8. Кухня – самое опасное место в доме - Тайная жизнь домашних микробов: все о бактериях, грибках и вирусах - Дирк Бокмюль - RutLib.com

Книга: Тайная жизнь домашних микробов: все о бактериях, грибках и вирусах

8. Кухня – самое опасное место в доме

Говорят, что в мире нет другой страны, кроме Германии, где люди вкладывают так много денег в кухни и в то же время так мало тратят на еду. Как видите, в нашем доме иначе – у нас совершенно обычная кухня. О! Я только что заметил, что у вас до сих пор в руке стакан. Вам еще чего-нибудь налить? Подойдем же к холодильнику, заодно вместе заглянем в нутро нашего холодильного агрегата. Кстати, серебра в нем нет, да и вообще никаких примочек. Правда, иногда мне хочется обзавестиcь автоматическим ледогенератором – знаете, такая штука прямо на двери холодильника, из которой можно выуживать кубики льда. Когда я взвешивал про себя все за и против, у меня было такое чувство, будто у меня на плечах сидят два существа – ангелок и чертик – и нашептывают мне в уши прямо противоположное.

Такой ледогенератор – штука, конечно, крутая, только представьте: лед всегда под рукой, когда он нужен, а то ведь обычно забываешь наполнять формы, в которых в морозильнике из воды получаются кубики льда. И потом, пока несешь их к холодильнику, половина воды оказывается на полу (говорит мне чертик с правого плеча). Но у холодильника с дозаторами для льда всегда такой большой резервуар для воды на двери или где-то еще, и вода там остается, потому как лед не так уж часто нужен. Она застаивается, в ней появляются микробы и образуют биопленки на тех местах, куда никак не добраться (это говорит мне ангел). Но все будет нормально (снова встревает чертик), если воду регулярно менять, и вообще от этого еще никто не умирал. Ну, может, просто никто на это не обращает внимания (раздается протестующий голос с левого плеча), это все же опасно, и к тому же… Стоп! У меня уже от этих советчиков голова кругом. Хватит! Они оба правы, но у меня все равно нет денег на такую безделушку, поэтому лед в этом доме будет и впредь делаться обычным способом! Вот только я, увы, напрочь забыл заполнить эту пластиковую штуку перед вашим приходом, а так бы с удовольствием предложил пару кусочков льда для вашего напитка… Но давайте же посмотрим, что там у нас в холодильнике.

Чудо техники – холодильник

Как я уже говорил, холодильный агрегат – это великое благо для нас, разбирающихся в микробиологии потребителей. Мы знаем, что холод препятствует росту бактерий и поэтому продукты могут храниться в нем намного дольше. Однако в холодильнике не везде одинаково холодно. Теплый воздух поднимается наверх, поэтому своим детям, когда они отправляются на школьные каникулы в туристический лагерь, я советую всегда выбирать нижний уровень двухъярусной кровати. Холодный воздух, напротив, опускается вниз, и в холодильнике все происходит так же. Поскольку на верхних полках на целых три-четыре градуса теплее, то скоропортящиеся продукты, такие как сырое мясо, лучше хранить внизу. В таком подходе есть еще одно преимущество: сок от стейка из индейки не будет капать на сыр. Но почему, собственно, это вообще проблема?

Здесь мы столкнемся с таким прекрасным термином, как «продукты повышенного риска». Вы же наверняка помните разъяснения про инфекцию и интоксикацию. Повторим, что там было? Под инфекцией мы понимаем поступление в организм микробов, которые там затем размножаются и проявляют свое вредное воздействие. А говоря про интоксикацию, мы имеем в виду размножение микробов в продуктах питания, в процессе которого образуются ядовитые вещества, поступающие к нам в организм при потреблении этих продуктов. Поскольку охлаждением мы стремимся предотвратить именно размножение микроорганизмов в вареной колбасе и тому подобном, то, имея возможность хранить эти лакомства в охлажденном состоянии, мы неплохо защищены от интоксикаций. Но с некоторыми исключениями, поскольку плесневые грибки могут размножаться и при низких температурах и образовывать свои микотоксины (о них мы тоже уже говорили).

Холодный воздух опускается вниз, а значит, на верхних полках холодильника чуть теплее, и скоропортящиеся продукты лучше класть на нижние.

Теперь вы можете не бояться, что плесень с камамбера повредит вашему здоровью. «Благородная» плесень на сыре бри, горгонзоле и на салями, разумеется, безопасна, потому что применяемые в них виды плесени микотоксинов не образуют. Но довольно часто плесневые грибки с французских мягких сыров распространяются на прочие продукты (причем именно в закрытой системе холодильника), так что сыр гауда вдруг приобретает странный запах и вкус камамбера. Как правило, это, как уже было сказано выше, безопасно. Но поскольку вы не можете быть уверены, что непрошеный гость явился на голландский сыр со своего французского коллеги, вам (вопреки желанию) приходится плесневелый продукт все же выбрасывать.

А что же там с инфекциями и продуктами повышенного риска? Сыр с плесенью точно к ним не относится, мы это уже прояснили. Хотя небольшое ограничение я должен сделать, и оно имеет отношение не столько к плесени, сколько к тому, из чего сделан сыр. Вы, конечно, знаете, что сыр вырабатывают из молока. Я сейчас конкретно о сыром молоке, которое используют для производства некоторых сортов сыров, например для определенного вида французских мягких сыров с плесенью, а также для сыра гарц. Сырое молоко потому так называется, что оно попадает в продукт необработанным; его не нагревают и не пастеризуют. Про пастеризацию ранее уже говорилось, но повтор, наверное, не помешает: под пастеризаций понимают нагревание пищевых продуктов для придания им стойкости при хранении (то есть для консервирования – давайте заодно и это, уже упоминавшееся, понятие повторим). Нагревание молока убивает в нем многие вредные микроорганизмы – те, из-за которых молоко быстро киснет, – а в некоторой мере и опасных возбудителей болезней.

По поводу возбудителей болезней в сыром молоке не следует впадать в крайности. В деревнях обычно пьют сырое молоко, и сельское население при этом отнюдь не вымирает. Да, в молоке действительно водятся микобактерии, уже упоминавшиеся как возбудители туберкулеза, однако их представители в молоке, как правило, безвредной природы, поэтому их называют нетуберкулезными микобактериями. Чуть опаснее, возможно, пара других обитающих там видов, к примеру листерии, названные в честь нашего старого знакомого, сэра Джозефа Листера, – того самого, который «изобрел» дезинфекцию. Листерии могут вызывать инфекцию, которая хотя и протекает относительно легко (примерно как легкий грипп) или вообще без симптомов, но у категории YOPI закончиться она может плачевно. А следовательно, YOPI – дети, старики, беременные и иммунокомпрометированные – должны избегать продуктов, в которых могут встречаться листерии, а к ним в первую очередь относятся продукты из сырого молока.

Вызываемые листериями инфекции – дело далеко не веселое, но в 2010 году одна бульварная газета сделала из них чуть ли не комедию, подав материал под сенсационным заголовком: «Австрийский сыр-киллер убил шесть человек». Речь шла не о террористическом акте и не о коварном серийном убийце, а о проблеме, связанной с микробиологий пищевых продуктов. В убийстве обвинялся кисломолочный сыр из Штирии. Он вырабатывается из сырого молока, в котором могут встречаться листерии. В этом случае дело предполагаемого киллера отягощалось тем, что потребители дольше обычного хранили сыр в холодильнике, чтобы дать ему дозреть. Вам, наверное, знаком этот эффект по сыру гарц: если покупать его молодым, в нем еще есть белая творожистая зернистость, и только через некоторое время он становится сплошь желтым и твердым. Это желаемый и известный процесс, который, однако, именно в связи с листериями может сыграть злую шутку: эти твари продолжают размножаться даже при 4 °C наперекор всему, что мы до этого узнали о холодильнике как об агрегате, который обеспечивает достаточно низкие температуры для сдерживания роста бактерий. Правда, медленно, но у них есть пара недель времени. И может случиться, что в ходе созревания образуется так много листерий, что их количество достигнет инфицирующей дозы, и тогда, съев его, человек может заболеть.

Случай, подтверждающий серьезность инфекций в продуктах: кисломолочный сыр стал причиной смерти нескольких человек, которые всего лишь хотели, чтобы он дозрел в холодильнике и стал вкуснее.

Конечно, производителю крайне сложно исключить этот эффект в самом начале срока созревания, поскольку теоретически хватит пары клеток листерий, попавших с сырым молоком в сыр; их практически не обнаружить, но позднее они размножатся. Поэтому определенный риск остается, и общая рекомендация для YOPI – отказаться от продуктов на сыром молоке. А вот все, что производится из пастеризованного молока, можно считать довольно надежными продуктами, по крайней мере в том, что касается микробиологии. Потому что предварительная пастеризация молока убивает все листерии.

Некоторые люди, как ни странно, считают, что от потребления сырого молока тренируется иммунная система, что защищает от аллергии. В подтверждение они ссылаются на тот факт, что дети в крестьянских семьях намного меньше подвержены аллергиям и астме, чем их сверстники, живущие в городах. Это такая сложная тема, что лучше разобраться с ней не спеша. Так мы и сделаем далее в главе «Коммунальные опыты, или Не слишком ли мы чистые?».

