Глава 11
Через четверть часа мы тронулись. Впереди ехал бронетранспортёр. За рулём сидел Рамон, тут я переиграл первоначальный план. С ним в паре ехал Корда. А следом все остальные в грузовике. За рулём сидел бортмеханик, рядом с ним я. Форма гауптмана мне подошла, так что теперь я Вилли Штоц. Штурман, он же второй пилот, оказался отличным стрелком, всадил пулю аккурат посередине лба. Тем более что у них с командиром не банальные «ТТ», а автоматические пистолеты Коровина. Так что фриц помер, не запачкав форму.
Пистолет, кстати, я у старлея реквизировал. Офицеру вермахта винтовка не положена, он вооружён штатным «люгером». А это всего два магазина по восемь патронов. Вот и висит эта цацка слева на поясе, как прописано уставом, а в кармане у меня двенадцатизарядный «коровин». АПК – машинка надёжная и знакомая, они до сих пор на вооружении. Модифицированные, конечно, но конструкция всё та же, 40-го года. Жалко глушителя нет, а то было бы совсем здорово.
Ехали пока без проблем. На дорогах пусто то ли все силы брошены вперёд, то ли, наоборот, севернее нас нанесли отвлекающий удар, а остальные движутся совершенно в другом направлении. Интересно, а в самом деле, куда могут перебросить силы фрицы? Их ведь тут достаточно много: 11-я армия – это семь немецких и три румынские дивизии, плюс румынский же горный корпус. А ещё есть пусть и изрядно побитая нами, но всё ещё мощная группа Клейста. Это ещё четыре танковые и две моторизованные дивизии. И какие у них могут быть планы?
Изначально удар предполагал выход на правый берег Днестра с развитием наступления в целом на Николаев и Одессу. Вспомогательный удар наносился в тыл Юго-Западному фронту. Здесь и сейчас захватить переправы у Ямполя не удалось. Что остаётся? Интересно. Сейчас румыны рвутся к Кишинёву, причём с двух сторон. Да, вспомнил, полковник Доценко говорил, что их поддерживает часть танков Клейста. А что делают немцы?
Немцы наступают на северо-запад, изображая удар на Каменец-Подольский и Хотин. Причём пехотными дивизиями. Отборные танковые и моторизованные дивизии Клейста «обеспечивают фланг». Как интересно – ударные части занимаются прикрытием пехоты. А если предположить, что фрицы хитрят? И всё-таки надеются преодолеть Днестр? Тогда у них есть мост в Могилёве-Подольском. Он, разумеется, надёжно охраняется и прикрыт укрепрайоном, но!
Скажем, фон Рундштедт заполучил группу диверсантов типа парней из «Бранденбурга-800»? Тогда возможен вариант с захватом моста и опять-таки выходом танковых дивизий на восточный берег. А там уже развитие пойдёт по первоначальному плану. Вопрос в том, учитывает этот вариант Горбатов или нет? По мне, так должен учитывать. Тем более что и Мишка ещё до отлёта, должен был обрисовать обстановку в целом. Но это не отменяет факта, что в таком случае мы прёмся прямо в гущу немецких войск, сконцентрированных для прорыва. Значит, нам срочно нужна новая карта. А ещё «язык», да поосведомлённей.
Впереди показалась немецкая транспортная колонна. Первая за прошедшие два часа. Впереди мотоцикл, за ним два нетентованных грузовика и ещё один мотоцикл. В одном из грузовиков стоят бочки, во втором, кроме них, возле заднего борта, двое солдат. Для нас это удачно, грех не воспользоваться случаем. Я повернулся к своему водителю.
– Гудни нашим, пусть притормозят.
Дважды коротко прогудел клаксон, и БТР замедлил ход и остановился. Я выпрыгнул из кабины и направился к заднему борту.
– Так, товарищи. Впереди колонна противника из двух грузовиков и двух мотоциклов. Нам нужен язык и новая карта, поэтому попробуем захватить. Быть наготове, но без команды не высовываться. Вопросы есть?
– Немцев много?
– Человек десять. Двое на одном мотоцикле, трое на другом. В кузове грузовика двое, в кабинах тоже должно быть по два человека.
– Понятно.
– Всё, готовьтесь. Ещё раз повторяю – без команды не высовываться. Даже если начнутся крики. Если вдруг я подойду вместе с немцем – вести себя спокойно, не напрягаться.
Теперь я пошёл к бронетранспортёру. Корда открыл дверцу и выглянул наружу.
– Колонну впереди видите?
– Так точно.
– Догоняем, начинаете гудеть. Если пропустят – обходите и перегораживаете дорогу. Пулемётом не угрожать, но быть наготове. Если они попробуют вас остановить – останавливаетесь и ждёте меня. На вопросы старшего колонны не отвечать. Особое внимание на передний мотоцикл, он с пулемётом. На том, что сзади, трое, но без тяжёлого вооружения. Всё ясно?
– Так точно, товарищ лейтенант.
– Тогда вперёд.
Через пару минут мы нагнали колонну. Шедший впереди бронетранспортёр начал сигналить, но в колонне на это не отреагировали. И тогда Рамон пошёл на обгон по обочине. Выскочил он метрах в тридцати перед немцами и встал, перегородив дорогу. Вот теперь колонна остановилась. В первом грузовике открылась пассажирская дверца, и вылез… блин, да цельный майор оттуда вылез. И он был одет в чёрную форму с черепом в петлицах. Блин, только СС нам не хватало для полного счастья!
