает зима, – описал Куприн драму побежденных. – У Нарвы русские полки не пропускаются за проволочные заграждения эстонцами. Люди кучами замерзают в эту ночь. Потом Нарва, Ревель и бараки, заваленные русскими воинами, умирающими от тифов… Я только склоняю почтительно голову перед героями всех добровольческих армий и отрядов, полагавших бескорыстно и самоотверженно душу свою за други своя»¹⁷⁶¹.

В Кремле разгорелся спор: перейти ли границу с Эстонией, чтобы добить Юденича и эстонскую армию, как настаивал Троцкий, или «не влезать в эту западню», против чего предостерегал Чичерин. Однако эстонское руководство облегчило выбор, сначала объявив нежелательным присутствие на ее территории сил Юденича и заседавшего в Таллине правительства Русской Северо-Западной области во главе с Лианозовым. А затем согласившись на мирные переговоры.

Они начались 5 декабря, делегацию возглавлял Красин. Что удивительно, предварительные условия диктовала эстонская сторона: выплатить задолженности с 1917 года по пенсиям эстонским пенсионерам, причем золотом, возвратить эвакуированные в годы Первой мировой войны в глубь России предприятия и культурные ценности, признать предложенную Таллином границу по реке Нарве. Красин эти требования отверг и уехал. А 16 декабря части 7-й Красной Армии форсировали Нарву и углубились на эстонскую территорию.

Затем вернулась новая делегация во главе с Иоффе, которая получила от Ленина указание идти на любые уступки в имя мирного договора. И Иоффе пошел. 31 декабря было подписано соглашение о прекращении военных действий, а 2 февраля – мирный договор. Москва признала независимость Эстонии – раньше стран Антанты, отказалась от прав на Нарву и заложенный Иваном III Ивангород, от российских судов и оборудования, которые оказались на тот момент в эстонских портах, выплатила 15 миллионов рублей золотом. При этом, как замечал биограф, «Ленин радовался заключению мира с Эстонией так, будто выиграл “битву народов”»¹⁷⁶². Сам он 2 февраля на сессии ВЦИК утверждал:

– Мир с Эстонией имеет громадное всемирно-историческое значение, и поэтому, добившись мирного договора с правительством, которое тоже становится демократическим и которое теперь будет иметь прочные отношения с нами, но которое до сих пор поддерживалось всем империалистическим миром, мы должны смотреть как на акт громадной исторической важности¹⁷⁶³.

Так неожиданно начали оформляться новые отношения РСФСР с обретавшими независимость окраинами, которые полгодом ранее являлись братскими советскими республиками – после заключения 1 июня военно-политического союза. «В самой партии восторжествовало мнение о гораздо большей опасности “великодержавного шовинизма”, нежели “буржуазного национализма”»¹⁷⁶⁴.

Деникин был возмущен таким разбазариванием земель и уверял, что «советская власть могла легко, без особого труда покончить с западными лимитрофами». Почему же она этого не сделала? «Советы пошли на тяжелые жертвы, не оправдываемые нисколько политическими и стратегическими условиями, чтобы… прорубить “окно в Европу”, создав на нейтральной почве своего рода свободную факторию для комиссионных или прямых торговых сделок, для облегчения сношений с внешним миром, для спекуляции, пропаганды и заговоров»¹⁷⁶⁵, – считал Деникин. Ленин подтверждал:

– Этот мир – окно в Европу, которое даст нам возможность начать товарообмен с Западом¹⁷⁶⁶.

Юденич просил у Антанты корабли для перевоза остатков своих войск на Юг России, но его голос уже никто не слышал. 22 января 1920 года генерал издал приказ о роспуске армии¹⁷⁶⁷. На Севере 6-я армия бывшего генерал-майора Самойло в результате Шенкурской операции 21 февраля вошла в Архангельск, откуда бежал правитель Северной области Миллер с немногочисленными остатками белых войск и зарубежных контингентов – французских, итальянских и сербских. 7 марта был взят Мурманск.

После того как войска Деникина и Юденича были отброшены от столиц, пять армий Восточного фронта с конца октября начали наступление на колчаковские войска в Западной Сибири. Петропавловск был очищен от них 31 октября, Омск – столица Верховного правителя – 14 ноября. В декабре красным подчинились Семипалатинск, Барнаул, Ново-Николаевск, Томск. 24 декабря в Иркутске началось восстание. 27 декабря поезда Верховного Правителя были задержаны чехами в Нижнеудинске. Судьбу Колчака сильно осложнило одно обстоятельство, писал хорошо осведомленный Черчилль, что «он вез с собой в другом поезде императорскую казну, состоявшую, во-первых, из слитков золота общей стоимостью на 650 миллионов рублей, и, во-вторых, из различных драгоценностей и ценных бумаг (уже значительно обесцененных) на 500 миллионов рублей… Генерал Жанен, приняв на себя (4 января) ответственность за неприкосновенность русского золота, провел целых 10 дней в бесплодных переговорах по этому поводу. А тем временем большевики двигали свои военные силы к Иркутску, и местные социал-демократическое правительства с каждым днем становились все красней и красней»¹⁷⁶⁸. В итоге Жанен просто предал Колчака, заявив: «После того, как я предлагал ему передать золотой запас под мою личную ответственность и он отказал мне в доверии, я ничего уже не могу сделать»¹⁷⁶⁹. Колчак был арестован и заключен вместе со своим премьер-министром Пепеляевым в иркутскую тюрьму.

