Глава 35

Артем вышел из СИЗО «Печатники», включил мобильный. Через минуту экран переполнился сообщениями о непринятых звонках и полученных СМС. Чемпионом по повторам было, как и следовало ожидать, умноженное на десять «Ты где?» от Олега.

Набрал номер, не прошло двух гудков, как в трубке послышался недовольный голос:

– Ты издеваешься? Чего тебя понесло в СИЗО? Ты где должен быть?

– Олег, у меня есть обязанности перед клиентом, сам понимаешь!

– Тут… Тут Анатолий Александрович… Ждет. А ты где-то катаешься?! – Олег заговорщически зашипел, намекая, что гениальный план срывается из-за безалаберности Артема.

– Ну… Анатолий Александрович, при всем моем к нему уважении, подождет. Я ему уже все объяснил, я в Ржевском переулке не был, о пропаже своей ручки пояснить ничего не могу, – Артем придал голосу оттенок беспечности. – Он ведь по этому поводу мной интересуется? Другого же нет вроде?

Сменой интонации Артем напомнил Олегу, что по легенде он не должен спешить на встречу с Глыбой, а вот тот как раз может и подождать, не рассыплется.

– Ну, как скажешь. Мое дело передать! – Олег немного смутился.

– Вот и передай. Приеду, как только смогу. У меня клиенты, знаешь ли…

– Максимум даю тебе час! – смущение Олега обернулось решимостью.

– Минимум буду через два! – не менее твердо сторговался Артем и, нажав отбой звонка, сообщил водителю маршрут: «Матроска!»

Артем решил проверить слова Лизы, которым он интуитивно верил. Безусловно, он понимал, что так, как может выплеснуть чувствами простая женщина, не сможет поднять градус эмоций ни один мужчина, даже дослужившийся до заслуженного артиста. Тем не менее Артему приходилось видеть «артисток», но Лиза была или на редкость талантлива, или, правда, ни при чем.

«Следователю проще, – думал Артем, – люди дают противоречивые показания – пожалуйте на очную ставку. Можно разглядеть, кто врет, а кто нет. Если внимательно смотреть. А адвокату сомнения как развеять? Он – в “Матросской тишине”, она – в “Печатниках”».

Тем не менее надо было пытаться.

В этот день Артему повезло. Очередь в «Матросскую тишину» была скорее не гусеницей, а личинкой, состоявшей из одной толстой тетки, вероятно, тоже адвоката. Внутри червяк посетителей у окна вызова арестованных также не отличался особым размером, и через рекордные двадцать минут Артем уже занял кабинет, нагретый горячим дыханием ушедшего только что следователя.

Игнатьев в отличие от Лизы встретил адвоката не безразлично, а скорее испуганно. Оба подследственных, не сговариваясь, выбрали один и тот же вопрос вместо приветствия:

– Что-то давно вас не было, Артем Валерьевич?

Артем повторил фразы, прозвучавшие двумя часами ранее:

– Приболел. Бывает. Обидно весной, но что делать?

При этом Артем не отрывал глаз от бегающего взгляда Игнатьева.

– Да, бывает, – Игнатьев подошел к любимому окну и уткнулся в стекло лбом.

– Валерий, я был у Лизы!

– Да, и как она? – в голосе Игнатьева прозвучали нотки волнения, хотя положение головы не изменилось.

– Ничего, ничего так… Только вот что, знаете? – Артем понизил голос. – Вы, конечно, извините… Но сдается мне, вы меня ввели в заблуждение относительно участия Елизаветы в преступлении. Давайте, Валерий, начистоту. Два простых вопроса. Чья была идея убить Федора и кто «приискал» кислоту?

– Я же вам говорил, я готов признаться, что я! – оставаясь прислоненным к холоду стекла, сообщил Игнатьев.