Твою дивизию… Я-то предполагал старшим колонны фельдфебеля, на худой конец лейтенанта. Причём вермахта. Надеялся, сверкая своими капитанскими погонами, его сразу построить, а тут на тебе! Я торопливо выскочил из машины и бросился вперёд.
– Es tut mir leid, Herr Major!
Офицер повернулся ко мне. Жёсткое лицо с хищным носом. Тонкие бледные губы практически неразличимы, особенно в тусклом освещении, и кажется, что у него вообще нет рта. Правда, подбегая, вытягиваясь «смирно» и отдавая честь, я уже понял свою ошибку. Майор не имел к СС никакого отношения, он танкист, о чём говорит короткая двубортная куртка с отворотами.
На отвороте ленточка Железного креста, причём на левом нагрудном кармане ещё один крест и какой-то знак. То ли за какую-то кампанию, то ли за участие в атаке. Заслуженный, гад.
– Was ist los, Hauptmann? Was für Possen?
– Entschuldigung, Herr Major! Ich habe den Auftrag, eine spezielle Gruppe an Otaci zu liefern. Und im Hauptquartier bekam ich eine Karte von Hedarautz. Ich habe fünf Minuten lang nicht ge-wusst, wohin ich gehe. Ich hatte gehofft, den Weg aus der Column Commander.
Майор слегка скривился, всем видом демонстрируя, что он думает о моей компетентности как офицера.
– Was für eine Gruppe?
– Ich kann nicht wissen, Herr Major. Aber sie haben russische Uniform und Waffen.
Вот тебе! Фриц аж в лице переменился. И живость такая в нём появилась… В секунду он достал из кабины планшет, а из планшета карту.
– Nehmen Sie, Hauptmann. Und schau beim nächsten Mal, was diese Stabratten dir geben!
– Ja, Herr Major! Vielen Dank, Herr Major.
Я сделал шаг в сторону, чтобы меня было видно из БТР, и махнул рукой.
– Zur Seite!
Рамон понял, трогая бронетранспортёр и съезжая на обочину. Майор вернулся в кабину, я отдал честь, и колонна тронулась. После того как фрицы проехали мимо БТР, наш грузовик тоже двинулся вперёд. А я стоял, мокрый как мышь. Удачно мне в голову пришло сказать, что я везу группу в русской форме. Вон как майор сразу обделался, даже карту отдал, не спрашивая, кто я и что я. Фух, камень с плеч.
Зато сразу появились вопросы у старлея. Почему не разгромили колонну противника. Чуть ли не в трусы стал записывать. Нет, летун, спущенный на землю, – это тяжко. Пришлось в темпе отводить его в сторону и объясняться.
– Товарищ старший лейтенант! Вопрос о том, кто тут командует, мы вроде бы уже обговорили. И обсуждать действия командира группы, да ещё в таком тоне, не стоит. Тем более не имея полной картины. А картина такова. Этот майор – танкист. И движется, судя по отданной мне карте, к селу Мерешовка. Это по прямой в пяти километрах от Могилёва-Подольского.
Понимаешь? Значит, там стоят танки, и много. Мало того, когда я сказал, что везу особую группу в русской форме, майор прям затрясся. А значит, у него есть информация, что такая группа должна прибыть. Как думаешь, зачем? А затем, что они должны захватить мост. А сразу после захвата через него пойдут танки. А почему я их отпустил? Да всё потому же. Из-за майора этого.
Если он не появится, начнутся поиски. А нам надо сделать две вещи. Отправить людей на тот берег с донесением, а потом обнаружить себя и увести немцев в сторону. И вот тогда придётся воевать на всю катушку. Понял?
Старлей почесал затылок, посмотрел на меня и широко улыбнулся.
– Эк ты меня, за шкирку, как кутёнка. И поделом, не лезь, если чего-то не понимаешь. Так что извини, больше не повторится. А куда мы теперь?
– А вот смотри. Сейчас уходим с дороги и едем, по возможности, напрямую вот сюда, к берегу Днестра. Тут километров двадцать. К утру, если ничего не помешает, будем там. Пойдёте вы, всем экипажем. Донесение я напишу, карту тоже возьмёте, вдруг при внимательном осмотре какие-нибудь подтёртые знаки отыщутся или наколки? Тут на реке остров есть. Так что сто метров до него и сто после придётся плыть, но посередине можно отдохнуть.
Старлей насупился.
– А почему мы?
– Чудак-человек. Вы друг друга знаете, вы экипаж. Ползать по лесам – это не ваше дело. Ну а мы пехота, нам положено.
– А если всем уходить?
– И? Фрицы начнут искать нас и своих солдат. Не найдут. Зато могут найти этого б… го майора и всё переиграть. Оно нам надо? А так мы им покажемся, наследим. Пусть нас ловят по своим тылам, а операцию проводят согласно плану.
