Глава 17. Гнездовье конгамато

Адреналин, по сути, всего лишь химическое соединение. И организму вроде бы должно быть пофиг, за счет чего оно вырабатывается — гонится ли за тобой какой-нибудь черепогрыз, или катишься ты на вагонетке американских горок, или тебя вообще застукали за подглядыванием в женской раздевалке.

Но мне — не пофиг. По-моему, адреналин все-таки бывает разный.

Это все равно, что говорить, будто и пиво, и вино, и односолодовый виски двадцатилетней выдержки, и мутный самогон сомнительного происхождения — это все, как ни крути, просто разбавленный этиловый спирт. Однако же разница между этими напитками, мягко говоря, имеется.

Вот и я уже научился различать разные сорта и оттенки адреналина. И есть у меня среди них самый любимый. Тонкий, пьянящий, будоражащий, заставляющий трепетать, как потревоженная струна — одновременно от страха, предвкушения и… даже не знаю. Осознания собственной наглости. Именно он разливался по моим венам, когда я, например, карабкался по решетчатому стеклянному фасаду в офис «Обсидиана». Когда это было-то? Где-то вечность назад, в прошлой жизни. И вот сейчас это чувство снова разгорается внутри.

Вызов.

Наше негласное противостояние с Чингизом вошло в ту стадию, когда назад дороги нет. Если мы попадемся — это конец. Разлетятся вдребезги последние иллюзии того, что мы можем работать в одной упряжке. И это уже не разногласия, не внутренний протест, а прямое неповиновение. Саботаж.

С другой стороны, если у нас получится — это может изменить весь расклад.

Я летел по среднему ярусу ветвей, почти не задумываясь, ведомый одним лишь инстинктом, и просто кайфовал от этого ощущения. Давненько я уже его не испытывал. Собственно, вся философия паркура заключается именно в этом — довериться своему телу, своим рефлексам, отбросить прочь шелуху мыслей. Это как поймать крыльями дельтаплана восходящий поток воздуха. Еще секунду назад ты — просто человек, возящийся с какой-то неуклюжей конструкцией в руках. И вдруг невидимая сила подхватывает тебя и превращает едва ли не в полубога.

Я, конечно, далеко опередил Псов и даже потерял их из виду. Но это пока неважно — я дал им ориентир, а сам прибуду на место пораньше, осмотрюсь.

Детеныш, цепко ухватившись за ремни брони, молча сидел у меня за спиной. Даже, пожалуй, тише обычного. Возможно, приходил в себя после того, как в него вселился Царь обезьян. Через этого маленького оракула Хануман передал мне что-то вроде видения или миража. Ощущения были так себе — будто глюки какие-то словил. Но, надо признать, это было куда информативнее, чем если бы он ткнул пальцем в место на карте.

Я увидел в паре километров от менгира, через который мы вошли в игру, большое конусовидное скалистое образование, похожее на вулкан, но состоящее из рыхлой пористой горной породы желтоватого цвета. Что-то вроде песчаника или туфа, изъеденного глубокими рытвинами, морщинами, а кое-где и зияющего черными провалами пещер. Больших деревьев на нем не было, так что с высоты оно смотрелось этакой проплешиной в джунглях, едва прикрытой жидкими кустами. Больше всего оно напоминало гигантское ядро грецкого ореха, наполовину вросшее в землю.

На игровой карте этот участок отметился значком особой зоны под названием Гнездовье конгамато. Тревожный признак. Обычно такие значки ставятся рядом с данжами — как предупреждение о повышенной опасности. Правда, здесь данжа нет — иначе был бы еще один значок, с цифрой, обозначающей максимальное количество игроков в группе, которую система может пропустить для прохождения испытания.

Увидел я и отряд Чингиза, приближающийся к Гнездовью по звериной тропе с севера. Судя по маршруту, они идут прямиком в глубокое ущелье, рассекающее скалы почти посередине. Где-то там находятся входы в пещеры.

Но мы пойдем другим путем.

Мы приближаемся с юго-востока и полезем по скалам поверху. Благо, тут особых навыков не понадобится — склоны довольно пологие. Наша цель — здоровенный, как кратер, круглый пролом, ведущий в пещеру, большую часть которой занимает подземное озеро. Одна из огненных слез покоится на дне этого озера. Собственно, именно она в свое время и пробила потолок пещеры.

