Жест головы

Говорить о выражении лица в отрыве от движения головы и тела – бессмысленное занятие. Голова – только одна из конечностей, и очень подвижная. Представьте себе картонный круг, разделенный на сектора по 5-10 градусов, надетый на шею, как «воротник Пьеро». Направляя голову в каждый сектор, меняя наклон головы и направление взгляда, при одном и том же выражении лица мы каждый раз будем получать новую эмоцию.

Альберт Биркл (Albert Birkle)

Портрет акробата Шульца

В музее Фредерика Мареса в Барселоне стены нескольких залов заполнены висящими почти вплотную старинными скульптурными распятиями. Дерево – темное, часто черты лица трудноразличимы; жесты тела и рук у каждого из Спасителей более или менее одинаковы. Вся выразительность заключена в жестах головы, и их разнообразие поражает. Здесь есть Спасители мирно усопшие, обвиняющие, упрекающие, вопрошающие, прощающие, благословляющие, молящиеся, скорбящие, страдающие, стоически терпящие страдания, царственные, пафосные и даже насмешливые.

Жест головы может быть сконцентрирован в любой из ее деталей, включая неочевидные и, как кажется, лишенные самостоятельной подвижности. Нос, подбородок, лоб, ухо, даже мышца шеи может быть главным актором, острием жеста, фокусировать на себе внимание собеседника и зрителя. Вспомните, например, сколько идиом описывают жесты носом: нос воротят, задирают, вешают, держат по ветру, суют не в свое дело. Даже идиома «водить за нос» описывает движение носом – пассивное, но в этом и есть его суть.

Стерлинг Хандли (Sterling Hundley)

Сладкоголосая птица юности

О выражениях лица можно и нужно говорить в терминах жеста. Напрягая тот или иной лицевой мускул, герой либо пытается что-либо сообщить собеседнику, либо концентрирует свое (и наше) внимание в том или ином органе восприятия: принюхивается, вглядывается или вслушивается. Подчеркнуть жест можно не только активным движением корпуса и головы, но и неподвижностью: в этом случае любое напряжение лицевых мышц привлечет внимание. Удивленно поднятая бровь при неподвижной голове способна выразить более сильное удивление, показать, что герой в ступоре или что эмоция преодолевает его непробиваемый самоконтроль.

К слову, загадка: чем отличается – на портрете – крик от зевания? Отгадка: кричащий человек старается широко открыть рот, а зевающий – скрыть зевок. Можно (хотя и невежливо) зевать, скаля зубы, но если человек натягивает губы на зубы, он точно зевает, а не кричит. Попробуйте нарисовать это, даже просто представить – я гарантирую вам сильнейший приступ зевоты.

Движение головы в портрете решает не только повествовательные, но и пластические задачи. Яркое движение создает яркий силуэт, которому свойственна сильная разница очертаний и размеров контрформ – справа и слева от головы, сверху и снизу и по углам. Иными словами, жест головы помогает композиции тогда, когда силуэт асимметричен по вертикальной, горизонтальной и диагональным осям. Если заострять силуэт через яркие контрформы, есть риск отдалиться от исходного образа, переборщить с активностью жеста и потерять в точности изображения эмоций, зато композиция гарантированно выиграет. Вопрос в том, что для вас ценнее.

Связка плеч, шеи и головы обладает огромной пластической гибкостью, причем вдобавок их общий силуэт можно обогатить жестом нижней челюсти, сигаретой, трубкой или леденцом (всё это акторы жеста). Активное движение головы можно подчеркнуть массами волос и одежды, которые меняют форму под действием инерции или центробежной силы. Даже в ситуации «фото на паспорт» можно разорвать симметрию боковым освещением, как это делает Каррильо, а также частично (или полностью!) закрыть лицо руками, деталями пространства или их тенями.

Выражение лица

Дети подражают всем подряд, но в первую очередь – родителям и по мере взросления становятся всё больше похожи на них. Тренировка одних мускулов лица и запущенность других за ненадобностью в конце концов закрепляет за человеком ограниченный ряд выражений. По этой же причине люди, десятилетия прожившие в браке, становятся похожи друг на друга. Впрочем, это связано еще и с выбором супруга из своих, то есть похожего на людей, окружавших человека в детстве. Иными словами, сходство часто присутствует заранее, но становится очевидным только со временем, когда возраст сглаживает разницу между полами.

Роб Денблейкер

Стрип из блога «Цианид»

Богатство и динамика мимики отражают богатство эмоциональной жизни. У большинства людей, и особенно у тех, кого нам хочется рисовать, и счастье» мимика достаточно разнообразна, но даже у актеров есть образ, к которому они осознанно или неосознанно возвращаются: он-то и нужен для портрета. У актрисы Натали Портман, например, это тревожный, напряженный взгляд и улыбка, которая кажется из-за него не вполне искренней. Все мы знаем людей с однозначным «приросшим» выражением: капризным, обиженным, самодовольным и т. д.; другие эмоции требуют от таких лиц серьезных внутренних усилий и выглядят неубедительно.