Убедить я его не убедил, но пререкаться он не стал. Вспомнил, видимо, командир тут всё-таки я. Дальше была тихая езда по лесам и перелескам. Лес тут оказался лиственный, преимущественно дубовый. Кое-где проезжали легко, но местами дубрава, заросшая к тому же кустарником, была непроходима. Приходилось искать объезд. Несколько раз рискнули выехать на дорогу. К четырём часам утра мы выбрались к берегу.
Немцев поблизости не было, что радует. Экипаж ещё раз попытался протестовать, доказывая, что они могут идти с нами, но я был твёрд. Нефиг летунам по лесам шастать, их в небе ждут. Так что мы попрощались и подстраховали вход в реку. А чтобы плыть было легче, снабдили элементарными плавсредствами. В этом качестве выступали «сидоры», набитые травой. Для ста метров водной преграды отличная штука.
Убедившись, что экипаж «ЛиСа» надёжно держится на воде и уверенно гребёт к нашему берегу, вернулись к трофейной технике. Её мы замаскировали в перелеске. В километре от берега. Наши, скорее всего, за рекой наблюдают. Засекут вражескую технику, ещё палить начнут сгоряча. Привлекут к нам ненужное внимание. А так двойная польза – и провернём всё без шума, и ноги разомнём.
Бензина в баках оставалось немного, и мы решили не заморачиваться. Вернулись почти туда, откуда приехали. А точнее, в маленькое село Стэлинешть. Дворов было с десяток, освещения никакого, людей на улице не видно. Вот мы, убаюканные сонным пейзажем, и повылезали из машин осмотреться, а заодно попробовать разжиться харчами. Но не успели, поскольку из крайней избы выскочили четверо солдат и открыли огонь из двух автоматов и карабина. Наблюдательные, блин, попались.
Пока трое стреляли, четвёртый заскочил за сарай, и оттуда раздался стрёкот мотоциклетного двигателя. Ребята у меня опытные, залегли мгновенно. И стреляли хоть и редко, но гораздо лучше немцев. Так что, когда четвёртый вынырнул на своём «БМВ» из-за угла, подбирать ему было некого. Зольдат не стал корчить из себя героя и, заложив крутой вираж, дал дёру. Удачно получилось, нам вообще везёт.
Скоро он доберётся до своих и доложит, что видел группу русских с пленным немецким офицером. Это про меня, значит. Мне Корда, нянька двухметровая, помогал из машины выбраться, а как стрельба началась – на землю уронил. Уверен, что сбежавший мотоциклист доложит, что здоровый русский вытаскивал из машины пленного, а потом швырнул его на землю. Так что нас начнут искать очень скоро, чего мы и добивались.
Трупы меня удивили, поскольку оказалось, что положили мы не просто пехотинцев или там фуражиров, а фельджандармов. Откуда я знаю? Да у них на груди бляха висит, а на ней надпись: «Feldgendarmerie». Прикольная такая штука с люминесцентным покрытием. Горжет называется. Больше ничего интересного в покойниках не было. Зато сильно напряг осмотр оставшегося мотоцикла с коляской.
Сначала мы даже обрадовались: бак практически полный, плюс на коляске закреплена канистра, и тоже полная. А потом до меня дошло, что это значит – эти гаврики далеко от своих отъехать не успели! А значит, вот-вот появятся очень злые «псы войны». Это так сами немцы называют фельджандармов. И вцепятся они в нас, как те бульдоги. Чёрт! А так удачно начиналось.
На поиски еды времени особо не было. В избе, откуда выскочили фрицы, смели всё со стола, вот и все харчи. Правда, в коляске тоже были какие-то продукты, но маловато. Перелили бензин в свои баки, забрали пулемёт и быстренько свалили. Пока заправлялись, я сменил форму, теперь уж незачем в немецкой рассекать. Едва выехав за околицу, свернули на запад. Пусть поищут, они ведь уверены, что мы к линии фронта пойдём. Надеюсь, что им не придёт в голову проверять, откуда мы приехали. Село вполне вписывается в картину ухода от Бричан в сторону Днестра. И то, что мы уже смотались к реке и вернулись, пусть останется нашей тайной.
Треск пулемётных очередей доказывал, что наш манёвр немцев не запутал. Полтора десятка мотоциклов пылили позади. Ещё дальше в пылевой завесе проглядывал грузовик. Правда, всего один. Эти ребята появились спустя час после нашего ухода из Стэлинешти. Сначала три мотоцикла, два с колясками, один без. Потом, убедившись, что цель найдена, «БМВ» с одним седоком рванул за подмогой. И вот имеем что имеем.
Всё, собственно, не так плохо. За одним исключением – мы удаляемся от Днестра. Судя по карте, скоро выскочим к Тырнова. Правда, судя по той же карте, что правее нас, впереди леса. Причём вполне приличного размера. Вот там и нужно подчистить хвосты. Плохо, что у нас нет рации. Связи с бронетранспортёром никакой. Буду надеяться, что Рамон сообразит, что у меня на уме.
Едва показалась околица села, я рванул руль вправо. До леса оставалось около километра. Скорость резко упала. Поле оказалось вспахано, причём на совесть. Не завидую парням в кузове, если я сам чуть башку не расшиб о лобовое стекло. Радует то, что мотоциклистам тоже несладко приходится. Вон один вообще завалился без всякого нашего участия. Похоже, там кого-то придавило: один из мотоциклов, сбросив скорость и переваливаясь на бороздах, вернулся к пострадавшим.