Добраться до озера можно и понизу, через ущелье и систему пещер. Собственно, этим путем и идет отряд Чингиза. Точнее, их ведет стрелка Компаса Джанжи Хэ, а инструмент этот очень капризный и неточный. Они дойдут до Гнездовья, и дальше вынуждены будут обшаривать там каждый закоулок. Это даст нам еще немного времени. В целом, вроде бы все складывается достаточно удачно. Даже как-то слишком легко.

В чем был подвох, я понял, когда добрался до места и оглядел Гнездовье, забравшись повыше на дерево. Заодно и узнал, что значит Конгамато.

Птеродактили. Злобная летающая помесь ящера и нетопыря с острыми клювами, способными пробить человека насквозь. Они меня чуть не прикончили во время моего путешествия вниз по реке. И тогда это была небольшая стая. А тут их десятки!

Распластавшись на ветке и искренне надеясь, что сливаюсь с ней, как хамелеон, я осмотрел раскинувшиеся передо мной скалы. Конгамато просто кишели здесь. Большая часть из них копошилась возле здоровенных гнезд, обустроенных в гротах либо сложенных из хвороста. По земле эти твари передвигались довольно шустро. Крылья свои они складывали так, чтобы опираться о землю… эм, локтями? Коленями? В общем, местами сгиба. В таком положении они были похожи на здоровенных тощих ящеров с непропорционально длинными мордами и угловатыми костлявыми лапами. Даже сразу и не разглядишь, что они летать могут.

— Хануман? — позвал я.

Я не был уверен, что это сработает, но очень уж хотелось кое-что уточнить у царя обезьян.

Детеныш ванара покинул мою спину и уселся на ветке напротив моего лица. Глаза его распахнулись еще шире обычного, и я успел разглядеть, как они потемнели — зрачки быстро расширились, заполняя всю радужку.

— О, ты уже добрался до места, мой безволосый друг! — проговорил малыш голосом Ханумана. — Похвально!

— Ты мне зубы-то не заговаривай! Глянь лучше вниз. Что прикажешь делать со всей этой оравой?

Детеныш озадаченно почесал макушку.

— Ах, да! Тут же птички…

— Птички?!

— Не сердись! Великий Хануман все уладит! Он же обещал вам свою помощь. Хотя…

Маленький ванар пробежал на самый конец ветки, чтобы получше разглядеть обстановку внизу. Задержался он там довольно надолго, а на мои попытки привлечь его внимание никак не реагировал.

Часть крылатых бестий тем временем поднялась в воздух, будто растревоженные чем-то. Пара десятков, не меньше. Какое-то время они кружили высоко над гнездовьем, а потом выстроились косяком и, будто эскадрилья истребителей, двинулись куда-то на север.

Ванар вернулся ко мне.

— Мне удалось отвлечь самцов. Заодно я натравил их на ваших приятелей, что движутся сюда в поисках огненной слезы.

А вот это уже лучше! Я не удержался от злорадной усмешки, представив, какой сюрприз ожидает команду Чингиза. Сомневаюсь, конечно, что летуны составят для его головорезов серьезную опасность. Вряд ли весь отряд к менгиру отправят. Но времени отнимут немало. Уже хорошо.

— Отлично! Но там, на скалах, по-прежнему целая орава этих тварей!

Детеныш виновато пожал плечами.

— Самки защищают гнезда. Не очень удачный момент. Конгамато как раз недавно соорудили новые кладки, так что какое-то время вообще не будут покидать гнездовье. Вам самим придется как-то отвлечь их, чтобы один из вас пробрался к озеру. Чтобы достать слезу, необязательно ломиться в святая святых всем отрядом. Хе-хе-хе, я бы даже сказал — это было бы самоубийством.

— Погоди-ка. А там, в пещере с озером — тоже, небось, кладка какая-нибудь?

— О да. Там гнездо матери стаи. Постарайся уж не потревожить её.

Я чуть не скрипнул зубами от досады. Он, похоже, не сомневается, что именно я туда и полезу. Хотя… Если не я — то кто? Эдж разве что попробовать послать — у нее инвиз. Но как она спустится в кратер? А самое главное — как из него выберется?

— Ну, а саму слезу-то несложно будет найти? Озеро глубокое?

