Глава пятая

Париж

Май 1941 г.

Тем ранним майским утром жители рю де Боз-Ар наблюдали сквозь щели в закрытых ставнях, как у дома номер 34 остановился большой черный «мерседес». Над Сеной клубился туман. Горожане, спешившие домой с утренними багетами, на всякий случай переходили на противоположную сторону дороги. Те же, кто направлялся на работу, а также студенты, торопившиеся к первому занятию в Школе изящных искусств, юркали мимо, потупив взгляд. Не стоило глазеть. Автомобиль явно принадлежал немцам, что и подтвердилось, когда из-за руля вылез шофер в военной форме. Однако же пассажиры оказались вовсе не немцами, и все вздохнули с облегчением. В подъезд вошла стройная молодая женщина в сопровождении дамы, очень похожей на знаменитого модельера мадам Арманд.

Гастон де Варенн купил Марго эту квартиру, когда они стали любовниками. Сам он тогда жил в фамильном особняке на рю Боссьер, в более фешенебельном Шестнадцатом округе, между Елисейскими Полями и Сеной, – в те дни граф, как ни странно, отличался консерватизмом. Так, он считал неприличным, чтобы Марго поселилась у него, поскольку его мать порой наезжала к нему без предупреждения из родового замка в провинции. О браке с Марго не могло быть и речи: Марго протестантка, а бабушка Гастона ненавидела англичан, и в выборе супруги он не готов был идти против воли семьи, поэтому поселил Марго в квартирке на рю де Боз-Ар, недалеко от бульвара Сен-Жермен в Шестом округе. Высунувшись из окна, она могла разглядеть вдалеке Сену и собор Парижской Богоматери. Квартира была довольно уютная и подходила ей; правда, в последнее время оживленные толпы студентов сильно поредели.

Когда Гитлер оккупировал Францию, немцы заняли и фамильный особняк, и загородный замок де Вареннов. Гастон практически сразу вступил в Сопротивление и тогда же нашел себе в одном богемно-студенческом квартале квартиру, удобную для них обоих. Туда он мог приходить и уходить, не рискуя быть замеченным.

Марго вошла в подъезд, и консьержка высунула голову из своего закутка у двери.

– Добрый день, мадемуазель, – поздоровалась она. – Похоже, сегодня будет хорошая погода.

– Хотелось бы надеяться, мадам, – ответила Марго.

Она потянула за железную дверь-гармошку лифта. Подошла мадам Арманд, собираясь войти в лифт следом за девушкой.

– Ну что вы, мадам, нет нужды подниматься со мной, – запротестовала Марго. – Я ведь буквально на пару минут – захвачу кое-какую одежду и туалетные принадлежности и вернусь.

– Я пообещала этому хаму не спускать с вас глаз, – пояснила Жижи Арманд. – А слово, данное немецкому офицеру, не стоит нарушать. К тому же, – добавила она, – я хочу быть уверена, что вы в порыве отчаяния не выброситесь из окна.

– Обещаю, что не выброшусь.

– И не попытаетесь сбежать по крышам.

Мадам Арманд втолкнула Марго в лифт и зашла следом. Лифт был тесный, они едва помещались в нем вдвоем, и у Марго закружилась голова от пьянящего аромата духов модельерши. Клетка лифта еле ползла, скрипела и скрежетала. Марго лихорадочно соображала, как быть, но пока так ничего и не придумала.

На третьем этаже она прошла впереди мадам Арманд к двери и повернула ключ в замке. Квартира казалась холодной и необжитой. В ней было три комнаты – гостиная и спальня приличных размеров, а вот кухня маленькая; из крохотной прихожей дверь вела в ванную с уборной. Марго замешкалась на пороге.

– Вы не против, если я приготовлю кофе? – спросила она. – Я почти всю ночь не спала, голова раскалывается.

– Милочка, просто киньте пару вещей в сумку, и мы позавтракаем в «Рице». Уверяю вас, там подают настоящий кофе, а не этот ваш омерзительный заменитель из цикория.

Мадам Арманд прошла в гостиную и непринужденно опустилась на диван.

Марго заметила, что в квартире беспорядок, а платье, в котором она была вчера, валяется на полу. Девушка смущенно подняла вещи.

– Не тратьте время на уборку, – нетерпеливо сказала мадам Арманд и посмотрела Марго в глаза. – Мне кажется, вы пока еще не осознаете, chérie, что у вас крупные неприятности. Официально вы под арестом у немцев. Они в любой момент могут отвести вас обратно в то здание и швырнуть в подвал, где, по слухам, творятся ужасы. – Ее лицо смягчилось. – Вам придется научиться подыгрывать им, chérie. Я научилась и по-прежнему живу в «Рице». Притворитесь, будто делаете то, чего они хотят. Прикиньтесь понимающей. Родина их далеко, и они очень ценят сочувственное внимание красивой женщины. Если вас попросят что-нибудь сделать в Англии, изобразите интерес, пусть думают, что вы готовы согласиться.

– Вряд ли у меня получится, – усомнилась Марго.

– Даже чтобы спасти жизнь любимому?

Марго помолчала, потом пояснила:

– Благо родины превыше всего. Да и с какой стати им верить? Что, если ради Гастона я пойду на подлость и соглашусь помогать немцам, а его все равно расстреляют? Вряд ли на их слово можно положиться.

– Думаю, мне удастся упросить кого-нибудь из высших чинов, чтобы Гастона вывезли в нейтральное государство.

– Если только он еще жив, – с горечью вставила Марго.

– Разумеется, – кивнула мадам Арманд. – Мы сделаем все, что в наших силах. Вы ведь хотите спасти ему жизнь? Он вам еще не надоел?