Ну, а теперь давайте посмотрим, что у меня еще есть в холодильнике из продуктов высокого риска. Яйца, думаете? Из-за сальмонелл? В принципе, да, хотя раньше проблема стояла намного острее, поскольку в последнее время были приняты серьезные меры для решения проблемы с сальмонеллами. К примеру, сейчас существует норма, что за неделю до истечения срока годности яйца должны охлаждаться – это препятствует возможному росту бактерий. Успех предпринятых усилий доказуем. Так, Ведомство по защите прав потребителей и безопасности пищевых продуктов земли Нижняя Саксония приводит результаты проведенного в 2016 году Институтом пищевых продуктов и ветеринарии исследования, в ходе которого на сальмонеллы было проверено более 2500 яиц из региона Брауншвейг/Ганновер: ни в одном яйце сальмонелл найдено не было, кроме одного-единственного (тухлого) яйца, где возбудителя нашли на скорлупе, то есть снаружи. Мы можем констатировать: если раньше с рынка периодически отзывались продукты, когда в яйцах находили сальмонеллы, то сегодня если их вообще находят, то лишь в редчайших случаях на яичной скорлупе. Так что во время готовки надо быть чуть внимательнее: после соприкосновения со скорлупой сырых яиц мыть пальцы (ясное дело, я не упускаю ни одной возможности подчеркнуть важность мытья рук) и избегать прямого или опосредованного контакта с продуктами, которые едят сырыми. И когда к Пасхе яйца выдуваете, тоже показана предосторожность, а в остальном можете быть спокойны.

А как сальмонеллы вообще попадают на яйцо и почему они если и обнаруживаются, то на скорлупе? Ответ прост: это кишечные бактерии, то есть место их жительства – куриный кишечник. Ну, не знаю, насколько вам интересна анатомия и пищеварительная система птиц; мне во время учебы, естественно, пришлось с этим помучиться, и я рад, что теперь этим знаниям нашлось применение и я могу немного поумничать. Итак: у всех птиц кишечник заканчивается отверстием, которое – что примечательно – зовется клоакой. В клоаке заканчивается яйцевод, из которого откладываются яйца. В то время как мы, млекопитающие, делаем лишь одно маленькое дело из того же отверстия, из которого рождается потомство, у куриц все происходит через один вход-выход – через клоаку. Моча обычно вытекает из организма свободной от микробов, а кал отнюдь нет. Таким образом все, что там в курице бегает и ползает, оказывается на скорлупе.

К сожалению, не только на ней, что подводит нас к следующему продукту высокого риска – пожалуй, даже продукту высочайшего риска. Если среди вас есть неженки, то им стоит пропустить два следующих абзаца, в которых будет подробно объяснено, почему путь из птичьего кишечника в мясо птицы не столь окольный, как может показаться. В качестве предупреждения: могу засвидетельствовать, что уже несколько человек, узнав о том, что будет сказано ниже, обратились в вегетарианство.

Ага, вижу, вы не испугались. Ну, тогда поехали! Давайте выясним, почему куриные наггетсы не растут на деревьях. Производство курятины начинается – что не удивительно – с курицы, а точнее с петуха, потому что преимущественно именно их берут на мясо. Итак, приходит момент, когда петух-забияка смотрит в глаза собственной смерти. Это можно понимать буквально, поскольку, как правило, их протаскивают вперед головой через находящуюся под током водяную ванну, оглушают, перерезают шейную артерию и сразу выпускают кровь.

Хотите узнать, сколько возможностей инфицировать курицу появляется в процессе ее подготовки к употреблению?

Все это с точки зрения микробиологии еще не критично, нас интересует следующий шаг. Теперь курицу (или другую птицу, как хотите) ощипывают и удаляют из нее все внутренности (вынимают большим крюком, который засовывают внутрь). Можно легко себе представить, что в ходе этой процедуры кишечная флора (а нас интересуют прежде всего сальмонеллы и еще один род бактерий под названием Campylobacter) рассредоточивается по всей курице и в процессе дальнейшей переработки оказывается в курином шницеле, в жарком и тому подобном. Но и в процессе ощипывания кал тоже попадает в куриные и индюшачьи тушки, потому ощипывают их механическим способом специальным резиновым приспособлением в форме пальцев.

Вооруженные этими новыми знаниями, мы снова приветствуем менее закаленных читателей. Такое распределение микробов из птичьего кишечника по всей птице является, кстати, причиной, почему в США продаются хлорные курицы, обретшие дурную славу в ходе дискуссий вокруг ТТИП. Мытьем с хлором пытаются, так сказать, простенько и со вкусом ограничить бактериальное загрязнение поверхности птичьей тушки. В некоторых странах курицу (или индейку) принято перед готовкой основательно мыть – не очень хорошая идея. Есть исследования, показавшие, что в результате бактерии с птицы распространяются по всей кухне. А что помогает против сальмонелл и Campylobacter, так это тепловая обработка, и поэтому на всех (надо надеяться) продуктах из мяса птицы есть указание, что продукт перед употреблением следует основательно разогреть!

Но почему именно эти бактерии настолько важны, что я все муссирую эту тему? Во-первых, бактериальное заражение мяса птицы случается очень часто, можно даже сказать, это почти норма. Существует один очень интересный протокол – запись беседы экспертов при Федеральном институте оценки рисков (BfR), в которой в 2011 году обсуждались важнейшие аспекты этого и на сегодняшний день актуального обстоятельства. Согласно BfR, инфекция Campylobacter (о ней подробнее чуть ниже) является самым частым заболеванием, передающимся через животных (подразумеваются прежде всего продукты питания животного происхождения), – без малого 200 000 случаев в год! Что не удивляет, если читать протокол дальше: эти микробы были обнаружены в половине всех проб куриного мяса. Так что вполне возможно, что, потребляя курятину, мы обычно подцепляем кампилобактериоз; в упомянутом документе содержится оценка, что в 50–80 % вызываемых кампилобактериями заболеваний источником заразы являются куры. Ссылаясь на данные Европейского ведомства по безопасности продуктов питания, BfR пишет, что от 20 до 30 процентов инфекций связаны с непосредственным потреблением куриного мяса и объясняется неправильной его обработкой.

Что это опять-таки означает? Что мы, как потребители, должны обращать внимание не только на то, чтобы шницель из индейки был хорошо прожарен, но и на то, чтобы поверхности, которые соприкасались с сырым птичьим мясом, не касались других пищевых продуктов, особенно если их едят сырыми. Продукты питания вступают в контакт, в частности, и в холодильнике, а мы перед ним все еще стоим. Если, например, положить сырое мясо на верхнюю полку холодильника, то сок от мяса может накапать на лежащие внизу продукты, и тогда у них будет контакт с кампилобактериями. Поэтому – а еще потому, что на нижних полках холоднее, чем на верхних, – разумно организованный холодильник выглядит примерно так:

Возможно, для вас вышеизложенное не новость, и все же никогда не лишне уяснить себе этот принцип. Порядок расположения продуктов в холодильнике таков: фрукты и овощи хранятся в самом низу в выдвижном ящике, где приблизительно 8 градусов тепла. Впрочем, как правило, там хранятся местные овощи-фрукты; залетным гостям типа киви, бананов и цитрусовых в холодильнике вообще не место. В случае сомнений вам поможет простая подсказка: фрукты и овощи из жарких стран любят перед потреблением побыть в приятном тепле. А флегматичные овощи и зелень из наших широт любят, напротив, прохладу.

Чем выше, тем в холодильнике существенно теплее. Понятно: холодный воздух опускается вниз. Поэтому мясу и рыбе место на первом этаже, над выдвижным ящиком, заодно это решает проблему с капающим с мяса соком. Этажом выше обитают молочные продукты и сыр, и, наконец, на самом верху – готовые блюда. А на дверце могут храниться соки, масло и яйца. Вот, пожалуй, и все.

Но я обещал еще кое-что рассказать о кампилобактериях, которые с недавних пор заняли главенствующее место в новостных заголовках, отодвинув сальмонелл на задний план. В частности, потому, что кампилобактерии долгое время вообще не могли найти. Как так? Я уже рассказывал, как обычно обнаруживают микроорганизмы. Берут пробу, наносят на агаровую пластинку, где взятые на пробу бактерии радостно находят питательную среду для размножения; так получают колонии бактерий, из которых каждая представляет клетку, изначально взятую на пробу. Что с кампилобактерией, к сожалению, не очень хорошо срабатывает – эти твари просто не желают расти в нормальной питательной среде. Единственное место, где они естественным образом размножаются, это кишечник теплокровных (то есть млекопитающих) и птиц. А на агаровой пластинке 08/15 они упрямятся и даже не думают делиться и образовывать колонии, которые могут выдать их присутствие. Но увы – стоит такой клетке снова попасть в желудочно-кишечный тракт, как эта тварь опять чувствует себя вольготно, начинает делиться и по обстоятельствам творить гадости – инфекции.

Впрочем, это свойство микробных клеток – ни в какую не поддаваться культивации – скорее правило, чем исключение. Вот берете вы пробу – ну, скажем, горсть земли на улице – и кладете ее на агаровую пластинку; как вы думаете, какая часть содержащихся в пробе организмов будет культивироваться, то есть делиться и создавать на пластинке колонии? Оцените навскидку, не стесняйтесь ошибиться, это останется между нами. 50 процентов? 10 процентов? Или вообще один процент? Подсказать? По всей вероятности, еще меньше! Потому что, во-первых, вы вообще не знаете, чем любят питаться микробы, которых вы где-то там выудили. И если вы не добавили в питательную среду их излюбленные лакомства, они, возможно, вообще ничего не будут жрать и размножаться тоже не будут. Я бы сказал, что у бактерий флирт – как и у нас, людей, – тоже начинается с романтического ужина, да только это глупое сравнение, поскольку сексом они не занимаются. Во-вторых, микробы могут быть анаэробны, а вы уготовили им пластинку с обогащенной кислородом средой – не растут! А в-третьих – и это одна из самых вероятных причин, почему они не культивируются, – клетки перешли в определенный режим покоя, вывести из которого их не так просто, разве только то место, где они очухаются, покажется им очень комфортным… Именно последнее обстоятельство часто наблюдается у представителей семейства кампилобактерий, вот почему этих возбудителей обычными методами просто не могли обнаружить!

