Книга: Функция
Назад: Глава 5. Полевой выход
Дальше: Интерлюдия

Глава 6.  Дела семейные

Если мои ответы пугают тебя,
перестань задавать страшные вопросы.
Джулс из «Криминального чтива»

 

Раздвоение личности — так себе удовольствие. Говорить на разные голоса и разделять живущих во мне по дням недели я ещё не начал, но был, вероятно, близок к этому. Поскольку глядя на тварь, похожую на космодесантника Хаоса из вселенной Вархаммер 40К, испытывал два вполне равных по силе посыла. Первый я пытался убедить себя, что сплю и таких существ в реальности быть не может. Эта часть моей личности не понимала, какого чёрта она потеряла на помойке, страстно хотела сбежать куда-нибудь подальше от порождения варпа, но при этом боялась даже пошевелиться. Другой я, тот, что хотел убить мутировавшего непонятно во что бомжа, рвался с привязи, капая на землю едкой, как кислота, ненавистью.
«Убить! Уничтожить!» — я почти слышал этот рев у себя в голове. Фантомас разбушевался, мать его!
Вопрос «что делать?» передо мной не стоял. Агрессивная часть доминировала, и я вот-вот должен был сорваться в атаку на это страшное изломанное существо. Рвать его руками, ломать кости, получать удары, но продолжать убивать. Потому что не должны такие мутанты топтать землю! Кто это сказал? Это я сказал?
Остановил меня голос Люси. Тихий и тревожный:
— Вань! Ты чего?
И тогда я словно увидел себя её глазами. Припавшего к земле, по-звериному оскалившегося, готового к прыжку и к битве насмерть. Посмотрел и понял. Как-то совершенно одномоментно понял, что именно таким я представлялся большей части городских обывателей и своим жертвам. Зверем. Убийцей.
Это здорово отрезвило. Требования зверя утихли, и я осторожно перебрался от стиральной машины к наблюдательной позиции Скалли.
— Ты на него собрался нападать?
Я кивнул, не желая слышать свой голос. Казалось, сейчас он должен походить на рычание хищника.
— Зачем?
Пожал плечами. Кто бы знал ещё, ага! Что-то, сидящее во мне и дающее все эти запредельные силы, кажется, считало своим долгом и жизненным предназначением убивать монстров, вроде Бабы Яги. Не самое плохое, кстати, предназначение, только, ребятушки, я-то тут причем? Я собирался ВУЗ закончить и в Москву свалить. Вся эта сага про Ван Хельсинга в мои жизненные цели никак не вписывалась.
Когда внутри появилась уверенность, что теперь можно говорить и рыка из горла не вырвется, я произнёс:
— Снимай его и уходим.
Под её вопросительным взглядом пришлось пояснить:
— Я с ним не справлюсь.
Что, кстати, не факт. Я, Иван Польских, с тварью не справлюсь точно, порвёт она меня за секунды. А вот мутант, что живет во мне, кажется, полностью уверен в победе. С чего бы, интересно? Это ведь не изменённый пёсик — Баба Яга выглядела на пару порядков опаснее жителя садов. Однако моя боевая ипостась считала, что справится.
— Тогда пошли, — шепнула девушка. — Мне кажется, он нас заметил...
Быстрый взгляд на бомжа-хаосита сказал мне, что Скалли не ошиблась. Все четыре заспинных тентакля замерли, нацелившись кончиками в нашу сторону. На несколько секунд всё замерло в статичной картинке, после чего монстр побежал в нашу сторону.
Действуя на инстинктах, вполне человеческих инстинктах, я подхватил Люсю под мышку и, не чувствуя её веса, помчался прочь. Слыша, нет, чувствуя какой-то очередной неведомой способностью, что расстояние между нами и монстром очень быстро сокращается.
Вскоре я уже действительно слышал его. Топот его копыт, или что там у него вместо ног. Шумное дыхание твари. Утробный рык, больше похожий на хрюканье кабана. Мутант был совсем уже близко, метрах в тридцати. И бежал он быстрее меня.
«Ну давай! — билось в своды черепа. — Давай, мутант, или кто ты там! Принимай уже управление!»
Нелегко бежать по расползающейся под ногами поверхности, тащить на руках девчонку и одновременно пытаться придумать, что делать. Хоть паники не было — и то хлеб! В какой-то момент, перепрыгивая через путанку колючей проволоки и стараясь не провалиться ногами в сгнившую упаковочную тару, я понял, что ничего не выйдет. Нужно было останавливаться и принимать бой. Иначе эта скотина скоро нас догонит и сожрёт.
