Глава шестнадцатая

В Блетчли-Парке

В воскресенье вечером Памела возвращалась в Блетчли на поезде. Накануне Джереми предложил ее подбросить.

Дело было так: он только что привез ее домой после ужина в пабе на берегу реки Медвэй. Обстановка в пабе была романтичная, а вот кормили скверно. Треска оказалась жесткой как подошва, а капуста из-за долгой варки превратилась в склизкое серое месиво. Они посмеялись над этим, сравнивая стряпню из паба с едой в Нетеркоте.

– Тебе правда надо возвращаться на работу? – спросил Джереми.

– Конечно. У нас и так людей не хватает, чудо, что меня отпустили на целую неделю. Наверное, потому, что меня вымотали бесконечные ночные смены, да и на Рождество я толком не успела отдохнуть.

– Тогда поехали вместе, мне все равно нужно в город. Заскочу к эскулапам в больницу Св. Варфоломея, пусть убедятся, что ранение отлично зажило, я здоров и могу возвращаться к работе.

Вероятно, Джереми заметил испуг на лице Памелы, потому что тут же добавил:

– Да нет, не к полетам, старушка. Как бы мне ни хотелось, едва ли в ближайшие месяцы мне разрешат летать. Но мне обещали подыскать занятие в министерстве авиации. Не могу сказать, что мне не терпится выйти на службу. Судя по вашим с Беном рассказам, нашего брата допускают лишь до скучной рутинной работы. А я хочу прокладывать маршруты для бомбардировщиков или, например, анализировать аэрофотоснимки!

– Еще бы! – рассмеялась Памела. – Но должен же кто-то делать и скучную работу. Если не разложить бумаги в образцовом порядке, невозможно будет быстро найти нужную информацию, а заминка может дорого стоить.

– Ты права. – Он улыбнулся ей в ответ. – Но мне всегда было скучно заниматься обычным делом. В школе меня не раз ругали за то, что я не могу сосредоточиться и взяться за учебу. Но зато потом я блестяще сдал экзамены, и им пришлось взять свои слова обратно. Так-то!

– Не стоит расходовать бензин, в город можно прекрасно доехать на поезде, – сказала Памела.

– Не волнуйся, мой отец ведь практически сам себе выписывает талоны на бензин. Ему постоянно приходится ездить в Лондон.

Памела представила с беспокойством, как Джереми начнет настаивать, чтобы отвезти ее до самого Блетчли. Этого допустить было нельзя.

– Так уж и быть, подбрось меня до станции, – согласилась она, – но дальше я поеду на поезде. Мне оплачивают проезд.

– Тебя послушать, так можно подумать, что ты пытаешься от меня отделаться.

– Ничего подобного. Мне с тобой хорошо, ты же знаешь. Сегодня мы прекрасно провели время, разве нет? Просто… ну, мне хочется привести мысли в порядок, прежде чем я вернусь на работу. Не исключено, что мне снова придется выйти в ночную смену.

– Они не имеют права заставлять женщин работать по ночам, – заметил Джереми. – Пожалуй, поеду с тобой и скажу им.

– Даже не думай! – Она шлепнула его по руке.

Он схватил ее за руку, притянул к себе, стал страстно целовать и незаметно уложил на сиденье. Она вдруг с пугающей ясностью почувствовала, как он навалился на нее всей тяжестью, как засовывает язык ей в рот, пытается коленом раздвинуть ей ноги и шарит рукой по телу, опускаясь все ниже. Памела вывернулась и оттолкнула его руку.

– Джереми, не здесь! Мы же у моего дома. Нас могут увидеть.

Он впился в нее взглядом.

– Я начинаю сомневаться, что у тебя еще остались ко мне какие-то чувства. Раньше ты меня любила, я это знаю. А ведь мои чувства к тебе не изменились. Ничего не могу с собой поделать – я тебя хочу. Я отчаянно тебя хочу. Тем не менее каждый раз, когда мне удается подобраться поближе, ты меня отталкиваешь.

– Я не нарочно, – пояснила она. – И я по-прежнему тебя люблю. Я мечтала о тебе каждый день, когда тебя здесь не было, засыпала с твоим снимком под подушкой. И я хочу заняться с тобой любовью. Просто… – Она смущенно хихикнула. – Я девственница, мне двадцать один год, и я боюсь сделать следующий шаг.

Джереми рассмеялся.

– Значит, нам придется как-то решить этот вопрос. Я не стану тебя торопить. Устрою все так, чтобы это произошло в нужное время в нужном месте. В нашей лондонской квартире очень уютно и спокойно, нас никто не потревожит. Мейфэр все-таки. Вдали от родительских глаз. Я переезжаю туда в конце недели. Ты ведь меня навестишь?

– Конечно, – согласилась Памела. – Правда, не знаю, когда мне снова дадут отпуск.

– Для начала приезжай на новоселье. Я думаю устроить вечеринку по этому поводу – в ту среду, чтобы хоть немного обжиться. Ты свободна по вечерам?

