40

Подполковник Альтобелли кривил душой, когда с улыбкой говорил о своих пустынных похождениях. Пустыню Альтобелли терпеть не мог. Больше того, он просто ненавидел ее, но у подполковника было правило — изучить и победить то, чего боишься и что ненавидишь. Поэтому он сразу согласился на работу в парашютных школах Ливии, поэтому он в свое время испытывал новые модели парашютов, поэтому он овладел летным мастерством, поэтому он вместе с Боргезе опускался в прохладные глубины Средиземного моря…

И сейчас, когда десант на Мальту в очередной раз оказался отменен, Альтобелли искренне обрадовался новому поручению. Дивизию «Фольгоре» сватали в обычную пехотную поддержку Африканскому корпусу Роммеля, а это подполковнику было неинтересно. Он и так слишком давно не прыгал с парашютом. А предложение стать проводником таинственной экспедиции, предпринимаемой немцами, тоже своего рода прыжок. Притом такой, что никто, кроме подполковника, о его истинных масштабах даже не догадывался.

— Вы должны вернуться оттуда, — сказал генерал Кавальеро. — Я не буду говорить вам громких слов о надеждах дуче и прочем пропагандистском хламе, но вы должны вернуться, подполковник. Если это действительно мирная археологическая группа, в чем я лично сильно сомневаюсь, считайте это отпуском. Хотя какой в этих краях может быть отпуск… Если же наши уважаемые союзники что-то замышляют, постарайтесь узнать как можно больше и остаться при этом живым.

Альтобелли всегда старался остаться живым — об этом Кавальеро мог не напоминать. Шагая в пустоту из двери трясущегося старого «Капрони» или «Пипистрелло», глядя вниз, на шесть километров свободного падения, подполковник старался остаться живым и оставался. Чего не скажешь о многих из тех, с кем он начинал — о тех, у кого не раскрылись парашюты, кто угодил под партизанскую пулю, кто пропал без вести в ледяных степях России…

И при этом подполковник никогда не был трусом. Он просто был осторожным человеком, привыкшим просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед.

Работая инструктором в Таркине и Кастель-Бенито, он учил своих итальянских и ливийских подопечных, не делая никаких различий. И постоянно повторял им основы своей теории:

— Настоящий парашютист-десантник должен бояться. Он должен буквально трястись от страха. Страх спасает людей, что бы вы там ни читали в героических сказках. Бесстрашные обычно погибают в первую очередь, и погибают глупо. Я боюсь, поэтому я проверяю укладку парашюта два, три, четыре раза, но зато я знаю, что он раскроется. Я боюсь, когда прыгаю, но зато я уверен, что приземлюсь. Если десантник ничего не боится — это просто привязанный к стропам труп. Живой труп, который просто дышит и разговаривает в кредит.

Пробежавшись взглядом по белым и смуглым лицам, подполковник обычно завершал лекцию так:

— А теперь пришла пора проверить, кто из вас достойный уважения трус, а кто — храбрый мешок дерьма.

Немецкий капитан явно принадлежал к первой категории. Надо думать, двое остальных офицеров — такие же, вряд ли немцы пошлют на серьезное дело идиотов. Для них это тоже прыжок. После стреляющих скал Крита — дышащая жаром пустыня и британские танки где-то на востоке.

— Вам страшно, капитан? — дружески спросил Альтобелли.

Фон Акстхельм, наблюдавший за ссорящимися танкистами, обернулся и переспросил:

— Извините, что вы сказали, господин подполковник?

— Просто подполковник, если позволите. Я спросил, страшно ли вам?

— Что вы имеете в виду? — Капитан нахмурился.

— Пустыня. Африка. Завтра или послезавтра мы двинемся туда. — Подполковник неопределенно махнул рукой в южном направлении.

— Я получил приказ, — пожал плечами капитан. — Вы тоже получили приказ. На то мы и солдаты, подполковник. Я никогда не был в пустыне, но я думаю, что здесь, как и в любом другом месте, нужно в первую очередь думать головой. Я прав?

— Правы, — засмеявшись, сказал Альтобелли.

Подошли еще двое — почти одинаковые, белобрысые, низкорослые, у одного через все лицо безобразный шрам. Вопросительно взглянув на своего командира, отдали честь итальянскому офицеру.

— Подполковник Альтобелли — наш проводник, — сказал фон Акстхельм. — Знакомьтесь, подполковник: оберлейтенант Иоахим Кельтен, оберлейтенант Конрад Мирш.