Хорошо, что мы сегодня знаем, что именно искать, к тому же нам на помощь приходит современная молекулярная биология. Техника полимеразной цепной реакции (ПЦР, или PCR, Polymerase Chain Reaction) дает возможность целенаправленно размножать части ДНК определенных микроорганизмов, то есть их наследственное вещество, и таким образом обнаруживать обладателей этого генетического материала. Не будем останавливаться на принципах действия ПЦР, это сейчас увело бы нас слишком далеко, но без этой методики в современной биологии уже не обойтись. Она позволяет выявлять не только бактерии, но и ДНК правонарушителей на месте преступления, что вы наверняка знаете по различным криминальным сериалам, в которых я все время путаюсь – «C.S.I.», «Таторт» или как их там. Так что, выясняя, заражена ли курица кампилобактериями, микробиолог, вместо отчаянных попыток посеять этих возбудителей, просто проведет ПЦР и обнаружит их ДНК.

Но невозможность культивирования – это не единственная проблема, с которой микробиологам-пищевикам приходилось сталкиваться при работе с такими возбудителями. Когда у вас случается понос, какие причины вам обычно приходят в голову? Вы вспоминаете о без вести канувшем и накануне вечером обнаруженном в холодильнике креме сабайон (наверняка он был испорчен!) – или о вчерашнем визите в китайское кафе, где все восемь закусок, очевидно, берут отсчет со времен династии Мин. А вот о салате с грудкой индейки, который вы готовили неделю назад, вы наверняка не подумаете. Однако причиной мог быть именно он, а задержка по времени связана с инкубационным периодом кампилобактерных инфекций. Инкубационным периодом называют временной промежуток с момента поступления возбудителя в организм и началом заболевания, а у кампилобактерий он довольно долгий и вполне может составлять неделю. Кроме того, многие «желудочно-кишечные инфекции» – это, по сути, не инфекции (каковой является, например, кампилобактериоз), а интоксикации, при которых, как вы уже знаете, симптомы в вашем организме вызывают не микробы, а токсичные вещества, которые эти микробы образовали в пищевом продукте; а эти вещества, как правило, срабатывают довольно быстро. Так что, когда вы пойдете с кампилобактериозом к врачу, вполне вероятно, что о том продукте, с которым вы подхватили возбудителя, вы уже и не вспомните.

Все ли мы рассмотрели, что связано с продуктами высокого риска в холодильнике? Не совсем, потому что в принципе есть два вида проблем, с которыми мы можем столкнуться. С первой категорией мы уже на паре примеров познакомились. Это продукты, чаще всего сырые и животного происхождения, которые были заражены возбудителями еще до потребления, например сыр из непастеризованного молока с листериями или курятина с сальмонеллами или кампилобактериями. Существует еще бесчисленное множество прочих обитающих в продуктах микробов, но все их подробно рассматривать не представляется возможным, да и необходимости такой нет. Две важные группы особенно проблематичных продуктов, изначально несущих в себе возбудителей, мы уже упоминали: продукты из непастеризованного молока и мясо птицы, при этом мясо птицы занимает особое место. Ведь сыр из непастеризованного молока, предназначенный для потребления без предварительной тепловой обработки, в наши дни очень тщательно контролируется, а шницель из индейки нужно всегда прожаривать, прежде чем съесть. А значит, в этом случае мы должны даже рассчитывать на то, что в мясе присутствуют такие возбудители, как сальмонеллы и кампилобактерии. А это, в свою очередь, значит, что следует быть особенно внимательными при готовке, к чему мы вскоре еще вернемся.

Помните о влиянии высоких температур на вредные клетки? Обращайте внимание на рекомендуемое время разогрева продукта.

Решающим фактором того, как производитель будет осуществлять контроль за качеством продуктов, является необходимость их тепловой обработки перед употреблением и то, насколько тщательно их надо разогревать. Возникает вопрос, приемлемо ли наличие возбудителей болезней в этих продуктах. В свинине тоже довольно часто встречаются потенциально болезнетворные микробы, хотя с ней дело обстоит не так серьезно, как с птичьим мясом. И если производитель делает свиные отбивные, он может исходить из того, что никто не станет есть их сырыми, а такие понятия, как «прожарка по-английски» или «медиум», относятся, насколько я знаю, только к говядине. Поэтому на упаковках пишут «перед употреблением основательно разогреть», и этого достаточно. А вот из рубленой свинины делают продукты, которые едят сырыми, и эти продукты должны намного строже контролироваться – ведь если в них содержатся микробы, то они не будут дезактивированы соответствующей тепловой обработкой.

Для большинства продуктов существуют нормативные и предупреждающие показатели допустимой микробной нагрузки, которых производители придерживаются во избежание опасности при условии правильного обращения с этими продуктами. При этом понятие правильного обращения относится, естественно, с одной стороны, к процессу производства, а с другой – к тому, как потребитель обращается с продуктами, начиная с транспортировки до дома и хранения в холодильнике при подобающей температуре и заканчивая приготовлением. Если делать все правильно, то в принципе можно быть уверенным, что чрезмерное потребление стейков из свиной шейки не обернется проблемой серьезнее, чем необходимость покупать одежду большего размера.

Итак, мы в общих чертах рассмотрели те продукты питания, которые могут нести с собой микробиологическую угрозу в прямом смысле этого слова. Но это, разумеется, еще не все, поскольку многие лакомства поначалу могут быть в порядке, но когда-нибудь испортятся, если порчу не предотвратить или хотя бы не отсрочить консервированием. Что при этом происходит? Мы говорили сейчас о первично зараженных продуктах, но с продуктами может случаться и так называемая вторичная порча, когда микробы попадают в них в процессе обработки, хранения и готовки – это и есть уже упомянутый второй вид контаминации (то есть заражения) продуктов. Особенно микроорганизмами из окружающей среды, они есть повсюду. Мы уже достаточно много говорили о плесени – в воздухе всегда есть ее споры, так что от контаминации не уберечься. Таким образом, однажды плесневеют почти все овощи, кроме высушенных – в них для плесени нет воды. Хорошо, что такое заражение обычно легко распознается и мы можем выбросить испорченный продукт. Сложнее с бактериальной порчей, которая выявляется только по косвенным признакам – вспомните эпизод про Шерлока Холмса. Колбаса становится клейкой, на ней появляется белесый налет (он, кстати, представляет собой не что иное, как бактериальную биопленку); ветчина меняет цвет с аппетитного розового на подозрительно зеленый или же просто начинает вонять! Во избежание неприятностей с такой пищей надо в любом случае расставаться, ведь мы знаем, что усердно размножающиеся в мортаделле микроорганизмы могут образовывать токсины, которые, если принимать их в пищу, вызовут классическое пищевое отравление.

Микробы могут не только заразить продукты до обработки, но и попасть в них во время хранения и готовки. Это называется вторичной порчей.

Такую порчу, разумеется, не всегда можно предотвратить (и уж точно ее не избежать, если продукт испорчен микроорганизмами из окружающей среды), но некоторые пути передачи можно очень даже неплохо отсекать. Я имею в виду прежде всего контакт с флорой собственной кожи, а точнее – кожей рук. Как часто я, однако, здесь повторяю: руки – это основной путь передачи микроорганизмов, и поэтому их мытье следует рассматривать как важнейшую гигиеническую меру. Я, наверное, уже допек вас своими поучениями, но в данном случае повторение действительно никогда не лишне. Через руки микробы легко передаются от человека к человеку, и при приготовлении пищи рукам тоже следует уделять достаточное внимание. Понаблюдайте как-нибудь за действиями продавцов в пекарне, где вы обычно покупаете булочки, это очень наглядный пример. Продавщицы в вашей булочной тоже всегда носят на руке перчатку? Наверное, это делается для того, чтобы рука, принимающая от вас непосильным трудом заработанную, но, очевидно, крайне негигиеничную мелочь, не соприкасалась с их изысканной выпечкой. Это приводит персонал – по крайней мере в тех булочных, куда захаживаю я, – в полное замешательство; в суете продавщицы уже и не знают, к чему они могут прикасаться рукой в перчатке, когда эту перчатку надо надевать или снимать, и кто вообще грязнее: покупатель или коллега продавец. А ведь есть же такое замечательное изобретение, как кондитерские щипцы, тем более что булочки и хлеб не могут считаться самым рискованным продуктом. Я имею в виду с микробиологической точки зрения, а о тысячах случаев со сломанными зубами – или с начинками, вытекающими из булочек, выпеченных с добавлением твердых, как камень, семян каких-нибудь новомодных растений, восхваляемых как часть ЗОЖ, – я судить не берусь…

Мне эти игрища представляются абсолютной нелепицей, причем она приносит больше вреда, чем пользы, я считаю. Помимо того что постоянное ношение одноразовых перчаток для кожи очень вредно, абсурд состоит еще и в том, что носитель перчатки, как мне кажется, часто теряет понимание, что и зачем он делает. Коллега из службы санитарного пищевого контроля однажды очень точно подметил анекдотичность такой ситуации: он как-то застукал сотрудника одного предприятия пищевой промышленности, как тот после визита в туалет не помыл руки. На что добрый мо́лодец ответил: «Так мне не надо мыть руки, я же перчатки ношу!»

