Глава 30,

в которой Франсуа вспоминает уроки истории

С самого начала Франсуа без обиняков заявил Амалии:

– Мадам, это плохой план!

– Да пойми же, Франсуа, – терпеливо сказала Амалия, – я не могу допустить, чтобы Арчи убили. И князя тоже.

Франсуа машинально отметил, что Арчи в речи мадам стоит на первом месте, перед князем, и нахмурил лоб. Лично он полагал, что такой красивой женщине, как Амалия, только к лицу, если из-за нее будут драться не на жизнь, а на смерть. Но раз уж она сама считает иначе…

– То есть вы предлагаете их похитить! – воскликнул он.

– Совершенно верно.

– И засунуть в погреб!

– Да, пока они не остынут. Не забывай, что в погребе чертовски холодно.

– И как же вам удастся заставить их туда залезть? Сами, по своей воле, они туда точно не пойдут!

– Гм, – сказала Амалия. – У меня есть снотворное.

– Ага, опоить и похитить?

– Да. И ты мне в этом поможешь.

– Погреб – чертовски опасное место, мадам! Вы подумали о том, что они будут делать, когда придут в себя? Правильно: дадут волю рукам. А в погребе, между прочим, полно бутылок. Хороший удар бутылкой может быть не хуже пистолетного выстрела, мадам! А бочки с вином? Помните горбатого Ричарда, который утопил в вине своего брата Кларенса? – спросил Франсуа, имея в виду популярную легенду об английском короле Ричарде Третьем, ставшем нарицательной фигурой для обозначения всякого рода злодеяний. – Как бы нам не пришлось вновь увидеть нечто подобное! – Франсуа аж передернуло. – Какое варварство – так портить вино! Только англичане на подобное способны.

– Хорошо, – в изнеможении промолвила Амалия. – Тогда мы их свяжем. И ты останешься следить за ними, раз уж тебя так беспокоит сохранность герцогского вина.

Вот такой разговор состоялся накануне тех странных происшествий, которые произошли с герцогом и великим князем.

Надо сказать, что опасения Франсуа были отнюдь не беспочвенны, ибо, как только несостоявшиеся дуэлянты пришли в себя и бросили взгляд сквозь решетку, они синхронно бросились вперед, мечтая вцепиться друг другу в горло. Оба при этом не удержались на ногах и покатились на пол.

– Я тебя убью!

– Ну, дай мне только до тебя добраться!

Однако, уразумев, что они оба оказались в одинаково плачевном положении, соперники малость поостыли и устроились возле разделявшей их решетки.

– Ох уж мне эта Амалия! – вздохнул князь. – Никогда не знаешь, что она придумает в следующее мгновение. Потрясающая женщина, клянусь!

– Я бы попросил вас, кузен, – сухо сказал Арчи, – быть повежливее! Не забывайте, что вы говорите о моей жене, герцогине Олдкасл!

– Что? – вскипел князь. – Да я ее знал задолго до тебя!

– Однако же предпочла она меня.

– Это с женщинами бывает: вешаются на всякую дрянь, даже сказать стыдно!

– Что? Да я тебя…

Если бы у них были свободны руки, они бы, несомненно, уже задушили друг друга, даже несмотря на разделяющую их решетку. Поняв, однако, что осуществить желание им не суждено, они угомонились, и каждый лишь злобно поглядывал на противника краем глаза, не решаясь заговорить.

Первым не выдержал, естественно, великий князь.

– И все-таки ты ей не пара! – заявил он.

– Это отчего же?

– Да так. Молокосос! Куда тебе управиться с такой женщиной!

– Не переживай: управляюсь получше некоторых.

– Это как же понимать? – оторопел Владимир Львович.

– Да как хочешь!

– Арчи, – заявил великий князь в порыве откровенности, – я тебя все равно убью. Как только выйдем отсюда, тебе конец!

– Это мы еще посмотрим, – отозвался Арчи обидным тоном.

Наступило долгое молчание.

– Что-то здесь холодно, – пожаловался князь. – Когда я проснулся, то решил даже, что меня опять в кутузку упекли.

– В кутузку? – ужаснулся Арчи.

