Снились ему машины. Ему… А кто он, собственно, такой? Человек, мужчина (это он знал) и видит во сне машины – огромные, словно бы неземные, с собственной музыкой. По странно знакомым мрачно-серым покатым холмам с вкраплениями рек, сияющих неоново-синим светом, тянулась к самому горизонту некая сеть, а строили ее миллионы странных механических тварей…

Наконец он открыл глаза.

– Проект «Бладшот», журнал учета процедур… трансфузия завершена.

Голос был женским, звучал ровно, абсолютно бесстрастно.

«Бладшот: слово, обычно используемое для описания глаз, воспаленных либо покрасневших, чаще всего – вследствие утомления».

А это еще откуда взялось?

«Трансфузия: процедура переливания крови, одной из ее составляющих, или иной жидкости в кровеносную систему человека или животного».

Казалось, рядом, а то и внутри, в голове, имеется некто или нечто, помогающее думать. Что ж, если так, у него есть вопрос.

«Кто я такой?»

Тишина.

Спиной он чувствовал холодный металл. Стол для аутопсии…

«Аутопсия: посмертное исследование с целью…»

«Хватит!»

Внутренний голос умолк.

Посмертное… Выходит, он мертв? Но, если так, отчего сохраняет способность мыслить и чувствовать? При том, что не помнит, кто он такой, и не может даже пошевелиться?

– Даю биоэлектрический разряд.

А вот это уже настораживало.

«Биоэлектрический: тем или иным образом связанный с феноменом электрического заряда в тканях…»

Не дослушав, он снова велел неведомому помощнику заткнуться.

– Семьдесят пять процентов, – сообщил все тот же бесстрастный женский голос.

Он попытался поднять руку, но сделать этого не сумел. Все тело казалось противоестественно холодным.

«Так это тело мертво, а я в нем, как в ловушке!» – с ужасом осознал он.

– Полный цикл.

Все тело содрогнулось под ударом электротока. Мускулы свело судорогой, спина изогнулась дугой, отрываясь от стола, ноздри защекотал запах озона, и он вновь обмяк, глухо шлепнувшись на холодный металл. Треск в голове превратился в сигналы, опознанные мозгом как боль. Появившаяся и тут же угасшая. Все вокруг озарилось неярким алым светом. В воздухе клубился морозный туман.

В клубах тумана от его тела отделился, поднялся кверху, точно жало насекомого, манипулятор, «рука» какого-то мудреного хирургического аппарата. Сквозь тот же химический туман он сумел разглядеть собственное отражение в зеркальных панелях потолка. Мужчина, могучего телосложения, лет тридцати – тридцати пяти, мертвенно-бледная кожа утыкана электродами, куда от них тянутся провода – не разглядеть. Неяркий алый свет, озаривший комнату, исходил от идеально круглого шрама в центре груди. В человеческой физиологии (ну да, в человеческой, а кем ему еще быть?) он малость разбирался и понимал: это уже ненормально. Светящихся шрамов в его груди быть не должно.

С этими мыслями он сел и, словно впервые в жизни, сделал глубокий вдох. Интересно, откуда ему известно об изменениях в химизме собственной крови, вызванных притоком адреналина? Сжав в кулаке пучок проводов, он принялся срывать с себя электроды, а между тем огляделся. Иной обстановки, кроме стола для аутопсии, медицинского оборудования да круглого хирургического светильника, свисавшего с потолка, в комнате не обнаружилось, однако она казалась смутно знакомой. Казалось, будто он должен узнать это место – будто уже бывал в этой комнате, или в другой, очень похожей. Покопавшись в памяти, он и вправду обнаружил там несколько подходящих образов, но откуда ему было знать, что это – реальные воспоминания или же попросту дежавю, память о первых секундах после прихода в чувство, вернувшаяся к нему этаким психосоматическим бумерангом?

«Психосоматическим…» В его голове это слово казалось чужим, неуместным, не из тех, которые часто встречаются в его речи или хотя бы приходят на ум.

В комнате он был не один.

Женщина. Лет двадцати пяти. Длинные темные волосы, одета в топик с длинными рукавами и темные штаны. Несмотря на подобный наряд, она, похоже, выполняла обязанности лаборантки, а манера движения свидетельствовала о недюжинной силе и ловкости, выдавая в ней неплохого бойца. Одним словом, весь его мыслительный процесс свелся к тактической оценке обстановки. Женщина бросилась к нему, но, судя по изумлению на лице, непосредственной угрозы собою не представляла.

– Где?..

В горле засаднило так, будто оно бездействовало целую вечность.

– Осторожнее. Просто дышите…

Уловив озабоченность в ее голосе, он попробовал соскользнуть со стола и встать на ноги.

– Я бы не советовала…

Стоило встать, колени подогнулись, и он во весь рост растянулся на ледяном полу.

– Да, с послушанием не ахти, – вздохнула женщина, опускаясь рядом на корточки. – Взгляните на меня. Все окей. С вами все окей.

Взглянув в ее карие глаза, он решил, что ничего дурного на его счет эта женщина не замышляет, и тут заметил кое-что еще – вживленный в кожу ее шеи приборчик, с виду похожий на какой-то дыхательный аппарат. Вот это – он точно знал! – ненормально. И то, что он в курсе, насколько участились его пульс и дыхание, тоже нормальным не назовешь.

– Где я?