— Беги! — поставив Скалли на ноги, рявкнул я команду ей прямо в лицо. Пребывающая в ступоре девушка спорить не стала, она вообще на осмысленные поступки сейчас была не способна. Кивнула и, не оглядываясь, бросилась прочь.
«Потом догоню!»
«Когда — потом?»
Баба Яга была уже близко. Шагов пятнадцать, может, меньше. Видя, что я остановился, она тоже замедлила движение, а потом и вовсе по-кошачьи припала к земле. Ага, знакомая тема. Монстропёс тоже себя так вёл. Сейчас прыгнет!
Но тварь не прыгнула. Не успела. Потому что я, неожиданно для самого себя, крикнул.
Показалось, что крикнул, хотя своего голоса я не услышал. Но точно открыл рот и словно что-то выдохнул. Что-то, что отбросило мутанта на пару шагов и оставило лежать без движения.
Ещё одна фича? Да пофиг! Валить, быстро отсюда валить! Повернувшись к поверженному противнику спиной, я припустил со всей возможной скоростью и секунд через двадцать догнал Люсю. Не останавливаясь, подхватил её, взвизгнувшую, на руки и помчался дальше.
Нафиг! Жива там эта Баба Яга или сдохла, меня не волновало. Приоритетом я сейчас считал скорость и расстояние. Чем выше скорость, тем большее расстояние будет между мной и этой отрыжкой варпа!
Остановился я уже в районе песчаного карьера. Просканировал пространство и понял, что тварь осталась на свалке. Живая, но не желающая продолжать преследование. Получила по щам и испугалась? Не желала покидать ареал обитания?
— Ха! — от избытка эмоций я выкрикнул это в голос, чем перепугал всё ещё пребывающую в прострации девушку. Неловко потрепал её по плечу, успокаивая, и стянул у неё со спины рюкзачок с провизией. Откусил сразу же половину бутерброда, проглотил, почти не жуя, после чего попытался привести спутницу в сознание.
— Люсь! Люся, всё уже, успокойся. Монстра нет, мы сбежали!
Блин, у неё сейчас, наверное, полное дежавю с событиями семилетней давности. Та же локация, люди или нелюди со сверхспособностями, гонка какая-то. Не, больше её с собой брать не буду — вон девка совсем потекла. Опустилась на колени, вздрогнула плечами и... Что?! Активировала экран смартфона, который всё это время держала в руках и облегчённо выдохнула.
— Сняла! — сообщила она мне со счастливой улыбкой.
Вот же! Скалли, ты храбрая такая или просто гикнутая на всю голову? Я думал, девчонка сейчас разрыдается от пережитого ужаса, а она волновалась о съёмке! Видос не забыла снять, мать её так!
— Пошли к машине, бесстрашная ты моя, — махнул я рукой, умяв вторую половину бутерброда. — Подальше от этого глюка.
По дороге к машине и потом, выбираясь с просёлка на трассу, мы почти не разговаривали. Чем были заняты мысли девушки, я не знал, мои же крутились вокруг мутанта на свалке. Точнее, вокруг той способности, которая отбросила его назад. Я не понимал того, как её применил, не помнил, что творилось внутри в этот момент, в памяти остались только результат моих действий — отлетающий тряпичной куклой мутант. Хотя нет, если внимательно всё проанализировать, то не отлетающий...
Прикрыв глаза — хорошо, когда есть водитель, — я попытался в деталях восстановить всю последовательность событий десятиминутной давности. Вот хаосит прижимается к земле, готовясь к прыжку. Я в этот момент занимаю стойку готовности: колени чуть согнуты, ноги широко расставлены, корпус наклонен вперёд, а руки разведены в стороны. В тот момент внутри меня доминировал сожитель — блин, надо его как-то по-другому назвать. Не то, чтобы это важно, но сожитель — реально тупое обозначение!
Я открыл рот... Так, а с чего я раскрыл рот? Да, точно! В груди росла какая-то волна! И я открыл рот, чтобы выпустить её! Именно! Она желала выйти, как отрыжка после сытного обеда. И была чем-то вроде ультразвука, поскольку я не слышал ни рёва, ни крика. Волна эта, если я правильно понял, и снесла мутанта. Дезориентировала его и, похоже, на некоторое время вышибла дух.
Вот, значит, как? Способность полезная, назовем её пока «Шокер». А повторить смогу? Как это вообще вызывается? Продолжая сидеть с закрытыми глазами, я попытался представить ту силу, что росла и крепла у меня в районе солнечного сплетения, но она как-то не спешила откликаться. Зато заговорила слишком долго молчавшая Люся.
— Надо как-то его убить.
— Чего?
— Он же опасен! Представь, он может напасть на грибников или тех же работников свалки! Обычные люди с ним не справятся!