– Зависит от того, в какую смену я работаю.

Он нахмурился:

– Но ты ведь можешь на один вечер поменяться с коллегой? Не работаешь же ты семь дней в неделю без перерыва?

– Нет, конечно!

– И можешь добраться до города поездом?

– Да, запросто.

Он взял ее за руку, принялся перебирать пальцы.

– Тогда давай условимся на следующую среду. Я сто лет не устраивал вечеринок. Если хочешь, приводи подруг. Я уверен, что мой старик припрятал в той квартире отличную выпивку. Поможем ему от нее избавиться, а то вдруг явятся немцы и все конфискуют.

Памела сидела очень прямо, борясь с желанием расправить юбку.

– Думаешь, нас все-таки оккупируют?

– Боюсь, что это неизбежно, – ответил Джереми. – Вспомни хотя бы, как легко они вошли во Францию и Бельгию, в Данию и Норвегию. А мы чем лучше?

– Нас никто не сумел покорить с самого 1066 года, – напомнила Памела. – Наполеон захватил всю Европу, но Британию победить не смог.

Джереми похлопал ее по коленке:

– Так держать. Мы будем сражаться с ними на пляжах, мы будем сражаться с ними в пивных и в общественных уборных…

– Джереми, не ерничай. Это была блестящая речь. Мистер Черчилль великолепный оратор.

– Прости. Ты права. Но какими бы мы ни были гордыми и отважными, нам попросту не хватит оружия, чтобы дать отпор вермахту. Разве что Америка одолжит, тогда еще есть шанс. Но они не мычат, не телятся, и кто знает, когда наконец определятся?

Памела вздрогнула.

– Не будем об этом. Ты дома, в безопасности, а остальное неважно.

– И ты придешь ко мне на вечеринку?

– Обещаю сделать все, что в моих силах.

Памела прокручивала в голове этот разговор в поезде из Лондона в Блетчли. Вечеринка. Это будет довольно безопасно – чем больше народу, тем безопаснее. Однако она понимала: рано или поздно придется смириться с тем, что их с Джереми отношения неизбежно изменятся. Он хочет заняться с ней любовью. Раньше она думала, что ей самой хочется того же, только в ее воображении это предполагало брак, а в его, похоже, нет. Памела была наслышана о девушках, оказавшихся в интересном положении. Таких девушек отсылали в деревню, и никто никогда не упоминал о младенце.

Но ведь Джереми женится на мне, если такое случится, подумала она. Ну конечно, женится. Кроме того, мысленно добавила она, мне кажется, Джереми разбирается в подобных вещах, а значит, и не допустит непоправимого.

К тому времени, как поезд прибыл в Блетчли, ей стало лучше, и она вдруг поняла, что ей не терпится снова приступить к работе. Когда Памела вошла в их с Трикси квартиру, подруга сидела на своей кровати и осторожно надевала шелковый чулок. Увидев Памелу, девушка подняла голову и улыбнулась:

– О, ты вернулась! Минутку, я пытаюсь не пустить стрелку на единственной целой паре. Не представляю, как буду дальше выкручиваться. Видимо, придется рисовать сзади на ноге шов, как это делают все остальные. – Она осторожно потянула чулок вверх и закрепила подвязкой. – Хорошо отдохнула?

– Да, спасибо. Если не считать, что на наш дом сбросили бомбу.

– Бомбу? С ума сойти, какой ужас. И что, разрушили?

– Слава богу, нет. Так, мелкие повреждения. У нас расквартирован Западно-Кентский полк, и все солдаты мгновенно кинулись на помощь. Погасили огонь, прежде чем он успел распространиться.

Трикси лукаво усмехнулась.

– Пожалуй, и правда надо бы приехать к тебе в гости, если там бегают все эти красавчики-солдаты. Кстати, о красавчиках – ты увиделась с несравненным Джереми Прескоттом?

– Да.

– И как он? Совсем… эээ… оправился?

– Все еще немного бледный и худой, но безусловно на пути к выздоровлению. Он теперь смахивает на поэта-романтика – ну, ты знаешь, вроде Китса на смертном одре. Но быстро идет на поправку. – В ее памяти промелькнула картинка: Джереми повалил ее на сиденье автомобиля. – Да, стремительно идет на поправку.

– Ну и как? Вы, наверное, отлично провели время? Давай, исповедуйся. Расскажи тете Трикси все.

– Да нас обычно окружали родственники, – отмахнулась Памела. – Правда, однажды мы съездили поужинать в паб, и потом он отвез меня домой.

– Боже, помню, как я раз возвращалась с ним в такси после одного бала дебютанток, – хихикнула Трикси. – Милая моя, я понятия не имела, что можно заниматься такими вещами на заднем сиденье такси. Никто мне не говорил, что он НБТ.

– Что такое НБТ? – спросила Памела, ни на минуту не поверив Трикси, та ведь известная выдумщица.