Следует признать, что иногда трудно уразуметь, почему бактерии с кожи могут представлять собой риск, ведь в конечном итоге все мы с этими микробами регулярно контактируем, и ничего плохого с нами не происходит. И это правильно, но только если исходить из того, что бактерии с вашей кожи не переносятся в те места, где они могли бы усиленно размножаться. Хороший тому пример – обретшая в последнее время известность бактерия Staphylococcus aureus, с которой мы здесь уже познакомились. Во всех публикациях про эту бактерию эксперты охотно цитируют источники, согласно которым Staphylococcus aureus может вызывать «кожные воспаления (фурункулы, карбункулы), мышечные заболевания (пиомиозит), а в неблагоприятных случаях также […] воспаление легких, эндокардит, инфекционный токсический шок (ИТШ) и сепсис». Однако фишка здесь в том, что очень многие люди носят в себе Staphylococcus aureus, но чаще всего вообще не знают об этом, потому что данная бактерия ведет себя совершенно незаметно и вообще ничего не делает!

Как же так? Этому есть несколько причин: во-первых, наша иммунная система и защитная флора кожи, как правило, очень эффективно контролируют и более опасные микробы, благо они редко встречаются в достаточно больших количествах, чтобы наносить нам вред. Во-вторых, эти возбудители на самом деле опасны, если их занести, скажем, в больницу. Ведь там много пациентов с ослабленной иммунной системой, которая не справится со Staphylococcus aureus, и они подвержены опасности вышеперечисленных инфекций. Особенно печален тот факт, что бо́льшая часть бактерий обрела резистентность к основным антибиотикам, и следовательно, эти инфекции вылечиваются сложно или вообще неизлечимы. В связи со Staphylococcus aureus следует упомянуть пресловутый MRSA – это сокращение от английского Methicillin Resistant Staphylococcus Aureus, или метициллин-резистентный золотистый стафилококк (МРЗС). Мы к нему вернемся позже, когда посетим больницу, а пока продолжим с продуктами питания. К сожалению, в прошлом с продуктами произошло несколько трагичных историй, в которых главную роль сыграли стафилококки, причем даже в их, казалось бы, безобидной, не резистентной к антибиотикам форме.

Вы можете носить на коже несколько вредных бактерий и даже не знать об этом, если ваша иммунная система достаточно хорошо с ними справляется.

Один из случаев, о котором я хочу рассказать, произошел в филиале бургерной закусочной одной французской сети, другой – тоже во Франции, в киоске с шаурмой. Впрочем, страна в связи с этим никакой роли не играет, это чистое совпадение, что оба случая произошли во Франции. В обоих случаях клиенты поплатились жизнью за удовольствие откушать в этих заведениях, поскольку, по всей вероятности, с гигиеной там было не ах. Что же случилось? В гамбургере, а точнее в мясе с вертела, распространился Staphylococcus aureus и образовал там токсин, который у обоих пострадавших, его вкусивших, вызвал феномен, называемый инфекционным токсическим шоком. Такой токсический шок можно рассматривать как чрезмерную реакцию иммунной системы на бактериальный яд, что приводит к отказу органов и, следовательно, к смерти.

Хорошо, что подобная реакция нашего организма на контакт с токсинами не является правилом, но иногда она случается. Впрочем, в обоих заведениях быстрого питания вообще было плохо с гигиеной, и речь как раз идет о том, что кто-то из поваров разок недобросовестно помыл руки. Содержащиеся в кожной флоре стафилококки, как правило, попадают в пищу из-за прикосновения незащищенными руками. С таким продуктом, как рубленое мясо, это может быть особенно опасно, поскольку мелкие частицы фарша создают огромную площадь поверхности, где могут особенно быстро размножаться не только стафилококки, но и прочие виды бактерий.

Ну, теперь мы достаточно пофилософствовали о руках как об источнике заражения продовольственных продуктов, да и вообще мы уже что-то замешкались у холодильника, вам не кажется? Но напоследок хочу сказать еще пару слов о продуктах, не несущих никакого риска. Вы спросите: а что, такие тоже бывают? Ну, конечно, и вообще-то мы об этом уже говорили, когда обсуждали условия, необходимые микробам для жизни. Так что если какой-то пищевой продукт по каким-либо причинам микробам не интересен, то, понятное дело, они его и не портят или по меньшей мере не так быстро.

Итак, что у нас из подобного в наличии? К примеру, все кислое: помимо фруктов я главным образом имею в виду соленья или квашения, например кислую капусту. В этих продуктах росту бактерий препятствует кислота. Поэтому вы спокойно можете есть йогурты после истечения срока хранения при условии, что вы хранили их в холодильнике, они закрыты, крышка не повреждена и на вид и по запаху они не вызывают нареканий. То же относится к сырам (кроме тех, которые производятся из непастеризованного молока!) и даже к салями (она довольно сухая, подкисленная молочнокислым брожением и обычно соленая)… хотя с колбасами я бы не стал слишком долго затягивать.

А как обстоят дела с напитками? На них обычно указано, что после открытия бутылки содержимое следует употребить в течение пары дней. И это очень правильный совет, потому что, когда вы бутылку открывали, а может, даже пили из нее, в напиток могли попасть микроорганизмы и начать там размножаться, особенно если это вода или не слишком кислые напитки. С вином нередко случается, что оно при контакте с кислородом и с помощью уксусных бактерий именно уксусом и становится. Это, разумеется, не вредно, но нежелательно. Пожалуй, за исключением случаев, когда «добрые друзья» снова принесли вам бутылку дешевого прокисшего вина из своих старых запасов – у них, очевидно, ими полон подвал, – и тогда отговорка про уксус вам в помощь: «Ах, какая жалость, мы с таким удовольствием пили бы его и пили…»

Инопланетянин на кухне

Берите еще соленый огурчик, угощайтесь, а затем мы закроем холодильник, потому что я хочу наконец показать вам остальную кухню. Кстати, вот, посмотрите сюда, здесь интересно. Да, это, конечно, всего лишь мойка для посуды, но для микробиологов она, наверное, самое увлекательное место на кухне. Опять-таки из-за биопленок в стоке, но мы на них налюбовались еще в ванной комнате, и я сейчас не про них. Мне тут интересно кое-что другое.

Представьте себе, что огурец, который вы как раз держите в руке, случайно падает в унитаз. Что вы будете делать? Вероятно, просто нажмете на спуск и отправите огурчик в небытие. А если он прямо здесь, на кухне, упадет в мойку, что вы в этом случае сделаете? Наверное, сполоснете огурчик и доедите его, верно? Я тоже так делаю, но вижу, что вы насторожились, и не зря. В Библии за подобной постановкой вопроса обычно следует какая-нибудь притча, и нечто подобное я здесь тоже хочу вставить. У врачей-гигиенистов есть байка – впрочем, должен признать, довольно надуманная, – которую они любят рассказывать и которая хорошо иллюстрирует этот эпизод с огурцом. Инопланетянин, не знающий нашего языка, но высоко развитый в плане науки и аналитики, прилетает на Землю, чтобы на основе одних только научных наблюдений выяснить, как живут тут люди. Естественно, он берет микробиологические пробы из унитаза и из кухонной мойки. Вы уже догадались, что найдет наш пришелец: проба из клозета весьма умеренно населена микроорганизмами, а вот в пробе из мойки наблюдается невероятно сильный рост бактерий (что соответствует реальности). Этот результат, а также тот факт, что обе пробы были взяты из емкостей, наполняемых прозрачной чистой водой, приводит внеземного пришельца к заключению, что малонаселенный микробами унитаз является тем местом, где земляне моют овощи и руки в чистой воде, а в сильно зараженную микробами мойку люди ходят по нужде.

Я уже намекнул, что история высосана из пальца, но микробиологам она нравится, потому что точно иллюстрирует, насколько не соответствует действительности расхожее предположение, будто унитаз грязный, а мойка (относительно) чистая. Но не торопитесь мыть посуду в унитазе: мы ведь уже обсуждали ситуации, когда унитаз бывает не столь уж чист, и я хочу еще раз подчеркнуть, что строгое разделение питьевой воды и загрязненных фекалиями сточных вод – это вообще одно из важнейших достижений гигиены! Так что, пожалуйста, отнеситесь к этой истории как к забавной шутке, чем она и является.

И что же теперь, когда мы узнали, что в мойке кишмя кишат микробы? Есть разные данные, но можно исходить из того, что там от 1000 до 10 000 микробов на квадратный сантиметр. Чтобы вы не пугались этих чисел, мы сейчас перейдем к вопросу, какие именно там микроорганизмы и входят ли в их число возбудители болезней. Не забывайте, пожалуйста, что для ущерба здоровью нужно определенное количество возбудителей болезней (инфицирующая доза). Давайте предположим, что один процент от наличествующих в кухонной мойке микробов относится к какому-то виду возбудителей. Это абсолютно реально, вспомните, что мы говорили про унитаз: кишечные микробы, к примеру, ни в нем, ни в мойке сильно размножаться не будут, поскольку условия среды не вполне соответствуют предпочтениям кишечных бактерий (тепло, отсутствие кислорода и т. д.). На самом деле процентное содержание определенного вида возбудителей, скорее всего, еще ниже; в ходе одного американского исследования в кухонной мойке было обнаружено более двухсот их видов, и только менее 0,1 процента принадлежало к таким видам, как Salmonella, Escherichia и Campylobacter. Как бы то ни было, один процент от 10 000 – это 100 микробов, которые должны все одновременно напасть на огурец, если мы будем исходить из расчета, что площадь контакта между огурцом и мойкой составит один квадратный сантиметр. Если вы свой огурчик тут же выудите обратно, это очень маловероятно, к тому же инфицирующая доза большинства болезнетворных бактерий так или иначе больше ста. Поэтому для паники причин нет: столь быстро поверхность не контаминируется. Данный факт, кстати, нашел свое выражение в старой поговорке, бытующей у хирургов: «Стерильное останется стерильным, даже если падало на пол». (Если вас это обеспокоило, то моя жена – а она хирург – уверяет, что упавшие на пол хирургические инструменты все же не используются.) Другое дело, если у бактерий будет время обустроиться и размножиться, что подводит нас к следующему интересному кухонному объекту – обычной губке для мытья посуды.