— По краям — нет. В середине — глубже. Просто ищи самое глубокое место. Именно там и лежит слеза.

Я кивнул, а детеныш, встряхнув головой, избавился от наваждения. Его изрядно зашатало, так что я даже испугался, что он сейчас свалится с ветки. Подхватил его маленькое мохнатое тельце под мышки и подтянул к себе. Малыш тут же снова забрался на меня, обвил ручонками за шею.

— Да, приятель, ну и в историю мы вляпались, — пробормотал я, почесывая его за ухом. — Но мы же справимся, правда?

Вместо ответа он снова запрыгнул мне на загривок и уцепился за ремни брони. Вроде как к путешествию готов.

Я спустился на нижнюю ветку дерева и немного помедитировал, дожидаясь появления Псов. Те, к счастью, добрались до места без особых происшествий. На них даже мобы по дороге не агрились. Возможно, Хануман помог, а может, новый подопечный Дока всю живность распугивал.

Сложнее всего было сформулировать план действий так, чтобы не спалиться перед Гюрзой. Тот в принципе не понимал, куда мы идем и зачем, но после того, как Терехов поставил его на место, особо не перечит. Но наверняка ведь на следующий день все доложит Чингизу, а уж тому не составит труда сложить два плюс два. Так что к концу этой сессии нам надо заполучить в свои руки пару весомых козырей.

— В эту зону лучше глубоко не соваться — сами видите, предупреждающий знак стоит. Давайте обойдем по южной границе. Но там, внутри, похоже, один из алтарей ванаров стоит. Я попробую проверить быстренько. Сделаю вылазку, а вы пока отвлеките этих крылатых. Но далеко не высовывайтесь. Если совсем наседать начнут — отступайте в заросли. Эти твари опаснее всего на открытом месте, где могут с воздуха атаковать.

— Да они и на земле могут неслабо клювом отоварить, — скептически отозвался Гюрза. — И хвостом хлещут, как плеткой. У них там наросты острые — кожу рассекают, как ножом.

— Ну, так не будем подставляться, — парировал Терехов. — Ладно, добро, Мангуст. Мы отвлекаем их на себя, заодно постараемся убить дюжину-другую. Подкачаемся. А ты разведай, что там к чему. Если получится — разрушь алтарь. Если увидишь ванаров, и их будет не очень много — можем попробовать засаду на них устроить.

— У тебя кристаллы теней-то остались? — спросила Эдж. — Помнишь, я давала тебе несколько в Паучьем ущелье, когда нам нужно было пробраться к Дахамешу?

Я покачал головой.

— Там же и потратил все. Может, у тебя завалялось еще хоть парочку?

Ассасинка долго шарила в подсумках и, наконец, выудила один.

— Последний. Малый. Хватает на минуту.

Я взвесил кристалл на ладони. Он был похож на осколок мутного стекла, внутри которого вьется еле заметный дымок. Что ж, минута невидимости… Мало. Но это лучше, чем ничего.

— Ванары вряд ли появятся прямо в само гнездовье, — снова не удержался от замечания Гюрза. — Это все равно, что лапу совать в пчелиный улей. Они, конечно, хранители джунглей, и все такое. Но инстинкт самосохранения у них все же есть.

— А у нас, похоже, нет, — усмехнулся Берс, доставая топоры. — Давайте уже выдвигаться. Хоть подеремся всласть.

Желанию Берса было суждено сбыться буквально через несколько минут. Мы еще толком не успели войти на территорию конгамато, как до нас донесся рассерженный клекот, а в воздухе захлопали тяжелые кожистые крылья.

Сражаться со зверьем всегда сложнее, чем с людьми. Тут не особо помогут боевые искусства, тактики, стратегии. Да что там — за счет разницы в анатомии не всегда удается даже понять, чего ожидать от противника.

Впрочем, есть и плюс. У зверья нет брони и магии. Это и стало нашим главным преимуществом.

Док с первых же мгновений боя показал, что не зря столько сил вбухал на получение фамильяра. Первый же спикировавший на нас конгамато был сбит точным попаданием двух здоровенных сосулек в грудь. Истошно взвизгнув, крылатый ящер покатился по склону бесформенным клубком костей и кожи. Данила, вырвавшись вперед, прикончил его ударом своей страшной булавы.

