10

Наконец-то настоящий истребитель!

Увольнительные в Тернхилле – редкость. Но в конце июля нам с Шарлем Энгольдом повезло: мы получили приглашение провести уик-энд в Камберленде, на севере Англии. Нас принимала у себя в загородном коттедже семейная пара – англичанин и его жена француженка, преподавательница колледжа в городе Ньюкасл-на-Тайне. Погода стояла солнечная, и мы чудесно провели время, купаясь в реке, а владелица фермы по соседству с домом наших хозяев специально для нас организовала охоту на кроликов.

Два безмятежных дня – и мы снова окунаемся по самую макушку в интенсивную подготовку летчиков-истребителей. Перед тем как покинуть Тернхилл, курсанты проходят последнее испытание, требующее мужества и мастерства: нужно укротить хищника, чье имя неразрывно связано с битвой за Англию – «Харрикейн». Даже стоя на взлетной полосе, этот истребитель уже производит впечатление – он гораздо больше «Морана-406», который я пилотировал в Этампе. Я также знаю о его превосходстве в боевых качествах – все восемь пулеметов «Браунинг», которыми он оснащен, могут стрелять одновременно. «Нажимаешь на одну-единственную кнопку – и сразу адский шквал огня», – написал в своем дневнике Рене Мушотт, будущий командир истребительной эскадрильи «Эльзас». Да, «Хоукер Харрикейн» (Hawker Hurricane) гораздо надежнее и быстрее – двигатель мощностью 1100 лошадиных сил разгоняет его до пятисот с лишним километров в час, – но им гораздо сложнее управлять, особенно французам, из-за устроенного иначе рычага управления двигателем и бортовых приборов, многие из которых нам в новинку.

Ко всему прочему, это одноместный истребитель: взять на борт инструктора, чтобы подстраховал, если что, или упредил опасный маневр, не получится. Потому так важна подготовительная работа на земле, в кабине стоящего самолета, – «кабинетная практика», как мы называем это между собой. Стремительное ускорение, чудовищная мощь, резкая смена высоты всего за несколько секунд – садясь за приборную панель «харрикейна», как будто попадаешь в другое измерение. Для одного только взлета нужно совершить четырнадцать действий. И во время своего первого вылета я, накрепко затянувшись пилотной «сбруей», поздравляю себя с тем, что выучил все эти действия наизусть, поскольку поначалу даже немного теряюсь при виде целой россыпи циферблатов, кнопок, тумблеров и рычагов. Теперь мне кажется, что старенький добрый «люсиоль» из «Народной авиации», приятно пахнущий кожей, деревом и брезентом, принадлежит другой эпохе, ушедшей в прошлое, – эпохе беспечных полетов над Луарой в воздухе, пропитанном пьянящим духом детства и свободы.

Набрав высоту, я тщетно пытаюсь разглядеть на земле Дешана, моего наставника и покровителя из авиакружка в Юнодьере. И устремленных к небу стрел Ле-Манского собора нет на горизонте. Сегодня моя задача – укротить 1100 лошадиных сил. И это не деревянные лошадки, а табун чистокровных рысаков, которые только и ждут, как бы вырваться на волю и помчать галопом, стоит мне хоть на миг отвлечься и ослабить контроль. Они воспользуются любым неверным наклоном рычага или педали управления.

Пока я разгонялся на ранвее (взлетной полосе), у меня перед глазами мелькали картины учебы в Этампе. Я постарался успокоить себя тем, что, раз уж справился с «Мораном-406» и «Девуатином-500», сумею покорить и «харрикейн»…

В кабине самолета, который требует от тебя навыков пилота, штурмана, радиста и даже инженера, время летит быстро. Прямо-таки стремительно. Мне казалось, я провел в воздухе пару минут, а уже пора заходить на посадку. Удвоив концентрацию вниманию, я произвожу последовательность действий, которую затвердил на память и повторял много раз: выпустить шасси, выдвинуть закрылки, установить стабилизатор, сбросить обороты винта…

Когда «харрикейн» уже катится по посадочной полосе, я могу наконец выдохнуть с облегчением в своем шлемофоне. Мне удалось приручить трехтонное чудище, пышущее клубами дыма, и теперь, как можно скорее, надо сделать его самым верным и действенным союзником.

В конце октября 1941 года моя стажировка в Тернхилле заканчивается, и хорошие оценки открывают передо мной двери Operational Training Unit (OTU) – это британский аналог французских военных училищ летчиков-истребителей.

За время пребывания в Великобритании я уже во второй раз отправляюсь в Уэльс. OTU в Лландоу находится неподалеку от Кардиффа, так же как и Сент-Атан, где нас принимали год назад. Но кроме географического положения, у этих двух авиабаз нет ничего общего. Едва мы с Шарлем Энгольдом высадились в Лландоу, я был поражен спартанским укладом местной жизни. На этой базе, построенной Королевскими ВВС в кратчайшие сроки в 15 километрах от моря, нет ни бассейна с мозаичной плиткой, ни комфортного гимнастического зала, ни теннисных кортов, ни кинотеатра с уютными креслами. А вместо просторных деревянных бараков наш ждут лачуги из листового железа, продуваемые насквозь ледяным ветром.

Да, но… Тут, оказывается, есть «но», и весьма существенное. Не сговариваясь, мы с Шарлем устремляем взгляды в одном направлении – перед нами на площадке аэродрома дремлет зверь, к которому раньше нас и близко не подпускали. Однако мы сразу узнаём его породистый силуэт, и он целиком захватывает наше внимание.

– Ты видишь, видишь?! Это же «спит»! – кричит мне Шарль Энгольд, дрожа от волнения.

