Тот, кто хоть раз ночью пересекал пешком поле, на котором пару суток назад шла битва, тот знает, что делать это гораздо страшнее, чем днем. Глаз быстро привыкает даже к самым жутким картинам. А ночная недосказанность, полутона, тени и намеки дают волю воображению. Которому иногда лучше эту самую волю не давать.

Однако они шли. Шли быстро и бесшумно, переступая через тела и обломки, огибая сгоревшие, подбитые и просто брошенные танки, поглядывая по сторонам и прислушиваясь к ночным звукам. Им не встретились живые, а мертвые… Что ж, мертвых они видели слишком часто, чтобы обращать на них какое-то особое внимание.

Новую границу пересекли через два часа шестнадцать минут после начала движения.

Все было, как и в прошлый раз. Только что они были на Земле, и вот уже над головой снова зеленое небо без солнца, рыжие холмы по обе стороны, и широкий ручей слева.

Подвалила усталость. Не столько физическая, сколько нервная, вызванная последними часами.

– По-моему, пора поспать, – обратился Дитц к Велге. – Не знаю, как ты, а из меня сейчас будто воздух выпустили.

– Поддерживаю, – кивнул Александр и громко скомандовал:

– Привал!

На «ночлег» устроились в холмах и, отдохнув, двинулись дальше. А буквально через час на отряд было совершено нападение.

Первым врагов, как и положено, почуяла Аня. А заметил Малышев.

– Опасность! – звонко крикнула девушка и перебросила ремень автомата через голову.

Впереди короткими очередями заговорил автомат Михаила.

Отряд, передергивая на ходу затворы, молча перешел на бег.

И тут же навстречу им из-за поворота выскочил Михаил.

Таежник явно спешил, но следов паники в его движениях не наблюдалось.

– Таких мы никогда не видели! – крикнул он. – Чудо-юдо, ей богу! И прет на нас. Здоровое, бля! Старайтесь целиться ему по ногам. Ноги – слабое место. Я ему уже парочку прострелил, и оно теперь не такое шустрое, как вначале.

Отряд, как по команде, принял положение для стрельбы с колена, а Шнайдер и Стихарь на всякий случай взяли под прицел окрестные холмы.

– Как оно хоть выглядит? – сквозь зубы осведомился Велга.

– Долго рассказывать. Сами сейчас увидите…

И они увидели.

До поворота ручья было около сотни метров, и поэтому «чудо-юдо» удалось рассмотреть очень хорошо. Сквозь прорезь прицельной планки.

Было оно высотой с хороший пятиэтажный дом, и лучше всего охарактеризовал его, как только увидел, Валерка Стихарь, отчетливо и весело в наступившей изумленной тишине произнесший:

– … твою мать, это что еще за воздушный шарик на ножках?!

Именно на воздушный шар на ножках существо и походило больше всего. Раздутое, круглое, покрытое какими-то наростами и шипами, бороздами и длинными редкими пучками то ли волос, то ли шерсти, туловище, раскачиваясь из стороны в сторону на восьми трехсуставчатых, длиннющих, заметно сужающихся к земле ногах, медленно направлялось в их сторону. Две ноги из восьми явно хромали.

– Интересно, – задумчиво поинтересовался Майер, – где у него пасть?

И немедленно получил исчерпывающий ответ.

Прямо посередине шара-туловища распахнулась, утыканная мелкими острыми зубами красная воронка. Оттуда, с резким щелчком кнута, вылетел черный и тонкий, многометровый язык, а следом раздался визг.

Так визжит-скрипит мина, выпущенная из немецкого 158,5 миллиметрового шестиствольного миномета Nibelwerfer-41.

Солдаты машинально втянули головы в плечи и, не сговариваясь, открыли огонь по ногам чудища, стараясь попасть в суставы.