Отряд поднялся чуть выше по склону, выбрался на небольшую плоскую площадку, на краю которой было устроено сразу три больших гнезда. Вот тут-то на нас и поперли целой стаей. Часть конгамато атаковали с воздуха, но остальные бросились на нас прямо по земле.

На наше счастье, самки этих крылатых помельче самцов. Когда передвигаются по земле — размером, пожалуй, с крупную собаку вроде дога. Только вот клювы здоровенные, чуть ли не по метру. Шеи тоже длинные, гибкие, так что выпады клювом получаются мощные. Я бы, пожалуй, не рискнул подставиться под такой — мой нагрудник из шкуры тарраска хоть и довольно жесткий, но такая острая костяная пика, похоже, запросто пробьют его насквозь. Еще и между лопаток выйдет.

Терехов, Даня и Гюрза, как самые бронированные, сформировали фронт, оттягивая внимание крылатых на себя. Им здорово помогали зомби-асаи — Док когда-то уже успел поднять и второго. Берс и Ката старались держаться за спинами танков, время от времени высовываясь, чтобы атаковать какую-нибудь из тварей с фланга. А вот Стинг, Эдж и Док с Карачуном развлекались по полной. Стрелы так и свистели в воздухе — обычные и магические.

Я был лишним на этом празднике, да и не особо-то хотелось участвовать. Подстегнув себя Всплеском, я рванул к кратеру. По прямой тут расстояние плевое — буквально пара сотен метров. Вот только добираться придется совсем не по прямой, и маршрут не выстлан красной ковровой дорожкой. Рельеф скал такой, что и Жало-то не сильно поможет — уклон крутой, но не совсем отвесный, так что вверх себя этой волшебной лебедкой не подтянешь.

Скалы были шершавыми, пористыми, как губка, и на открытых участках успели уже здорово нагреться на солнце. Я быстро карабкался по склону, лавируя между неудобными выступами и колючими кустами, которые умудрялись прорастать чуть ли не из каждой трещины. Время от времени поглядывал по сторонам, но потом понял, что это лишнее. У меня на загривке сидела живая система быстрого оповещения об атаках с воздуха. Малыш-ванар был похож на перепуганного котенка — спина дугой, шерсть взъерошена. Но на мордахе при этом выражение отчаянной решимости. Головешкой так и вертит по сторонам, высматривая врагов.

Смотрелось все это потешно, но только до того момента, как я сообразил, что и сам, наверное, со стороны выгляжу примерно так же.

Над головой время от времени мелькали крылатые силуэты. Некоторые — совсем низко, так, что я чувствовал затылком дуновения воздуха, а пару раз рядом по скале чиркали иззубренные хвосты. Но, на мое счастье, основное внимание конгамато привлекли Псы, сгрудившиеся на площадке внизу. Они потихоньку подбирались к гнездам, и это, кажется, привело в неистовство самок со всего гнездовья. На одинокого чужака, пробирающегося наверх, пока никто не отвлекался.

Но когда я добрался до верха, понял, что самое сложное — впереди. Верхняя часть этих скал представляла собой более-менее ровную горизонтальную поверхность. Сюда даже небольшой слой почвы ветром нанесло, и скалы поросли травой и мелким кустарником. Гнезд здесь было куда больше, чем внизу и на склонах. И далеко не все мамаши оставили свои кладки и ринулись воевать с чужаками.

Вот тут-то я и распластался на земле, пробираясь дальше едва ли не ползком и моля всех богов Артара, чтобы меня не заметили.

Конгамато и без меня было чем, заняться. В одном из ближних ко мне гнезд обнаружились уже вылупившиеся птенцы, и верещали они так, что у меня дрожь по хребту пробегала. Звук был примерно как ножом по стеклу. Нет, не так. Десятком ржавых тупых ножей по огромному листу стекла. Впрочем, для мамаши-конгамато это, похоже, звучало, как ангельское пение. Она, раскинув крылья, суетилась над выводком тощих длинноклювых детенышей, вбрасывая им куски мяса, которые отщипывала от раздербаненной туши, лежащей на краю гнезда. Туша была размером с овцу, но что-то мне подсказывало, что малышам это так, червячка заморить.

