Глава десятая. Перебежчики. Ноябрь-декабрь 1942 года

Desertor (лат.) – дезертир, беглец, изменник. Дезертирство – умышленное самовольное оставление военнослужащими воинской части; является одним из тяжких преступлений против воинской службы.

Большая Российская энциклопедия. Военный энциклопедический словарь.

(Москва: «Рипол Классик», 2001, том I, с. 496)

Мы и они

В середине ноября 1942 года 673-й стрелковый полк, вернее, его остатки перебросили на левый берег Волги, полностью освобожденный от немцев еще летом. Здесь, в обороне, полк оставался до марта 1943 года.

Расположились мы в бывших немецких траншеях, достаточно просторных, вырытых по всем правилам инженерной техники. В каждом блиндаже – стол, удобные нары, печка. Как выяснилось, печки эти изготавливались в Ржеве в восстановленных оккупантами мастерских; немцы наладили в городе и производство мин.

Противник закрепился на противоположном берегу. Разделяла нас только Волга. Сразу же резко участились случаи дезертирства.

Тема дезертирства давно ожидает особого исследования. Распространено убеждение, что наш народ с первого дня войны не терял веры в победу. Это не так. На самом деле уверенность в победе над врагом появилась лишь в 1943 году – после Сталинграда и Курско-Орловской битвы. Постоянные тяжелые поражения Красной Армии в 1941-1942 годах, огромные потери привели часть солдатской массы к потере веры в успех. В сорок втором, как и в сорок первом, дезертирство из армии все еще было массовым. Многие солдаты-дезертиры не считали свой поступок изменой: для них довоенная действительность не служила идеалом, за который следует умирать; в побеге они видели единственный способ расстаться со сталинской системой рабства, наивно полагая, что немцы, победив Советский Союз, разрушат сталинский режим, сделают их свободными исчастливыми. Конечно, все эти люди спасали и свою жизнь.

В масштабе фронта в сорок втором ежедневно перебегали к немцам 150-200 человек, то есть в месяц около 6 тысяч. Фактически фронт ежемесячно терял почти целую дивизию! В то время дивизии, в результате невосполняемых потерь, насчитывали, как правило, именно такое число воинов.

Захлестнуло дезертирство и Западный фронт под Ржевом. Естественно, и нашу 220-ю стрелковую дивизию.

Одной из причин этой «инфекционной болезни» была умелая пропаганда немцев. Действительно, пропагандисты делали все возможное, чтобы переманить красноармейцев на свою сторону, и на протяжении двух первых лет войны это им удавалось. Но виноваты в этом оказались прежде всего мы сами – неподготовленность армии и страны к войне! Отступления. Поражения. Потери. Какое там военное искусство?!! Что слышал солдат? – Стоять насмерть! Ни шага назад! Любой ценой!.. Даже того хуже! – В штрафбат! Под трибунал! Расстрелять! Да, солдаты насмерть держали оборону! Они постоянно и своими глазами видели газетные «потери» – в их реальном обличье. Они все это видели, испытали на себе. И они сравнивали. Окопную свою жизнь и немца.

Шла вторая военная зима. Прошли времена, когда в сорок первом немецкая армия погибала от русских морозов, выживая за счет грабежа теплой одежды у населения, когда вместо теплой одежды немецким солдатам вручали «Памятку о больших холодах», в которой давались советы вроде: «Нижнюю часть живота особо защищать от холода прокладкой из газетной бумаги между нижней рубашкой и фуфайкой. В каску вложить фетр, носовой платок, измятую газетную бумагу или пилотку с подшлемником… Нарукавники можно сделать из старых носков…»

Теперь немецкие солдаты, в отличие от первой зимы, были одеты в теплые стеганые комбинезоны. О них постоянно заботились: они ежедневно получали приличное горячее питание, им присылали продуктовые посылки с деликатесами из завоеванных европейских стран (наши, находя красивые баночки от неведомых яств, мастерили из них всякие разности). Немецжил в прочных комфортабельных блиндажах с печками, часто с электрическим освещением. Ему на передний край постоянно и в необходимом количестве поступали новейшее оружие и боеприпасы. Офицеры и солдаты получали отпуска. В армии пользовались популярностью офицерские и солдатские бордели. Поддерживалась жесткая дисциплина и одновременно широко культивировалось боевое товарищество.