Губки-кошмары и тряпки-убийцы

Глава Федерального института оценки рисков Андреас Хензель называет все используемые для мытья принадлежности – они, наверное, есть в каждом домашнем хозяйстве – «тряпками-убийцами»; подразумевается тряпка, которую небрежно бросают в мойку или возле нее после того, как что-то протерли (диапазон этого «кое-чего» очень широк: от пролитого яблочного сока и остатков теста на рабочей поверхности до разбитого сырого яйца), где она в более или менее пристойном состоянии ждет своего следующего задания. Ярмом убийцы тряпка обязана тому факту, что все микробы, которые на нее попадают, продолжают на ней инкубировать (по крайней мере, пока она влажная) в ожидании возможности передать свой груз дальше.

А мойка – как и кухонная рабочая поверхность – место небезопасное, потому что это «место встречи» многих пищевых продуктов, что требует повышенной внимательности в связи с возможностью передачи микроорганизмов. В связи с этим некоторые кухонные процедуры представляются весьма рискованными, как, например, уже упоминавшаяся традиция мыть курицу перед тем, как отправить ее в духовку! Если вы вспомните о сальмонеллах и кампилобактериях, которые в процессе забоя попадают из куриного кишечника на кожу птицы, то вы поймете: вымыв бройлер, вы, возможно, удалите с его поверхности некоторые бактерии, но в процессе мытья успеете распространить их повсюду, особенно если после процедуры протрете все тряпкой.

На кухонной рабочей поверхности встречается много продуктов, и легко пересадить с одного на другой их микробы, особенно если пользоваться тряпками или досками.

К сожалению, это так: тряпка в сочетании с водой и моющим средством не столь эффективна против бактерий, как вам кажется. Как долго должна тарелка с изрядным количеством сальмонелл находиться в горячей воде с температурой, скажем, в 53 °C (я потому привожу эту температуру, что ее использовали в ходе одного исследования), чтобы число бактерий уменьшилось на 99,9 процента, то есть на три порядка? Ни много ни мало – более получаса! С добавлением моющего средства выйдет быстрее, примерно минут 20. Но, естественно, никто водой в 53 °C посуду вручную не моет, ну, а мы уже выяснили, что для очистки от микробов нужны не только температура и химия, но и механическое воздействие. Относится ли это и к бактериям? Ну, да, немного.

Мы однажды сами провели небольшое исследование, в ходе которого наблюдали снижение уровня микробов на дополнительный порядок в результате чистки щеткой. Поскольку наш тест был задуман несколько иначе, чем вышеупомянутое исследование, то наши показатели получились в общем и целом лучше: при ручной мойке посуды водой в 40 °C у нас вышло снижение на четыре порядка. Однако это тоже всего лишь лабораторные опыты, поэтому ни в коем случае нельзя уповать на столь высокие факторы снижения. К тому же в ходе эксперимента мы наблюдали, что ручной мойкой от всех бактерий не избавиться, что может представлять особую проблему при большом количестве микробов, например, когда в посуде был сок от сырой курицы. Если хотите быть уверены, что на тарелке действительно не осталось ничего живого, то тарелке заказан путь в посудомоечную машину.

Я упоминал ранее, что в таких местах, как мойка, существует немалый риск распространения микробов на другие поверхности; этот эффект называется перекрестной контаминацией. Та же группа ученых, которая исследовала дезактивацию бактерий при 53 °C, смогла доказать, что после мытья зараженной сальмонеллами тарелки на каждой последующей тарелке, попавшей в ту же мойку, будут обнаруживаться сальмонеллы. А еще интереснее наблюдения за тем, что может случиться в ходе приготовления блюд. За этим проследили голландские ученые, весьма впечатляющий у них получился эксперимент: они поселили различные бактерии на кухонную губку, которую затем положили на поверхность из нержавеющей стали. Дома, кстати, этот порядок действий очень просто воспроизвести: нужно всего лишь порезать на куски сырую курицу, сок из нее слить в мойку и сверху положить губку. Вот что наблюдали ученые из Нидерландов: примерно от четверти до трети всех бактерий передались с губки на поверхность из нержавейки.

Но это еще не все, исследователи пошли дальше и положили на зараженную губкой поверхность кусок огурца. И смотрите-ка: не какая-то там часть микробов с мойки, а буквально все микробы со стальной поверхности оказались потом на огурце. Так происходит перекрестная контаминация, и вы можете в точности воспроизвести ее у себя дома, если, разрезав на разделочной доске куриное филе, будете на той же доске строгать салат из огурцов. Обратный порядок (сначала огурцы, потом курица), естественно, намного лучше, после чего доска должна попасть в посудомоечную машину.

О том, что ручная мойка в данном случае не идеальный вариант, свидетельствуют также микробиологические анализы самой кухонной губки, которую я в заголовке уже назвал губкой-кошмаром, по аналогии с тряпкой-убийцей. Маркус Эгерт, мой коллега из идиллического Шварцвальда, внес свой вклад в эту далеко не идиллическую картину ужасов, исследовав на предмет микробиологического заражения губки, использовавшиеся в домашних хозяйствах. Результаты не принесли особых сюрпризов, но факты впечатляют: в одном кубическом сантиметре кухонной губки коллеги из института в Фуртвангене нашли – представьте себе! – более 50 миллиардов микробов, что примерно столько же, сколько обнаруживается в таком же количестве сданного на анализ кала. Таким образом, губка для мытья удерживает неоспоримое первенство среди мест с самой высокой плотностью микробов в домашнем хозяйстве, оставляя далеко позади себя уборную и даже кухонную мойку.

Ручная мойка – не идеальный вариант для мытья посуды. От микробов не избавиться так просто, а они живут еще и в тряпке или губке.

Среди микроорганизмов, которыми кишит губка, находятся также потенциальные возбудители болезней, поэтому идея тереть этой чертовой штукой любую посуду представляется еще абсурднее. Меня в этом исследовании впечатлило еще и то, что столь высокая плотность заселения микробами наблюдалась уже через несколько дней. Это еще одно основание для настоятельной рекомендации чаще менять кухонную губку или переходить на тряпки, которые вы сможете постирать в машине при высоких температурах, прежде чем невольно перенесете сонмы микробов на различные поверхности.

На этом месте обычно звучит речь в защиту разделочных досок с антибактериальным покрытием или досок из дерева, которые по природе якобы обладают антибактериальным эффектом. Хотите знать, что я думаю? В главе про серебро мы данной темы уже касались, но в контексте этой главы получится еще лучше объяснить, почему я подобные вещи ни в грош не ставлю. Итак, некоторые виды древесины действительно содержат антимикробные вещества. Это полезное в природе свойство, главным образом во влажном климате, где оно защищает древесину от съедения микроорганизмами. Но на кухне не ставится цель защитить разделочную доску от аппетитов микробов, мы же как потребители ожидаем, что антибактериальное свойство древесины каким-то образом защитит то, что мы разделываем и режем на доске. Что никоим образом не гарантировано, поскольку для этого убивающие микробов вещества, содержащиеся в доске, должны выбраться наружу и там воздействовать на растекшийся по поверхности доски мясной сок, например. Вот что происходит:

Если же микробы в какой-то мере и уничтожаются, то мы не можем быть уверены, что на самом деле действительно все и окончательно. Но именно это нам пытаются внушить, и мы чувствуем себя в полной безопасности. Иными словами, антибактериальные примочки могут помочь уменьшить число бактерий на предметах, но от них не следует ожидать надежной защиты от инфекций! Это относится и к древесине, от природы содержащей антибактериальные вещества. Поскольку деревянные разделочные доски, по крайней мере произведенные на клею, нельзя засовывать в посудомоечную машину, то они не пригодны для манипуляций с продуктами высокого риска, например с сырым мясом. Кроме того, со временем на них появляются борозды, где может застревать все что ни попадя. Следовательно, самое разумное решение для рискованных с точки зрения гигиены продуктов – это простая дощечка из пластика, которая после использования отправляется в посудомойку. А антибактериальные разделочные доски можно спокойно складывать в ящик с пометкой «ненужные вещи».