Сама конструкция гнезд мне оказалась на руку. Птеродактили возводили для своих кладок довольно внушительные чашеобразные сооружения из хвороста, шкур и лохмотьев мха — диаметром они были метров по пять, а над землей возвышались на все полтора. Да еще и края гнезд были неровные, с торчащими отовсюду ветками. Если пробираться тихонько про краю, можно проскользнуть буквально под носом у сидящей в гнезде мамаши.

Кратер уже было видно — вон он, маячит в полусотне шагов. Вокруг него, как назло, довольно обширное открытое пространство, даже травы не растет.

Я крался дальше, прикидывая, как будет лучше — преодолеть последний участок одним рывком, или тоже попробовать действовать потихоньку. Насколько я понял, зрение у птеродактилей не ахти. Глаза у них расположены по сторонам морды, и чтобы рассмотреть что-то, они по-птичьи склоняют голову набок. При этом реагируют, похоже, в первую очередь на резкие движения. Однажды одна из самок уставилась прямо на меня, и я замер, прикинувшись ветошью. Смотрела она долго — секунд пятнадцать, а потом попросту отвернулась. Не уверен, конечно, что и в остальных случаях этот трюк сработает. Мало ли — вдруг кто-то из них решит еще и клюнуть незнакомый объект для проверки. Вас когда-нибудь клевали клювом размером с отбойный молоток? Вот и мне не хочется проверять, какие при этом ощущения.

Так что я крался на четвереньках до последнего, пытаясь использовать в качестве маскировки любой объект, попадающийся на пути. Кристалл теней у меня всего один, и потратить его нужно будет только в самом крайнем случае. Еще оставалась жемчужина чистой Ци — но и та одна-одинешенька. Ее тем более нужно приберечь. Я ведь не знаю, что меня ждет внизу.

И все это время в мозгу будто бы тикали невидимые часы, отсчитывающие секунды до взрыва. Чем дольше я здесь провожусь, тем хуже. С одной стороны, ребята, чтобы дать мне возможность для этой вылазки, в буквальном смысле кровь проливают. Надеюсь, что только чужую. С другой стороны — отряд Чингиза все ближе, и пересекаться с ними уж точно нельзя…

До кратера было рукой подать, когда детеныш на моем загривке беспокойно зашевелился и подергал меня за ухо. При этом даже не пискнул. Молодец, малыш, понимает, что такое тайная операция. Я медленно огляделся. Так, слева — пустое гнездо, я притаился у самого его края, скрытый от глаз конгамато. Справа — обширный голый участок, до соседнего гнезда метров десять, но самка в нем сидит спиной ко мне. Вряд ли заметит. Сзади…

Твою мать, сзади!

Я и подумать не мог, что эти тупые, верещащие по любому поводу создания могут и подкрадываться, да еще так бесшумно! Одна из конгамато пристроилась ко мне в фарватер и, похоже, уже примерялась, как бы долбануть меня клювом пониже спины. Увидев ее, я невольно дернулся, и это послужило для нее сигналом к наступлению.

Детеныш ванара тонко взвизгнул, когда здоровенный клюв тюкнул в камень, промазав мимо моей ноги всего на ладонь. Сама конгамато тоже отрывисто вскрикнула с досады. На ее клич тут же обернулось еще с полдюжины товарок.

Понимая, что уже нет смысла прятаться, я вскочил на ноги и бросился к кратеру.

Всплеск!

Бежать было всего ничего — метров пятнадцать. Но мне показалось, что сам воздух сгустился, как желе, не пропуская меня, а ноги перестали слушаться и реагируют заторможено и вяло, будто у паралитика. Но, на самом деле, это был знатный рывок. Я преодолел расстояние до кратера в несколько гигантский прыжков. Конгамато неслась за мной по пятам, на ходу еще раз успев ударить клювом. Остальные только подтягивались ближе, но явно не успевали меня догнать. Единственной проблемой было то, как затормозить перед кратером и начать спускаться. Но и её я решил быстро, прямо на ходу.

Я просто вообще не стал тормозить.

С разбегу прыгнув прямо в пропасть, я в полете метнул наконечник Жала в противоположную стенку кратера и, как маятник, ухнул вниз, в скрытую полумраком полость пещеры. В груди все сжалось от ощущения полета, а главное — от предчувствия возможного удара о стену пещеры. Ох, и рожа у меня, наверное, была в тот момент.