— Автомат «Калашникова», Люсёк, решает любые проблемы!
— А если нет? Ты видел, как быстро он двигался? Полицейские, даже с автоматами, не смогут в него попасть! Он порвёт их в клочья!
Скорее всего, да. Может, шкура хаосита и не выдержит автоматную пулю, но ты поди в него ещё попади! С другой стороны, Скалли что, предлагает вернуться и попытаться с ним подраться?
— Да. Подготовиться и уничтожить! — ответила она, когда я озвучил этот вопрос.
— Ты меня ни с кем не перепутала, мать? Я лишившийся памяти преступник в бегах, а не охотник на монстров!
— А мне кажется, именно охотник! — парировала девушка. — Сам подумай. Твои жертвы — да, я в курсе, что ты ничего не помнишь! — они же все преступники! То есть, ты нападал только на тех, кто представляет опасность для общества. И твои способности — они же будто заточены под охоту! Сила, скорость, прыжки, телекинез. И этот твой радар!
«И шокер, — закончил я за неё. — Умная у меня Скалли, а вот Малдер ей тупой достался! Ведь... Похоже на то, что она права! И это необоримое желание рвать и уничтожать погань, вроде оборотней и мутировавших в космодесантников бомжей. Даже преступники из людей в эту схему вписывались. Охотник... Хм!»
— Даже если так, у меня не хватит сил справиться с такой машиной!
— Так я же говорю — нужно подготовиться! Мы сейчас наобум пошли, ничего о противнике не зная. Плюс ты только осваиваешь свой набор способностей. А если всё правильно сделать...
— Люсь, а правильно — это как?
Голос мой был полон сарказма, который я не считал нужным скрывать. Тоже мне, подруга охотника! Давай, продемонстрируй свои навыки тактики и стратегии!
— Я не знаю! — отмахнулась та. — Вернёмся домой — подумаем.
Опускались сумерки, и девушка включила фары. Приближающийся город тоже мигнул электрическим маревом, и в этот момент идущая за нами машина, какой-то тёмный джип, резко ускорившись, пошла на обгон.
— Придурок, — без эмоций отметила девушка. Лихач едва сумел разминуться с идущим по встречной полосе автомобилем. И тут же вдавила тормоз, одновременно возмущенно-испуганно заорав: — Ты чё творишь, урод?!
Джип, обогнав Люсину «Судзуки», сбросил скорость почти до нуля. Вынуждая остановиться, так как объехать его не получалось — встречка была забита. Капот «Свифта» едва-едва коснулся заднего крыла впередистоящей машины, а оттуда уже выскакивали люди.
— Чё за нахрен? — события развивались так быстро, что я откровенно тупил. — Автоподстава, что ли?
Прижавшийся к «Судзуки» второй джип не оставил от этой версии камня на камне. Прежде чем я сообразил, что за предметы держат в руках люди из машины, боковые стекла с обеих сторон осыпались колючей крошкой, и нам в головы уперлись стволы автоматов.
— Дёрнись только, сука! — прошипел мужской голос с моей стороны. — Тут же бабе твоей башку прострелим!
Охотник — с лёгкой руки Люси я решил называть свою боевую ипостась так — к этому моменту уже выбрался на поверхность, оценил ситуацию как неблагоприятную. Я смогу успеть ударить по стволу, задирая его вверх, толкнуть мужика дверью, но Люсю застрелят. Вон она, даже дёрнуться боится, побелела вся.
Этот мудак во мне, охотник, мать его, рассматривал такой расклад как приемлемые потери! К счастью, не он тут командовал.
Медленно, чтобы не спровоцировать выстрела, я поднял руки.
— Понял. Не стреляйте.
Всё сложилось. Никакая это не автоподстава. Бандиты. Дружки тех, что напали на меня в квартире. Одного из которых я убил, пронзив горло голой рукой. Люди Наумова, если я правильно помню фамилию местного олигарха, отца опять же мной убитого мажора Козыря.
— Вот и умница! — Люся завизжала, когда её выволокли из машины и потащили к джипу впереди. — Девка впереди поедет, а ты с нами, во второй машине. Выходи медленно и сразу мордой в тачку, а руки назад.
У бандитов были наручники. Подготовились, твари!Едва я выполнил требования, как их нацепили мне на кисти за спиной. Дернувшийся было охотник отметил, что это крайне удобный момент для контратаки. Типа противник успокоен моей беззащитностью, не ждет опасности. Но я даже не успел послать умника с его советами куда подальше, так как на затылок мой обрушилось что-то тяжёлое, отправляя в беспамятство.