Ода посудомоечной машине

И, наконец, пришел момент воспеть хвалу посудомоечной машине, поскольку – как здесь уже достаточно часто говорилось, – все, что мы достаем из посудомойки, практически чисто от микробов. Мы сами это тестировали в ходе большого исследования совместно с коллегами из Боннского университета. На предмет гигиены было проверено 170 посудомоечных машин в немецких домохозяйствах. Поскольку данные на выходе из машин сравнивать трудно, потому что все они разных годов выпуска, у них разные характеристики, нагрузки и так далее, предметом этого исследования были не грязные тарелки, а микробная нагрузка на внутренних стенках машин. Результаты порадовали: более чем в 95 процентах посудомоечных машин микробов обнаружилось менее 100 на квадратный сантиметр, на стенках большинства машин мы даже обнаружили менее 10. Это успокаивает; да, там находились плесневые споры, но практически ни в одной из посудомоек не смогли найти фекальных микробов и прочих возбудителей болезней.

А в лаборатории гигиеническую эффективность машинной мойки мы частенько исследуем на тарелках; мы их искусственно населяем бактериями и после мойки получаем данные не хуже, чем результаты общенационального исследования. Получая результат в сто микробов на стенке агрегата, следует учитывать, что смывающая грязь струя воды нацелена, разумеется, на попадание на посуду в корзинах, а не на стенки.

Давайте здесь, кстати, посмотрим, как работает посудомоечная машина. Должен признаться, до того как я начал интересоваться этими приборами с профессиональной точки зрения, я не знал, как они функционируют, да и зачем, собственно? Так что позвольте я познакомлю вас со своей посудомойкой.

Итак, что здесь происходит? Сначала вода закачивается в устройство (слева внизу), а затем по трубкам в распылительные коромысла, которые под напором воды начинают вращаться, выпуская при этом вверх фонтаны, причем довольно высоко, значит, у воды достаточный напор, если она оттуда разбрызгивается. Водные струи попадают на посуду (разумеется, при условии, что вы так распределили предметы, что они друг друга не закрывают!) и таким образом механическим воздействием уже удаляют многие загрязнения с тарелок, чашек и т. п. Для достижения эффекта вода к тому же подогревается в среднем до 50 °C, что существенно горячей, чем в мойке. Через некоторое время система получает дополнительную поддержку: добавляется моющее средство, которое, как правило, дозируется в коробочке на дверце агрегата, часто в форме таблеток.

Теперь у нас в наличии собрались все четыре параметра круга Зиннера: механика (напор воды), время (продолжительность цикла мойки), химия (моющее средство) и температура, так что ничто не мешает эффективному очищению. Поскольку по сравнению с мойкой руками процесс в машине длится дольше, температура там выше и химии больше, то конечный результат по меньшей мере не хуже. Химии больше не потому, что туда ее больше кладется, а потому, что состав средств для посудомоечных машин существенно отличается от состава средства в пластиковой бутылке, которая стоит на краю вашей мойки: у современных средств для посудомоек очень высокий показатель рН, и они помимо тензидов содержат еще кислородные отбеливатели и ферменты. В средствах для ручной мойки от этих компонентов приходится отказываться, поскольку высокий рН вреден для кожи, а отбеливателям и ферментам нужно время, чтобы подействовать. Недостатки ручного средства мы можем восполнить лишь механикой, то есть тереть и тереть.

У современных средств для посудомоечных машин довольно кислотная среда. Это вредно для кожи, поэтому средства для ручной мойки посуды не содержат эти компоненты.

Но количество микробов снижают главным образом температура и отбеливатель – это два давно известных фактора антимикробного воздействия. Поэтому машинная мойка является весьма эффективным методом дезинфекции, что побуждает некоторых пользоваться ей для мытья некоторых удивительных предметов. Я лично не считаю хорошей идеей засовывать в машину губку-кошмар, равно как и класть ее в микроволновку, что периодически рекомендуется на интернет-форумах. Но ведь с сильно загрязненными предметами нельзя рассчитывать, что они в этих устройствах полностью очистятся от микроорганизмов, а вы будете ошибочно полагать, что губка достаточно чистая, хотя на самом деле она останется еще одной микробной пушкой на вашей кухне. Посудомоечная машина предназначена очищать твердые поверхности, а не текстиль. Поэтому лучше инвестировать 10 центов в новую губку или же перейти на тряпки, которые можно стирать (как выстирать тряпку до состояния гигиенической безопасности, мы позднее еще узнаем). Мне на самом деле приходилось разговаривать с людьми, которые из экологических соображений просто не могли менять старую губку на новую, а старую выбрасывать. Мы здесь, конечно, не в состоянии провести детальную оценку риска и прибыли, но прошу учесть, что желудочно-кишечная инфекция также наносит вред окружающей среде: одной только туалетной бумаги и чистящих средств сколько уходит…

Однако кухонная губка – это еще далеко не самый экзотический предмет, попадающий в посудомоечную машину. Больше всего меня поразило, что некоторые туда отправляют сосуды из фарфора или стекла, в которых держат щетку для чистки туалета, такого я себе даже представить не мог (такие встречаются в домах, где придают значение роскоши в оснащении туалетной комнаты, и потому выбирают что-то получше, чем щетка в пластиковой подставке).

Неплохо, правда? Позвольте еще раз подчеркнуть, что такой подход к ведению домашнего хозяйства с микробиологической точки зрения не критичен, но, честно говоря, отужинать в таком доме я бы отказался.

Но мы еще не до конца проследили за работой посудомоечной машины. Так на чем мы остановились? В агрегат накачивается вода, разогревается, а затем под довольно сильным напором разбрызгивается из вращающихся трубок на посуду. Однако, прежде чем щелочь сможет приступить к своей работе, требуется еще один шаг – смягчение воды с помощью соли, которую тоже надо загрузить в посудомойку, если смягчитель воды уже не содержится в многофункциональных таблетках (что очень практично). Если же добавляется соль (это хлорид натрия, сокращенно NaCl), то это гранулы, в которые, как в коробочки, заключены ионы натрия (именно они нужны для смягчения воды на данном этапе). Соль засыпают в специальный контейнер внутри посудомойки, и ее не надо постоянно пополнять, потому что под конец цикла гранулы регенерируются. В этих «молекулярных коробочках» ионы натрия ждут, когда через них будет прокачиваться жесткая вода. Жесткая вода содержит ионы кальция, но они нам нежелательны, поскольку соединяются с периодически присутствующими в воде карбонат-ионами, а затем откладываются всюду в виде известкового налета. Именно для того, чтобы подобного не случилось, «выжидающие» ионы натрия в посудомойке обмениваются на ионы кальция (поэтому соответствующий модуль в посудомойке называют ионообменником), и в промывной воде «плавают» лишь безобидные ионы натрия, которые, к счастью, не оставляют на стаканах известковых разводов.

Итак, теперь мы знаем, зачем в посудомоечной машине нужна соль. О моющем средстве мы уже говорили; оно подается через некоторое время, после чего щелочь многократно перекачивается, все (надо надеяться) очищая. Загрязненный в ходе промывки раствор щелочи собирается в самом низу посудомоечной машины, откуда затем снова выкачивается наверх, но при этом срабатывает весьма хитроумная фильтровальная система, и в процесс возвращается только вода, а кусочки из соуса к спагетти и прочие смытые с посуды твердые частицы до конца цикла остаются в так называемом зумпфе. И только потом открывается другой клапан и из зумпфа выкачивается все накопившееся, то есть щелочь с остатками пищи.

Посудомоечная машина предназначена очищать твердые поверхности. Не отправляйте в нее губку или тряпку, как делают некоторые, лучше купите новые.

Но на этом программа мойки еще не заканчивается, затем следуют один или два хода ополаскивания свежей водой, чтобы грязный бульон, использовавшийся на очистительной стадии, не оставался на посуде. На данной стадии добавляется ополаскиватель, способствующий тому, чтобы на посуде не оставались водяные разводы. Это еще один продукт помимо соли, который нужно отдельно добавлять в машину, если вы не пользуетесь упоминавшимся выше многофункциональным очистителем, который содержит не только соль, но и ополаскиватель. Как работает ополаскиватель? А очень просто: стеклянные и фарфоровые поверхности обладают водоотталкивающими свойствами. Следовательно, попавшая на такую поверхность капля воды принимает форму шарика или полусферы, как показано ниже на среднем рисунке:

Угол между поверхностью и шариком воды, называемый углом смачивания, можно принять за меру водоотталкивающего свойства поверхности, что очень практично для описания взаимодействия между поверхностью и водой: водоотталкивающая или гидрофобная поверхность дает большой угол смачивания, а «водолюбивая» (это я буквально перевел научный термин «гидрофильная») – маленький угол смачивания, как показано на иллюстрации. В ополаскивателе содержится один полимер, который ложится на поверхность и делает ее… а ну-ка, догадайтесь – гидрофильной или гидрофобной, как вы думаете? Вероятно, вы скажете наугад (у меня, кстати, тоже это было первым побуждением, когда я только начал разбираться с этой технологией), что поверхность становится более гидрофобной, как при известном «эффекте лотоса», когда капли воды из-за крайне низкой смачиваемости поверхности листьев этого цветка (и, следовательно, большого угла смачивания) стекают, не оставляя следа. Проблема состоит в том, что поверхности посуды и стаканов не всегда расположены вертикально, чаще они сильно наклонены, и потому им не удается придать водоотталкивающих свойств. Это означает, что капли воды частично остаются висеть на стекле или фарфоре и высыхают довольно медленно, из-за чего в конце программы содержимое машины высыхает не полностью. К тому же – и это более серьезная проблема – в ополаскивающей воде еще остаются растворенные минералы, которые затем проявятся пятнами восхитительных очертаний на местах, где до того были капельки. Поэтому ополаскиватель действует противоположным эффекту лотоса образом: он не делает поверхность более гидрофильной, чем она есть. В результате вода ложится на стакан тончайшей пленкой, которая очень хорошо сохнет, не оставляя пятен. Подобные полимеры, кстати, содержатся в средствах, которые вы используете после душа для очистки стеклянных стенок душевой кабины, после чего стенки вытирать насухо не требуется; хотя во избежание образования плесени вытереть все же не помешало бы, но это так, заметка по ходу.