Волновался я зря — пещера оказалась огромной, и пятиметровый кратер смотрелся в ней небольшим слуховым оконцем. Я некоторое время свободно болтался под потолком, постепенно укорачивая веревку, чтобы погасить амплитуду колебаний. Надо мной мелькали темные крылатые силуэты, проносящиеся над кратером, но вниз ни одна из тварей не сунулась.

Уф. Ну, и то хорошо. Есть возможность отдышаться.

Глаза понемногу привыкли к освещению. Из кратера свет снаружи лился ярким косым потоком, будто луч прожектора, и поначалу оттягивал на себя все внимание, не давая ничего разглядеть вокруг. Но потом вокруг меня понемногу начали проступать очертания пещеры. Огромный куполообразный потолок, частично заросший местной вьющейся растительностью, кое-где свисающей вниз длинными лохмотьями. Зияющие чернотой входы в боковые ответвления пещеры. Мутное зеркало озера внизу — с неподвижной водой необычного бирюзового оттенка.

Странное дело — отсюда казалось, что озеро светится. Не отражает солнечные лучи, а именно светится само по себе, будто бассейн с подсветкой. Так-так-так… Надо рассмотреть внимательнее. Но спуститься к самой поверхности воды с помощью Жала точно не получится. Придется прыгать. Хотя для начала, пожалуй, все-таки стоит выбрать всю длину веревки.

Я потихоньку начал опускаться, напоминая сам себе наживку на крючке. Вот только наживку забрасывают в воду сходу, а не макают осторожно.

В пещере было не то, чтобы тихо, но как-то глухо, как в бочке. Здесь даже эха не было. Конгамато снаружи еще не успокоились — летали над кратером, оглашая окрестности своими криками, по мелодичности соперничающими с трелями циркулярной пилы. Но сюда эти звуки доносились будто бы через толстенный слой ваты.

Чем ближе к поверхности воды я опускался, тем становилось очевиднее, что озеро действительно подсвечивается изнутри странными наростами, похожими на подводные грибы с мягкими колышущимися шляпками. Они плавно дрейфовали в глубине, будто несомые невидимым течением. Вода же была чистой, прозрачной, так что свет в ней распространялся отлично — даже такой неяркий и мерцающий.

Я огляделся по сторонам. Озеро, похоже, заполняло все дно пещеры, но ближе к стенам из него торчали небольшие островки. В дальней от меня стене высоко над голой виднелось еще несколько отверстий в потолке — куда меньше центрального разлома, через который я проник, но тоже хорошо подсвечивающие внутренности этого огромного купола. В тенях скрывался только тот край, что справа от меня — там пол пещеры идет под уклоном вверх, а в стене можно разглядеть несколько больших дыр, которые, похоже, ведут в ту систему смежных пещер, о которой меня предупредил Хануман.

Ах, да, он же еще говорил про какую-то мать стаи. Странно. Все остальные конгамато гнездятся на поверхности, а главная, выходит, спряталась в этой подземной цистерне? Как она вообще выбирается наружу? Пещера, конечно, здоровенная, но не настолько же, чтобы здесь вовсю летали птеродактили с трехметровым размахом крыльев. Это ведь тебе не летучие мыши.

Ладно, мать стаи подождет. Если она здесь и есть, то явно где-то на берегу озера. А я завис над самой серединой. Хотя, тут мне самое место. Хануман говорил, что нужно искать самую глубокую впадину на дне. А если огненная слеза — это метеорит, то дно озера должно представлять собой этакую воронку, и сам камень будет где-то посередине.

Вода замерла неподвижным зеркалом метрах в полутора под моими ногами. Даже как-то не хотелось нарушать эту идеальную гладь.

— Ты нырять-то умеешь? — шепнул я детенышу, завороженно наблюдающему за светящимися грибами под водой. — А придется!

Прежде, чем погрузиться под воду, я убрал снаряжение из слотов брони — чтобы потом не шастать в насквозь промокшей амуниции. Да и плавать будет сподручнее. Детеныш, лишившись привычной опоры, недовольно пискнул.

Я высвободил Жало, и, не успела веревка смотаться обратно в держатель на моем запястье, как я с головой ушел под воду. Детеныш, похоже, нырять не умел или не хотел, так что остался барахтаться на поверхности. Сам же я, не шевелясь, потихоньку пошел ко дну.