– Я не про то, в чем вы готовы признаться. Я о том, что было на самом деле? Чья идея и чья кислота? Вы мне сказали во время нашей последней встречи – идея с кислотой была «не ваша». Намекнули на что? Что Лиза придумала с кислотой? А вы благородно готовы взять все на себя. Так? Я слушаю внимательно.

Взгляд Валерия сбежал по стеклу вниз и уперся в свежевыкрашенный подоконник, выискивая в нем пузырьки воздуха на поверхности слоя краски.

– Я не намекал, что Лиза придумала с кислотой. Я сейчас понимаю, что она вообще ни при чем. Хотя я был уверен, что очень даже при чем… Просто она мне не решалась озвучить. В общем…

Игнатьев, наконец, оторвал лоб от стекла, отлепил взгляд от краски подоконника, взглянул на адвоката.

– Было так: я год ухаживал за ней… как в кино, знаете? Приглашал куда-нибудь сходить, иногда она соглашалась – я так понимал, когда хотела досадить этому уроду. Да, я знал, что она замужем, но она… Создана для меня, понимаете? Не для него уж точно, он не ценит, не ценил и не будет ее ценить никогда, потому что он просто не человек. За что она его такого любит, непонятно.

Валерий замолчал на минуту. Встряхнул головой, продолжил:

– Так не могло долго продолжаться. В конце концов, она же женщина, а я мужчина. Она переехала ко мне, но… Это странно звучит, но она оставалась ему верна. Мы целовались, да, но она это делала как-то… Из жалости ко мне, что ли? И она все время ему писала письма – утром, днем, вечером, в ванной, на кухне, у плиты, в постели… В нашей постели! Каково это? Я чувствовал себя диваном: на мне можно сидеть и меня можно гладить, но меня нельзя любить? Кто любит диван? Даже когда говорят: я люблю свой диван, любят же не его! Я как-то спросил Лизу: а если он вдруг упьется и умрет, ты будешь носить ему цветы на могилу? Кому ты будешь писать, если его не станет? И она как-то так холодно ответила: «Никому – его же не станет!» Ну, я и подумал, что это… Намек как бы… А вы бы как подумали?

Артем молча слушал. Игнатьев расценил молчание как знак согласия и заговорил вновь.

– Я с ним познакомился случайно. Мы же по возрасту не особо-то разные, общие знакомые нашлись. Довольно редко, но он бывал во «Временах года» – это напротив Поклонной горы, торговый центр, знаете? Там кино, кафе, рестораны.

Артем кивнул, несколько удивленно округлив глаза.

– Да, представьте себе, этот лох во «Временах»… Обычно он за себя не платил, насколько я знаю. Вечно у кого-то на хвосте, друзья у него из богатых, не все же его однокашники на диване дыру протирают. Кто-то и в люди выбился. В общем, это было в кафе на пятом этаже, напротив кино. Там еще веранда такая на крыше, кальяны… Я пару раз с ним там встречался, смотрел на него и думал, что она в нем нашла? Абсолютный, законченный подонок…

– И там вы решили его отравить? – подал голос Артем.

– Я? Нет! Я вообще его не собирался травить. Десятки раз я его душил голыми руками, я его бил по голове бейсбольной битой, я его сбрасывал с моста… Травить? Нет, не собирался.

– А как же так вышло? – допытывался Артем.

– Я бы не хотел ее впутывать, – Игнатьев снова вернулся к подсчету пузырьков на подоконнике.

– Да она же впутана в это дальше некуда, Валерий! – Артем развел руками.

– Я не про нее, – неожиданно для адвоката заявил Игнатьев.

Артем оторопел.

– Не про нее? В смысле идея отравить «урода» возникла у другой женщины?

– Да!

– Кто она?

– Я бы не хотел ее впутывать! – пузырьки краски на подоконнике составили второй десяток и закружились в хороводе.

– Вы больны, Валерий? Вы себя слышите? Вы мне тут говорили про любовь, про Лизу, которую вы готовы спасти… Оказывается, ваша сообщница – не Лиза, и вы не хотите ее впутывать? Это что – ваша мама?