Результат не замедлил сказаться. 7,62 миллиметровая пуля в стальной оболочке, выпущенная из надежнейшего автомата Калашникова, имеет страшную разрушительную силу. Если попадает туда, куда надо. Эти пули попадали. Разведчики били даже не очередями, а одиночными, но били точно. Уже через десяток метров «чудо-юдо» остановилось, зашаталось, словно выхлебало пару бочек чистого спирта, издало еще один визг-скрип-рев и, подогнув свои многочисленные, раздробленные выстрелами, окровавленные колени, рухнуло поперек ручья.

– Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, – сделал краткий вывод Валерка. – Но мы его не убили. Только остановили.

– А нам больше и не надо, – сказал Велга. – Обойдем его по холмам.

– Оно мучается, – тихо заметила Аня. – Сначала оно было опасным и злым. А теперь мучается. Но… нет, оно все равно опасно. Я чувствую.

– За все надо платить, – пожал плечами Дитц. – Вот оно и заплатило.

– Мы его не трогали, – добавил Майер. – Шли себе вдоль ручейка, любовались окружающей природой, а тут…

– А в чем трудности? – удивился Малышев. Он уже выпрямился во весь рост, и автомат в его опущенной руке казался игрушечным. – Пристрелим – и никаких трудностей.

Они стали обходить громадную, подрагивающую крупной дрожью тушу, по склону холма.

– Вон ее слабое место, – показал Михаил, когда отряд оказался прямо над ней. – Видите? Прямо за тем большим наростом.

Это был небольшой, размером с донышко стакана пятачок безволосой сероватой кожи. Присмотревшись, можно было увидеть, что пятачок медленно пульсирует, вздымаясь и опадая.

– Прощай, враг, – сказал Михаил, одной рукой поднял автомат и выстрелил навскидку.

Фонтан крови взметнулся на месте пятачка, необъятная туша чудища дернулась и замерла без движения.

– Сколько мяса зря пропадает, – вздохнул Майер, взваливая на плечо МГ. – А может, и не пропадает. Его, наверное, и есть-то нельзя.

Еще через пару часов они заметили, что холмы по обе стороны ручья понижаются. К тому времени, когда пора было делать полуденный привал, местность впереди окончательно выровнялась, и отряд снова увидел застывшее фиолетовое море, раскинувшееся перед ними от края и до края. И Замок. И длиннющий арочный мост, ведший к нему с берега. И «Воронку Реальностей»

Теперь и Замок, и мост казались гораздо ближе, и люди смогли в подробностях рассмотреть и то, и другое.

Жемчужно-серые башни Замка росли, казалось, прямо из моря и вздымались над его фиолетовой гладью чуть ли не на сотню метров. Башни были усеяны окнами и бойницами разнообразнейших размеров и форм, опутаны изящными карнизами и мощными каменными поясами, топорщились балконами и эркерами, красовались островерхими шпилями. Собственно, и не башни это были в привычном понимании слова, а, скорее, отдельные дворцы, связанные между собой десятками открытых и закрытых переходов и галерей. Четыре по углам и один – самый величавый – в центре. Вокруг Замка имелась крепостная стена, которая по сравнению с ним выглядела довольно нелепо. Все дело в том, она совершенно не соответствовала размерам Замка и была похожа, скорее, на высокую декоративную ограду, чем на крепостную стену. Впрочем, ворота в стене казались довольно внушительными и были закрыты. Вдоль стены Замок опоясывала узкая дорога, за которой сразу начинался невысокий обрыв к воде.

– Красиво, – уважительно заметил Майер. – Прямо сказка братьев Гримм.

К мосту не вело никакой дороги. Он просто начинался прямо от каменистого берега и вел к воротам Замка. Отряд вышел к берегу чуть правее, там, где путеводный ручей впадал в море, и теперь, срезав угол, приблизился к мосту вплотную. И, приблизившись, остановился.

Непосредственно на мосту, в самом его начале, лежала собака.