У человека не менее шестисот мышц, из них примерно четверть – мышцы шеи и головы, и около одной десятой – мимические мышцы. Лицо способно выражать множество эмоций, по нескольку за раз, но в бытовом языке есть названия только для самых тривиальных из них, и полагаться на него нельзя.

Лет в тринадцать меня постигла страшная творческая неудача. Я нарисовал иллюстрацию к рассказу Рэя Брэдбери «Ревун» – о доисторическом чудовище, которое поднимается из глубин океана на звуковой сигнал маяка, ожидая встретить последнего на планете собрата, и ревет ему в ответ: «В этом крике были миллионы лет воды и тумана. В нем было столько боли и одиночества, что я содрогнулся. <…> Голос безысходности, непроглядной тьмы, холодной ночи, отверженности». Всё это я попытался передать через мимику и демонстрировал картинку всем знакомым, кажется, очень довольный результатом. Вся глубина провала открылась мне, когда одна дама, посмотрев на картинку, сказала: «Ой, грустненький».

В этой ситуации, как я сейчас понимаю, стоило вовсе отказаться от мимики, пусть бы зритель сам додумал, что чувствует герой, исходя из контекста. Но в портрете это не всегда возможно.

Примерно в том же возрасте я прочел «Похождения бравого солдата Швейка». В одном из эпизодов книги фигурирует капитан Адамичек: «В канцелярии он сидел с видом тихо помешанного и глядел в пространство, словно говорил: „Ешьте меня, мухи с комарами"». Это исчерпывающий портрет, и его сила – в контрасте между эмоцией героя и литературным стилем. Адамичек, как библейский Иов, стенает, призывая на свою голову казни египетские, посыпает голову пеплом – но всё это гипертрофированно вяло. Не знаю, насколько Гашек повлиял на то, что спустя тринадцать лет я серьезно занялся портретом, но класса с девятого формулировать для каждого встречного подобный message вошло у меня в привычку. Вот несколько примеров из моей коллекции:

– Любимый, я ничего не поняла!

– Ты что, сука, смешно пошутил?

– Жизнь – это большая река.

Работая над портретом, я пытаюсь придумать такую фразу для героя и использую ее как способ тонкой настройки собственной мимики, которую транслирую в изображение.

В литературе короткие описания мимики могут включать целые букеты эмоций. Подумайте, как вы изобразили бы такое:

Каролин едва взглянула на меня с видом христианского мученика, наслаждающегося мученичеством.

(Агата Кристи, «Убийство Роджера Экройда»)

Старик с коричневым глупым лицом, на котором постоянно было такое выражение, как будто он хотел объяснить кому-то что-то такое чего еще и сам никак не мог понять.

(Федор Сологуб, «Мелкий бес»)

…и она улыбнулась так, будто я рассказывал смешной, но уже знакомый анекдот.

(Роберто Боланьо, «Дикие детективы»)

Но секретарь пустил сквозь губы густой «гм» и показал на лице своем ту равнодушную и дья вольски двусмысленную мину, которую принимает один только сатана, когда видит у ног своих прибегающую к нему жертву.

(Николай Гоголь, «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»)

Ты смотришь на меня глазами начинающего портретиста.

(Владимир Сорокин, «Тридцатая любовь Марины»)

…на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило.

(Антон Чехов, «Толстый и тонкий»)

И классическое:

 

Сидит милый на крыльце с выраженьем на лице.

Выражает то лицо чем садятся на крыльцо.

 

Безусловный чемпион по описанию выражений лиц – Лев Николаевич Толстой. Вот избранные из «Войны и мира»:

На лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.

…сердитое-беличье выражение красивого личика княгини…

…Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом-то всё дело».

…сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.

Княжна, с своею несообразно-длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых.

…глядя <…> на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия…

…с тем же выражением взволнованного удивления и преступности…

…выражение робкой и подлой улыбки…

…выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие…

На лице ее выступило строгое выражение затаенного высокого страдания души, тяготящейся телом.

Попробуйте воспроизвести эту мимику, сначала перед зеркалом. Начав рисовать, разделите процесс на два этапа: сперва полутоном изобразите силуэт героя, добиваясь максимально точного жеста, затем черным и белым добавьте ему мимики. Попробуйте проделать это в паре с коллегой, меняясь листами после того, как силуэт готов. В работе над портретом важно изолировать эти стадии, не забегать вперед и не рисовать мимику до того, как сложится силуэт в целом.