Провалялся в отключке я недолго. Открыл глаза уже в машине, которая куда-то ехала. Успел только сообразить, что лежу на заднем сиденье, укрытом пластиковой пленкой. Руки скованы за спиной, а на ногах кто-то сидит. Непроизвольно дёрнулся всем телом. И получил по башке ещё раз, снова отправившись в темноту.
Второй раз сознание вернулось уже на улице. Было темно, только где-то на периферии зрения горела электрическая лампа. Два человека несли меня куда-то, чертыхаясь и перебрасываясь короткими фразами.
— Тяжёлый!
— Осторожно, мля, я чуть не уронил!
— Держи крепче!
Вскоре меня втащили в освещенное помещение. Судя по тому, что удавалось разглядеть сквозь ресницы, гараж или СТО. Здесь пахло машинным маслом, бензином и какой-то химией.
— Давай тут?
— Не, к лебедке поближе!
Я всеми силами продолжал изображать мешок с ветошью. Даже глаза полностью не открывал. Действовать пока было преждевременно, надо оценить обстановку.
Бандиты пронесли меня вглубь гаража, бросили лицом в пол. Один наклонился и чем-то брякнул о наручники. Загудел электромотор и меня потащило вверх. Плечевые суставы тут же взорвались болью. Я, наверное, мог бы её выдержать молча, но от неожиданности всё-таки закричал.
— О! Проснулся петушок!
Руки вывернуло — как только кости из суставов не выскочили, — и я оказался висящим в нескольких сантиметрах от пола. Таиться больше не было смысла, так что когда из глаз пропали тёмные пятна, я принялся осматриваться.
Всё-таки гараж, не СТО. Большое помещение, впритирку можно четыре джипа поставить. Голые бетонные стены, прикрытый досками пол, стеллажи со всякой всячиной. У бати моего, царство ему небесное, такой же был, только поменьше раза в два. Отличное место для мужских посиделок. И для того чтобы до смерти запытать подвешенного к потолку человека.
Я кинул взгляд наверх, разглядел массивную металлическую скобу, сквозь которую проходил толстый стальной трос. Ближе к моим рукам он заканчивался крюком, держащим меня за цепочку наручников, дальний конец уходил в автомобильную лебедку, какими любят пользоваться охотники, пристреленную к полу болтами.
Два немолодых уже мужика, притащивших меня сюда, не мешали наслаждаться видом. Для того, вероятно, чтобы я в полной мере осознал ужас своего положения. И я бы охотно забился в истерике от ужаса, но у руля в данный момент сидел Охотник. А это существо если и обладало эмоциями, то никак их пока не демонстрировало. Лишь оценивало ситуацию и ждало подходящей возможности. Лях же, в кои-то веки понявший, что от него тут толку, как от коровы на кружке авиамоделирования, тихо скрылся и не высовывался.
Мои пленители не походили на юную бандитскую поросль, отправленную за мной на съёмную квартиру. Те были просто отморозками, эти же — тёртыми жизнью, жёсткими даже на первый взгляд. Обоим за сорок, но от этого они воспринимались не как слабые, а наоборот — более опасные. Одеты неброско: джинсы, ветровки. Особых примет нет.
— Ну чё, клоун, добегался? — с намёком на улыбку спросил один из них, когда я закончил осматриваться. Он был повыше напарника, худой, как жердь, и несуразно костлявый. В руках держал короткий «калаш», такой, с раструбом на конце ствола-обрубка. Очень грамотно держал, складывалось впечатление, что оружие является естественным продолжением человека.
— Где я?
— В своём последнем доме, — басом выдал его сосед. Этот оружием не светил, хотя я и заметил, что под ветровкой в наплечной кобуре у него пистолет. Коренастый, с массивными кулаками, не накачанный, а какой-то жилистый. Уголовного прошлого в нём не чувствовалось, как и в напарнике. Скорее, он походил на сельского жителя, этакого крестьянина. Спокойного, рассудительного и уверенного в себе.
— А я как раз думал, где бы переночевать.
— Дерзкий, смотри! — костлявый без злости и замаха ударил меня кулаком в живот. Я едва успел расслабить мышцы, чтобы дыхание гарантированно вышибло. Нечего пока демонстрировать свои возможности.

 

Охотник сознательно спровоцировал Костлявого на удар. Просто чтобы оценить обстановку. Вернее, те пределы, которые определили себе пленители. Цели меня убивать и даже пытать у них не было, теперь это ясно. Только привезти и ждать. Кого? Отца Козыря, разумеется. Который намерен лично отомстить за смерть единственного сына.
Как они меня нашли, я уже примерно понимал. Через ментов. Люся же говорила, что Элька всем встречным-поперечным рассказывала о близком знакомстве с народным мстителем. Полиции осталось только проверить её слова, выйти на Стаса, опросить его гостей и выяснить, что искомый Польских покинул блат-хату в компании с девицей Люсей. А дальше всё совсем просто: пробили её данные, установили место жительства, слили инфу бандитам и стали ждать.
