5 октября: «дивизии пригодны для обороны»

Несмотря на определенные успехи вермахта, начатый 27 сентября второй штурм Сталинграда выдыхался. Ослабленные пехотные батальоны не могли в полной мере поддерживать прорыв бронетехники, зачищать и брать под контроль захваченные районы города. Весьма показательны строки из отчетов 6-й армии в Верховное командование сухопутных войск:

«Ослабленная боеспособность войск без подвода новых сил позволяет осуществлять только маленькие атаки… Средствами армии могут быть проведены только следующие мероприятия: ликвидация обоих малых котлов северо-западнее и юго-восточнее Орловки; пополнение и замена ослабленных боевых групп личным составом из подразделений снабжения армии – не более нескольких рот. В результате этих мероприятий можно ожидать некоторых местных успехов в северной части города в течение нескольких ближайших дней. Полный захват оставшейся части города невозможен».

Схема танковой дуэли и уникальная фотография из книги Джейсона Марка «Гибель скачущего всадника» (Death of the Leaping Horseman). На фотографии экипаж Pz.Kpfw.III (скрыт за кустом, отмечен стрелкой) под командованием лейтенанта Герберта Силлы (Herbert Sylla) ведет огонь по стоящей в 30 метрах «тридцатьчетверке» 6-й гвардейской танковой бригады. В это же время второй танк у здания прикрывает другой сектор

Из отчета о состоянии дивизий 6-й армии, участвующих во втором штурме Сталинграда, видно их печальное состояние:

295-я пд: семь пехотных батальонов (четыре слабых, три истощенных, 100 % подвижны), девять легких и три тяжелые (80 % подвижны) артиллерийские батареи, саперный батальон слабый (100 % подвижен). Дивизия пригодна для обороны;

100-я егерская дивизия (егд): четыре егерских батальона (три выдохшихся, один слабый, 100 % подвижны), один выдохшийся хорватский батальон (100 % подвижен), пять легких (100 % подвижны), две тяжелые (50 % подвижны) и три легкие хорватские артиллерийские батареи (100 % подвижны), саперный батальон выдохшийся (100 % подвижен). Дивизия пригодна для обороны;

24-я тд: четыре панцергренадерских батальона (один слабый, три истощенных, 95 % подвижны), один слабый мотоциклетный батальон (85 % подвижен), три танковых батальона, шесть легких и две тяжелые артиллерийские батареи (100 % подвижны), три зенитные батареи (65 % подвижны), саперный батальон истощенный (80 % подвижен). Дивизия пригодна для обороны;

389-я пд: шесть пехотных батальонов (слабые, 40 % подвижны), шесть легких, три тяжелые и две минометные артиллерийские батареи (15 % подвижны), саперный батальон истощенный (50 % подвижен). Дивизия пригодна для обороны;

94-я пд: семь пехотных батальонов (истощенные, 70 % подвижны), девять легких и три тяжелые артиллерийские батареи (75 % подвижны), саперный батальон слабый (80 % подвижен). Дивизия пригодна для обороны;

16-я тд: пять панцергренадерских батальонов (три средних, один выдохшийся, один слабый, 100 % подвижны), три танковых батальона, шесть легких, три тяжелые артиллерийские батареи (80 % подвижны), саперный батальон выдохшийся (100 % подвижен). Дивизия пригодна для наступательных задач.

Вверху – цветная репродукция с довоенной фотографии «дома коммуны». Комплекс новостроек вместе с расположенными неподалеку стадионом, парком Скульптурный, детскими садами и школами, клубами и театрами должен был стать образцовым рабочим районом Сталинграда. Справа – немецкая пехота и танк из 24-й танковой дивизии в изрытом траншеями дворе разрушенного жилого комплекса. Подразделения боевой группы «Эдельсхайм» заняли этот район 4 октября, но встречные бои за «дом коммуны» и «шестиугольный квартал» продолжались еще несколько дней

