Мгновение третье

«Жажда» – Безбородько стал предтечей Штирлица

Фильм «Жажда» – вторая работа режиссера Евгения Ташкова на Одесской киностудии. Первая его картина – «Страницы былого», несмотря на почти детективный сюжет из жизни одесского подполья начала века, не принесла ожидаемого успеха. Если она чем и запомнилась советскому зрителю, так это песней «Ах, какая драма, пиковая дама», ставшей впоследствии гимном одесских блатных.

Евгению Ивановичу нужно было во что бы то ни стало доказать руководству студии, во-первых, свою профессиональную состоятельность, во-вторых, случайность первого блина, который лишь по недоразумению стал комом. Ташков в высшей степени серьезно отнесся к тому, что на казенном языке именуется подбором и расстановкой кадров. На главную роль лейтенанта Олега Безбородько он пригласил своего однокурсника и друга Вячеслава Тихонова, имевшего уже всесоюзную известность. У самого артиста появилась великолепная возможность, что называется, лично, собственными методами, находками, средствами показать героизм, романтичность и благородство советского разведчика. Тем самым он мог посоревноваться с представителями старшего поколения, прежде всего, наверное, с Павлом Кадочниковым. Ну и самое главное здесь то, что в роли Безбородько актер чудесным образом предвосхитил будущего своего знаменитого персонажа Исаева – Штирлица.

Оператором фильма стал Петр Тодоровский. Музыку написал Андрей Эшпай. Но самым ценным приобретением съемочной группы, конечно же, стал автор сценария Григорий Поженян. На счету этого талантливого, самобытного литератора и поэта около двадцати киносценариев. «Жажда» была первым из них.

Этот уникальный человек очень даже достоин того, чтобы рассказать о нем хотя бы в общих чертах. Тем более что автору этих строк несколько раз посчастливилось встречаться со столь необычным человеком.

Григорий Михайлович прошел всю войну, был разведчиком-диверсантом морской пехоты. Своими удалью и геройством заслужил множество боевых наград. Говорят, что его даже представляли к званию Героя Советского Союза. Разведчик не получил столь высокой награды из-за того, что выбросил за борт десантного катера струсившего замполита. Об отчаянной храбрости этого сына врага народа Поженяна на фронте ходили легенды.

Уже после войны адмирал Октябрьский написал о бывшем своем подчиненном:

«Более хулиганистого и рискованного офицера у себя на флотах я не встречал! Форменный бандит!»

Да, Григорий действительно отличался постоянной непредсказуемостью своих поступков.

 

Да и сам-то я, словно маленький,

То с достоинством губы выпячу,

То, зарывшись в подоле маменьки,

Чтобы люди не знали, выплачусь.

 

 

Где ж вы, деды морозы добрые?

Вы такие ж, как я, бездомные.

Где ж ты, палочка выручальная?

Ты такая ж, как я, случайная.

 

 

Не встречались вы на роду моем.

Вас такие ж, как я, придумали

Новогоднею ночью бесснежною,

Чтоб вы стали людской надеждою.

 

Очень многое в жизни Григория Михайловича из-за его безбашенности, а порой и откровенной безрассудности шло наперекосяк. К примеру, поступив в Литературный институт сразу после войны, он сумел окончить его только в 1952 году. Его дважды отчисляли за весьма серьезные проступки.

Когда Павла Антокольского стали травить за космополитизм, Поженян явился на обсуждение в полном параде, со всеми своим боевыми регалиями и блестяще защитил учителя в поэзии и друга по жизни.

Однажды Григорий серьезно повздорил с ректором института Федором Гладковым, который вышел из себя и закричал:

«Вон отсюда! И чтобы ноги вашей больше не было у меня в кабинете!»

«Уже нет», – ответил фронтовик, встал на руки и таким макаром покинул кабинет.

В другой раз его привлекли к суду за хранение именного оружия – «браунинга», на котором было написано: «Угольку – за подвиги». Доказать, что Уголек – его фронтовое прозвище, Поженян сумел на заседании суда, прочитав стих:

 

На нем запекся мой кровавый след,

Я с ним тонул, ходил в поход, в рассуде,

И вот теперь за этот пистолет

Моя страна меня же и осудит.

 

Как я уже говорил, Поженян написал два десятка киносценариев. В каждом из них он был автором слов песен, прозвучавших там. В каждом!

Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы, мой дорогой читатель, вспомните хоть какую-то из перечисленных песен: «Если радость на всех одна…», «Нужно, чтоб кто-то кого-то любил», «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели», «Пока сирень не отцвела», «Спешите делать добрые дела», «Защищая свою крутизну, не печальтесь, что губы разбиты…»

Вот таким незаурядным человеком был автор сценария фильма «Жажда». А еще он и композитор Андрей Эшпай написали для фильма фантастически чудную, задушевную и трогательную песню «Два берега».

 

Ночь была с ливнями,

И трава в росе.

Про меня «счастливая»

Говорили все.

 

 

И сама я верила

Сердцу вопреки:

Мы с тобой два берега

У одной реки.

 

 

Утки все парами,

Как с волной волна,

Все девчата с парнями,

Только я одна.

 

 

Я ждала и верила

Сердцу вопреки:

Мы с тобой два берега

У одной реки.

 

 

Ночь была, был рассвет,

Словно тень крыла.

У меня другого нет,

Я тебя ждала.

 

 

Все ждала и верила

Сердцу вопреки:

Мы с тобой два берега

У одной реки.

 

Она, исполненная в картине Ириной Рыжовой, сразу полюбилась зрителями. Но когда ее запели сначала Майя Кристалинская, а потом и Гелена Великанова, эта песня стала хитом на десятилетия. Ее и сейчас исполняют многие молодые певицы. Есть в этом сочинении нечто притягательное и как бы вневременное, что под силу только истинным талантам. Поженян был именно таким.

В самый канун 2000 года – Миллениума – какие-то подонки жестоко избили Григория Михайловича на его же даче в Переделкине. Поженян получил закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение мозга. Потом была трепанация, длительный реабилитационный период, но все безуспешно. Григорий Михайлович скончался за полчаса до наступления дня своего рождения.

Мне остается лишь добавить, что Вячеслав Тихонов всю жизнь очень душевно относился к Поженяну, был на его похоронах.

На Всесоюзном кинофестивале в Минске фильм «Жажда» получил третью премию. Петра Тодоровского удостоили второй премии за операторскую работу.