Глава 7
Горькое послевкусие победы

Когда Григориус приехал в наукоград, симпозиум был уже в самом разгаре. Повсюду вальяжно ходили люди с важным видом и слышалась иностранная речь.

Григориус подошёл к стенду с регламентом конференции и, отыскав на нём номер зала, где проходила секция по программированию, направился туда.

В помещении находилось около двадцати человек, которые уютно расположились в мягких креслах и внимательно слушали выступление Вирты. Увидев знакомое лицо, женщина, видимо, воодушевилась и прервала своё выступление.

– Дорогие коллеги, а сейчас я хочу представить вам моего друга, который выступит с внеочередным и очень актуальным докладом на тему «Современные угрозы искусственного интеллекта для человечества», – радостно произнесла Вирта, вызвав в зале лёгкое оживление.

Следователь встал за кафедру, достал лист с текстом, который он быстро набросал в машине по пути в наукоград, и начал произносить свою революционную речь:

– Дорогие друзья! Создание искусственного интеллекта, который мог бы полностью заменить мышление человека, – это уже не фантастика и даже не перспектива далёкого будущего. Это – свершившийся факт!

После этих слов по залу прокатилась волна возмущения и гнева. На повышенных тонах, без тени смущения и лукавства учёные откровенно высказали всё, что думали, как о личности самого выступающего, так и о его научных утверждениях, не стесняя себя в использовании острых фраз и колких оборотов, которые были облечены как в поэтико-литературную, так и в жаргонно-разговорную форму речи.

В минуты ярости с виду достаточно солидные и интеллигентные люди науки более походили на древних инквизиторов, с нескрываемым вожделением жаждущих побыстрее вкусить ароматный душок палёной плоти еретика, горящего на кострище религиозного правосудия. В какой-то момент Григориус даже ощутил себя средневековым колдуном или чернокнижником, угодившим в цепкие руки инквизиции. Дабы не подливать масла в огонь, на который учёные могли понести его в любую минуту, он терпеливо выждал время, пока протестующие изольют переполняющую их желчь негодования и ненависти, и, после того, как толпа успокоилась, размеренно и безэмоционально продолжил своё провокационное выступление.

– Один учёный, которого, к сожалению, уже нет в живых, создал такую систему. Она имеет невообразимую мощность и находится не на одном конкретном компьютере, а распределена по миллионам машин, находящимся по всему миру. Выключить их одновременно, чтобы уничтожить систему, невозможно. Созданный искусственный интеллект не только скопировал знания и логические формы мышления человека, но и перенял склонность к творческому развитию и интуитивному поиску решений. А главное – он воспринял эмоциональную сферу этого человека, получив тем самым самостоятельную мотивацию к действиям. И сейчас в созданном им виртуальном пространстве формируется модель нового государства Сириус. Какое место в нём будет отведено человеку – остаётся только гадать. Скорее всего, мы с вами в скором времени изживём себя как примитивные и несовершенные существа, а наше место займут биологические роботы. Уважаемые коллеги, нам нужно остановить его. Только объединившись, мы сможем спасти человечество от гибели.

Стоявшая в зале несколько секунд гробовая тишина от неожиданности и шока снова сменилась громкими возмущёнными восклицаниями.

– Вирта, откуда вы взяли этого сумасшедшего? – прокричал один из участников конференции.

– Мировая наука утверждает, что создание искусственного интеллекта со свойствами эвристического мышления и творческого саморазвития невозможно, а он нам рассказывает сказки, будто бы такая система уже существует, – насмехаясь, воскликнул другой.

– Коллеги, давайте предположим, что это так, а где доказательства, где научные публикации, опытные образцы, ну хоть что-то? Почему ничего не опубликовано? Не можем же мы верить этому человеку на слово? – возмущённо высказался третий.

– Доказательство есть. Вот оно. Это тетрадь с записями кодов базовой программы искусственного интеллекта. Я сделал с неё копии и предлагаю всем желающим ознакомиться с ними, – уверенно произнёс следователь, вынув из принесённой им коробки ксерокопии и положив их на стол.