Игнатьев вспыхнул.

– Не трогайте мою мать!

– А вы не будьте идиотом! Кто та женщина, что надоумила вас отравить Вульфа? Вы ее тоже любите, что ли, не могу понять? И Лизу, и ее? Не поймете, кого больше?

– Я ее не люблю! С чего бы я любил проститутку?

Артем раскрыл рот, но ничего не смог сказать первые секунды.

– Про… Проститутку? Я не ослышался? Вы общались с проституткой по поводу убийства Вульф? И вы не хотите ее впутывать? Вы реальный псих. Как я раньше этого не видел?!

– Я не псих! – вскричал Игнатьев. – Просто она ни при чем. Я ей рассказал про Лизу и этого… Что вы смотрите на меня? Я мужчина! Каково это мне было – жить с любимой женщиной, спать с ней в одной постели, но не иметь с ней близости? Да, я спал с проституткой. И не с одной. А что мне надо было делать? Изнасиловать Лизу? Или рукоблудить в ванной, пока она там пишет своему ненормальному?

– Да вы все ненормальные… – устало произнес Артем. – Все! И вы, и Лиза, и проститутка эта ваша наверняка тоже ненормальная. Кстати! Почему азотная кислота? Она же вам подсказала? Не соляную, не серную, а именно азотную?

– Я не знаю! Почему-то азотную… И принесла мне ее она. А дальше… Мы с ним созвонились, телефон-то его у меня был. Я говорю, пойдем покальяним во «Времена». Встретились на «Славянском бульваре», пешком по яблоневому саду, что на обочине Кутузника, дошли. В ресторане, ну там, на веранде, я в него бутылку водки влил почти. С пивом. Плюс кальян. Обратно пошли уже поздно, опять же на метро, через сад. Я говорю: «Давай на спор – стакан залпом не выпьешь?»

Он говорит: «Спорим на сотку грин, выпью, мне только закусить что». Я говорю: «С закусью каждый может». Отошли с дорожки, я ему бутылку с кислотой сую, мол, на, залпом, полбутылки – как раз стакан.

Думаю, как только в рот возьмет горлышко, почует неладное. Скажу – пошутил, если что, пьяный же. Или прикинусь, что такую уж купил, мало ли палева продается сейчас. Он хвать бутылку, пасть раззявил, мол, смотри, я даже губами ее не трону, сразу в глотку. Как заказывали… Вот и нахлебался. Как забулькал и захрипел, я убежал. Я был уверен, что он сдохнет. А он живучий…

– Дальше я понял. А с проституткой что? Вы с ней, я так понял, больше никак не общались?

– Нет, меня ж забрали. Так и сижу тут.

– А как ее звали, где работала? Найти сможем? – Артем достал бумагу, щелкнул кнопкой ручки. – Валерий, я ее сдавать не буду. Может, она и рекомендовала вам кислоту, но привлечь ее будет невозможно. В отказ же уйдет. Если только показания даст, как она вам кислоту принесла, то есть приискала, «не будучи осведомленной о Ваших преступных намерениях».

– Светка ее звали. Фамилию не знаю. В салоне она работает на Кутузовском, который внутри двора, где «Кофе-Хауз». Японский такой. «Суши» вроде называется.

– Может, «Гейши»? – лоб Артема покрылся испариной.

– Да, точно! «Гейши». Она там типа менеджера, но сама тоже работает. Не со всеми, правда…

* * *

«Таких совпадений не бывает. Этого не может быть…» – думал Артем, сидя в машине. Водитель по умолчанию ехал в офис, иных адресов шеф не назвал. Артем не включил телефон сразу, наверное, впервые за сотни раз выхода на свободу.