По пути поблагодарил сам себя за предусмотрительность. Хорошо, что в свое время я все-таки взял умение Водное дыхание из защитной ветки школы Воды.

Жемчужин у меня тогда было с избытком, потратил тогда и на эту примочку, которую пока что ни разу не использовал. Сейчас она у меня третьего уровня — за счет бонуса +2 ко всем защитным умениям Воды от зерна Слеза Нюй Ва. Значит, будет почти минута с четвертью за каждый заряд Ци. Ну, и чтобы сэкономить заряды, сначала лучше просто задержать дыхание — так выгадаю еще минуту-другую.

Однако в тот самый момент, когда я об этом подумал, произошло нечто такое, от чего я чуть разом не выплюнул весь воздух из легких.

Те светящиеся наросты, которые я сверху принял за грибы, шевелились! И оказались вовсе даже не грибами, а здоровенными медузами размером с гимнастический мяч. Каждая из них волокла за собой длиннющий пучок тонких щупальцев, похожих на водоросли. Этими щупальцами одна из них и задела меня за руку. Ощущение было, будто к коже прижали раскаленный докрасна железный прут. Я дернулся, сдавленно рыкнул, выпуская наверх целый фейерверк воздушных пузырьков.

Кое-как удалось успокоиться и замереть. Боль быстро прошла, но резких движений в моем положении лучше не делать. Медузы медленно плавали вокруг меня, и их щупальца, кажется, заполняли всю толщу воды до самого дна.

Врубать Водное дыхание пришлось куда раньше, чем я думал. Ощущения были странные. Первый вдох я сделал осторожно, ожидая, что жидкость хлынет в легкие. Но дышалось совершенно так же, как над поверхностью озера, хотя кожей я ощущал, что нахожусь под водой. Впрочем, особо заморачиваться на этот счет было некуда — была проблема поважнее.

Медуз вокруг было много, но был в этом и плюс — они, будто живые неоновые лампы, вполне сносно освещали всю толщу воды, почти до самого дна. Мне просто не повезло угодить в самый центр их стаи, и я с трудом выбрался оттуда, избегая ядовитых щупальцев. Дальше пошло легче. Поплыл дальше в поисках самой глубокой и темной впадины. Учитывая, что дно озера, и правда, оказалось похожим на большую воронку, отыскалась эта впадина быстро.

На дне озера, наполовину вросший в скальную породу, лежал черный, как уголь, камень диаметром метра в полтора, который с первого взгляда производил впечатление некоего инородного тела. Я поначалу ужаснулся — как же мне эту махину наверх-то вытаскивать. Но, подплыв ближе, увидел, что камень этот треснувший пополам, а половинки его раскрыты, как скорлупа фисташки. Внутри у него обнаружилась полость с блестящими неровными стенками, будто облитыми затвердевшей ртутью.

Так-так… Я приблизился, ухватился за створки этой раскрывшейся жеоды. Внутри было темновато, и совать туда руку не очень-то хотелось. Учитывая, какими каверзами полон Артар, там запросто могла засесть какая-нибудь пакость, которая цапнет за руку. Я даже достал из слота быстрого доступа свой посох и пошерудил в полости. Вроде безопасно.

Внутри жеода была пуста, как скорлупа ореха. Но только на первый взгляд. Пошарив ладонью по стенкам, я обнаружил увесистый металлический кусок размером с кулак. Тяжелый, будто свинцовый.

Выудив самородок наружу, я повертел его в руках.

Да тут и без оповещения все понятно. Адамантит ни с чем не спутаешь. На вид — даже не ртуть, а будто расплавленное зеркало, слегка светящееся изнутри. Сколько же, интересно, он стоит? Даже по самым скромным оценкам — куда дороже золота того же веса. Точнее можно узнать, только выставив его в качестве лота на игровом аукционе. А такого еще не случалось, поскольку игрокам еще сроду не попадался этот легендарный металл. Но дело даже не в деньгах. На что способно оружие из адамантита в умелых руках? Оно ведь, действительно, может решить исход схватки. А порой одна схватка решает исход целой войны…

Долго любоваться находкой я не стал — тут же отправил в инвентарь. Чувства были противоречивые. Совсем как с Глазом Дахамеша в свое время. С одной стороны — радость, граничащая с восторгом. Но портила все изрядная примесь страха. Я ведь снова фактически краду приз из-под носа у тех, кто его должен был получить. И почивать на лаврах рано. Для начала надо успеть сделать ноги.