В течение восьми дней немецкого наступления в донесениях 62-й армии и Сталинградского фронта в Москву, не переставая, мелькали названия потерянных районов и улиц: поселок «Красный Октябрь», поселок «Баррикады», завод «Силикат», улицы Нижнеудинская, Базовая, Петрозаводская, овраги Мытищи и Житомирский. Территория города, занимаемая 62-й армией, неуклонно сокращалась. К 5 октября терпение Ставки лопнуло, и штаб Сталинградского фронта получил директиву, словосочетания которой прямо говорили о настроении Верховного главнокомандующего и заставили сильно понервничать командующего фронтом генерал-полковника А. И. Еременко:

«Вы не видите… Вы не сумели… Продолжаете сдавать противнику квартал за кварталом… Я недоволен Вашей работой… Сталинград не должен быть сдан противнику, а та часть Сталинграда, которая занята противником, должна быть освобождена».

Ночью штаб фронта срочно издал приказ 62-й армии о наступлении, от которого командарм генерал-лейтенант В. И. Чуйков пришел в состояние, тактично названное в послевоенных мемуарах «недоумением». Бойцов в измотанных и обескровленных дивизиях едва хватало для того, чтобы заткнуть огромные дыры во фронте армии. Какие слова нашел Чуйков в переговорах с А. И. Еременко и Н. С. Хрущевым, история умалчивает, однако 5 октября наступление не состоялось.

Для уточнения обстановки в Сталинград переправился заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Ф. И. Голиков. Осмотрев изрытые воронками, со следами пожара траншеи и блиндажи командного пункта 62-й армии и полистав списки погибших работников штаба, генерал дал добро на смену командного пункта. Некоторое затишье позволило без потери управления переехать на новое место – в блиндажи у северо-восточных окраин завода «Баррикады».

Вечером 4 октября к переправам 62-й армии на восточном берегу подошла бронетехника 84-й танковой бригады (тбр), и в ночь на 5 октября машины стали переправлять в город. Бригада, которой командовал полковник Д. И. Белый, насчитывала пять КВ, 24 Т-34 и 20 Т-70. К утру в город успели переправить только легкие танки. Каждый танк на позицию выводили проводники, машины распредели в частях 37-й гв сд генерал-майора В. Г. Жолудева и 308-й сд полковника Л. Н. Гуртьева, занимающих оборону на подступах к СТЗ и парку Скульптурный. Также удалось переправить полковую артиллерию 37-й гв сд.

Послевоенный снимок развалин «гастронома». В советских документах и воспоминаниях сказано, что здание было разрушено в результате попадания «двухтонной авиабомбы». Это маловероятно, так как взрыв произошел ночью, «гастроном» находился всего в нескольких десятках метров от немецких позиций, а бомбометание таким калибром в ночное время немцы не практиковали. Скорее всего, штаб погиб в результате попадания крупнокалиберного артиллерийского снаряда или ракеты. Также есть версия что взрыв – работа немецких саперов

В немецких донесениях в этот день зафиксированы ожесточенные бои за два высотных здания, стоявшие на возвышенности в северо-восточной части Горного поселка и обозначаемые на военных картах вермахта как «акрополь». Штаб 389-й пд докладывал, что на рассвете «сильный противник» атаковал дивизию и выбил ее из высотных домов в поселке «Баррикады». В 15:30 пехота перегруппировалась и вместе с приданными «штугами» и одной танковой ротой 24-й тд выбила красноармейцев из этого района. В журнале боевых действий 37-й гв сд немецкая атака упоминается как прорыв двух рот пехоты противника вдоль линии железной дороги, ведущей сквозь Горный поселок к СТЗ.

В немецких документах отмечены участившиеся артиллерийские обстрелы. Чем ближе дивизии вермахта подходили к Волге, чем короче становилась линия фронта 62-й армии, тем эффективнее становился огонь советских артиллерийских батарей, сконцентрированных на восточном берегу. Наблюдательные пункты в пятиэтажном здании «гастронома», а также в высотных зданиях, стоявших на окраине СТЗ, позволяли советским корректировщикам давать точные данные о перемещениях немецкой пехоты. Подразделения вермахта, стоявшие на линии фронта, вынуждены были спешно окапываться. В распоряжении по 24-й тд от 5 октября значились два пункта: «копать» и «продолжать ко- пать».