В нашей же армии по-прежнему – и в конце сорок второго – солдаты на переднем крае жили в плохих условиях и одеты были значительно хуже, чем немцы. Как правило, солдат одевали в заношенное обмундирование: старая гимнастерка, выгоревшая и потерявшая форму пилотка, ботинки с обмотками, шапка – мятая-перемятая, шинели – истасканные, продуваемые на ветру. Зимой выдавали телогрейки с застиранными пятнами крови, хоть как-то спасая от морозов. Кормили скверно. Об отпусках и не заикались. О женской ласке напрочь забыли. Оружие, особенно автоматическое, как и в сорок первом, было несравнимо с немецким. Боеприпасов не хватало, особенно снарядов и мин. В небе по-прежнему господствовала немецкая авиация. Дисциплина в частях поддерживалась под неусыпным оком политсостава и особистов. Боевое товарищество командование культивировало только на словах – оно возникало естественным образом, в основном – в ротах и батареях.

Единственное, в чем мы были на равных с противником, – это в пропагандистской лжи. Но не от нас она исходила и не мы вбивали ее себе в головы, а нам ее вбивали – да еще как! И с обеих сторон!

Над территорией Западного фронта самолеты противника разбрасывали сотни тысяч разноцветных листовок – белых, зеленых, голубых, в которых, расписывая свои победы и наши поражения, убеждали солдата: переход к немцам – это единственный шанс спасти себе жизнь. Далее следовал хитрый текст о райской жизни красноармейцев на немецкой стороне: «С пленными мы обращаемся хорошо. С добровольцами, перешедшими на нашу сторону, по новому приказу фюрера обращение еще лучше: они получают особое удостоверение, обеспечивающее им лучшее питание и ряд других льгот. Желающих работать мы устраиваем по специальности». И каждая листовка обязательно содержала напечатанный жирными буквами пропуск с пояснением: «Оторви и сохрани этот пропуск. При переходе на нашу сторону – предъяви его. Законный переход сохранит тебе жизнь».

Исследования особистов, а они занимались этим тщательно, свидетельствовали, что многие солдаты подбирали и прятали эти листовки, дожидаясь удобного случая предъявить пропуск и осуществить «законный переход».

Чтобы предотвратить массовое бегство, командование предпринимало самые отчаянные меры. Минировались возможные выходы с передовых позиций. Сурово карались командиры и младший командный состав, если в их подразделениях происходили побеги. Переформировали и переводили на новые участки фронта не только роты – целые батальоны. Доходило до артиллерийской пальбы по беглецам. Особисты вовсю распустили тайные сети, во всех частях появились специальные группы для борьбы с перебежчиками.

Командир, старший сержант и сержант за одиночный побег из их части могли быть разжалованы в рядовые. За групповой побег – трибунал и срок от пяти до десяти лет в лагере. Лагерь заменялся на штрафной батальон – для командиров и на штрафную роту – для рядовых и младших командиров: старших сержантов и сержантов.

Огромное внимание было обращено на тщательный поиск и уничтожение листовок, чем успешно занимались особисты. За чтение, хранение и распространение содержания листовок грозил трибунал как за антисоветскую пропаганду. Судили тяжко и всех поголовно – солдат и командиров.

