50

— У меня есть инструкции, полученные в Берлине, и я не могу ничего рассказать. Да вы и не поймете. Я посвятил этому всю свою жизнь, — гордо сказал Корнелиус.

— Скажите хоть вкратце, что нам там понадобилось, — повторил фон Акстхельм.

За линию горизонта опускалось багровое солнце, на костерке кипел и булькал котелок с кофе. Подполковник Альтобелли сидел, накинув на плечи одеяло, и слушал, как немцы пытаются разговорить сухаря профессора на предмет того, что он собирается искать в Эль-Джауфе. Корнелиус не сдавался.

— Ваше дело — копать, если я скажу, и не копать, если я не скажу. Именно так. Вам, если не ошибаюсь, ведено слушаться меня во всем, что касается археологических изысканий.

— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал обер-лейтенант Мирш, — Будем копать. Только если доедем без приключений.

— Думаешь, можем наткнуться на британцев? — спросил Кельтен.

— Запросто. На разведотряд… Если у них будет танк или два, наша песенка спета.

— Мы можем удрать от танков.

— На этих рыдванах?

— Напрасно ты так, хорошие машины, — заступился за «бедфорды» Кельтен. — Но танк может и догнать… А если они успеют выстрелить и попасть, то и догонять будет некого.

— Прекратите. — Фон Акстхельм поморщился. — Солдаты слушают.

— Ничего они не слушают, дрыхнут они, господин капитан, — хихикнул Мирш.

— Нам тоже пора спать. Пьем кофе и на покой, — велел фон Акстхельм. Но Мирш не унимался.

— А вы что думаете, господин подполковник? — спросил он, повернувшись к Альтобелли. Тот зевнул и признался:

— Я тоже за то, чтобы идти спать. — Да я не о том. Я об англичанах.

— По пустыне сейчас кто только не шатается… — уклончиво сказал Альтобелли. — Вспомните хотя бы вчерашнюю историю с бомбардировщиком.

История и в самом деле была странная. Ближе к вечеру, часов в шесть, довольно далеко от них к западу над пустыней с ревом пролетел самолет, который подполковник опознал как британский бомбардировщик «бомбей». Что он мог делать так далеко от побережья, от аэродромов, куда летел и где планировал сесть — осталось загадкой. Отряд он, кажется, не заметил, а если и заметил, то никак этого не выказал. Возможно, самолет попросту заблудился, такое теоретически могло случиться…

— Нужно было и нам лететь на самолете, — сказал Мирш.

— Прогулка была бы не столь познавательной, — возразил Кельтен. — В школе мы тоже ходили в поход в горы пешком, хотя могли бы поехать туда на поезде или автобусе.

— То в школе…

— Кофе готов. — Кельтен снял котелок с огня. — Давайте ваши кофейные чашечки, господа. Кому сливки, булочки?

Роль «кофейных чашечек» исполняли металлические кружки, сливок — консервированное сгущенное молоко, а булочек — твердые, как пемза, галеты, но ритуал оставался неизменным. Это было своего рода развлечение, маленькая радость перед сном, и даже Корнелиус прихлебывал напиток с довольной ухмылкой. Альтобелли выпил две кружки и подумал, что сегодня не нужно. Только не сегодня. Завтра с утра, в дороге, но только не сегодня, потому что ему начинали нравиться эти люди, которых он заранее предал.