Они обменялись рукопожатиями.

— Нам дают английские машины, — недовольным тоном сказал Мирш.

— Так нужно, — развел руками капитан. — И потом, какая разница?

— Я никогда не водил английские машины.

— Поведут солдаты. Могу вас порадовать: мы еще и переоденемся в форму «томми».

— Маскарад, — хмыкнул Кельтен.

— Разумный маскарад, — уточнил подполковник, — А британские машины очень неплохи. Я имел с ними дело и могу сесть за руль. Уверяю вас, полковник Боленберг не подсунет нам рухлядь.

— Вы знаете Боленберга? — спросил капитан.

— Более или менее. Что он предлагает? — Уродливые квадратные грузовики,

— Наверное, «бедфорд». Это в самом деле хорошие машины.

— Будем надеяться, — неопределенно сказал Кельтен и достал из кармана плитку шоколада, которую тут же развернул и принялся невозмутимо жевать.

Когда они получили транспорт, Альтобелли оставил немецких офицеров возле машин, а сам сослался на служебную надобность и отправился в порт. Он прошел мимо транспорта, с которого краном сгружали бронемашины, мимо санитарных грузовиков, пропахших карболовой кислотой и гноем, мимо пьяных моряков, которых никто не трогал и не тащил в комендатуру…

У пирса его встретил толстенький итальянский капитан с подвижной черноусой физиономией.

— Здравствуйте, — сказал Альтобелли.

— Здравствуйте, подполковник, — кивнул капитан. — У вас есть лишняя минута, или поговорим прямо здесь? Вчера пришел «Бари», старпом привез мне семь бутылок граппы.

— С этого и нужно было начинать, — улыбнулся Альтобелли. — Пойдемте к вам.

Капитан провел его мимо штабелей оливково-зеленых ящиков, отпер едва заметную дверь и пропустил вперед, в небольшое подсобное помещение. На столе лежало несколько книг, бинокль и автомат «беретта».

— Где же ваша граппа, Дзурлини?

— Не заставлю вас долго ждать. — На столе появилась пузатая бутыль, оплетенная ивовым прутом, и два глиняных стакана. Капитан разлил граппу, Альтобелли попробовал и почмокал губами:

— Огонь…

— Итак, что случилось, подполковник? — осведомился капитан, присаживаясь на грубую скамью и тоже прихлебывая из стакана. — Раз вы появились так неожиданно…

— Отряд отправляется завтра или послезавтра. Грузовики «бедфорд». Солдаты будут одеты в английскую военную форму, старший — капитан фон Акстхельм, оберлейтенанты Мирш и Кельтен. Численность отряда — около двадцати человек, все — десантники Штудента. Цель, насколько я понял, Дефа или Эль-Джауф.

Капитан наклонил голову, словно прислушивающийся пес.

— Может быть, вам не стоит ехать? — спросил он. — Мы найдем уважительную причину… Например, можно связаться с Боргезе.

— Князь, само собой, вытащит меня отсюда… — Альтобелли допил граппу, поморщился и поставил стакан. — Но я все же поеду с ними. В крайнем случае я смогу бросить их по пути… Мне чертовски любопытно, что такого можно искать в пустыне в столь важный момент. Зачем срывают с места отборных бойцов и посылают бог знает куда…

— Это опасно.

— Опасно, — согласился подполковник. — Поэтому я хочу попросить у вас одну бутылку этого замечательного напитка, чтобы мне было не так страшно. Идет?

— Идет, — капитан вежливо улыбнулся, — Вам доставят ее.

— Вот и замечательно. К сожалению, я не смогу с вами связаться, разве что передам весточку из Дефы… но я в этом далеко не уверен. Насколько я понимаю, немцы тоже будут без связи. Какое-то авантюрное предприятие, вы не находите?

— Ваша информация уже сегодня будет в Лондоне, — твердо сказал капитан.

— Не сомневаюсь.

— И еще: я предупреждаю вас, что там явно будут недовольны вашим решением следовать с отрядом. Информация получена, и мы могли бы…

— …послать вместо меня какого-нибудь молокососа, — завершил за него Альтобелли, — но я этого не хочу. Давайте договоримся так: вы получите приказ Лондона, но мне его передать не успеете. Ни при каких условиях.

— Черт с вами, — сдался капитан

— Самое забавное, что он, видимо, действительно со мной, — улыбнулся подполковник.