– Да, я в Лондоне немного набедокурил, когда узнал, что Амалия от меня ушла. Чудная у вас страна – даже напиться и то нельзя! Как вы тут вообще живете, хотел бы я знать?

– А! Так это ты приходил ко мне в особняк!

– И ту хижину ты называешь особняком? У меня в Москве и то лучше, а про питерские хоромы я вообще молчу!

– А замок у тебя есть? – с вызовом спросил Арчи.

Князь слегка замялся.

– У нас в России замков не строят.

– То-то и оно. Голодранец ты, словом!

После энергичного протеста со стороны Владимира Львовича вновь наступила тишина.

– Интересно, который сейчас час? – произнес князь немного погодя.

– Понятия не имею.

– У меня в жилете часы, да мне их не достать…

– Интересно, когда нас освободят? – спросил Арчи еще через полчаса.

– Никогда, – вздохнул в ответ Владимир Львович.

– Что это ты там делаешь? – полюбопытствовал Арчи, заметив, что кузен как-то странно дергается.

– Пытаюсь снять веревки, – горько отозвался князь, – но ни черта не выходит.

– У меня тоже, – признался Арчи.

Время тянулось невыносимо медленно. Никто не шел. Фонарь затрепетал и потух.

– Арчи, – раздался из темноты голос Владимира Львовича, – ты как с ней познакомился?

– В церкви, – прозвучал ответ с другой стороны решетки.

– Да? А я на скачках. – Вздох. – Потому, наверное, она за тебя и вышла, что вы в церкви встретились. Женщины, они такие! Им подавай надежных, которые попроще! Нет чтобы человеку в душу заглянуть!

Арчи потряс головой. Он не понял ни слова из сказанного кузеном.

– Я есть хочу, – несмело признался князь.

– Я бы тоже не отказался.

Пауза.

– Слушай, – всполошился князь, – тут у вас крысы водятся? А то я их не выношу!

– Не знаю, – ответил Арчи безнадежно. – Может, и водятся.

Из темноты раздалось сопение.

– Бывали случаи, – угрожающе прожурчал князь, – когда крысы сжирали человека целиком.

– Да? – ужаснулся Арчи.

– Ты «Мемуары» Казановы читал?

– Нет.

Хорошо, что было темно, не то князь сразу бы увидел, как у его кузена заполыхали щеки.

– Там про это как раз и говорится.

Князь преувеличивал. В «Мемуарах» шла речь о том, что некоторые узники венецианской тюрьмы жили в ужасающих дырах, и когда им приносили пищу, ее надо было сразу же съесть, иначе бы ею завладели крысы.

– Черт, какая крепкая веревка! – выругался князь в темноте. – Я даже ноготь сломал. Ну, попадись мне Амалия… Интересно, что она сейчас делает?

Арчи встрепенулся.

– Да, что она делает? О черт! – завопил он. – Она наверняка ищет того, кто хотел ее убить! А я тут сижу! Я должен быть с ней! А все ты! Если с ней что-нибудь произойдет, я тебя прикончу!

– Что с ней должно произойти? – удивился князь.

Арчи рассказал ему, как на карету Амалии неизвестный свалил дерево, как она стреляла в него, но он странным образом исчез.

– Нам надо ее искать! Вдруг она в опасности?

– Вот именно! А мы тут заперты!

– Стой, у меня идея! Я могу шевелить пальцами. Повернись спиной к решетке и прижми к ней руки. В ней достаточно широкие отверстия, и я попробую развязать узлы у тебя на руках!

Собственно говоря, до этого давно стоило додуматься.

– Только поскорее!

Кое-как Арчи все же сумел развязать князя.

– Теперь ты развязывай меня!

– Сейчас, только ноги освобожу, а то они у меня совсем затекли!

Они сбросили путы, но двери их клетушек были заперты на замок.

– А, все равно! – фыркнул Арчи, разогнался и врезался в дверь так, что вся решетка с жалобным скрежетом повалилась, причем не только со стороны Арчи, но и со стороны князя. Время и ржавчина сделали свое дело, да и силушкой господь бог герцога не обидел. Одним словом, путь был свободен.

– Прекрасно! – одобрил князь. – Теперь пошли, я с тобой.