Политсостав активизировал свою деятельность, особенно на переднем крае. В беседах с фронтовиками они объясняли людям идею верности присяге, долгу перед Родиной. Слово «партия» куда-то исчезло, в лексиконе командиров и комиссаров появилось новое слово: «Отечество». Требовали от командиров постоянно знакомить солдат с публикациями, разоблачающими зверства оккупантов. Если на первом этапе войны наша пропаганда клеймила в основном Гитлера и его сподвижников, то теперь обрушилась на «новый порядок», насаждаемый гитлеровцами на оккупированных территориях. Вместе с тем были приняты меры по улучшению солдатского быта, питания, построили бани, появилась возможность чаще мыться. Но побеги продолжались…

СПРАВКА

Русская армия, точно исходя из содержания термина «дезертир», появившегося еще во времена Римской империи, применяла его в отношении военнослужащих на протяжении всей своей истории, начиная с Петра I. В Советской Армии, особенно в период Великой Отечественной войны и сразу после нее, этот термин заменили другим – «перебежчик». Вот почемутак названа настоящая глава. Испугались партийные и военные властители Советской России слов «дезертир», «дезертирство» – уж больно грандиозные масштабы приняло бегство с полей сражений. Статистика свидетельствует, что начиная с 1942 года из Красной Армии дезертировало свыше полумиллиона человек. Сколько перебежало в сорок первом, вряд ли можно точно определить. Официальные данные, названные мной, думаю, недостаточно точны, скорее всего – занижены.

Известно, что в немецких войсках на Восточном фронте служило более миллиона советских граждан, одетых в немецкую форму. В основном они находились во втором и третьем эшелонах, обслуживая полевые армии. Что это за люди? Часть из них – военнопленные, часть – молодежь, мобилизованная в оккупированных районах, и, наконец, – перебежчики.

Уже осенью 1941 года многие немецкие командиры по собственной инициативе стали создавать вспомогательные части из дезертиров, пленных и добровольцев из местного населения. Их называли сначала «нашими Иванами», а потом, уже официально, – «Hilfswillige» («желающие помогать»), сокращенно «хиви». Использовались хиви в качестве охранников, водителей, кладовщиков, грузчиков и др. Этот эксперимент дал результаты, которые превзошли все ожидания немцев. Весной 1942 года в тыловых подразделениях германской армии служило не менее 200 тысяч хиви, а к концу года – уже около миллиона. В ноябре сорок второго во время Сталинградской битвы в 6-й армии Паулюса их насчитывалось почти 52 тысячи: в трех пехотных дивизиях «русские», как немцы называли всех советских граждан, представляли до половины личного состава. В июле 1943 года, во время Курской битвы, в элитных дивизиях войск СС «русские» составляли 5-8 процентов.

Высшие немецкие власти особенно благожелательно относились к формированию «восточных легионов» из нерусских добровольцев – граждан СССР. Приказом от 30 декабря 1941 года были сформированы три национальных легиона из добровольцев: Туркестанский легион – из туркменов, узбеков, казахов, киргизов, каракалпаков и таджиков; Кавказско-магометанский легион – из азербайджанцев, дагестанцев, ингушей, чеченцев, а также Армянский легион. В январе 1942 года был создан Волго-татарский легион. Существовал и Калмыцкий корпус, некоторые его подразделения действовали в советском тылу. Больше всего немцы симпатизировали казакам, их на стороне нацистов воевало около 250 тысяч.

Гитлер легко и быстро одобрил формирование войск из неарийцев – тюрков и даже калмыков-монголоидов. Но он постоянно и категорически возражал против создания союзных войск Германии из русских. Некоторые историки считают, что эта патологическая ненависть Гитлера к русским, большое число которых желало воевать против советской власти, и стала одной из причин его поражения в войне против СССР.

Общее количество дезертиров из Красной Армии за годы Великой Отечественной войны составило 588 400 человек. Осуждено фронтовыми трибуналами за тот же период 994 300 военнослужащих. Из них: отправлены в штрафные роты и батальоны – 422 700, в концлагеря – 436 300. Не разыскано дезертиров и отставших от эшелонов – 212 400. 150 000 командиров и бойцов расстреляно. Страшные цифры…