28
Полковник вышел. Было слышно, как он хлопнул дверцей машины, завел двигатель и уехал.
А незнакомый сержант еще какое-то время с улыбкой смотрел на новичков, потом улыбка сошла с его лица, и оно стало злым.
– Ну что, ублюдки, вы думаете, в детский лагерь приехали отдыхать?
– Нет, сэр, не думаем, – поспешил ответить Джим и попытался снова применить старую хитрость: – Мы намерены всю свою жизнь связать с армией.
– Да, сэр. Мы хотим стать пехотинцами, и только пехотинцами, – сыграл свою роль Тони.
Сержант засмеялся и, покачав головой, сказал:
– Вы что, действительно такие дураки? Ну ладно, хотите связать жизнь с армией, я вам помогу. – Он взял со стола портативную рацию и, нажав кнопку, сказал: – Брайен, тебе пополнение. Два розовых поросенка с бантиками…
– Будь добр, Аристарх, пришли их к четвертой полосе, – прошуршала в ответ рация. – Сам я боюсь отойти от ямы, а то мои бобры грязи наглотаются.
– Хорошо.
Бросив рацию на стол, сержант вышел в коридор и крикнул:
– Ефрейтор! Ефрейтор Курц!..
Где-то послышался грохот, как будто упал шкаф. Затем распахнулась дверь с надписью «Гладильная», и оттуда выскочил ефрейтор. Он на ходу напяливал смятое кепи, правая часть его лица была красной. Ефрейтор только что проснулся.
– Курц, отведи этих в двадцатый кубрик и покажи им их койки. Пусть немедленно переодеваются в полевой комплект. Сделай это убедительно, сержант-инструктор Гроу ждет их у четвертой полосы.
– Сделаем, сержант! – пообещал ефрейтор, а затем выпучил свои красные ото сна глаза на Джима и Тони и заорал: – Не стоять! Не стоять, кому сказано! Двигаться! Вперед, бегом марш!
– Ку-куда, сэр? – испуганно спросил Джим.
– За мной! В двадцатый кубрик!..
Джим и Тони выскочили в коридор и стали бегать от двери к двери, ища двадцатый номер.
– Вы чего там ищете, придурки?! Жилая зона не здесь! Жилая зона дальше!.. Вперед, за мной! Впереди меня!.. Не отставать!
И ефрейтор, как конь, помчался по длинному коридору, а Джим и Тони старались от него не отставать.
Возле двадцатого кубрика ефрейтор резко остановился и снова заорал на подбегавших к нему курсантов:
– Занять свои койки, сволочи!..
Джим и Тони с ходу ворвались в кубрик и сразу определили, где их койки, поскольку только на двух лежали еще не распечатанные комплекты полевого обмундирования.
– Это наши койки, сэр, – сказал Джим.
– Уверен?! – пуча глаза, проорал ефрейтор. – Ты в этом уверен?
Джим растерялся и сказал упавшим голосом:
– Нет, сэр.
– Тогда от какой же балды ты говоришь, что это ваши койки? Уверен, спрашиваю?!
– Уверен! – догадался Джим.
– То-то же, – смягчился ефрейтор. – Сейчас берете по одному полевому комплекту и быстро переодеваетесь. Даю вам на это сорок секунд и выхожу в коридор, чтобы вы не подумали, что мне приятно смотреть на вас, ублюдков! Я не гомик какой-нибудь!..
– Понятно…
– Не «понятно», а «так точно, сэр»!..
– Так точно, сэр! – прокричал Джим.
– А ты, длинный, чего – глухой или тормоз? Что нужно сказать?
– Так точно, сэр! – крикнул Тони.
– Давайте быстрее, у вас осталось тридцать семь секунд… тридцать шесть… тридцать пять…
Продолжая считать, ефрейтор вышел в коридор.
– Ну вот, приехали… С Новым годом… – дрожащим от обиды голосом произнес Джим и стал лихорадочно срывать с себя парадную форму, к которой уже стал немного привыкать. На всякий случай он развесил ее на плечиках, которые нашел тут же. Затем непослушными руками курсанты-новички стали напяливать на себя полевое обмундирование.
В комплект входили серые хлопчатобумажные носки, просторный комбинезон с ремнем на поясе и резинками на рукавах и штанинах, майка цвета хаки и удобная кепка, почти такая, какие носили сержант и ефрейтор. А еще рядом с койками стояли высокие шнурованные ботинки, которые были немного великоваты, однако не терли ноги, когда Джим и Тони их зашнуровали.
Новички, конечно, не уложились в остававшиеся тридцать пять секунд, однако ефрейтор не стал пугать их еще больше. Он вошел в кубрик, сделал несколько замечаний и показал, как лучше затянуть пояс, чтобы не было слишком туго при беге и чтобы он одновременно поддерживал поясницу и живот.
– Готовы?
– Готовы, сэр.
– Ну тогда за мной бегом марш!