Двигатель взрёвывал на каждом подскоке, сидящий рядом Кузьменко, старшина-пограничник, уже не стесняясь, матерился. Лес приближался, хотя и медленнее, чем хотелось бы. Пулемёты преследователей больше не тарахтели. Оно и понятно, при такой тряске скорее в своего попадёшь, чем в нас. Несколько мотоциклистов что-то поняли и остановились, их пулемётчики снова открыли огонь.
Но и мы добрались до места. Первым огрызнулся Корда из БТРа. Очередь ШКАСа – и один мотоцикл взорвался. Ещё очередь – и ещё один взрыв. А что вы хотите, при такой скорострельности он эти железяки не дырявит, а распиливает. Тут и мы выехали наконец-то на опушку леса. Ох, слава богу, я уж думал, что у меня все кости в труху превратятся. А бойцы у меня – герои. Минуты не прошло, а к очередям из бронетранспортёра присоединились ещё два МГ-34.
Пару минут фельджандармы ещё пытались сопротивляться, но быстро скисли. Мы все повыпрыгивали из грузовика и залегли, из БТРа выскочил Рамон с противотанковым ружьём и сделал то же самое. А фрицы торчат в поле как мишени. Манёвренности никакой, а наш огонь всё плотнее. Из полутора десятков мотоциклов уже осталось меньше половины. Их грузовик застыл у того места, где мы съехали с просёлка. Бравые пехотинцы вермахта тоже лежали, прячась, как и мы, в бороздах и двигаться на помощь камрадам не спешили.
Обер-лейтенант, командир пехотинцев, стоял на ступеньке грузовика и рассматривал нас в бинокль. Наверное, искал следы пленного. Меня он видеть не мог: я уже давно лежал под ясенем в полусотне метров от опушки и смотрел на него через оптический прицел. Рядом лежали ещё пятеро бойцов, те, кто вооружён только автоматами. На таком расстоянии нет смысла напрасно тратить патроны.
Мотоциклы стояли брошенные посреди поля, а их экипажи залегли, как и все. У меня на опушке оставались только двое: Корда и Кузьменко. Двое из пяти немецких пулемётчиков смогли снять с колясок свои МГ и теперь пытались устроить дуэль. И главное, всё это так спокойно, не торопясь. Что меня и напрягало. Ещё офицер этот непуганый! Всё, надоел. Мой выстрел щёлкнул неожиданно громко. И словно в ответ на него, со стороны дороги послышался нарастающий шум моторов.
Доигрались. Значит, пока мы тут играли в войнушку, один из мотоциклов тихо свалил и теперь привёл по наши души кучу народу. Чёрт, чёрт, чёрт! Опять я лопухнулся, как последний пацан. Правильно наши командиры говорили, мол, мы только думаем, что мы уже разведчики. А на деле, пока пуд соли не съедим, а потом он же с потом не выйдет, мы салажата.
– Корда, старшина – в лес! Прекратить огонь и быстро в лес!
Услышали и выполнили с похвальной быстротой. Пока все отползали глубже, я напоследок ещё раз глянул в оптику. Удачно я выстрелил, очень вовремя. Убитый офицер упал прямо под колёса «Опелю». И теперь немцы сгрудились вокруг, пытаясь понять, подстрелили его или задавили. Много их что-то привалило, я чётко вижу четыре грузовика, а сколько их за пылью скрыто, даже не представляю. Честно говоря, нам и четырёх бы хватило.
Метрах в трёхстах от края леса начались заросли. Деревья тут росли густо, а кустарник так вообще заполнил всё пустое пространство.
С одной стороны, это хорошо – будет мешать облаве, которую на нас устроят. Но ведь нам тоже надо через всё это продираться. Выручил Кузьменко, старшина-пограничник. Как он умудряется видеть проходы в, казалось бы, сплошных зарослях – ума не приложу. Но вот видит и ведёт нас достаточно быстро.
Мы, по своей странной привычке, шли назад. То есть не на юг, а на север. Опять удаляемся от точки назначения, прям наваждение какое-то. Ну да ладно, главное – от фрицев оторваться. Где-то часа полтора мы слышали позади погоню. Немцы, прочёсывали лес, как обычно постреливая на ходу. Для самоуспокоения. Что приятно – двигались они на юго-восток. И вот уже час позади практически тихо.
Кустарник стал реже, да и вообще лес поредел. Старшина по-прежнему находился впереди, но теперь уже в качестве передового дозора. Когда он появился впереди, вскидывая кулак вверх, мы попадали там, где стояли, и изготовились к бою. Кузьменко ужом пополз ко мне.
– Товарищ лейтенант, там, впереди, танки и пехота. Часовые выставлены, но меня не заметили. Все в нашей форме. И танки тоже наши: три БТ-7 и два Т-34.
Интересненько. Это получается, наша танковая часть тихо сидит в лесу? Для диверсантов слишком много техники.
– Старшина, ты, случайно, не обратил внимания, танки новые или битые?
– Битые, товарищ лейтенант. Точно видел заплату на башне у одного Т-34. А у БТ борт свежеокрашенный. Может, ремонтники?