«Светка… Азотная кислота для Вульфа по просьбе этого недомерка. Отравленный сожитель Николай. Намек мне на “Одноклассников”, где речь идет о моем отравлении. А меня траванули солью бария. И кто? Николай. Якобы по просьбе Лизы, а на самом деле… Не понимаю. Три отравления – и все три связаны со Светланой? Нет… ну ладно, Николай травил меня, понятно, по заказу. Хотя… какому заказу, если Светка все подстроила? Она хотела отравить меня. Кто-то отравил самого Николая, потому что он встретился со мной по поводу кадильницы. Но как, черт возьми, в эту схему встраивается отравление Вульф? Это же было до того, как я появился? Я же об этой Вульф, пока она не попалась за покушение, ни ухом, ни рылом…

Думай, Артем… А Светка, куда она пропала? Где ее искать?»

Евгений тормознул у дверей офиса. Артем вспомнил, что, во-первых, по выходу из «Матроски» так и не включил телефон, во-вторых, так и не поехал к Олегу, как обещал. Первое было сделано за секунду. Со вторым решил подождать, раз уж все равно приехал к себе. Следовало зайти, выпить кофе, пообщаться с народом хоть пять минут.

Вбежал по лестнице на второй этаж.

Тина ойкнула.

– Ой, Артем Валерьич! Что ж вы не сказали, что едете?!!! Тут у нас такое!!!

– Что у нас такое, Тина? Что-то случилось?

– Нет, но просто… С утра оборвали телефон и прислали кучу факсов и мейлов. Для вас!

– И что тут удивительного, Тина, что в мой офис в понедельник приходит почта для меня? – спросил Артем, на ходу снимая пиджак, чтобы традиционно водрузить его на спинку рабочего кресла.

– А то! – чуть ли не показав шефу язык, сказала Тина. – Вам обычно в понедельник приходят отказники. В жалобах «отказано», ваше обращение «направлено туда-то», ответ «будет дан в установленный срок».

– И что? Иногда и хорошие письма приходят, не выдумывай! – Артем сделал вид, что сердится и недалек от того, что разжалует Тину в Валю.

– Я и не выдумываю! – задиристо ответила Тина. – Иногда да, может быть. Редко. Но не сегодня. Вот!

Тина выложила перед Артемом несколько стандартных листов почты.

Не успел Артем начать читать, Тина начала перечисление:

– Во-первых, приняли вашу кассацию, которую, вы сказали, не примут. Вот! – Тина ткнула пальцем в бумагу. – Потом звонил следователь по делу того вашего земляка, сказал, что он решил изменить меру пресечения и вы можете поехать обрадовать своего подзащитного и поприсутствовать при снятии с него браслета домашнего арестанта. Следователь сказал, можете его не благодарить, так начальство решило.

– Это и правда много для одного дня! – Артем довольно улыбнулся.

– Это не все! – Тина торжествовала. – Вас пригласили на международный симпозиум юристов в Барселону, какая-то Ярмарка юридической профессии, и вы там представляете Россию. Перелет и отель за счет Адвокатской палаты Барселоны. Россиян там больше не будет.

– А вот это странно! – согласился Артем. – С чего я-то?

– Звонили по телефону, сказали, вы говорите по-английски, и вы где-то были на каких-то курсах, за границей, вы там дали визитку кому-то, в общем, этот кто-то оказался в Барселоне важной шишкой в адвокатских кругах и вас вспомнил.

– Круто… – Артем представил себе Собор Святого семейства Антонио Гауди и висящие в витринах магазинов свиные ноги Хамона Иберико.

– И еще! – Тина показала взглядом на две оставшиеся бумаги в руках шефа. – Вас одновременно просят принять участие в работе двух Общественных советов силовых ведомств.

– Это более странно, чем Барселона и принятие кассации, Тина, – сказал задумчиво Артем, вчитываясь в строки приглашений.

Последнюю бумагу он рассматривал очень внимательно, изучая угловой штамп, будто впервые видел этот щит и меч с надписью «Федеральная служба безопасности».