Колчака допрашивала следственная комиссия Политцентра, иркутской власти, состоявшей из эсеров и меньшевиков (с негласным большевистским участием). Политцентр сменил местный реввоенсовет, где уже преобладали большевики. А на Иркутск шли войска Каппеля. 7 февраля Колчак был расстрелян на льду реки Ушаковки, недалеко от ее впадения в Ангару. В тюрьме оставалась Тимирева. Дзержинский лично распорядился о ее освобождении, дописав: «Мы за любовь не сажаем!» Это вовсе не спасло ее от арестов в будущем¹⁷⁷⁰. Впрочем, она переживет ГУЛАГ и выступит консультантом фильма «Война и мир» Сергея Бондарчука, где снимется в эпизодической роли. А какова судьба золота? «По всей вероятности, большая часть попала в руки советского правительства, но нет оснований предполагать, что они получили все, – утверждал Черчилль. – Шесть месяцев спустя министр финансов правительства Врангеля начал неприятные запросы о миллионе долларов золота, которые, по слухам, поступили в один из банков Сан-Франциско».

А что же доблестные белочехи? «Эти легионеры сошли с исторической сцены, на которой они играли героическую роль до тех пор, и смешались с оборванной и деморализованной сибирской аудиторией»¹⁷⁷¹. Чехословаки потянулись из Владивостока на родину.

К востоку от Байкала все еще располагалась 70-тысячная японская армия, а также остатки колчаковских формирований («каппелевцы»), перешедшие в подчинение атаману Семенову, который еще в январе 1919 года образовал де-факто подконтрольную Токио Бурят-Монгольскую республику, а затем собственное Правительство Российской Восточной Окраины. 31 января 1920 года произошел переворот во Владивостоке, власть представителя Колчака была свергнута и сформировано Временное правительство Дальнего Востока – подконтрольная большевикам Приморская областная земская управа. Она собиралась вернуться в состав РСФСР, а силы Красной Армии в Сибири рвались на восток.

Ленин категорически воспротивился, полагая, что до времени новому образованию невредно будет существовать в виде независимого государства. 19 февраля он доказывал Троцкому: «Надо бешено изругать противников буферного государства (кажется, таким противником является Фрумкин), пригрозить им партийным судом и потребовать, чтобы все в Сибири осуществили лозунг: “ни шагу на восток далее, все силы напрячь для ускоренного движения войск и паровозов на запад в Россию”. Мы окажемся идиотами, если дадим себя увлечь глупым движением вглубь Сибири, а в это время Деникин оживет и поляки ударят. Это будет преступление»¹⁷⁷². Белогвардейцы и интервенты на востоке страны получили шанс воспрянуть. 20 февраля атаман Семенов, носивший теперь титул Верховного главнокомандующего Восточным фронтом Русской армии, заявил о создании Дальневосточной армии.

В феврале – мае 1920 года драматические события разворачивались в Николаевске-на-Амуре. Город, занятый японцами, был осажден красными партизанами. Японцы попробовали разоружить партизан, но в итоги сами были разоружены и перебиты. Через месяц японцы направили в город большой отряд. Партизаны, отступая, расстреляли всех пленных японцев и белогвардейцев. Японцы в качестве «платы за кровь» заняли Северный Сахалин¹⁷⁷³. В ночь на 5 апреля японские солдаты окружили все правительственные здания во Владивостоке, ворвались в Военный Совет, арестовали находившихся там Сергея Лазо, Всеволода Сибирцева и Александра Луцкого. Их пытали в японской военной контрразведке, а затем вывезли в Уссурийск и сожгли живьем в топке паровоза.

Чтобы не начинать войну с Японией, Ленин предпочел формально отказаться от суверенитета РСФСР над Дальним Востоком. Представители советских органов Временного земского правительства в Верхнеудинске (Улан-Удэ), Временного исполкома Амурской области с центром в Благовещенске и владивостокской Приморской областной земской управы собрались в Верхнеудинске и 6 апреля 1920 года провозгласили создание Дальневосточной Республики. У нее были свои президент, парламент, избираемый на многопартийной основе, и ответственный перед ним Совет министров. Формально независимая, а в реальности буферная республика управлялась через назначенное из Москвы Дальневосточное бюро ЦК РКП(б). У ДВР была и своя Народно-революционная армия, созданная из разрозненных партизанских отрядов, во главе с бывшим штабс-капитаном Эйхе. Ленин разъяснял суть ДВР:

– Буфер есть буфер, чтобы выждать время, а потом побить японцев¹⁷⁷⁴.