– Вот и я так думаю. Наши должны были наступать на Рышканы. Где-то здесь располагались тылы мехкорпусов. Скорее всего, это один из них. Странно, что целых три БТ и всего две «тридцатьчетвёрки». Должно быть совсем наоборот. Слушай, старшина, а может, это мастерские кавкорпуса? Вот им могли остатки лёгких танков спихнуть, для усиления, а?
– Могли, товарищ лейтенант. А как узнать?
– Так, Владимир Николаевич, вспоминай. Как они вооружены?
– У тех, что я видел, карабины СКС. Танкисты с пистолетами, один, наверное часовой, с ППС. За танками стоит палатка. Вот, товарищ лейтенант, вспомнил – на палатке красный крест, медики.
– Офицеров видел?
– Нет. Возле танкистов стоял старшина, других командиров не видел.
А вот этого не может быть. Пять танков, значит, должен быть хотя бы один офицер. И минимум пять сержантов среди танкистов. Да и командир реммастерских – тоже офицерская должность. Проблема в том, что если там какой-нибудь майор сидит, то он начнёт меня строить. А мне только этого не хватало, для полного счастья. Но ведь и оставлять такое богатство в тылу тоже нельзя.
Я знаком подозвал бойцов.
– Слушать приказ. Окружить обнаруженное подразделение. Рамон и Корда со мной. Огонь без приказа не открывать. Повторяю, огонь – только по моей команде. Время на занятие позиций – 15 минут. Двигаться крайне осторожно, себя не обнаруживать. Выполнять.
Мои ребята начали тихо расползаться по местам. А мы с ординарцем и комиссаром залегли напротив танков. Да, службу ремонтники несут паршиво. Будь на нашем месте немцы – повязали бы их тёпленькими. Пока часы отсчитывали назначенные пятнадцать минут, я осматривал лагерь в оптический прицел. А вот это интересно, танкистов возле машин что-то маловато. Посчитаем: две «тридцатьчетвёрки» – 8 человек. Три «БТ» – 9. Итого получаем семнадцать.
А я вижу на семь человек меньше. Возможно, конечно, что экипажи неполные. Но ведь может быть, что в каждой машине находится на дежурстве один из членов экипажа. В этом случае танки мгновенно задраиваются изнутри и превращаются в огневые точки. Кстати, стоят они как попало, но башни развёрнуты так, что создают круговую оборону. Если это не случайность, то их командир молодец. Странно только, что палатки и люди находятся не внутри круга машин, а снаружи.
Я посмотрел на часы. Время. Кивнул Корде и Рамону – и мы встали. Отряхнулись, привели себя в порядок и двинулись вперёд. Через минуту мы вышли на поляну. Никакой реакции, часовой нас заметил, только когда я демонстративно кашлянул.
– Стой, кто идёт!
– Отставить, рядовой. Мы уже минуту как стоим, дожидаемся, когда вы нас заметите. Старшего ко мне.
– Есть. Товарищ…
– Отставить, Чаплыгин. Потом разберём, как вы несёте службу. – К нам приближался лейтенант в чёрном танковом комбинезоне. Идёт внешне спокойно, но кобура расстёгнута, молодец. В танках на первый взгляд ничего не изменилось, но вот в том, что перед нами, курсовой пулемёт слегка опустился. Чуть-чуть, на пару сантиметров, и направлен теперь точно на нас.
– Лейтенант Найдёнов. Кто такие?
– Лейтенант Дубинин, 176-я стрелковая дивизия. С группой бойцов был направлен в Москву, для вручения наград. Самолёт сбили недалеко от Бричан. Теперь пытаемся выйти к своим. А вот что танковая часть делает в лесу, мне непонятно.
Лейтенант смотрел хмуро. По идее, он сам сидит в лесу, значит, и нас спрашивать, что мы тут делаем, не вправе. Ага, размечтался. Прав тот, у кого броня крепче. Во всяком случае, лейтенант думает именно так.
– Документы!
Ну герой. Ещё и голос повышает.
– На каком основании, товарищ лейтенант? Это мы два часа назад от роты фельджандармов отбивались. А вы тут сидите в тишине и покое, курорт устроили.
Лейтёха обозлился, вон как скулы побелели. Вскинул руку.
– Слушай, Найдёнов, давай без глупостей. Ты знаешь, сколько у меня людей? А где они, ты видишь? То-то! Я с тобой разговариваю как командир с командиром, а ты тут угрожать мне вздумал. Думаешь, посадил по человеку в каждый танк и герой? А то, что все остальные бойцы под прицелом, ты подумал? Вообще, почему танки не расставлены по периметру лагеря, а скучены внутри? Ведь одной гранаты хватит, чтобы их все уничтожить.
Лейтенант медленно опустил руку. Смотрел он всё так же хмуро, но некоторое сомнение во взгляде появилось.
– И откуда вы в Москву летели?
– Из-под Винницы. Не вскидывай брови, сам знаю, что звучит глупо. А вот гляди, какая катавасия получилось: самолёт наш попал в грозу. Связь накрылась, радиокомпас тоже. Когда вышли – нарвались на «мессеры». Те пытались нас вести на свой аэродром, но наши пилоты умудрились сесть на опушку леса. Вот с тех пор нас фрицы и гоняют. А вы тут как очутились?