А те отправились брать меня на адресе, но встретили на въезде в Тайвань машину Люси, номера которой им также слили стражи порядка. И вот мы здесь.
Надо было выбираться и спасать Скалли — мы ведь в ответе за всех уфологов, которые нас кормят. Но не прямо сейчас — я очень отчётливо это понимал и без подсказок партнёра по разуму. Сперва стоит дождаться господина Наумова. И, если получится, закрыть вопрос с ним навсегда.
Бандиты между тем продолжали трепаться, будто меня не висело рядом.
— А говорили, он какой-то суперсильный и дико резкий, — костлявый.
— Подёргаешься тут, когда баба на прицеле. Да и сам, какой бы крутой ни был, от пули не убежит, — крестьянин.
Охотник решил, что сейчас самое время вклиниться в их беседу и выстроить о себе правильный образ. Мол, я не герой боевика, мне страшно, но я играю в храбреца. И дал Ляху сольную партию.
— Что с девушкой? — голос не подвёл и прозвучал в меру требовательно и жалко.
— За сучку свою переживаешь?.. — тут же глумливо начал Костлявый, но напарник положил ему руку на плечо и отрицательно покачал головой. Мол, не разговаривай с ним.
И жердь его послушался. Отвернулся к воротам, которые сейчас были опущены, и стал чиркать подошвой ботинка по бетону, рисуя абстрактные фигуры.
Плохой расклад, дал мне понять Охотник, очень плохой. Эти двое — профессионалы. Возможно, бывшие военные или менты. Действуют спокойно, почти не проявляют эмоций. Для них это просто работа. Которую надо сделать хорошо, а потом пойти домой, поужинать и лечь спать. Опасные противники, да ещё и вооруженные огнестрелом. Не факт, что Охотник, даже со своими силами, с ними справится.
Их не провело моё фальшивое исполнение роли запуганного студента. Костлявый отвернулся, да, но Крестьянин глаз с меня не сводит. Фиксирует и оценивает каждое движение. Не сомневаюсь, что когда они поменяются местами, ничего не изменится.
Поэтому Охотник расслабился и стал ждать. Боль в вывернутых суставах уже отступила и почти не тревожила. Я знал, именно знал, а не догадывался, что когда придет время действовать, каждая клеточка тела будет готова.
Я-Охотник, я-Лях... Это новое состояние разума было странным. Не раздвоение личности, просто понимание, что у каждой ипостаси есть своя функция. Одна отвечала за поиск выхода из сложившейся ситуации, грубо говоря, за физические реакции и аналитический расчет, другая использовалась как википедия, к которой обращалась первая, когда её знаний не хватало. При этом никакого конфликта интересов! Никакого ощущения захвата тела какой-то посторонней сущностью. Охотник тоже был мной. Органично вписываясь в контуры разума и не оставляя ощущения чуждости.
Как таковых мыслей у него не было. То есть всё это думал я сам. Только как-то по-другому, без свойственных мне прежнему эмоций. Опять же эмоции наличествовали, но не руководили. Учитывались, оценивались и вплетались в основную линию поведения.
Сейчас, например, болтаясь под потолком, я просчитывал варианты поведения. И я — не Охотник — признавал, что для составления сколько-нибудь внятного плана данных маловато. Оставалось только ждать развития событий и оперативно реагировать на изменяющуюся обстановку.
Так прошло около десяти минут. За это время я лишь единожды удостоился замечания от Крестянина, мол, как-то слишком спокойно себя ведёт пленник. Но я даже глаза открывать не стал. Зачем пытаться обмануть того, кто тебе априори не верит?
Вскоре послышались шаги. Один человек неторопливо шёл в гараж, но не с улицы, куда смотрел Костлявый, а со стороны двери, ведущей куда-то к внутренним помещениям. Скрипнули петли, и я открыл глаза.
Напротив, метрах в трёх, стояла женщина. Даже, я бы сказал, дама. Этакая холёная бизнес-леди возрастом ближе к пятидесяти, но, как говорят, прекрасно сохранившаяся. Дорогие косметические процедуры сегодня творят настоящие чудеса. Она была в светло-сером брючном костюме, который подходил гаражу так же, как мои окровавленные лохмотья квартире Стаса в Доме на набережной. Короткие светлые волосы уложены в обманчиво простую мальчишескую прическу, лицо холодное и надменное. Только глаза в образ руководителя предприятия не вписывались. Были они совершенно безумными, уж я-то в этом разбирался.
