Те, кто запомнил Шамиля Идиатуллина по удивительно качественному подростковому хоррору «Убыр», будут разочарованы: «Город Брежнев» - это не хоррор, да и вообще не фантастика, а сугубый реализм - чтобы не сказать, соцреализм. КамАЗ, Афган, литейные цеха, семейная драма, помноженная на драму взросления, «першинги» у советских границ, синие курицы на прилавках и прочая «Пионерская зорька» - «Город Брежнев» Идиатуллина ловко прикидывается крепкой позднесоветской прозой со всем ее слегка припыленным ретро-очарованием.

Прикидывается, но, разумеется, не является. «Город Брежнев» - не ностальгически-умиленная попытка вернуться в «школьные годы чудесные», но очень хитро устроенный музей того времени, любовная и насквозь интеллектуальная попытка вычленить, засахарить и разместить под стеклом все главные феномены того времени - от порядка передач по телевизору воскресным утром («Будильник», «Здоровье», «Утренняя почта», «Служу Советскому Союзу» - все помнят, да?) до порядка оплаты покупок в магазине и прагматики «садового участка». Перебрасывая фокус с одного героя на другого, ловко разворачивая камеру под таким углом, чтобы в объектив попало максимальное количество явлений и вещей, Идиатуллин организует для читателя захватывающую ЗО-экскурсию по затопленной Атлантиде восьмидесятых.

На дворе осень 1983 года, у власти умирающий Андропов, разрядка сменяется очередным витком холодной войны, Америка вводит новое эмбарго против СССР, в Афганистане четвертый год тлеет война вполне себе горячая, десять лет как построенный «КамАЗ» из отраслевого лидера постепенно превращается в вечного отстающего, источник перманентного начальственного недовольства, а на незастроенных городских пустырях города Брежнева собираются для разборок банды подростков. Главный энергетик камазовской «литейки» Вазых Вафин так поглощен работой, что почти не замечает ни того: что с его сыном, четырнадцатилетним Артуриком, творится неладное, ни того, что жена Лариса неважно выглядит, а по утрам надолго запирается в туалете. Здоровяк Артурик (к слову сказать, вылитый Наиль из «Убыра») связался с дурной компанией, неудачно влюбился, да и вообще, похоже, влип в очень скверную историю. Молодой красавец-каратист Виталик, Виталий Анатольевич (Витальтолич, как называет его Артурик, у которого тот был вожатым в лагере) возвращается из Афгана и пытается по мере сил строить карьеру на Камазе. Возлюбленная Виталика и по совместительству учительница Артурика Марина вселяется в новенькое, пахнущее краской и цементной пылью общежитие и начинает выстраивать отношения со своими изрядно одичавшими без родительского пригляда учениками. И над всеми ними (а равно и над всем трехсоттысячным Брежневым) темной тучей висит грядущая авария на одной из сталелитейных печей, неумолимо надвигающаяся и грозящая разрушить сразу несколько жизней и навеки разбить узы доверия, дружбы, любви. А еще дальше, в туманной дымке будущего, маячат не видимые пока героям, но совершенно очевидные для читателя перестройка, ускорение, гласность, а за ними - катастрофа в Чернобыле, распад Союза, крушение моногородов...

Сконструированный Идиатуллиным сюжет неплохо справляется со своей функцией - изредка пробуксовывая на особо дорогих автору деталях, роман довольно бодро катится к почти детективной развязке. Стостраничное описание быта и нравов пионерского лагеря в самом начале могло бы, пожалуй, быть покороче, но в целом 700 страниц «Города Брежнева» совсем не кажутся избыточными. Но роль сюжета здесь примерно такая же, как у игровых сценариев в телесериале «Westworld»: как и там, сюжет у Идиатуллина призван в первую очередь обеспечить читателя удобными тропками по созданному им «Парку советского периода». Этим объясняются и некоторый схематизм героев, и их стремительные, не всегда психологически оправданные метаморфозы, и многочисленные сюжетные ответвления, главный смысл которых - проложить маршрут к очередной важной достопримечательности, будь то прием в комсомол или очередь за апельсинами.

Однако эти самые достопримечательности, эти подсохшие и чуть заплесневевшие мадленки, которыми «Город Брежнев» забит буквально под завязку, эта изумительно точно пойманная атмосфера изначально потрескавшейся, неудобной и громоздкой советской «нови», - всё это без труда вытягивает служебную механистичность сюжета. Если вы родились, ну, скажем, между 1968 и 1982 годами, если словосочетание «субтитры Ээро» звучит для вас как пароль и если вы успели побывать пионером (окей, хотя бы октябренком), приготовьтесь к тому, что у вас будет сладко и стыдновато щемить сердце на каждой странице. Если же вы родились раньше или позже, тоже не отказывайте себе в удовольствии отправиться на предложенную Шамилем Идиатуллиным экскурсию - не всякий день удается прогуляться по Атлантиде с гидом высочайшей квалификации.