Похоже, мои объяснения выглядели настолько нелепо, что танкист поверил. Такое выдумывать просто глупо, очень уж неправдоподобно. Поэтому начал отвечать.
– Тут располагались ремонтные мастерские 30-го танкового полка 9-й кавдивизии 2-го кавкорпуса. Дивизия была передана из состава Од-ВО и передислоцирована под Бричаны. Перед наступлением все готовые машины из мастерских были переданы в полк. Пять неисправных танков срочно заканчивали ремонтировать. Экипажи уже ждали, боекомплект загрузили, а горючее должны были доставить 12-го утром. Но так и не подвезли.
– А где начальник мастерских?
– Убыл, вместе со всей техникой. Тут оставались шесть человек техников и старшина со склада ГСМ. Вот мы и сидели, ничего не зная. Рации на танках есть, но мы их не включали, чтобы аккумуляторы не сажать.
– А медики?
– Они пришли вчера. Рассказали, что немцы начали наступление, наши части отступают. Да там медиков – сержант-фельдшер и две санитарки. Потом ещё люди и ещё. Всего пришли десятка полтора бойцов. Если точнее, то шестеро кавалеристов, трое из артдивизиона и пятеро мотострелков.
– Раненые есть?
– Да почти все, но в основном царапины. Девушки их перевязали, говорят, ничего серьёзного.
– А фельдшер что говорит?
– Ну, я же говорю, сказала – опасности нет, в строю могут стоять все.
– Ясно. Значит, сержант-фельдшер – тоже девушка.
– Ну да.
– А палатку они что, на себе приволокли?
– Да нет, палатка одна из наших. Медицина свой крест к ней прикрепила, говорят, по международным законам раненых трогать нельзя. А мы что, пусть будет.
– И вы тут кукуете с полным боекомплектом, но без горючего?
– Точно.
– Да уж! А я-то обрадовался, думал, сейчас прорвёмся к своим. Фрицев вокруг вроде и немало, но и немного. А главное, бронетехники у них никакой.
– Слушай, лейтенант, а сколько вас вообще?
Чёрт, заслушался и забыл.
– Группа, ко мне, строиться!
Когда вокруг поляны поднялись из кустов мои ребята с трофейными пулемётами и автоматами, лейтенант только головой покачал.
– Здорово вы нас. Вот только выйдем к своим, у меня эти горе-часовые из нарядов не вылезут! Вояки хреновы, слона в упор разглядеть не могут!
– Да ладно тебе, командир. У меня бойцы такое прошли, не дай бог никому, вот и научились. Из нашей роты едва полсотни ребят уцелело. Зато эти где угодно пройдут.
– Понятно. Но своим я всё равно покажу, где раки зимуют.
– Это всё потом. Сейчас надо думать, где горючку искать. Тебе же для Т-34 солярка нужна, не бензин?
– Да. Для БТ тоже, там новые движки, В-2, дизельные.
– Вот. А у фрицев почти всё на бензине ездит. Вот и надо думать, где может найтись дизельное топливо.
Найдёнов пожал плечами.
– Знать-то я знаю, а толку?
– Не понял?
– Возле села Тринка, отсюда максимум километра четыре, был большой склад горюче-смазочных материалов. Сомневаюсь, что его смогли вывезти. И точно не взрывали, горело бы так, что и отсюда было бы видно. Только как это горючее забрать, а главное, доставить сюда?
– Вот, кстати, об этом. Раз технику сюда доставляли и она возвращалась обратно, значит, есть дорога, причём достаточно широкая?
– Есть. Мы её замаскировали и даже пару мин заложили. Всего три, больше не было. А сверху завалили кустами и даже дерево воткнули. Пока срабатывало.
Ну да, пока листья не высохнут окончательно. Тогда это будет не маскировка, а табличка: «Добро пожаловать!» Так, думаем. Есть склад ГСМ. Фрицы будут его использовать? А как же! Значит, там стоит какой-нибудь взвод обеспечения. И наверняка есть транспорт: мало ли какая нужда. Через лес туда часа два ходу. Одно «но», именно там нас и ищут. Хотя, с другой стороны, фрицы уже закончили прочёсывание и нас не нашли. Что они будут делать? Правильно, расставят засады по всем дорогам и мало-мальски проходимым местам.
Вот нам и надо найти такую засаду по дороге к селу, тихо её снять и оставить там своих людей. Потом наведаться на склад, вырезать обслугу и вывезти цистерну топлива, а лучше две. Возвращаемся сюда, заправляем танки – и вперёд, на Сороки. А там уже места знакомые, можно сказать, окажемся почти дома. Остаётся решить, кто пойдёт и сколько. Нужны как минимум три водителя: для двух машин с горючим и одной для бойцов.
– Лейтенант, среди твоих людей водители есть? Не мехводы, этих трогать не надо, но кто-то же должен машины с горючкой пригнать?
– Двое из артдивизиона как раз шофера, на «ЗИС-15» ездили.
– Отлично. Значит, так. Я забираю этих двоих. Кроме них со мной идут ещё пятеро бойцов. Мы попробуем захватить топливо и доставить сюда. Ваша задача – организовать оборону. Немцы ищут нас, так что вполне могут обнаружить вашу замаскированную дорогу и заявиться всей толпой. Оставляю вам сержанта Рамона. Он, во-первых, танкист, а во-вторых, умеет оборону строить, как никто. Сам убедился.