– Осторожно, здесь ступеньки! Не сломай себе шею!

Но ничего подобного с князем не случилось. Он даже успел прихватить по дороге пару бутылок коллекционного вина, чего Арчи даже не заметил.

Разобравшись с воителями и временно успокоившись на их счет, Амалия решила, что пора всерьез взяться за Эмберов.

Она встала спозаранку, оделась в костюм егеря, а на ноги натянула непромокаемые сапоги. Затем захватила револьвер, лопату с короткой ручкой, коробку патронов и какой-то вонючий сверток, взяла с собой Зигзага и кружным путем направилась к поместью Эмберов.

Как и сказал Арчи, те устраивали большую охоту. Человек десять всадников, егеря и собаки потянулись в лес. Путь для Амалии был свободен.

Она сунула за пояс револьвер, проследив за тем, чтобы он легко вынимался, и зашагала к поместью, прячась за деревьями. Собака следовала за ней.

Подойдя достаточно близко, Амалия остановилась, достала вонючий сверток, вытащила из него кусок подпорченного мяса и дала понюхать Зигзагу.

– Зигзаг, искать!

Пес с недоумением уставился на мясо, затем на Амалию.

– Ищи! Ищи, дружок!

Пес припал носом к земле. Амалия с облегчением отшвырнула тухлятину и вытерла ладони носовым платком.

Они зашли на задний двор. Зигзаг бросился к столбу и стал лихорадочно копать возле него.

В вырытой ямке обнаружилась дохлая кошка, мягко говоря, не самого лучшего вида. Амалия отвернулась.

– О нет, Зигзаг! То, что мы ищем, гораздо больше! Ищи!

Обернувшись, Амалия заметила двух слуг, которые показались из-за угла.

– А, щучья холера! Зигзаг, ко мне!

Она нырнула в какой-то сарайчик. Зигзаг прижался к ее ноге.

Слуги прошли мимо, громко разговаривая.

– А я ей говорю: нечего меня учить!

– Ну, а она?

– Она-то? Да с ней спорить бесполезно…

– Пошли, Зигзаг, – скомандовала Амалия, когда слуги скрылись из виду.

Но пес куда-то пропал. Амалия не сразу заметила, что он отбежал в глубь сарая, туда, где были навалены кучей грабли и прочий сельскохозяйственный инвентарь. Морща большой лоб, Зигзаг обнюхивал землю возле этой кучи.

– Зигзаг! – тихо сказала Амалия, приближаясь. – Что ты нашел, мой умница?

Пес коротко гавкнул. Амалия стала отваливать в сторону мотыги, носилки, старые заржавленные серпы… Ткнув землю носком сапога, Амалия почувствовала, что та мягкая, словно ее недавно копали.

– Ну-ну, – сказала она себе и отбросила последнее, что скрывало от нее могилу.

Зигзаг стал яростно копать, расшвыривая комья в разные стороны. Амалия велела ему отойти, и он с неудовольствием послушался. Амалия взяла в руки лопату и осторожно разрыла землю.

Труп лежал на глубине чуть меньше фута. Очевидно, тот, кто его сюда положил, был никудышным могильщиком.

Сначала Амалия увидела плечо, затем шею, затем голову мужчины. На лице неизвестного по-прежнему была маска. Теперь было видно, что она наспех сделана из какой-то материи типа ситца.

– Ладно, – промолвила вслух Амалия, – пора кончать с этим.

Она положила лопату, осторожно потянула маску вверх и увидела под ней знакомое лицо.

Это был Генри Брайс.

Зигзаг яростно тявкнул и вскочил на ноги. Амалия резко обернулась и увидела в дверях смертельно бледную Беатрису Эмбер.

Губы Беатрисы шевельнулись.

– Что вы тут делаете? – хрипло спросила она.

Амалия выпрямилась и на всякий случай сунула руку за отворот куртки. Зигзаг зарычал.

– О, – небрежно сказала Амалия, – я тут за викария Морриса. Читаю молитвы над усопшим, так сказать. По-моему, его похоронили в крайней спешке, миссис Эмбер. Или, вернее, Сара Беатриса Крафт?