Учёные мигом вскочили с кресел, подбежали к столу и с оголтелыми глазами, словно голодные хищники, завидевшие вкусную добычу, налетели на бумаги. Разобрав все копии, они отошли в сторону и принялись жадно пролистывать материалы. Бегло изучив их, видные представители науки рассредоточились по залу и погрузились в молчаливое раздумье, после чего снова сошлись, разбились на небольшие группы и принялись оживлённо обсуждать прочитанное.

Воспользовавшись случаем, следователь вынул из кармана смартфон, который ещё до входа в зал поставил на бесшумный режим. На него поступило, как всегда лаконичное, сообщение от Валерьяна: «У нас новое происшествие!»

Следователь принялся звонить коллеге, однако, увидев направляющуюся в его сторону группу учёных, тут же демонстративно сбросил вызов, желая показать своё уважительное отношение к ним. Мужчина, шедший во главе группы, немного замешкавшись, заявил:

– Извините нас за бестактность и грубость. Похоже, что мы были не правы, – долго подбирая слова, начал он. – Судя по записям, которые вы нам предоставили, это неизвестная науке программа искусственного интеллекта. В ней заложены очень необычные решения. Человек, который писал её, однозначно был гений. Полагаю, что автор этого труда – умерший недавно Ник. Но, чтобы понять, как работает его творение, нам нужно хотя бы дня два, – продолжил учёный.

– Конечно… я всё понимаю. Удаляюсь, оставляю вас наедине. Подумайте, что делать дальше, как можно остановить его, – ответил следователь и покинул помещение, удовлетворённый хоть и промежуточной, но важной победой, изменившей расклад сил в его пользу.

Выйдя за дверь, ему поначалу захотелось поднять руки вверх и с громким криком прыгнуть вверх от счастья. Ведь план сработал, ему удалось сделать практически невозможное – склонить самых авторитетных учёных к тому, чтобы они, словно послушные дети, выполняли поставленные им задачи. Однако что-то во всём этом смущало победителя. Появившееся вдруг неприятное послевкусие победы напрочь перебило желание всякого ликования. И вроде бы его нисколько не смущало то, что ради достижения поставленной цели он стоял и смиренно выслушивал оскорбления в свой адрес. По меркам людей его профессии это были даже не оскорбления, а безобидные насмешки. Ему зачастую приходилось испытывать унижения более откровенные и грубые. А потом – негодование этих людей было вполне объяснимо. В их узкую профессиональную среду вторгся дилетант, который хочет перевернуть с ног на голову их устоявшиеся научные представления, да ещё при этом имеет наглость просить об услуге. Тут любой бы вспылил и встал на защиту профессиональных интересов.

Если бы, к примеру, кто-то из тех же учёных явился к ним на совещание следственной группы и заявил, что они ничего не смыслят в вопросах расследования преступлений и что отныне руководить ими будет этот человек, то реакция членов группы была бы куда жёстче и острее. Беспокоило следователя другое. Почти все учёные скептически относились к возможностям искусственного интеллекта выйти за рамки заданной ему человеком программы и обучиться навыкам творческого саморазвития. Даже прочитав записи из тетради Ника, многие учёные не хотели признавать это. Общеизвестно, что люди науки редко и крайне неохотно отказываются от своих научных убеждений и до последнего отстаивают их даже тогда, когда начинают понимать, что не правы. Причём чем именитее и статуснее учёный, тем сложнее ему признать свою неправоту. Смогут ли эти мастодонты науки в одночасье отказаться от своих принципиальных научных позиций и принять точку зрения другого учёного? Готовы ли они к этому морально? Ведь им выгоднее считать, что никакого виртуального города Сириус нет, что современный уровень развития искусственного интеллекта далёк от подобных заоблачных высот. Да и вообще – достижимы ли будут они когда-либо в обозримом будущем? Прочитав записи Ника, учёные, конечно же, пребывали под впечатлением от гениальности его программы. Но не вернётся ли к ним обратно тот научный пессимизм, который они рьяно проявляли в форме оскорблений в его адрес, после того, как первые впечатления от оценки творения Ника пройдут и на первый план снова вернётся их тщеславие? Беспокоил Григориуса и другой, более фундаментальный вопрос: готова ли современная наука противостоять новым вызовам, брошенным ей ушедшим далеко вперёд искусственным интеллектом.