Ещё некоторое время мы с Ильёй, так звали лейтенанта, продумывали, как половчее выйти к складам. А главное, как быстро и тихо вернуться назад. Дорога, на наше счастье, уходила на северо-запад, вот почему её до сих пор не нашли, немцев там было немного. Получалось, что всё относительно просто: пройти по лесу почти до места назначения, снять охрану и вернуться назад почти прямо, не объезжая весь лесной массив.
Мы выдвинулись с таким расчётом, чтобы добраться до складов к началу сумерек. Как раз успеем присмотреться к организации охраны, а там ночь, а ночью фрицы не воюют. Впереди опять шёл старшина Кузьменко: всё-таки очень удачно, что он с нами. Самому идти в головном дозоре было бы странно, командир как-никак. А пограничник стелется как туман, не видно его и не слышно, зато сам всё замечает.
Два километра по лесу прошли спокойно. А на опушке засекли немецкий «секрет». Сидели в окопчике двое фрицев. Рация, чего я опасался, у них отсутствовала, сигнал должны были подавать ракетой. А вот буквально в сотне метров обнаружился второй пост. И вот у этих рация была. Ничего себе засада с подстраховкой. И ведь чудом не попались: один из немцев, похоже, испортил воздух и второй дал ему подзатыльник. В шутку дал, по каске, но вот этот шлепок по металлу их и выдал.
Мы обошли оба «секрета» стороной, оставив примерно посередине между ними бойца. Фамилию Иванов я точно не забуду, а имя не спросил. Оставить его посоветовал Пурциладзе. Парень был из его гарнизона и выделялся среди других умением метать гранаты. Далеко и точно. Мы оставили ему четыре лимонки, которые он должен был применить после того, как мы закончим на складах и будем возвращаться.
Следующий километр пришлось ползти по полям. Дождей не было уже давно, высохшая земля трескалась. Тут не знаю почему, но землю никто не вспахивал. Странно вообще-то, ведь явно по сельхозугодьям ползём. Но факт: борозды старые, практически полностью оплывшие, прошлогодние. Пыли столько, что она, кажется, уже везде. Во рту, в ушах, в глазах, во всех складках одежды и в самой коже. Этот несчастный километр мы преодолевали больше часа.
Залегли на невысоком пригорке, среди жидких, высохших кустиков. Склад отсюда просматривался полностью. Пока мы отмечали расположение охраны и порядок смены часовых, движение на объекте почти прекратилось. Сновавшие туда-сюда грузовики или ушли, или, наоборот, встали на стоянку возле ворот. Постепенно прекращалось и движение солдат на территории.
Я насчитал в общей сложности сорок два человека, включая водителей пяти грузовиков и цистерны топливозаправщика. Перед входом установлены два пулемёта на треногах, возле каждого по два человека расчёта. На четырёх вышках по углам стояли часовые. Эти вооружены стандартными карабинами. В кирпичном домике расположились обер-лейтенант, начальник склада и двое унтеров, его заместителей. Возле ворот караулка, там отдыхает смена часовых. И наконец, в двух палатках разместились складские техники и водители.
Смена проходила каждые два часа. Потом, через час, начкар делал обход. И всё, тишина. Единственной помехой мог служить выскочивший «по естественной надобности» солдат, но это просчитать невозможно. Действовать начали с тыловых вышек. Фрицы пока непуганые: не столько бдят, сколько дремлют. Что ещё надо диверсанту для полного счастья?
Что феноменально, так это то, что фонари установлены только на входе, а ограждение по периметру не освещено вовсе. Это наши, что ли, так построили? Во дают! Немецких часовых сняли без шума. Бросок ножа – и зольдат тихо оседает на пол вышки. И тишина! Убрав двоих позади, мы разрезали проволочное заграждение и пробрались на территорию. Перед началом захвата я думал, нужен нам «язык» или нет, и решил, что не нужен. Не повезло начальнику склада.
Технарей и шофёров взяли в ножи. Двое работают, третий на подстраховке. Мы со старшиной работали синхронно. Ладонью зажимаешь спящему рот и сразу бьёшь ножом. Так тише получается. С водителями разобрались легко, а вот у техников вышла накладка. Один из них выскочил из палатки до того, как мы в неё залезли. И вот мы почикали уже почти всех, а тут полог откидывается, и появляется привидение в подштанниках.
На подстраховке был Корда, он и выручил. Немец застыл на входе, а мой ординарец спокойно приложил палец к губам и поманил его рукой. От неожиданности фриц шагнул внутрь, а Корда молча опустил кулак ему на голову. Нож не понадобился, я чётко расслышал, как хрустнули шейные позвонки. Который раз удивляюсь этой силище. Последний из оставшихся в живых начал просыпаться, но я быстро усыпил его навсегда. Эту часть операции мы закончили. Дальше будет сложнее.
Следующим шагом нам нужно положить бодрствующую смену в караулке. Будь это в моё время – ничего нет проще. Тихо вошёл, использовал пистолет с глушителем, и все дела. Нет, глушители в этом времени тоже есть, но вот у нас они отсутствуют. Кроме рук, ножей и головы, никаких спецсредств. Так что пришлось действовать с гораздо большей изобретательностью.