«Бывшая Ленина» Шамиля Идиатуллина - прямой ответ на многочисленные читательские и критические мольбы о русском романе, который рассказывал бы, наконец, не о прошлом, но о живом и горячем «здесь и сейчас». В самом деле, трудно представить себе что-то более актуальное, чем сеттинг «Бывшей Ленина»: 2019 год, районный центр Чупов в богом забытой поволжской глубинке, коррумпированная неэффективная власть и -смысловым центром романа - огромная, отравляющая воздух и воду свалка, с которой непонятно что делать, но которая, очевидно, со дня на день начнет убивать людей... На драму социальную наслаивается драма человеческая: рушится брак мелкого муниципального чиновника Даниила Митрофанова и его жены Лены, самородного мастера пиар-технологий. В борьбе за власть, разворачивающейся на фоне зловонной свалки, бывшие супруги оказываются по разные стороны баррикад.

Начало романа - плавное и неспешное, полное уютных бытовых деталей, - отчетливо напомнит читателю первую треть «Города Брежнева», принесшего Идиатуллину премию «Большая книга». Герои так же обсуждают незначительное, пустыми, выхолощенными словами маскируя внутреннее напряжение. Так же обстоятельно едят неслучайную еду (мать главного героя, с застолья у которой начинается роман, - обрусевшая татарка, и на столе у нее - ностальгический фамильный пирог-белиш), во много проходов, до зуда осмысляют и переосмысляют собственные желания и чувства, так же мечутся на стыке коллективной и индивидуальной повестки.

Однако с четвертой главы темп резко ускоряется - и в отличие от предыдущей книги, которую подобное ускорение только украсило, «Бывшей Ленина» это определенно не идет на пользу. Основная интрига - вполне реалистичная и убедительная (как же спасти город и быстро победить свалку, на разбор которой понадобятся долгие годы) - уходит в бесконечные диалоги между слабо различимыми, однотипными персонажами. Диалоги понемногу перерастают в развернутые монологи (особенно в этом жанре блистает Лена, из полноценного живого человека внезапно превращающаяся не то в Чуповский филиал радиостанции «Эхо Москвы», не то в ходячий сборник политических афоризмов), а весь роман чем дальше, тем больше напоминает безжизненный памфлет.

Для сюжета эта метаморфоза тоже не проходит бесплатно. Вся романная конструкция трещит и разъезжается под весом идеологии, перспективные повороты либо ведут в никуда, либо оборачиваются многозначительными аллегориями, а полнокровные поначалу герои сплющиваются до клишированных типажей (успешный - значит, на «бумере»; хипстер - значит, с бородкой; чиновник - значит, в мятом костюме). Риторика разрастается, как в романе «Что делать», с разгромным счетом побеждая всякую повествовательную логику, и как результат читатель попросту перестает понимать, что именно происходит, кто за кого, кто чего хочет на самом деле и, главное, кто все эти люди и почему он должен им сочувствовать.

Хуже того, даже общий политический месседж романа, в жертву которому по факту приносится всё остальное, оказывается размыт и невнятен. Власть надлежит то ли разлагать изнутри, то ли игнорировать, то ли и то, и другое сразу, а еще нужно тайно растить ей смену, остерегаясь провокаторов и, как в катакомбах, скрываясь в мессенджерах и закрытых группах соцсетей. Словом, большой замах уходит в пустоту, впечатляющий замысел и эффектный старт оборачиваются разочарованием, а 450 страниц романа оказывается одновременно и слишком много, и бессмысленно мало.

Легче всего было бы обвинить Шамиля Идиатуллина в попытке по-быстрому отработать литературно-социальный заказ, смастерив из подручных материалов роман на злобу дня. Однако подобное обвинение несправедливо: ни предыдущие книги писателя, ни очевидно вложенные в «Бывшую Ленина» усилия ума и сердца не позволяют заподозрить, что перед нами в самом деле поспешная конъюнктурная поделка. Скорее откровенная неудача Идиатуллина - писателя наблюдательного, одаренного и совершенно точно не склонного идти на поводу у сиюминутных общественных веяний - заставляет задуматься о необходимости если не совсем снять, то во всяком случае переформулировать наш запрос на литературу о «здесь и сейчас». Политическая реальность сегодняшней России, как показывает опыт Шамиля Идиатуллина, исключительно нефотогенична и очень плохо поддается осмыслению и описанию посредством инструментария художественной прозы. Это значит, что дух времени, пресловутый Zeitgeist, которого так сильно не хватает сегодняшнему читателю самых разных поколений, нуждается в каких-то иных - еще не найденных - выразительных средствах. Коротко говоря, роман не удался, но попытка засчитана. Продолжаем поиск.