– Конечно же, я хочу спасти ему жизнь! – воскликнула Марго. – Но благо родины для меня все равно на первом месте.

– Вы так благородны и так наивны, – вздохнула мадам Арманд. – Учитесь быть практичной, если хотите уцелеть. Меня это всегда спасало. – Она нетерпеливо поерзала на диване, скрестив ноги в чулках из натурального шелка. – Ну поспешите же, будьте умницей.

– На кухне остались продукты, – сказала Марго. – Что мне с ними делать? Овощи, сыр. Они испортятся. В наше время нельзя переводить еду попусту.

– Так отдайте все той карге внизу. Она будет вам навеки благодарна, – отмахнулась мадам Арманд.

Марго вошла на кухню и огорчилась, что еды так мало. Четвертинка кочана капусты, две луковицы, картофелина и кусок твердого сыра. По карточкам в Париже выдавали совсем немного продуктов, приходилось хватать на рынке, что под руку подвернется. Но консьержка обрадуется и этому, а заодно, возможно, Марго удастся передать ей сообщение. Она сложила все в авоську, добавила полбутылки дешевого вина и горбушку вчерашнего хлеба. В кувшине еще оставалось молоко. Поскольку его нельзя было унести, Марго выпила молоко и сполоснула кувшин под краном. Если в квартире не будет еды, Гастон или кто-то из его друзей поймет, что она больше здесь не живет. Она изо всех сил пыталась придумать способ сообщить ему, куда отправляется и где ее искать. Впрочем, кто же ей сейчас поможет? Раз Гастон у них, пиши пропало. Прежде Марго запрещала себе думать об этом, но теперь на глаза навернулись слезы, и она их сморгнула.

Девушка вошла в спальню и крикнула оттуда мадам Арманд:

– Мой дорожный сундук на чердаке.

– Вы ведь не в круиз собираетесь, моя милая, – ответила та. – Вам потребуется совсем немного вещей. Вероятно, при необходимости вы сможете вернуться и забрать остальное.

Тогда Марго сняла с гардероба чемоданчик, подарок отца на двадцать первый день рождения. Внутри сохранился слабый запах славной английской кожи, он напомнил ей седла и сбруйную в Фарли. В чемоданчик девушка положила смену белья и чулок, кашемировый кардиган, брюки, блузку и ситцевое платье. На ней были удобные туфли на плоской подошве, а высокие каблуки ей там точно не понадобятся. Да и надо оставить место для туалетных принадлежностей.

Подойдя к трюмо, Марго заметила визитную карточку мадам Арманд с написанными губной помадой словами «ПОЗВОНИ ЕЙ». Прежде карточка лежала не там – значит, ее квартиру уже обыскивали. Как удачно, что сообщение было настолько невинным. Вполне естественно, что она хочет, чтобы ее друзья позвонили ее хозяйке. Девушка вернула карточку на место.

– Вы готовы? – послышался голос мадам Арманд.

– Мне осталось только собрать туалетные принадлежности.

– Милая моя, неужели вы думаете, что у меня в номере не найдется всех возможных сортов мыла и солей для ванн, которыми вы сможете воспользоваться? Бросайте в чемодан свою косметику, зубную щетку и салфетку для умывания, и достаточно.

– Сначала мне нужно уединиться на минутку, – ответила Марго. – С тех пор как меня вытащили из постели посреди ночи, мне не позволили воспользоваться уборной.

– Хорошо-хорошо, – согласилась мадам Арманд, – но поторопитесь. Если мы слишком задержимся, шофер-немец сочтет это подозрительным. Вы ведь понимаете, что он доложит начальству о каждом вашем шаге.

Марго отправилась в ванную и побросала в косметичку зубную щетку, зубной порошок, порошки от головной боли, чистую салфетку для умывания, легкий крем для лица. Внезапно она осознала абсурдность происходящего – ее, возможно, скоро станут пытать, а то и вовсе убьют, а ее заботит безупречный внешний вид. Наконец она сходила в туалет, включила воду над раковиной, приподняла биде и отодвинула плитку под ним. Как удачно, что ей досталась меньшая из двух раций. Диапазон ее составлял всего лишь пятьсот миль, зато она была достаточно компактна и помещалась в портфель или даже под биде.

Марго уставилась на рацию, размышляя, что делать дальше. Лучшего тайника ей не найти. Чтобы добраться до рации, немцам пришлось бы просто-напросто разнести квартиру. Да и не включишь же ее сейчас, когда в соседней комнате сидит мадам Арманд. Придется подождать. Если она притворится покорной и послушной, тогда, может быть, ей позволят вернуться сюда за какой-нибудь забытой вещью. Она вынула из косметички порошки от головной боли и положила их обратно на полку. Затем поставила биде в его обычное положение и закрыла кран.

– Mon Dieu, да вы и правда долго терпели, – хихикнула мадам Арманд.

– Еще бы. Думала, лопну, часами сидя там на стуле и ожидая, когда явятся меня допрашивать. – Вдруг ее осенило. – Можно я быстренько приму душ?

Смеситель в душе громко ревел, но Марго все равно боялась, что его шум полностью не заглушит писк морзянки.

– Милая моя, в «Рице» вы сможете понежиться в ванне, как только мы туда прибудем. Наберете горячей воды до краев. Сущее наслаждение.

Марго постаралась изобразить на лице удовольствие и воодушевление. Она положила косметичку в чемоданчик и закрыла его.

– Этого должно хватить на несколько дней, – заметила она.

– Возможно, больше вам и не понадобится, – ответила мадам Арманд.

Марго не стала уточнять, значило ли это, что к тому времени ее отпустят или, наоборот, посадят в тюрьму, а то и расстреляют. Девушка подхватила чемоданчик и направилась к полуоткрытой двери.

– Я готова, – сказала она.