Это мать Козыря, что ли? А папка где? Шаблон, конечно, но месть должны вершить мужчины! Да и предсказуемые они, не то что обезумевшие от горя женщины.
Барыня смотрела на меня и молчала. Не кривила лицо, не брызгала слюной, просто смотрела и молчала. Затем отвернулась и бросила Костлявому:
— Девку сюда.
Я сразу же понял, что сейчас будет. Дамочка будет меня ломать. Заставит смотреть на то, как Люську насилуют, а потом убивают. Вот про это я и говорил — женский подход! Не просто наказать за смерть сына, но и заставить страдать. Не, реально, лучше бы папка пришёл!
К несчастью, я не ошибся. Через несколько секунд два молодых бычка втащили в гараж связанную и мычащую сквозь кляп Скалли. Хозяйка посмотрела на неё с холодным презрением, потом перевела свой безумный взгляд на меня.
— Зачем ты убил Егора?
Так его Егором звали? Ну, буду знать. А чего ей отвечать-то? Я не помню, но она такого ответа не примет. Молчать, как партизан на допросе, тоже не вариант, в моём положении лучше тянуть время, а то Люську резать начнут прямо сейчас.
Я дернулся всем телом, изображая бессильную ярость, но на самом деле в очередной раз проверяя крепость оков. Не сломаю, факт. Но есть один вариант. Надо только, чтобы ко мне кто-то подошёл на расстояние удара.
— Потому что он был уродом! — выкрикнул я, демонстрируя эмоцию, которой не испытывал. — Херово ты его воспитала, мамка!
У женщины дернулась щека. Скорее всего, она тоже была не в восторге от того, в кого вырос её сынок. Но мать же! Кем бы он ни был, какие бы грехи ни совершал в жизни, для неё он всегда останется ребенком.
Моя мать такая же. Приди я сейчас к ней в больницу, расскажи обо всем, что случилось, о трупах, оставленных за спиной, она бы только провела рукой по моим волосам и сказала: «Бедный мой мальчик, что же ты натворил!»
— Это не тебе было решать, — отчеканила она, мигом вернув самообладание.
Да у нас тут синдром небожителя! Всякая пыль под ногами не вправе рассуждать, что может делать представитель благородного семейства, а что нет. Ох уж мне эта современная недоаристократия! Сами-то откуда повылазили? Ты, вообще, в курсе, на чем сделан первый миллион твоего мужа?
— Но я решил, да? — оскалился я с безуминкой. — И пацана твоего больше нет! А то, что ты меня убьёшь или девку запытаешь, ничего не изменит. Ты его не вернешь!
Откуда только слова-то такие брались? Похоже на то, что в период вычеркнутых из моей памяти двух недель я активно занимался самообразованием не только по анатомическому справочнику, но и по основам психологии.
Фарфор на лице барыни треснул. Она и так-то едва держала спокойствие, а мои слова сорвали нарезку окончательно. Дернулась всем телом, и я понял, что сейчас произойдёт. Она приблизится и ударит меня по лицу. Ну же, давай! Это даст мне возможность...
Но нет! Ошибся! Хозяйка не стала марать об меня руки. Вместо этого отступила на полшага, повернулась в сторону держащих Люську быков и приказала:
— Начинайте!
На лицах отморозков расплылись улыбки, а вот их старшие товарищи брезгливо сморщились. Но вмешиваться не стали. Стояли, наблюдая за мной. Беспредельщики тем временем стали срывать с девушки одежду. Не слишком торопясь, откровенно наслаждаясь процессом, страхом жертвы и вседозволенностью.
И что бы я там ни думал минуту назад о своей новой личности, о сдержанности и хладнокровии, ей это не понравилось. В голове зашумело, челюсти сжались, а мышцы напряглись, желая разорвать металл наручников. Теперь я не играл ярость — я стал яростью. Правда, пока беспомощной и бессильной.
За мычанием девушки, пыхтением отморозков и шумом собственной крови в голове я не заметил появления нового действующего лица.
— Ты что тут устроила, Маша?
Вопрос задал среднего роста мужчина с благородной сединой в волосах и жестким лицом постаревшего питбуля. Папка пришёл, без вариантов! Как же ты вовремя!
Женщина резко повернулась и рявкнула:
— Не твоё дело!
Скандал в благородном семействе? Разлад любящих супругов на почве смерти сына? Очень похоже.
— Это мой дом. Мои люди. Значит и дело моё.
Говорил он спокойно, роняя слова на пол, словно кусочки свинца. Телохранителям, которые притащили меня сюда, и тем стало не по себе, а отморозки и вовсе испуганно замерли, не желая привлекать внимание большого босса. Но на его жену аура власти подействовала слабо.