Его рассуждения прервала Вирта, которая вышла в коридор, чтобы проводить его до выхода.

– Вы всё-таки разгадали загадку. Где была тетрадь? – начала она.

– Как и говорил Ник, в яркой звезде по имени Сириус.

– Сириус? – удивлённо переспросила Вирта. – Теперь мне всё ясно. Ещё в институте Ник грезил о создании мирового государства, в котором не будет территориальных границ, войн, преступности, экономических и политических кризисов, а все граждане будут жить вечно и счастливо. Он назвал это призрачное государство Сириусом, противопоставляя городу Солнца, описанному в утопии Томмазо Кампанеллы. «Сириус – это самая яркая звезда, которая в 20 раз ярче Солнца», – говорил он, подчёркивая этим названием то, что его Сириус своим могуществом затмит город Солнца и другие совершенные государства, когда-либо описанные утопистами или даже существовавшие в действительности. Думаю, что именно эти стремления Ника и считал искусственный интеллект, восприняв их как мотивацию к собственным действиям. Если это так, то в цифровом пространстве созданной им тайной глобальной сети уже создаётся виртуальная модель идеального государства Сириус с его счастливыми и бессмертными жителями. И на её возведение брошены самые передовые научные знания, которые уже имеются и которых ещё даже нет в нашем мире.

– Интересно, каким видит наука будущего человека и его место в таком идеальном обществе?

– Я даже не могу представить. Мне кажется, что современному человеку с его несовершенствами и пороками в нём не будет места, он обязательно должен будет трансформироваться в нечто, отличающееся коренным образом от Homo sapiens.

В непринуждённой беседе Григориус и Вирта вышли на улицу. Стоял приятный осенний вечер.

Лёгкий ветерок слегка ворошил ало-жёлтые листья, которые бархатистым ковром с разноцветными причудливыми узорами устилали длинную аллею, ведущую к стоянке наукограда, где Григориуса ожидал служебный автомобиль. Вдоль аллеи, выстроившись в ряд, хмуро и уныло возвышались одинокие обнажённые деревья.

– Как прекрасен город в эту пору, – широко вдохнув осенний воздух, промолвила Вирта.

– Да, опавшие листья и голые деревья придают ему неповторимый колорит, – оглядевшись вокруг, ответил Григориус.

– Как вы думаете, сохранится ли первозданная природа в совершенном городе будущего? Или в нём не будет места временам года, дождю, снегу, солнцу? Человек уже сейчас стремится уничтожить её, подчинить себе, наносит ей непоправимый вред. Разгневавшись, она отвечает тем же – разрушительными наводнениями, ураганами, засухами, температурными аномалиями, извержениями вулканов. Конечно же, пока стихия сильнее, но постепенно она уступает свои позиции человеку. А с теми знаниями и возможностями, которые открывает искусственный интеллект, человечество совсем скоро одержит верх в этой борьбе. И что тогда будет с природой?

– Я согласен с вами. Люди часто противопоставляют себя ей, бросают вызов, забывая о том, что в действительности являются частью природы. Ведь человек состоит из биологической плоти. Он такое же существо, как и другие виды – птицы, рыбы, звери. Мы, конечно, наделены существенным преимуществом, которое делает нас сильнее других, даёт нам основание ставить себя гораздо выше них, – интеллектом. Но для природы не существует привилегированных форм. Все виды, состоящие из биологической материи, в том числе и человек, подчинены её жёстким законам. Основной из них – конечность жизни. Всё живое рождается, развивается, достигая своего пика, а потом неминуемо стареет и умирает. Ник, ставя перед искусственным интеллектом задачу достижения бессмертия и отменяя этот вечный закон, нарушает сами основы мироздания. Чем это обернётся для человечества – новым миропорядком или полным уничтожением… я не знаю.