Для начала мы на ощупь подобрали форму по размеру. В неё оделись я, старшина и Пурциладзе. Его выбрали потому, что у одного из техников была забинтована голова. По нашему плану, Корда, выбравшись через разрезанную заднюю стенку палатки, должен перерубить главный кабель, идущий от генератора. В темноте мы втроём выйдем из палатки и направимся искать повреждение. Говорить буду я, а белеющая на голове Пурциладзе повязка немцам знакома. Лишнее подтверждение того, что мы свои, не повредит.
Владимир Семёнович не подвёл. Через несколько минут свет на территории погас. Минуту спустя мы вылезли из палатки, на ходу надевая ремни и пилотки. Дверь караулки открылась, и кто-то вышел на порог.
– Was ist passiert?
Я ответил первым, не дожидаясь реакции охраны.
– Weiß ich noch nicht. Nun überprüfen wir.
Теперь Пурциладзе направился к караулке, а старшина к воротам. Одновременно, пользуясь темнотой, остальные двинулись к машинам. Я пошёл к ближней вышке. Как раз на ней стоял один из прожекторов, освещавших ворота. Дальше всё завертелось очень быстро. Я начал лезть на вышку, на ходу задав вопрос:
– Überprüfen Sie den Scheinwerfer. Er hat nicht verbrannt?
Немец полез к фонарю. Само собой, после стольких часов работы тот попахивал. Обычно на это не обращаешь внимания, но сейчас-то совсем другое дело.
– Ja. Es stinkt nach ihm.
Больше он ничего сказать не успел. С ножом в сердце не поговоришь. Но те, кому надо, ответ услышали. Пулемётчики подо мной вернулись на свои места, ворча про тупиц-электриков, у которых всегда что-нибудь не слава богу. Один встал к пулемёту, а второй примостился у мешков, дремать. Я полез вниз. Пурциладзе копался в электрощите на стене караулки.
За ворота мы со старшиной вышли одновременно. Я направился к той из опор вышки, на которой был закреплён прожектор. Вокруг было темно, и в темноте я «споткнулся» о ноги второго номера пулемётного расчёта. Или первого, кто там знает, какой из них сейчас на ногах. Падая, я воткнул нож в горло сидящему. Тот булькнул, а я хрипло, как со сна, выругался:
– Scheiße! Sehen Sie, wo Sie klettern.
Стоящий у пулемёта засмеялся. А потом захрипел. С той стороны ворот раздались звуки борьбы, потом вскрик. Немец, куривший на крыльце, пинком распахнул дверь в караулку с криком: Alarm! Возникший рядом Пурциладзе ударом приклада вбил его внутрь помещения и, уже не скрываясь, дал очередь. Следом туда же влетела граната, а сержант сиганул за угол. Одновременно со взрывом раздались очереди в домике начальства. Это Корда гасил обер-лейтенанта и унтеров. Через минуту всё было кончено.
Быстрый осмотр показал, что топливозаправщик полон под завязку дизельным топливом. В кузовах грузовиков стоят бочки как с бензином, так и с соляркой. Для начала освободили один из грузовиков, натянули над кузовом тент и закрепили поперечные сиденья. Этим занимались двое шофёров, пока мы снимали с одного из грузовиков часть бочек с бензином и загружали другие, с соляркой и маслом.
Через сорок минут колонна из трёх машин была готова к выходу. В том грузовике, который предназначался для людей, установили по пулемёту перед кабиной и возле заднего борта. Водители заняли свои места, я вёл переднюю машину. Корда, разумеется, сидел рядом со мной. Было два часа семь минут ночи, когда мы двинулись. Напротив немецкой засады мы остановились, и я нажал на клаксон, давая сигнал Иванову.
Через несколько секунд раздался взрыв, а вместо второго взрыва почему-то очереди из автомата. Прошла минута, потом ещё одна и ещё. И только тогда показался боец. На спине он тащил какой-то ящик. Как оказалось, рацию. Добравшись до машины, Иванов доложил:
– Товарищ лейтенант, ваше приказание выполнено, немецкая засада уничтожена. В бою захвачена рация.
Разбираться я решил потом, а пока приказал:
– В машину!
У бойца забрали груз и помогли влезть в кузов, затем колонна двинулась дальше. Меньше чем через двадцать минут мы были у поворота на просеку, ведущую к лагерю. Кустарник был убран, нас встречал один из моих ребят, рукой указывая направление. Когда колонна прошла, дорогу снова начали маскировать. Посередине поднялся молодой дубок. У земли ствол был завален мешками с землёй, а вокруг устанавливали свежесрубленные кусты.
Илья жал мне руку так, что чуть не отдавил напрочь. Его экипажи спешно заправляли свои боевые машины. Использовали для этого бочки, их хватило, чтобы основные баки танков залили под завязку. В навесные, не оставлять же пустыми, закачали масло. Автоцистерну решили оставить про запас. Наши водители определили её как БЗ-40, заправщик на базе «ЗИС-15» с ёмкостью в 3,5 тысячи литров. Потом пришёл черёд остального транспорта. Получилось, что практически мы разгрузили и второй грузовик, там оставалась только бочка бензина, на всякий случай. К 5.30 утра мы были полностью готовы к выходу.