— Ты его никогда не любил!
— Мы это сейчас должны обсуждать? Здесь?
— Я его рожала!
— И испортила.
— Пошёл прочь! Я сама всё сделаю!
— Это и мой сын.
— Тебе только лицо надо сохранить! Чтобы никто не подумал, что Гога стал слабым и старым! На Егора тебе всегда было плевать! Ты просто откупался от него деньгами!
Телохранители, да и быки помоложе, во время семейного скандала отвлеклись от моей персоны и теперь переводили взгляды с хозяйки на хозяина. Да, ребята, а я-то думал, что у меня проблемы! У меня-то норм всё, просто вишу, как говяжья туша на разделке. А вот у вас настоящий конфликт интересов назревает: выбор стороны, каждая из которых вошла в клинч. Кто из вас кому подчиняется? И кому больше верен? Если я правильно всё понял, мать Козыря мою казнь решила провести без уведомления отца. А у кого бо́льшая власть в дворянском семействе?
С одной стороны, для меня вроде ничего не изменилось. Я продолжал висеть на стальном тросе под потолком, Люся по-прежнему находилась в лапах двух бугаёв. Но с другой — ситуация пошла вразнос, и теперь могло произойти всё что угодно. Что сулило определенные возможности.
— Девку в машину, — приказал Наумов. Он решил не развивать скандал. Бывший бандит всё ещё не повышал голоса, но говорил с такой властностью, что бычки дернулись выполнять распоряжение. Даже несколько шагов успели сделать к выходу, но были остановлены воплем матери Козыря.
— Не сметь!
Так. Так-так-так! Что у нас дальше будет? Олигарху плевать на Люсю, увести он её приказал не для того, чтобы жизнь сохранить, а потому что его власть поставили под сомнение. Если в столкновении характеров победит он, меня и Скалли всё так же ждёт смерть, разве что попроще, без издевательств. А если поле боя останется за мамкой — кожу с нас обоих будут срезать долго и с наслаждением.
Мне, если честно, больше подходил вариант с матерью. Меньше контроля — больше шансов вырваться. Блин, да я уже был близок к свободе! Если бы не появление отца семейства! Наумов весь такой спокойный, он и его люди ошибку вряд ли допустят. Бандиты, по крайней мере, те, что выживают, а потом старательно маскируются под законопослушных граждан, к лютым зверствам тяги не имеют. Они решают проблемы. А самый лучший из способов решить любую проблему — это пуля в затылок и закопанные на карьере тела.
— Маша, давай без сцен! Что за нелепая идея делать это здесь? Тебе не приходило в голову, что убивать людей в собственном доме не очень умно?
— Как будто это имеет значение! С твоими связями!
— Всё имеет значение! — повысил голос олигарх. Кажется, он начал выходить из себя. — Только ты об этом почему-то не думаешь! Палыч, уведи Марию Дмитриевну!
Крестьянин, которого Наумов назвал Палычем, шагнул к хозяйке, но наткнулся на её бешеный взгляд и остановился. Глянул на работодателя, едва заметно пожал плечами, как бы говоря, и как мне это сделать?
— Да твою мать, Маша! — сорвался, наконец, бывший бандит. Решительно прошёл через гараж, схватил жену за руку и резко повернул к себе. — Это что, игра, по-твоему?
Та не успела ничего ответить. Игра, господин Наумов, именно что игра! Шахматная партия, в которой всё имеет значение. Каждое слово, каждый жест и движение. Сейчас, например, фигуры на доске сместились, и одна из них, наконец, оказалась рядом со мной. Отец, а не мать, как я рассчитывал. Но так ведь даже лучше!
У меня получилось одно гладкое движение. Красивое в своей эффективности и законченной смертоносности. Качнулся, ударил олигарха ногами в грудь, но не сильно, а чтобы оттолкнуться. И, используя инерцию, снял себя с крюка. Продолжая движение, кувыркнулся назад и приземлился на ноги.
Где-то очень глубоко и глухо орал от восторга и неверия прежний Лях. Но я его не слушал, сразу рванув вперёд, сбивая с ног застывшую в испуге барыню.
— Замерли все!
Палыч уже успел вытащить пистолет из наплечной кобуры, вместе с автоматом Костлявого тот был направлен мне в лицо. Но стрелять не спешил, опасаясь задеть хозяйку, которой я прикрывался. Придушенной, что-то хрипящей, но пока пребывающей в шоке и не сопротивляющейся.
Я сознательно выбрал в заложники её, а не Наумова. Возьми я в захват его, мать Козыря, в своем безумии, могла бы и приказать стрелять. Да, не факт, что телохранители выполнили бы её приказ, но зачем рисковать? Тем более что Люся всё ещё оставалась в руках отморозков.