Кстати о сушке: чтобы содержимое посудомоечной машины хорошенько высохло, воду надо со стекла увести. Здесь в принципе применяются две технологии: обычный и все еще очень распространенный способ – просто использовать для ополаскивания горячую воду, которая затем испаряется и конденсируется на чуть более холодных стальных стенках. Для облегчения этого процесса неплохо было бы, естественно, открывать посудомоечную машину как можно скорее после окончания мойки. Это не создаст проблем, потому что производители любезно снабжают агрегаты звуковым сигналом, возвещающим об окончании работы. Некоторые новейшие агрегаты даже сами открывают дверцу или поддерживают процесс сушки, например обдувом. Другая технология, несколько более изощренная, использует некий гранулят с сильными водопоглотительными свойствами; он как бы отсасывает воду из системы, и тогда для ополаскивания не требуются высокие температуры, что существенно экономит электроэнергию. Это большое преимущество технологии, но есть в ней один досадный аспект: высокие температуры (от 60 °C и выше), традиционно применявшиеся во время ополаскивания, обеспечивали уничтожение всех микробов. Но мы проверили новые посудомоечные агрегаты и смогли констатировать, что микробы в них по-прежнему уничтожаются не в последнюю очередь благодаря химии и относительно долгому циклу мойки (помните, в принципе того же результата эффективности очищения можно достичь, понизив температуру и одновременно увеличив продолжительность). И все же меня немного беспокоит сама тенденция: если производители во имя природосбережения и дальше будут понижать температуру мойки в машине, то не скажется ли это на эффективности очищения. Советую вам обращать на это внимание и выбирать программу с более высокой температурой, когда вы закладываете в посудомойку нечто особенно грязное; надеюсь, что такая опция в будущем останется.

Когда нужно отмыть в посудомойке что-то особенно грязное, лучше выбрать программу с более высокой температурой.

И вот наша посуда блещет чистотой. О чем еще осталось рассказать? Вероятно, вот о чем: под конец программы в зумпфе остается немного воды. Это стоячая вода, и в ней мы в ходе исследования обнаружили много микроорганизмов, причем очень приличное их количество: от одного миллиона до десяти миллионов микробов на миллилитр. Но это не должно пугать, потому что вода из зумпфа не соприкасается с вашей посудой, а выкачивается в начале следующего запуска. Есть, однако, агрегаты, которые перехватывают использовавшуюся при последнем ополаскивании воду и аккумулируют ее в специальном боковом контейнере, чтобы использовать при следующем запуске. Это на треть экономит расход воды, хотя не следует забывать, что и «нормальной» машине требуется не более десяти литров, то есть намного меньше, чем расход на мытье такого же количества посуды руками. Такие накопительные агрегаты мы тоже обследовали на микробиологическую нагрузку – результат не вызывает нареканий. Однако я как микробиолог считаю, что эта технология идет в несколько неверном направлении, потому что она не уменьшает количество микроорганизмов во всей системе! И поскольку у нас в Германии нехватки воды нет, а преимущества в издержках не столь велики, то встает вопрос, нужно ли нам это на самом деле. В Испании, где воды не хватает, дело, возможно, выглядит иначе.

Итак, мы потихоньку доходим до финала хвалебной песни в честь посудомоечной машины, и по этому поводу позвольте мне в качестве повторения самых важных аспектов изложенного исполнить вам Da Capo al Fine.

Adagio: Машинная мойка посуды требует меньшего расхода энергии и воды, чем мойка руками. Это в принципе относится ко всем агрегатам, кроме тех, которые были выпущены более нескольких десятков лет назад.

Andante: Машинная мойка – это самый надежный путь гигиенически безупречно очистить посуду и оборудование, использовавшееся для приготовления пищи из продуктов высокого риска.

Allegro: Это так удобно (вот только вынимать посуду – дурацкое занятие)!!!

Постойте, чуть не забыл… Давайте вернемся к самому началу нашего рассказа. Вы поняли, о чем пойдет речь? О тех жутко опасных грибах-монстрах в посудомоечной машине. За этой историей стоит исследование одной рабочей группы из университета Любляны (Словения), изучавшей заражение домашних посудомоечных машин грибком. В ходе исследования брались также пробы с дверных уплотнителей. В итоге раздули целую историю о том, что найдены «черные дрожжи». Это вид грибов, которые главным образом у пациентов с ослабленным иммунитетом может вызывать исключительно тяжелые заболевания. Но действительно ли в наших посудомойках таится такая опасность?

Чтобы ответить на этот вопрос, давайте ненадолго откинемся назад, глубоко подышим и, прежде чем в панике выносить из кухонь посудомоечные агрегаты, резюмируем все, что до этого момента узнали об инфекциях и микроорганизмах.

Первое, что мне бросилось в глаза в данном исследовании: авторы целенаправленно искали грибки, а не бактерии. В результате получается полностью искаженная картина состава микрофлоры посудомоечной машины и якобы исходящей от нее опасности.

Хочу разъяснить это на другом примере: Федеральное статистическое ведомство ежегодно собирает данные о дорожно-транспортных происшествиях в Германии. Согласно этим данным, в 2016 году произошло примерно 596 000 ДТП. Примерно в двух третях случаев были пострадавшие, следовательно, вероятность пострадать в ДТП составляла без малого 67 процентов. Однако риск физического ущерба в решающей степени зависел от того, передвигался пострадавший на легковом автомобиле или на двухколесном транспортном средстве, где под двухколесными средствами подразумеваются мотоциклы, мопеды и велосипеды. В то время как лишь в 54 процентах происшествий с участием легковых машин пострадал один или более человек, вероятность оказаться в пострадавших среди тех, кто передвигался двухколесным транспортом, составляла целых 94 процента! Это вполне объяснимо, потому что в автомобиле человек намного лучше защищен, чем на мотоцикле или на велике, а поскольку на дорогах автомобилей больше, чем двухколесного транспорта, то статистика ДТП с велосипедами и Ко относительно мало влияет на общую картину статистики:

Дорожно-транспортные происшествия и количество пострадавших в ДТП (Германия, 2016 год)

Размышляя о безопасности дорожного движения, нужно обязательно учитывать эти соотношения, иначе можно прийти к неверным выводам. А теперь вернемся к нашей теме и к грибкам в посудомойке: если, исследуя микробную нагрузку в посудомоечной машине, рассматривать только грибы и не учитывать бактерии, то это будет все равно что собирать статистику ДТП только среди велосипедистов, а легковушки игнорировать. Дело ведь в том, что бактерий в посудомойке обнаруживается гораздо больше, чем грибков. Так, в своих экспериментах мы в зумпфе обнаруживали бактериальных клеток в среднем в тысячу раз больше, чем грибков! Следует признать, что резиновый уплотнитель не очень показательный пример, потому что грибы устойчивы к высыханию, и у них здесь преимущество; но наши анализы с внутренних стенок посудомоек показывали некоторое количество бактериальных клеток, в то время как черных дрожжей во внутренней камере машины мы действительно ни разу не обнаружили. Что еще настораживает в исследовании ученых из Словении – для своего эксперимента они создали идеальные для роста черных дрожжей условия, в которых прочие виды грибков едва ли могли проявиться. Все говорит о том, что, хоть в посудомоечной машине и можно найти черные дрожжи, это не значит, что они играют там большую роль. Как бы то ни было, но коллеги из Любляны представили выводы, искажающие реальное положение вещей.

И вот о чем еще стоит задуматься: как можно заразиться от посудомоечной машины? Вы наверняка помните наш разговор о путях передачи инфекции. В случае с посудомойкой риск возникал бы, если на посуде оставалось бы большое количество бактерий, передающихся фекально-оральным путем. Тогда была бы вероятность, что человек их непреднамеренно проглотит со следующим приемом пищи и заболеет. Но подхватить заразу с дверного уплотнителя?.. Если вы не относитесь к числу людей, которые будут очищать его, вылизывая языком, то можете быть спокойны, потому что иных путей передачи инфекции не существует. К тому же мы везде – у себя дома и где бы то ни было – сталкиваемся с потенциально болезнетворными микроорганизмами. Черные дрожжи были обнаружены, например, на водопроводных смесителях, а с них подхватить инфекцию намного вероятнее, чем с уплотнителя дверцы посудомоечной машины. И вообще, сколько человек из вашего окружения за последнее время умерли от заражения черными дрожжами?

Вот такая штука с научными исследованиями – из них надо делать правильные выводы. У моей бабушки, например, посудомоечной машины никогда не было, а ей больше девяноста лет. Но нельзя же из этого делать вывод, что бабушка прожила такую долгую жизнь, потому что у нее не было посудомоечной машины. Все просто. Меня, как я в начале упомянул, больше всего раздражает, что неверные выводы могут причинить большой ущерб, и я имею в виду не экономические убытки производителей. Но есть очень большая вероятность, что многие заболевают после того, как вручную помыли разделочную доску, на которой резали сырую курятину, из-за страха перед грибками-убийцами в своей посудомоечной машине. Так что еще раз четко и ясно повторяю: нет причин бояться посудомоечной машины, она ничего вам не сделает, только помоет вам посуду!