Ода, несомненно. Это не что иное, как Supermarine Spitfire – «Супермарин Спитфайр», аппарат, уже вошедший в легенды; о нем мечтают все пилоты мира, включая немецких. Однажды рейхсмаршал Геринг спросил Адольфа Галланда, аса люфтваффе, какое его самое сокровенное желание, и тот, ни на секунду не задумавшись, ответил: «Спитфайры» для всей моей эскадрильи».

Цельнометаллический истребитель, спроектированный в середине 1920-х годов Реджинальдом Дж. Митчеллом, воистину грозен. Он намного превосходит своего предшественника, «Хоукер Харрикейн», летает выше и быстрее благодаря двигателю «Роллс-Ройс Мерлин» мощностью 1150 лошадиных сил.

Но я знаю, что «спитфайр» поднимет меня в воздух еще нескоро. Сначала нужно в кабинах «харрикейнов» освоить летную и боевую тактику, принятую в Королевских ВВС. Мы здесь именно для этого. Лишь после OTU будет эскадрилья, а значит, и война, без устали, с пантагрюэлевской жадностью пожирающая пилотов.

В Лландоу война уже дает о себе знать, здесь становится ясно, что она совсем близко. Большинство инструкторов OTU – военные летчики, побывавшие на фронте. Эти простые, приветливые парни вызывают безмерное восхищение у своих учеников, среди которых много их ровесников. Начальник училища, group captain (полковник) Айра Джонс, по прозвищу Таффи, – фигура священная. Валлиец с роскошными усами и буйным темпераментом – ас Великой войны, чей послужной список включает пятьдесят сбитых самолетов врага. При этом он сам был сбит девятнадцать раз и неизменно выбирался целым-невредимым из груды дымящихся обломков, в которую превращался его истребитель. В общем, разношерстным наличным составом OTU – интернациональным братством, объединившим англичан, бельгийцев, чехов, голландцев, поляков и «свободных французов», – с бурным энтузиазмом и задором командует живая легенда.

Интенсивность учебной подготовки вполне соответствует масштабу задачи: за два месяца снабдить эскадрильи летчиками-истребителями, которые будут способны работать в боевой обстановке. Каждый день тренировки следуют одна за другой. Мы начинаем с парных полетов в связках «ведущий – ведомый»: ученик следует за наставником, повторяя его действия во время симуляции атаки, защитных маневров, поиска благоприятной позиции для ближнего боя, смены курса или высоты на полной скорости.

Затем настает черед симуляций боев между двумя или несколькими аппаратами; наша цель – как можно чаще и дольше удерживать противника на прицеле. За исключением треска очередей и взрывов, тут есть всё: крутые виражи, когда тебя почти что выворачивает наизнанку, резкие наборы высоты, от которых сердце выпрыгивает из груди, головокружительные пике, а еще бочки, loopings и прочие перевороты, в том числе переворот Иммельмана, названный так в честь первого исполнителя этой фигуры сложного пилотажа, немецкого аса Макса Иммельмана, с которым наш group captain Айра Джонс в 1915 году имел честь сойтись в бою над Францией.

«Главное, никогда не летайте по прямой дольше тридцати секунд в зоне боевых действий. Это верный способ дать себя сбить», – неустанно твердят нам инструкторы.

Тренировочные полеты – дело не только захватывающее, но и по-настоящему опасное. Следить нужно сразу за всем, вертя головой по сторонам и выворачивая шею. При выходе из пике тебя накрывает «черная пелена» – перегрузка вызывает сильный отток крови от мозга, он не получает кислорода, отчего пропадают зрение и рефлексы. В бою эта потеря связи с окружающим миром может быть смертельной.

Мы учимся также использовать пулеметы: одно нажатие большим пальцем на гашетку – и шквал трассирующих пуль устремляется к наземным целям или к «колдунам» (конусам-ветроуказателям из ткани, служащим для указания направления и силы ветра или расстояния до цели), разбросанным бомбардировщиком «Виккерс Веллингтон». Тренировочные полеты часто снимаются на кинопленку, и по возвращении на землю наши маневры становятся объектом дружеской, но от этого не менее беспощадной критики инструкторов.

Ученики выполняют задания с таким азартом, что порой доходит до несчастных случаев. Однажды два поляка в процессе парной отработки лобовой атаки столкнулись в воздухе – каждый из них рассчитывал на то, что противник в последнюю секунду отклонится от курса. Часто драмы разыгрываются по вине непогоды. В начале декабря французский стажер разбился о вершину холма из-за тумана – туманы в это время года в Уэльсе не редкость. Мы, соотечественники, на своих плечах отнесли на кладбище гроб с мертвым товарищем, который погиб, так и не вступив в бой.

В такие моменты бремя изгнания становится еще тяжелее. Мы, будущие бойцы чужой армии, острее чувствуем, как далека наша побежденная родина. Королевские ВВС приняли нас радушно, но здесь все так отличается о того, к чему каждый из нас привык…

Единственным утешением служит пример тех, кто уже летает в боевых подразделениях. Вечерами в уютной столовой, где плавают клубы папиросного дыма, мы узнаём о подвигах Жана Маридора. Лучший курсант из нашего выпуска Z не замедлил прославиться, едва вступив в ряды знаменитой 615-й эскадрильи «Уинстон Черчилль» – ее почетный коммодор не кто иной, как британский премьер-министр. В этой эскадрилье успели отличиться и другие французы: Рене Мушотт, Бернар Дюперье, Филипп де Ситиво, Франсуа де Лабушер, Шарль Герен и Морис Майфер, по прозвищу Майу, тоже выпускник летной школы в Анже.