Олигарх, кряхтя, поднялся с пола, вскинул руку, подтверждая мой приказ.
— Мы уходим, — сообщил я ему. И, продолжая прикрываться женщиной, которую мне совсем не сложно было держать на весу, шагнул в сторону Люси.
— Если с ней что-то случится... — начал было бывший бандит, но я его перебил:
— Убьёшь меня? Ты и так уже приговорил меня, так что не трать время на угрозы. — И бросил быкам: — Отпустили её!
Те дождались кивка Наумова, и Люська, шатаясь на ослабевших ногах, двинулась ко мне. Руки у неё были связаны спереди.
Жену олигарха я отбросил, когда Скалли скрылась за воротами гаража. Не в сторону, а на Палыча с Костлявым. Их огнестрел был тут единственным фактором, который я не просчитал. Мужики показали себя профессионалами. Ловить барыню не стали, прыснули в стороны, давая женщине возможность упасть на деревянный пол без всякого изящества. И тут же начали стрелять туда, где я был меньше секунды назад.
Но отследить моё перемещение не успели. Бросившись в сторону олигарха, я резко сменил траекторию и оказался за спиной у Палыча. Удар в основание черепа, сильный, но, надеюсь, не смертельный, отправил его в забытье, одновременно бросая на Костлявого. Пока тот пытался сбросить с себя обмякшее тело напарника, я и его отправил поспать. Ногой отбросив стволы подальше, рывком переместился к Наумову.
Быки не кинулись защищать своего нанимателя. Стояли, по-детски приоткрыв рты, и не могли поверить в то, что сейчас видели. Я бы раньше тоже не поверил: какой-то мужик двигается со скоростью, которую глаз почти не способен отследить, играючи расправляется с теми, кто тебе казался круче кавказских гор.
Я не дал им времени прийти в себя. Коротко ударил олигарха в шею, ломая гортань. Перешагнул через хрипящее тело, которое ещё не успело понять, что умерло. И таким же образом расправился с быками. Затем вернулся к супруге олигарха и сломал ей шею.
Внутри ничего даже не дрогнуло. Не было ни гнева, ни сожалений, ни стыда. Недавний студент последнего курса убил четырёх человек, не испытывая никаких эмоций. Мне прежнему стало бы страшно, я нынешний осмотрел побоище и удовлетворенно кивнул.
Да, уже без вариантов, я именно то самое чудовище, которое показывали камеры наблюдения. Хладнокровный убийца. Разница между мной сегодняшним и тем, двухнедельной давности, в том, что сейчас я всё делаю в сознании. Без отговорок типа потери памяти.
Но, если рассуждать логически, какие у меня были варианты? Оставлять это гнездо ку-клукс-клана и бежать? Прятаться и от них, и от полиции? Нет уж! Дела нужно было доводить до конца, а скрываться, оставляя за спиной разъярённых мстителей, благодарю покорно! И так слишком всё сложно.
Однако ещё два человека были живы. Без сознания, но их я почему-то не убил. Охотник оглушил их, хотя с той же лёгкостью мог бы и замочить. Причём если уж рассуждать его же категориями, то именно Костлявый с Палычем казались тут самыми опасными противниками. Логично было расправиться с ними подобным же образом.
Но я знал, почему поступил так, а не иначе. Это было моё решение, моё — не Охотника. Телохранители не желали мне смерти. Убили бы, получив приказ или обороняясь, — без вариантов. Выполняя свою работу. Да, они служили бывшему бандиту и его жене-психопатке, но кто в этом гараже без греха? Разве что Люська.
Я же, внутренне протестуя против той сущности, которой становлюсь, решил проявить... нет, не милосердие, здравый смысл. Не стал убивать оружие, отдал Охотнику приказ обезвредить телохранителей, но оставить живыми. И моя боевая ипостась его приняла. Что само по себе безумно радовало! Всё-таки я ей управляю, а не наоборот.
Присев рядом с крепышом, похлопал его по карманам и нашел ключ от наручников. Снял оковы, после чего пару раз хлестко ударил его по щеке открытой ладонью. Дождался, когда в открывшихся глазах мужчины появится осознанное выражение и спросил:
— Мы закончили?
Он умудрился из своего не самого удобного положения окинуть взглядом гараж и сразу всё понять. Вернул взгляд на меня и кивнул.
— Глупостей в виде мести за погибших работодателей не будет?
Отрицательное качание головой.
— Хорошо. С этим, — кивок на Костлявого, — проблем не предвидится?
Снова отрицание.
— Тогда вставай. Напарника в наручники, а сам меня проводишь.
Назад: Глава 5. Полевой выход
Дальше: Интерлюдия