Кажется, это становится твоей специализацией, Мангуст.

Вынырнув на поверхность, я первым делом отыскал детеныша. Не на шутку забеспокоился, что потонет, бедолага, или в щупальцах медуз увязнет. Как оказалось, опасения были напрасными — малыш прекрасно держался на воде, да и в отношении безмолвных светящихся монстров куда более осмотрителен.

Я, стараясь особо не плескать руками, поплыл прочь от центра пещеры — к той стене, в которой виднелись боковые проходы. Выбравшись на берег, снова облачился в броню и огляделся.

О том, чтобы уходить обратно через кратер на потолке пещеры, не может быть и речи. Высоковато, Жалом не достанешь. Да и наверху — целая орава конгамато, и не факт, что удастся проскользнуть мимо них второй раз. Однако можно попробовать выбраться через вон те пещеры. Они, если верить Хануману, тоже ведут на поверхность. Хотя, после этой подставы с медузами в озере верить царю обезьян не очень-то и хотелось. Ну, какого хрена он не предупредил?!

Я осторожно потер длинный вздувшийся ожог на тыльной стороне ладони. Сам по себе он уже почти не болел, но на каждое прикосновение отзывался новой вспышкой — будто током било.

Да уж. Но я тоже хорош. Смотреть надо, куда лезешь. Это я еще легко отделался.

Я двинулся прочь от озера, в сторону самого большого бокового прохода, но детенышу эта идея, кажется, не понравилась.

— Ну, что там? — спросил я.

Он вдруг замер, задрожал — похоже, сейчас снова станет оракулом Ханумана.

Но вместо знакомого голоса Царь обезьян послал мне очередное видение. Мимолетное, секунда на пятнадцать. Но мне хватило с лихвой.

Я будто бы отделился от тела и бесплотным духом скользнул вперед, в сторону того туннеля, в который собрался углубиться. Нырнул во влажную затхлую тьму, отдающую странноватым мускусным запахом. Увидел стены, поросшие пушистым мхом, и облепленные десятками крупных, с футбольный мяч, белесых яиц, склеенных между собой вязкой пахучей слизью. Увидел ужас, притаившийся в этих темных глубинах. Взглянул на мгновенье в его красно-черные глаза. В восемь пар тускло поблескивающих в полумраке глаз, расположенных одна под другой на вытянутой черной морде, оканчивающееся серповидными жвалами. Увидел твердые, гладкие, как полированное дерево, хитиновые лапы с зазубренной, как у пилы, внешней стороной. Огромное вздувшееся брюхо мертвенно-бледного, как свежий труп, оттенка. Увидел лопающие с тошнотворным звуком стенки яиц и выбирающуюся наружу многоногую нечисть.

Мать стаи.

Когда Хануман сказал мне про нее, я почему-то подумал, что он имеет в виду стаю конгамато. Но птеродактили заполонили поверхность этих скал. Здесь же, в глубинах, безраздельно царствовала совсем другая мать. Огромная мерзкая паучиха размером с буйвола. И уж тут рыжий ванар был прав — её беспокоить не стоит. Я даже видеть-то ее второй раз не хочу, не то, что драться. Так что лучше ускользнуть отсюда через один из второстепенных проходов — например, вон тот, что повыше. В него Мать стаи попросту не пролезет.

Туннель в скальной породе оказался похожим на длинную извилистую червоточину, но в конце концов вывел меня в смежную пещеру — обширную, но с низким бугристым потолком, ощерившимся клыками сталактитов. И первое же, что мне бросилось в глаза — это пляшущие вдалеке оранжевые пятна света.

Факелы!

До них было далеко, так что фигур людей видно не было, только огромные размытые тени. Но вариантов тут было немного. Вряд ли кто-то, кроме игроков, в этих джунглях пользуется открытым огнем. Отряд Терехова под землю соваться не стал бы. Ребята, наверное, до сих пор еще бьются с конгамато на южной границе гнездовья, если только уже не довели геноцид этих несчастных созданий до логического завершения. Вероятность того, что сюда добрался отряд незнакомых нам игроков, тоже крайне мала. Так что это может быть только Чингиз.

Ч-черт, а я-то думал, что у меня будет больше времени для отхода!