Командарм Чуйков изыскивал любые способы пополнить обескровленные части. В этот день постановлением Военного совета 62-й армии были подчинены отряды ополченцев из рабочих районов и заводов «Красный Октябрь», «Баррикады» и СТЗ общим числом чуть более 300 человек. Комендантам районов было приказано предоставить комендантские взводы в распоряжение заградотрядов 62-й армии.

Сохранились фотографии трех командиров 339-го стрелкового полка, погибших на совещании в здании «гастронома» в ночь на 6 октября 1942 года. Слева – командир полка подполковник К. И. Михалев, в центре – батальонный комиссар П. М. Варшавчик (фото предоставлено его внуком), справа – помощник начальника штаба лейтенант Б. П. Шонин. Он посмертно представлялся к званию Героя Советского Союза, но награда была понижена до ордена Ленина

В 6-й армии также решили использовать на вспомогательных работах военнопленных и «хиви», пополняя истощенные батальоны на передовой освобожденными от работ солдатами тыловых частей. Части LI армейского корпуса получили приказ удерживать и укреплять свои позиции; немцы проводили перегруппировку, подтягивали резервы и артиллерию. Для усиления артиллерийской поддержки 24-й тд придали тяжелые гаубицы и ракетные установки из 616-го мортирного дивизиона. Орудия должны были открывать огонь по целям, отмеченным красными ракетами.

В полночь в пятиэтажке «гастронома» проходило совещание командования 339-го сп 308-й сд с командирами подразделений, на котором обсуждали вопросы взаимодействия частей полка. На совещании также присутствовали начальник политотдела 308-й сд и представитель штаба армии – всего в помещении собралось более 20 человек. Разговор прервал оглушительный взрыв, и большая часть огромной пятиэтажки обрушилась в облаке пыли. Разрыв крупнокалиберного немецкого боеприпаса вызвал катастрофические последствия: погибло 17 работников штаба 339-го сп, включая командира полка подполковника Кирея Исаевича Михалева.

Перенесенная на аэрофото схема «Положения частей опергруппы Андрусенко к исходу дня 6 октября 1942 года». Показаны удары немецких подразделений, положение окруженных советских частей к концу дня и направление прорыва вдоль Орловского ручья

Позднее в интервью исторической комиссии И. И. Минца, собиравшей воспоминания участников боев для «Летописи Отечественной войны», комиссар 308-й сд А. М. Свирин упомянул любопытную деталь. За время боев в Сталинграде в расположении частей дивизии было поймано четверо шпионов, подозреваемых в передаче немцам данных о командных пунктах. Одним из них оказался 12-летний мальчишка, который сознался в том, что вычислял здания, где находились штабы, по проводам и количеству посыльных. Комиссар подозревал, что командиры 339-го сп погибли из-за него.

Пока бойцы 339-го сп в темноте откапывали живых и мертвых, поставленный в известность комдив Гуртьев ломал голову, где взять командиров для части, оставшейся без управления. За пять суток с момента переправы в Сталинград командир 308-й сд, по сути, потерял уже второй полк. Пришлось формировать штаб заново и срочно восстанавливать руководство подразделениями на важнейшем участке обороны – после этого случая Гуртьев настрого запретил обустраивать командные пункты внутри зданий.

Есть версия, что подрыв здания «гастронома» – дело рук группы из 26 гренадерского полка 24 тд под командованием лейтенанта Георга Келера. В рекомендации к награждению Рыцарским крестом лейтенанта Келера было написано: «в начале октября осуществил подрыв высотного здания в районе Сталинград-Север, перейдя линию фронта и с помощью 250 трофейных противотанковых мин». Судя по немецким воспоминаниям, группа Келера подвезла взрывчатку к зданию «гастронома» на трофейной «полуторке» и переодевшись в советскую форму.