18

Изо всех сил сопротивляющиеся натиску осени листья колотили ее по лицу. Лудивина ныряла под низкие ветви, перескакивала через узловатые корни, стараясь догнать подростка, а тот с огромной скоростью бежал от нее прочь. Он обогнул холм, на вершине которого высилось толстое каштановое дерево, и тут следователь поняла, что они вернулись в табор, приблизились к нему с другой стороны.

Они промчались между двух хижин – оба почти одновременно пригнули головы, чтобы не налететь горлом на натянутую между домами веревку, – перепрыгнули через костерок, над которым кипела в котле вода, растолкали нескольких жителей поселения, стоявших у них на пути. Лудивине никак не удавалось его схватить.

– Мирко! – крикнула она, задыхаясь от быстрого бега. – Стой! Я просто хочу поговорить!

Она заметила с обеих сторон от себя другие тени. За ними бежали и другие подростки.

Внезапно Мирко нырнул в какой-то крошечный домик. Лудивина, не задумываясь, кинулась за ним и едва не провалилась в дыру в дощатом полу. В темноте вскрикнула женщина, за ней ребенок, а Мирко исчез, оттолкнув в сторону лист железа, служивший задней стенкой жилища. Лудивина вновь ухватила воздух всего в паре сантиметров за его спиной. Он опрокинул несколько тазов с дождевой водой, перевернул пару самодельных полок, стараясь задержать этим свою преследовательницу. Лудивина оттолкнула полки, боясь, что на них окажется что-то слишком тяжелое, что-то острое, споткнулась о свалившиеся с них консервные банки, выругалась, теряя драгоценные секунды.

На этот раз он ринулся вниз по склону, через лес.

Лудивина прибавила ходу, раскрыв ладони, держа руки у корпуса, переместив центр тяжести вперед, чтобы бежать на цыпочках, еще быстрее. Она старалась выровнять дыхание и одновременно не терять из поля зрения все происходящее на периферии, пыталась предугадать, в какую сторону двинется беглец. Годы тренировок, занятия бегом, умение контролировать собственное тело – сейчас ей пригодилось все.

Она заметила внизу, под склоном, заросли кустарника, которые Мирко должен был обежать вокруг, и слегка изменила траекторию, чтобы выиграть пару метров. Лудивина метнулась через поваленное дерево, прорвалась сквозь занавес из хрустких рыжих листьев и тут же раскинула в стороны руки и ноги. Львица прыгнула на добычу.

Мирко потерял равновесие, покатился по земле вместе с Лудивиной, пока та наконец не уселась ему на грудь, крепко сжав коленями его ребра. Она подняла ладони в знак того, что намерения у нее мирные.

– Все! – крикнула она, глядя на него сверху вниз. – Стоп!

Перепуганный юноша принялся было загнанно оглядываться, надеясь, что ему хоть кто-то поможет, но громкий крик Лудивины всего в нескольких сантиметрах от его лица лишил его всякой надежды. При виде этой решительно настроенной и явно разозленной женщины Мирко перепугался.

– Хватит? – спросила она, переводя дыхание. – Ты успокоился? Я просто хочу… поговорить с тобой.

С этими словами она встала и угрожающе указала на него пальцем:

– Сиди смирно… или… мне придется… надеть на тебя наручники.

Распахнув джинсовую куртку, она показала ему подвешенные к ремню наручники в кожаном чехле.

Мирко, все еще ничего не понимая, сел. В волосах у него застряли сухие листья. Они с Лудивиной долго молча разглядывали друг друга, восстанавливая дыхание.

– Почему ты убежал? – начала Лудивина.

– Я боюсь.

– Ты знаешь, почему я здесь?

Он поколебался, но затем все же кивнул.

– Диль мне сказал.

– Что случилось с Джорджианой?

Карие глаза Мирко резко уставились на нее. Лудивина прочла в его взгляде нечто больше походившее на растерянность, чем на страх или чувство вины.

– Ничего…

– Не думай, что я дура, Мирко. Старики указывают на тебя. Они знают, что ты что-то скрываешь. Что случилось?

– Я не знаю.

Лудивина понимала, что так скоро ничего от него не добьется, если только не сумеет его успокоить.

– Ладно, тогда я тебе кое-что скажу: я не думаю, что ты причинил ей зло, понимаешь? Я даже помогу тебе доказать это всем, кто тебя подозревает. Но сначала ты должен помочь мне. Услуга за услугу. Что у вас было с Джорджианой? Почему кто-то считает, что ты мог ей навредить?