А может, и не собака. В любом случае именно на собаку было похоже это лохматое существо. На светло-серую с рыжими подпалинами, лохматую собаку. Размером с пони.

Пес устроился ровно посередине прохода, и, положив массивную лобастую голову на передние лапы, очень внимательно следил за людьми.

– Ух, какой! – восхищенно присвистнул Шнайдер.

Дитц первым шагнул на мост, и собака тут же вскочила и негромко зарычала, показав зубы, внушающие серьезное уважение.

Обер-лейтенант, не торопясь, снял с шеи автомат и передернул затвор.

– Нам нужно пройти, собачка, – негромко сказал он. – Я бы на твоем месте, не задумываясь, нас пропустил.

– Подожди, Хельмут, – остановила его Аня. – Дай мне с ним поговорить.

– Поговорить? – не оборачиваясь, удивился Дитц.

– Именно, – Аня вышла вперед и бесстрашно присела на корточки прямо перед псом так, что лицо ее оказалось ниже его морды.

Собака тут же уселась на задние лапы и забавно склонила голову набок, задрав мохнатое ухо и смешно вывалив язык.

Так они и замерли друг перед другом: девушка и собака.

Дитц осторожно отступил назад.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Что они делают?

– Разговаривают, – объяснил Малышев. – Видите, собака явно слушает. Только разговор их без слов. Я такое уже видел. У нас в деревне живет колдун. Дед Евсей. Старый уже совсем, никто не знает, сколько ему лет. Он умеет разговаривать с животными, и они его слушаются. Однажды я видел, как он разговаривает с уссурийским тигром. Видели когда-нибудь эту кошечку вблизи? Не приведи господь… Мы на рыбалке были, хариуса удили, а он вышел к нам на перекат. Бежать некуда: справа река, слева – он, дорогу к берегу перекрыл и стоит, облизывается, хвостом себя хлещет. Недоволен, вроде. Вплавь? Так они получше людей плавают. В общем, стоим, ни живы, ни мертвы. Четверо нас было… И тут из тайги дед Евсей вышел. Сел точно так вот, как Аня сейчас, и уставился тигру прямо в его желтые глаза. И тигр тоже сел перед ним. Не знаю, сколько они так сидели – может, пять минут, может десять. А потом тигр поднялся и ушел в тайгу.

– А вы что? – спросил Карл Хейниц.

– А что мы… Сказали деду Евсею спасибо, прыгнули в лодку и – домой.

– А улов? – осведомился Шнайдер.

– Что улов? – не понял Малышев.

– Улов не забыли?

– Не, – засмеялся Михаил. – Отличная жареха получилась. Хариус он такой. Вкусный очень.

– Никогда не ел, – вздохнул Курт. – Теперь, наверное, и не придется.

– Почему? – удивился Малышев. – Кончится война – милости прошу в гости.

– Ну, ты, Мишка и скажешь! – засмеялся Валерка. – В гости он приглашает… Мы же воюем!

– Так ведь не всегда мы воевать-то будем, – спокойно заметил Малышев. – Помиримся когда-нибудь.

– Все, ребята! – весело окликнула их Аня. – Мы договорились, он нас пропустит. И вообще, с нами пойдет, потому что ему здесь нечего делать, а пригодится такая собака нам очень даже может.

– Его же кормить надо, а он жрет, наверное, как этот… уссурийский тигр! – предположил Шнайдер. – Не напасешься на него.

– Не надо его кормить, – покачала головой Аня. – Он сам себе здесь пропитание находит. Тут есть мелкая живность, он на нее и охотится. Да и недолго нам осталось. Миссия наша заканчивается.

– Ладно, пусть идет, – согласился Велга. – Только ты, Аня, дай тогда ему имя. Крестница, как-никак. И вообще… э-э… следи за ним как-то.

– Имя… Ладно, пусть будет… Чарли.

