Глава 7
Ты задаёшь не те вопросы
С удивлением я обозрел свою палатку в рядах ахейцев. Троя.
На самом деле, я намеревался зайти к себе домой, покопаться в кое-каких архивах. Снять денег с одного из плавающих счетов - перевести на анонимную дебетную карту, поискать кого-нибудь из старых друзей... Из Плюса это сделать легче, не привлекая внимания. Файерволл моего виртуального дома позволял совершать довольно серьезные операции, оставаясь незамеченным для безов.
Полог палатки колыхнулся, в проём всунулась голова воина. Кажется, это был Бриас. Тот, который служил Агамемнону.
- Приветствую тебя, Божественный Диомед, - говорит он серьезно. Здесь, в Трое, принят высокопарный слог, заданный слепым аэдом три тысячи лет назад. Я, в соответствии с образом, величественно киваю.
- Что слышно на полях сражений? - спрашиваю, надевая шлем. Нагрудник, поножи - всё уже на своих местах.
- Распря между Менелаем и Ахилессом.
- Что, сын Фетиды всё так же дуется у себя в палатке? Или побежал жаловаться мамочке?
По сюжету миссии, разругавшиеся в пух и прах из-за наложницы герои - Менелай с Ахилессом - должны наглухо затормозить боевые действия. Ахилесс через маманю жалуется Зевсу, и тот, разморенный ласками Фетиды, опрометчиво даёт обещание помочь ахейцам. Но громовержец забывает, что троянцев поддерживает его законная спиногрызка - белорукая Гера...
- Среброногий Ахиллесс не показывается уже третьи сутки, - говорит Бриас. - Но Агамемнон собирает совет и требует твоего присутствия...
Закатив глаза - так, чтобы не видел Бриас - я нахлобучиваю шлем и выхожу из палатки.
Советы, тризны и прочие пиры пользователи игры "ТРОЯ - 3000" любят не меньше, чем сражения. Хлебом не корми, дай собраться в кучку и учинить какое-нибудь возлияние богам...
Перед взором расстилается потрясающее зрелище: километры и километры палаток, плотные шеренги копий, стены отточенных кольев и долгих рвов. Никто не собирается отсиживаться в окопах: рвы нужны для того, чтобы остановить вражескую конницу.
На всём этом протяжении полыхают, отбрасывая тени на шлемы, на полированные щиты и на наконечники копий, костры. Над кострами медленно поворачиваются цельные туши быков, баранов и прочих коз - ахейцы, в Минусе видевшие говядину лишь в вакуумных упаковках, нарезанную тонкими ломтиками, не могут сдержать атавистических порывов хотя бы лицезреть, если не попробовать, груды жареного мяса...
Судя по кострам, понимаю я, это никакой не совет, а банальная пьянка. Опять накачаемся виртуальным аналогом чачи и будем прыгать через костры, задирая туники и сверкая голыми задницами.
Ко мне приближалась целая процессия, во главе с Агамемноном. Тот шагал, широко отмахивая мечом. Плечи - косая сажень, борода завита аккуратными колечками, и что-то на ходу выговаривал оруженосцу. Кажется, Эхеполу. А впрочем, бес их разберешь, этих карьеристов, которые льнут к прокачанным игрокам в надежде получить несколько лишних единиц экспы.
Тут впервые показалось: что-то не так. Какая-то фальшь, перебор. Всё СЛИШКОМ красиво. Небо - сочное, густо-индиговое, было покрыто белоснежными перьями лёгких облачков. Такое небо бывает в конце августа на Адриатике, в разгар бархатного сезона...
Трава, в-основном вытоптанная, мужественно топорщится редкими островками. Раньше это была просто трава - желтовато-коричневая, сухая. Но сейчас у неё было название: ковыль. Оно всплыло вместе с воспоминанием об Адриатике.