Мирко совершенно растерялся. Он пытался побороть вполне естественное недоверие к незнакомке, к гаджо, к тому же сотруднице полиции.

– Ты мне расскажешь, – настаивала Лудивина, – и тогда я тебе помогу. Старики не стали бы обвинять тебя без причины, ты явно что-то скрываешь. Ты мне все расскажешь, а я докажу, что ты ничего не сделал. Все просто. Ты от этого только выиграешь. И Джорджиана тоже: ты сделаешь это в память о ней. Поможешь мне найти того, кто ее убил. Ты ведь ее хорошо знал?

Мирко немного подумал, но в конце концов все же кивнул.

– Хорошо… Это уже что-то. Вы дружили?

Еще один кивок.

– Она была твоей девушкой?

Молодой человек взглянул прямо в глаза следователю:

– Об этом лучше никому не говорить, – выдохнул он.

– Почему? Потому что она была старше тебя?

На вид Мирко было не больше девятнадцати, а Джорджиана погибла почти три года назад. Ей было двадцать три, когда убийца с железной дороги стянул ей горло пластиковым хомутом, медленно ее задушил.

– Наши семьи… – выдавил из себя Мирко, – …тут все сложно.

– Понятно. Вы с Джорджианой занимались сексом, хотя ваши семьи не ладят. Что еще? Она говорила тебе о ком-нибудь перед смертью? О каком-то мужчине, который не давал ей прохода?

Мирко покачал головой.

– Скажи, почему некоторые старики тебя подозревают?

Он пожал плечами, а потом, после краткой паузы, признался:

– Когда она умерла, я больше не ел, я больше не хотел жить. С тех пор я уже другой.

Он говорил почти без акцента, но подолгу подбирал слова.

– Только поэтому? И все?

– Тут кланы. Мою семью не любят.

– Тебя подозревают только потому, что в таборе не любят твою семью и потому, что ты стал вести себя иначе после исчезновения Джорджианы? Будь со мной честен, Мирко, иначе я не смогу ничего сделать.

Снова помолчав, он в конце концов выпалил:

– В тот день, когда она пропала, меня не было в таборе. Некоторые знают, что в тот день я должен был с ней встретиться.

Лудивина склонилась к нему:

– Ты должен был с ней встретиться? И… ты что-то видел?

Взгляд Мирко затуманился, словно на него нахлынули воспоминания.

– Нет, – одними губами произнес он.

– Расскажи, что произошло.

– Мы должны были встретиться за табором, у подножия холма.

– Это было днем?

– Вечером. Перед ужином.

– Она пришла?

– Нет.

– Ты долго ждал?

– Часа два. Как раз тогда она и пропала. Ее брат видел, как она уходила из табора, и больше она не вернулась.

– А ты?

– Я подождал, потом вернулся и поужинал с матерью. Это все.

– Ты ничего не видел? И никого?

– Нет.

– И ничего не слышал?

– Нет.

– В те два часа, что ты прятался в кустах, ничего не произошло?

– Да.

– И что ты делал?

– Ждал.

– У тебя был с собой мобильный телефон?

– Нет, у меня его не было, сестра его сломала.

– Ты что, спал эти два часа?

Лудивина забрасывала его вопросами, чтобы заставить его отвечать без раздумий и проверить, не противоречит ли он сам себе.

– Нет. Я ничего не делал, вот и все.

– Откуда ты знал, что прошло два часа?

– У меня есть часы, – ответил Мирко, словно Лудивина задала ему самый глупый в мире вопрос.

– Может, ты курил, пока ждал?

– Нет.

– Там нельзя обнаружить ничего, что подтвердило бы, что ты и правда так долго ждал?

– Не-а. К тому же три года прошло…

– Мы умеем находить удивительные вещи, даже спустя несколько лет. В эти два часа тебя никто не видел?

– Никто. В этом и дело. Некоторые говорят, что это случилось с ней из-за меня. Ее брат говорит, что она прошла мимо меня, а потом…

– То есть она и правда отправилась на встречу с тобой, но до места не дошла? Сколько идти от табора до вашего укрытия?

– Не знаю. Это под холмом. Пешком минут десять, даже меньше.

– Тропинка есть?

– Да, совсем узкая, а потом еще сто метров через лес.

– Она могла пройти неподалеку, так что ты ее не заметил?