Коварная кофеварка

Ну, хорошо, теперь вы наконец заслужили чашечку кофе. Хотите? Как видите, у нас тут замечательная машина, делает все автоматически: от зерен до взбивания молочной пены. Кстати, любите капучино? Могу и капучино предложить. С удовольствием, уже готово, пожалуйста…

Подумать только, раньше кофеварка была домашним прибором, о котором не особо заботились, и стоила она в пересчете с немецких марок в среднем, наверное, 30 евро. Времена изменились: и в немецком слове «кофе» делают теперь ударение не на первом, а на втором слоге, и в кафетерии при булочной больше сортов кофе с молоком, чем булочек. Ну, а если серьезно – из такого автомата кофе все же вкуснее. Да и микробиологу с ней скучать не придется. Почему? Во-первых, потому что в полном автомате есть емкость для воды, в которой обычно не меняют воду на свежую, чтобы сварить чашку кофе. Следовательно, вода стоит просто так более или менее продолжительное время, и в ней могут размножаться бактерии. Но вы можете продолжать спокойно пить кофе и не заморачиваться, а вот мы меняем воду минимум раз в день. К тому же вода здесь еще довольно сильно нагревается, отчего большинство микробов погибает. Мы (тут я снова имею в виду свою рабочую группу) и это исследовали по всем правилам науки и установили, что температура, при которой готовится кофе, оказывает немалое влияние на наличие микробов в готовом напитке. Ведь дело в том, что кофе или капучино – сваренный дома или в кофейне – чаще всего содержит микробы.

Прежде чем вы навеки откажетесь от удовольствия испить кофейку, хочу сказать следующее: насколько мне известно, от зараженного микробами кофе пока еще никто не умирал, а то, что кофе повышает давление, вас не беспокоит. Я говорю вам это главным образом потому, что вы уже получили некоторый опыт в оценке микробиологических рисков, и вас уже не так просто сбить с толку.

Мы исследовали кофе, приготовленный несколькими разными способами, и некоторые из напитков были заражены так сильно, что даже не показали качества питьевой воды, что, разумеется, совсем нехорошо. Однако обнаруженное нами количество бактерий явно коррелировалось с температурой горячего напитка, что, конечно, означает: чем горячее кофе, тем меньше микробов. По сути это еще одно подтверждение прописной истины. Навскидку можно сказать, что, начиная с температуры в 65 °C, кофе при нормальных обстоятельствах должен почти не содержать микробов. Сделайте одолжение, не хватайтесь за термометр, когда ваша половинка приносит вам кофе в постель. Если смотреть с точки зрения психологии партнерских отношений, в долгосрочной перспективе кофе в постель уж точно намного рискованнее, чем всякие там микробы. Намного разумнее позаботиться о том, чтобы микробов в кофе вообще попадал минимум, например, хотя бы раз в день наполнять резервуар кофейной машины свежей водой. И удаление извести – хоть и муторное мероприятие, но с точки зрения гигиены очень разумное, потому что известковый налет затрудняет работу нагревательного элемента, и кофе получается холоднее. Проблема заключается в том, что в такой полностью автоматической кофейной машине сложная система подводящих воду трубок, где могут образовываться биопленки. Удалением налета их полностью не уничтожить, но уменьшить все же можно, потому что биопленки склонны располагаться на шершавых, покрытых известью поверхностях быстрее, чем на чистых и гладких.

Помимо резервуара и трубок в чудо-машинах еще масса других мест скопления микробов. Очень они любят подвесные емкости внутри машины, где может оставаться доживать свой век выжатая кофейная гуща. При этом гуща влажная – и вот мы снова насторожились, потому что уже знаем: влага и микроорганизмы составляют хорошо известный нечестивый союз, результат которого вы сможете лицезреть, когда через несколько дней кофеварка недвусмысленно вам напомнит, что пора вычищать емкость. Кофейная гуща будет укрыта великолепным одеялом из плесени; просто удивительно, как она еще не убежала оттуда на собственных ногах. В чалдовых и капсульных кофейных машинах такого, естественно, не бывает, и в этом их преимущество, однако металлические капсулы не способствуют уменьшению бытовых отходов…

Тут вы, возможно, спросите, откуда в этом союзе появляются микроорганизмы. На самом деле в кофе периодически встречаются споры плесневых грибков, но они особо не мешают, пока кофейные зерна не входят в контакт с водой, ведь кофе хоть и жирный, но очень сухой. Вот его перемололи и увлажнили (случайно или намеренно в процессе кипячения), а гущу затем во влажном состоянии отбросили в какую-нибудь емкость – и тут уже плесени раздолье, поскольку в наличии все, что доставит грибку удовольствие. Поэтому я не рекомендую мыть ячейку для запаса кофе, даже если там образовалось немного жирной пленки. Провоцируя рост плесени, вода в этом месте может нанести больше вреда, чем принести пользы.

В кофеварке много мест, которые регулярно омываются водой. Отличные условия для развития колонии бактерий.

У кофеварки и без того достаточно проблем с влажной средой, взять хотя бы поддон для сбора капель. В поддоне нашей кофеварки мы всегда выращиваем роскошнейшие биопленки: да, гущу я вычищаю регулярно, а поддон, честно говоря, не очень часто. И в этом, разумеется, виноват сам прибор! По поводу переполненной емкости для кофейной гущи он все время жалуется, а по поводу поддона и не пикнет. Разве не чудесно, что нынче очень удобно делать из домашних приборов козлов отпущения? Ну, да ладно, в любом случае у нас все эти причиндалы – если мы не забудем про непозволительно запущенный поддон – отправляются в посудомоечную машину, которая прекрасно справляется со своей работой.

Я не устаю удивляться, почему производители подобных машин для приготовления горячих напитков не указывают в руководстве по эксплуатации рекомендацию мыть съемные части в посудомойке. Может, они опасаются повреждений пластика и им больше по душе, чтобы синтетические материалы приобретали непрезентабельный вид в результате микробиологических процессов? Нам не обязательно все понимать, но здесь позвольте мне послать сердечный привет производителям автоматических кофеварок и заодно попросить их: пожалуйста, разработайте такие съемные части, которые можно будет очищать в посудомоечной машине!

Тут мне, кстати, кое-что предоставляет хорошую возможность сказать еще пару слов на тему прессы. Вышеупомянутое исследование по поводу гигиены в кофемашинах мы предприняли отнюдь не для того, чтобы показать, насколько отвратный получается в них кофе. Скорее вот что побудило: находясь в пути, я периодически позволяю себе взять кофе на вынос. Как-то меня пригласили выступить на семинаре Союза потребителей в Дюссельдорфе с докладом про гигиену кофе, и с тех пор я чувствую себя очень стесненным. Потому что там я узнал, какое невероятное количество бумажных стаканчиков используется и выбрасывается. Если верить данным Немецкого союза защиты окружающей среды (Deutsche Umwelthilfe), в одной только Германии около 300 000 (в час!). Хотя на данный момент мнения о том, насколько эти одноразовые предметы загрязняют окружающую среду в сравнении с их фарфоровыми собратьями, расходятся, я считаю, что гораздо лучше иметь свою кофейную кружку и просить наливать напиток в нее. Но бывает, что в булочной или где-то еще, где вы протягиваете через прилавок принесенную с собой емкость, в просьбе вам отказывают по гигиеническим соображениям. Не по злому умыслу, а потому, что продавец несет ответственность за качество продукта и наливать напиток в принесенный стаканчик нередко даже запрещено инстанциями.

В самом сваренном кофе может быть гораздо больше микробов, чем в посуде, куда его наливают.

Итак, на этом семинаре я как микробиолог должен был добавить в тему свои пять копеек. Обычно перед подобными выступлениями прочесывают все публикации в поисках информации, чтобы было чем блеснуть, но передо мной встала проблема: исследований о качестве гигиены сваренного кофе практически не оказалось. Нашлось, конечно, что-то по микробиологии кофейных зерен, но по готовому напитку ничего. Вот почему мы сами взялись за эту тему в рамках одной магистерской диссертации совместно с Союзом потребителей земли Северный Рейн – Вестфалия. Мы хотели показать, сколько микробов может добавиться к кофе, если налить его в использованную и не помытую чашку, что являлось бы худшим из возможных вариантов, если исходить из того, что при использовании многоразовых кружек напиток наливают обычно в чистую посуду. И вот что я вам скажу: количество микробов, попадавших по худшему сценарию в напиток с несвежей поверхности кружек в наших изысканиях, оказалось в десять раз меньше, чем среднее количество микробов, и без того обнаруженных в самом сваренном кофе.

Так что, гордые результатами, мы после опубликования диссертации написали сообщение для прессы, где расхваливали гигиеническую благонадежность многоразовой посуды и указывали, что на основании полученных данных следует больше внимания обращать на регулярный уход за кофейной машиной и систематическую смену воды в ней. Вообще-то обычно радуешься, когда средства массовой информации подхватывают такой пресс-релиз и пишут о нем. Так и вышло – наше исследование получило большой резонанс, однако нам пришлось констатировать, что факты, свидетельствующие о том, насколько мерзопакостны могут быть порой кофемашины, вызвали бо́льший интерес, чем история о многоразовой посуде, так что пресса повернула не в ту сторону, в какую мы рассчитывали. Вот как бывает с джинном, выпущенным из бутылки…

Вижу, кофе вы давно уже допили. Если хотите, я поведу вас дальше. Поскольку мы сегодня совершенно случайно убрались у себя в спальне, то в виде исключения я открою вам врата в это очень приватное место.

Назад: 7. Все ли в порядке в санузле?

Дальше: 9. Спальня: Шепоток в постели