– Чарли, Чарли, – попробовал на язык имя собаки Валерка. – А что, лично мне нравится. Эй, Чарли!

Собака вопросительно задрала вверх одно ухо и вежливо осклабилась.

– Понимает! – обрадовался Валерка.

Такие длинные мосты не попадались в жизни никому из них.

– Километра два, а? – предположил Дитц, ступая на ровное светло-коричневое, чуть шероховатое покрытие. – Двадцать пять минут неспешного хода.

– Да уж, – поддержал его Велга, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Внушительная штуковина. Интересно, кто все это строил?

– Наверное, тот, кто придумал сам этот мир, – усмехнулся Дитц. – Не знаю, как ты, а я не чувствую здесь руку человека. Все, вроде, красиво и грандиозно, а… как-то не по-нашему, что ли. Теплоты како-то не хватает. Или, наоборот, должной суровости.

– Суровой теплоты, – подсказал Велга.

– Вот-вот!

Мост был не только длинен, но и довольно широк, – девять человек свободно и неторопливо шагали по нему в ряд, и еще по бокам оставалось место для двоих-троих. Огораживали мост метровой высоты сплошные парапеты, так что, идущие с краю, не испытывали беспокойства по поводу возможного случайного падения в фиолетовую воду. Впрочем, был мост невысок, а фиолетовая вода, как они это выяснили раньше, вроде бы не представляла сама по себе никакой непосредственной опасности для человека.

Однако спокойной прогулки по мосту к Замку не получилось.

– Внимание, опасно впереди! – предупредила Аня, когда они отошли не далее, чем на сотню метров от берега.

И тут же остановился и мощно залаял на Замок, бегущий впереди Чарли.

– Что такое? – повернул к Ане голову Дитц. – Я ничего не замечаю.

– Я тоже, – сказал Велга.

– Сейчас заметим, – пообещал Малышев.

И они заметили.

Бесшумно, широко и стремительно распахнулись ворота, и оттуда, из-за ограды Замка на мост, ринулись безмолвно полчища тех самых крысовидных существ, парочку которых они прикончили в самом начале своего путешествия.

– Вай! – поставил товарищей в известность Стихарь. – Сейчас нас будут кушать.

– Нет, – как бы прислушиваясь к чему-то, успокоила всех Аня. – Мы им не нужны. Они сами боятся.

– Нужны, не нужны, – философски заметил Майер, – а нас просто сметут в море. Или затопчут.

– Назад! – скомандовал Дитц после секундного размышления.

– Спрячемся под мостом! – добавил Велга.

Отряд поспешно отступил, благо, что время и расстояние позволяли это сделать.

Исход продолжался не менее часа.

Все это время отряд скрывался под аркой моста, осторожно наблюдая, как сотни и тысячи животных выскакивают на каменистый берег и устремляются к ближайшим холмам.

И ни одно из них не остановилось и не заинтересовалось прячущимися под мостом людьми и одной собакой.

– Кажется, пронесло, – выдохнул Вешняк, когда последние «крысы» скрылись в туче пыли над холмами.

Отряд снова ступил на мост и – уже медленнее – направился к Замку. Они дошли примерно до середины, когда откуда-то из-за главной и самой высокой центральной башни в небо взлетела, затмив собой само черное жерло «Воронки Реальностей», гигантская стая.

– Эт-то еще что, – пробормотал Велга. – Вороны?

Дитц немедленно вскинул к глазам бинокль.

– Нет, – напряженным голосом сообщил он. – Это, увы, не вороны. Это какие-то летающие ящерицы. С зубами и когтями. И летят они к нам. Под мостом нам от них не укрыться. Да и не успеем уже. Отряд, к бою!

Издавая противный и тонкий визг, стая приближалась неотвратимо и стремительно, будто грозовой фронт, и уже невооруженным глазом можно было разглядеть отдельных, вырвавшихся вперед, ее представителей. И если «крысы» пронеслись мимо, не обращая на людей никакого внимания, то здесь не было сомнений, – зубастые твари шли, снижаясь, прямо на них.