В июне 1920 года Токио заключило с ДВР перемирие и вывело свои войска из Забайкалья. Народно-революционная армия ДВР повела наступление на Семенова, отряды генерала Каппеля и вторгшиеся из Монголии части барона Унгерна фон Штернберга.

Из состава Восточного фронта еще в августе 1919 года был выделен фронт Туркестанский – в составе трех армий. Возглавил его Фрунзе. В ходе Актюбинской операции была разгромлена колчаковская Южная армия генерала Белова, очищено от белых пространство от Оренбурга до Аральского моря, что позволило соединиться с Туркменистанской Республикой, более года отрезанной от РСФСР. Огромный Туркестанский край включал в себя Сыр-Дарьинскую, Ферганскую, Самаркандскую, Закаспийскую и Семиреченскую области. А были еще формально независимые Бухарский эмират и Хивинское ханство.

В результате Уральско-Гурьевской операции в конце 1919 года Туркестанский фронт сломил сопротивление казацких частей Уральской армии генерала Толстого и полков автономистской Алаш-Орды и утвердил советскую власть в Уральской области. В январе 1920 года отряд Красной Армии вошел на территорию Хивинского ханства для поддержки вспыхнувшего там восстания «младохивинцев». Хан Сейид Абдулла отрекся от престола и бежал в Афганистан, власть оказалась в руках местного ревкома. При содействии Москвы в апреле был созван Курултай – 1-й Всехивинский съезд трудящихся, который провозгласил образование Хорезмийской Советской Народной Республики. Реальную власть там сразу же стали осуществлять органы Туркестана, но формально отношения РСФСР и Хорезма были урегулированы 13 сентября подписанным между ними союзным договором. В Бухаре же по-прежнему правил эмир, признаваемый до времени Москвой.

К концу 1919 года Ленин был уже уверен в своей окончательной победе. На VII Всероссийском съезде Советов он утверждал:

– Перед нами открывается дорога мирного строительства. Нужно, конечно, помнить, что враг нас подкарауливает на каждом шагу и сделает еще массу попыток скинуть нас всеми путями, какие только могут оказаться у него: насилием, обманом, подкупом, заговором и т. д¹⁷⁷⁵.

Но уже начинается полоса возобновления отношений с государствами Антанты. Литвинов в ноябре поехал в Копенгаген, в начале 1920 года Красин – в Лондон. «Внимательнейшим образом следя, чтобы противная сторона не поставила нам какой-нибудь ловушки, и тщательно разбирая каждое предложение, ВИ в общем твердо держал курс на торговое соглашение с Англией»¹⁷⁷⁶, – писал Чичерин. В январе 1920 года Верховный совет Антанты принял решение о прекращении экономической блокады России. На Западе уже обозначился кризис, и вспомнили о российском рынке. Правда, в заявлении союзников говорилось, что отмена блокады «ни в коем случае не означает изменения политики союзников по отношению к Советскому правительству». То есть признавать его и не собирались. Тем не менее 2 февраля на сессии ВЦИК Ленин осторожно-радостно отмечал:

– Факт снятия блокады является крупным фактом международного значения и показывает, что наступила новая полоса социалистической революции. Ибо блокада была в самом деле главным, действительно прочным оружием в руках империалистов всего мира для задушения Советской России.

После этого к Ленину зачастили западные журналисты. Отвечая 18 февраля на вопрос британской «Daily Express» об отношении к снятию блокады, председатель СНК заявил: «Мы относимся к этому как к большому шагу вперед». Буквально через день в беседе с американским корреспондентом Линкольном Эйром из «The World» Ленин более осторожен в оценках:

– Трудно поверить в искренность такого неопределенного предложения, которое, видимо, сочетается с приготовлениями к нападению на нас через территорию Польши… Более внимательное изучение убеждает нас с том, что это парижское решение представляет собой просто ход в шахматной игре союзников, мотивы которой до сих пор неясны.

– Считаете ли Вы серьезной возможность польского наступления?

– Вне всякого сомнения, Клемансо и Фош весьма и весьма серьезные господа, а между тем один из них выработал этот агрессивный план, а другой собирается его осуществлять… Если Польша пойдет на такую авантюру, то это приведет к новым страданиям для обеих сторон и к ненужной гибели новых человеческих жизней. Но даже Фош не сможет обеспечить полякам победу. Они не смогли бы победить нашу Красную Армию, даже если бы сам Черчилль воевал вместе с ними.

Ленин сумрачно усмехнулся, откинув назад голову. И продолжал более серьезным тоном:

– Мы, конечно, можем быть сокрушены любой из великих союзных держав, если они смогут послать против нас собственные армии. Но они не осмелятся это сделать¹⁷⁷⁷.