– Нет, мы там всегда встречались.

– Я не имею в виду, что она потерялась. Могла ли она пройти мимо тебя, неподалеку, и не остановиться?

– Я бы ее заметил.

Мирко нахмурился.

– Что ты вспомнил? – тут же отреагировала Лудивина.

– Ничего… просто… может, она прошла мимо, пока я смотрел на того гаджо с собакой.

– Ты мне сказал, что в эти два часа никого не видел!

– Ну да, но его видел. Какой-то гаджо ждал свою собаку. Все равно что никто.

– Он был из табора?

– Нет, конечно, я же говорю, гаджо. Если бы из табора, я бы узнал, хотя я его плохо видел.

– Как он выглядел?

– Не знаю. Не помню.

– Мирко! Постарайся! Высокий? Низкий? Волосы темные? Светлые? Как одет?

– Я уже не помню. Среднего роста, белый, обычные волосы, ну, то есть подстрижены по-обычному. Черные. Он вроде был в спортивном костюме. В руках держал собачий поводок, искал свою собаку.

– Один?

– Да.

– Ты его узнаешь, если я покажу тебе фотографии?

– Нет, я его толком не разглядел, и это было давно. Не помню ничего… Говорю же, это был никто!

– Ты с ним разговаривал?

– Нет. Он меня не видел.

– Ты помнишь, как звали собаку?

– Нет. Он ее не звал.

– А как ты понял, что он ее ищет?

– Он выглядел так, как будто искал ее.

– Он долго там пробыл?

– Не знаю. Может, минут десять, потом пошел обратно к дороге.

– Без собаки, никого не встретив и ничего не сказав?

– Да.

– Он был на машине?

– Я не видел. Я не видел дорогу со своего места.

– Он курил? Или, может, пил что-нибудь?

– Нет.

– На нем были перчатки?

Мирко поморщился, словно ему больно было рыться так глубоко в памяти.

– Вроде бы да. Тогда была зима, довольно холодно.

Лудивина задумалась о том, почему версальское РОСП не стало копать глубже, но тут же поняла, что они вообще не говорили с Мирко. Цыгане держали все свои сомнения при себе – по меньшей мере, тогда, когда все только случилось.

Лудивина вздохнула, осознав, что почти ничего не выяснила.

Она ни в чем не подозревала Мирко. Слишком молод, слишком не уверен в себе, без средств – хотя он и был знаком с жертвой.

– Можно задать тебе неловкий вопрос? Мне нужен честный ответ, и это очень важно. Скажи, Мирко, Джорджиана продавала свои услуги на обочине дороги?

Мирко снова недовольно скривился.

– Шлюха? Нет! Только не Джорджиана!

– Чем она занималась, чтобы заработать немного денег?

– Мыла на светофоре лобовое стекло, иногда просила милостыню.

– В Париже?

– Иногда, но чаще в Эраньи, на шоссе между торговым центром и «Макдоналдсом».

– Каждый день?

– Часто.

Убийца мог заметить ее там. Она казалась легкой добычей. Одинокая девушка в потоке машин. Ему достаточно было один раз проехать мимо: она вымыла ему стекло, он увидел, как она склоняется к окну, это его возбудило, и он сделал выбор. Может, он часто возвращался туда посмотреть на нее? Вполне вероятно. Он регулярно проезжал там по делам? Не исключено. Потом он проследил за ней – возможно, пешком или на велосипеде.

«Какой-то гаджо ждал свою собаку, все равно что никто».

Слова Мирко звенели у Лудивины в голове.

«Все равно что никто».

Какой-то человек без особых примет. Обычный прохожий…

Лудивина протянула парню руку, помогла ему подняться.

Хруст сухих листьев у нее за спиной заставил ее резко обернуться.

По склону к ним спускались пятеро подростков, вооруженных ломами, бейсбольными битами и монтировкой. Они выглядели крайне враждебно и не спускали глаз с Лудивины, явно собираясь разделаться с представительницей полиции.

Она отступила на шаг назад и медленно подняла руку к бедру, обхватила пальцами свое табельное оружие.

С вершины холма раздался громкий свист.

Подростки обернулись. Над ними на фоне неба возвышался гигантский силуэт Сеньона.

– На вашем месте я бы не стал этого делать, – сказал он громовым голосом.

Он вытащил телескопическую дубинку и принялся вращать ею, сверля глазами каждого из подростков по очереди.