– НБТ – «небезопасен в такси». Это же распространенное среди дебютанток кодовое слово. Ты что, в монастыре выросла?

– Нет, но Фарли не многим лучше. Мои родители сущие ханжи, и я вообще ничего не знала, пока не уехала в швейцарский пансион.

– И там наверняка научилась не только делать реверансы и принимать гостей. Я, во всяком случае, уж точно, – сказала Трикси с лукавой улыбкой. – Ах, какие там были лыжные инструкторы! Воплощенная мужественность. – И она принялась обмахиваться рукой, будто ей не хватает воздуха.

Памела засмеялась, хоть и немного нервно.

– Ну так что, попросил Джереми твоей руки? Или вы еще раньше пришли к соглашению, как говорили в старину?

Памела почувствовала, что краснеет.

– Джереми считает, что нельзя думать о свадьбе, пока идет эта ужасная война.

– Что ж, он прав, – сказала Трикси. – И какой вообще смысл выходить замуж, когда одежда по карточкам? Уж я-то не намерена венчаться в какой-то мешковатой юбке с жакетом. У меня все будет как положено: шлейф длиной добрых двенадцать футов, фата, а на платье пойдут ярды и ярды великолепного шелка. И еще, конечно, надо будет пошить хорошенькое приданое.

– То есть ты намерена венчаться в белом? – спросила Памела, иронически приподняв бровь, на что Трикси залилась хохотом.

– Милая моя, если бы в белом венчались только девственницы, невест в белых платьях было бы раз-два и обчелся!

Меж тем Трикси натянула второй чулок, встала с кровати, оглядела себя в зеркале и одобрительно кивнула.

– Идешь развлекаться? – поинтересовалась Памела.

– Какое там. Парень из Шестого корпуса, с которым я встретилась на концерте, позвал меня в кино. Для меня этот умник чересчур серьезен, но в этой дыре все такие. Они же сюда не отдыхать едут, правда? Вот я и решила, что уж лучше сходить в кино, чем сидеть дома и жевать говяжью запеканку миссис Энтвистл. Кстати, на этой неделе кормили отвратительно. Вареная капуста, картофельное пюре и тушенка три вечера подряд. Я все думала о тебе – ты-то небось пировала. Удалось вкусно поесть?

– Еще как, – похвасталась Памела. – Особенно на обеде у Прескоттов. Устрицы, жаркое из свинины, шоколадный мусс. И к каждой перемене блюд полагалось отдельное вино. Я думала, умру от счастья.

– Где они все это раздобыли?

– Судя по всему, на черном рынке. У сэра Уильяма везде связи.

– Если хочешь купаться в роскоши до конца своих дней, поскорей жени Джереми на себе, пока его не увела другая девица. – Трикси густо накрасила губы помадой. – Так когда ты с ним снова увидишься? Кент ведь не так-то близко, за день туда-обратно не обернешься.

– На этой неделе он переезжает в родительскую квартиру в Лондоне, – сказала Памела, – приступает к работе в министерстве авиации. В будущую среду собирается устроить вечеринку. Надеюсь, меня в этот день не поставят в ночную смену. Может, получится с кем-нибудь поменяться.

– Вечеринка? Как чудесно. Можно с тобой?

Памела замялась. Она была уверена, что Трикси мечтает охмурить Джереми. Но отказать тоже не было причины.

– Да, да, конечно, – согласилась Памела. – Если нам обеим удастся освободить себе вечер. Я предупредила Джереми, что, возможно, мне назначат ночное дежурство, тогда вряд ли удастся отпроситься.

– Может, еще и не назначат, – заметила Трикси. – В пятницу мне передали записку от капитана Тревиса, он велит тебе зайти к нему, как только вернешься.

– Ну и ну, – удивилась Памела. – Надеюсь, меня не будут ругать.

– А с чего бы? Ты же ничего такого не натворила? Не выдала государственную тайну? Не проболталась о своей здешней работе, упаси господи?

– Нет, ничего подобного, хотя дома было довольно трудно сдержаться. Все думают, я занимаюсь какой-то скучной бумажной работой в безликом министерстве, а я не могла им рассказать, как важно то, что мы в действительности делаем.

– А так ли оно важно? – пожала плечами Трикси. – Иногда я в этом сомневаюсь. Я ведь действительно просто-напросто делаю бумажную работу в безликом министерстве, но твоя должность, вероятно, поинтереснее моей.

– Ничуть, – поспешно возразила Памела, – но, по крайней мере, я знаю, что я – шестеренка в огромном механизме, который действительно работает. А остальное неважно.

– Теперь мне положено вскочить на ноги, помахать флагом и спеть «Правь, Британия»? – рассмеялась Трикси.

Памела шутливо ее пихнула:

– Заткнись и иди уже в кино. А я, пожалуй, спущусь и, набравшись смелости, расправлюсь с картошкой миссис Энтвистл.