– Ну, Господи помоги, – прошептал Вешняк и, припав на колено, вскинул автомат.

Остальные молча последовали его примеру. Все понимали, что если они через пару-тройку минут не остановят этот летающий ужас, то им придет конец: в ближнем бою победить такого врага невозможно.

– Если станет совсем хреново, – крикнул Велга, – прыгайте в воду и плывите к Замку! Под водой! Вынырнул, глотнул воздуха и снова под воду! Кому будет невмоготу, оружие и снаряжение топите! Потом старайтесь укрыться где-нибудь в помещении… Огонь!!!

Что-что, а стрелять разведчики умели, – десятки убитых и раненых тварей, кувыркаясь, посыпались на мост и в море. Но остальные сотни, и сотни не отказались от своих намерений и продолжали лететь на отряд. Люди били уже не одиночными, а короткими очередями, стараясь зацепить огнем как можно больше врагов, но это было все равно, что стрелять по снежной лавине.

Не стреляла только Аня. С самого начала этого безнадежного боя она, как присела на корточки рядом с припавшим к земле и ощерившимся Чарли, таки продолжала так сидеть, опустив голову и прижимая ко лбу ладони.

– Полундра! – зло и весело крикнул Валерка Стихарь, мгновенно меняя опустевший магазин. – Сейчас-то нам и настанет по настоящему весело! Надеюсь, все хорошо плавают?!

Но тут ситуация в воздухе резко изменилась.

Хриплый рев донесся откуда-то со стороны берега, и Велга, уже сбив первого крылатого хищника прикладом на мост и раздавив ему ногой голову, обернулся.

И все остальные обернулись тоже, тем более, что летающие твари вдруг резко затормозили и, отчаянно визжа (до этого их визг был, скорее, торжествующим), растерянно закружились в воздухе.

К ним приближались драконы. В количестве двух штук.

– Вот теперь нам точно п…ц, – хмуро констатировал Майер. – Сейчас они нас с двух сторон…

– Да нет же! – звонко крикнула Аня. – Вы не понимаете! Это же семья. Та самая, детенышей которой мы спасли от крыс! Помните? Я их позвала, и они прилетели!

Драконы быстро увеличивались в размерах, и теперь уже было хорошо заметно, что один из них больше размером и вообще – самец. А на шее второго, чуть поотставшего, белела повязка.

– И верно! – воскликнул Хейниц. – Это наши драконы. Вон у того, что поменьше, шея перевязана!

Драконы вломились в стаю, словно два атомных ледокола в мелкое ледовое крошево. Потом развернулись и вломились снова. Их лапы и головы на длинных гибких шеях действовали с невероятной скоростью, хватая, ломая и перекусывая десятки врагов за раз. К визгу и реву примешался отчетливый смачный хруст.

– Не стрелять! – отдал на всякий случай команду Дитц (никто и так не стрелял). – Еще попадем в своих…

– А я предлагаю на всякий случай укрыться в Замке, – сказал Стихарь. – Дракошам, конечно, спасибо, но, кто знает, что им на ум взбредет, когда они с этой летающей гадостью расправятся?

– Хорошая мысль, – кивнул Велга.

И отряд побежал к Замку.

Бежали не со всех ног, но довольно быстро (Велга задал хороший темп) и уже через несколько минут остановились перед распахнутыми настежь воротами. Перед тем, как войти внутрь, обернулись. Драконы окончили битву полной победой и теперь, не торопясь, кружили над мостом.

– Прощайте! – крикнула Аня и помахала им рукой. – Спасибо! Мы вас любим!

– Ну, насчет любви ты, Аня, пожалуй, погорячилась, – заметил Дитц, – но спасибо – это верно.

И он вместе с остальными тоже помахал сказочной парочке рукой.