Агамемнон, отлично продуманный перс, красавец-мужчина под два метра ростом, в искусно отчеканенном нагруднике, в шелковой тунике под ним, - бытовало мнение, что в шелке не заводятся блохи... Сейчас выглядел натуралистично, как никогда. По правой стороне лица - через бровь, глаз, скулу, теряясь в пышных прядях бороды - шел шрам. Свежий, едва затянувшийся розовой младенческой кожицей. Туника кое-где порвана, подол так вообще обуглен.
- Приветствую тебя, Диомед, сын Тидея!
- И тебе не хворать, - брякнул я. Агамемнон на секунду завис. Но тут же отдуплился и перешел с высокого штиля на простой армейский:
- В общем, такое дело, Кровавый Точила...
Микенский царь шагнул ближе, доверительно подмигивая здоровым глазом. Я склонил голову.
- После того, как ты грохнул этого недоумка Гектора, троянцы весь мозг вынесли. Диомеду, говорят, Афина помогла.
Иначе говоря, меня обвинили в использовании чит-кодов.
- И что ты предлагаешь?
Агамемнон явно припёрся не просто так. Пока меня не было, ахейцы измыслили какой-то план сохранить лицо - иначе позор, хотя и не доказанный, ляжет на всю армию.
- Переиграть бой.
Я закатил глаза.
- Ты серьёзно? Там же была куча свидетелей. Да ты сам отирался поблизости, я тебя видел. Я не делал ничего недозволенного. Этот долбоёб сам подставился.
- Так-то оно так, - почесал шрам микенский царь. - Но народ базарит: если Божественный Диомед победил Гектора честно, то пусть докажет.
В принципе, я троянцев понимаю. Победа над царём Трои сулила множество расходов: громадный выкуп за его доспехи, контрибуция в течении нескольких лет, снабжение войска противника вином и пищей...
Словом, это была фактическая победа в долгой, затяжной, и что уж греха таить, приносящей много радости и веселья обеим враждующим сторонам, войне.
Так что и ахейцам, если уж так подумать, победа над Гектором была не нужна...
Каждый игрок, особенно, достигший высокого статуса, боялся за своё тёплое прокачанное местечко. Никто не хотел начинать сначала.
Вспомнилось, как хитроумного Одиссея, когда тот предложил наконец-то испробовать "ход конём", чуть не закидали камнями...
- Согласен, - решил я и увидел, с каким облегчением выдохнул микенский царь. - Когда начинать?
- Да хоть прямо сейчас... - засуетился военачальник. - Ну, и ты там постарайся. Чтобы мы это... Того...
Не убивай его, - перевел я для себя красочную речь Агамемнона. - Не лишай нас любимой развлекухи...
Достигнуть статуса царя в игре "Троя 3000" было почти так же сложно, хлопотно и затратно, как и в реальной жизни. Нужно быть свирепым, бесстрашным, неутомимым, дальновидным, мудрым и непобедимым. А еще нужно очень, очень много времени проводить в Ванне.
Агамемнон ХОТЕЛ, чтобы Божественный Диомед проиграл...
И тогда завтра можно будет с удовольствием продолжить тяжелую, выматывающую войну.
...Гектор на этот раз превзошел сам себя. Угольно-черные доспехи, на шлеме - гнедой хвост, в тон коню, красновато-рыжему, с длинной, завитой в черные колечки гривой...
Громыхнув доспехами, он соскочил в сухую траву. Поднялось облачко пыли.
- В таком прикиде не на войну, на парад надо ходить, - сказал я, принимая классическую стойку: правая нога впереди, тело от наколенников до шлема закрыто круглым щитом, левая рука с мечом отведена для удара.
Я не был левшой. Но то, что меч держал именно в левой руке, многих бесило до чертиков. Аватару пофиг, какой рукой драться, он хоть в пальцах ноги оружие удержит - был бы патч подходящий. Но мозг... Мозг и в Плюсе следовал привычным шаблонам.
- Чья б корова мычала, - буркнул троянский царь, становясь напротив.
Туше... Доспехи Диомеда сверкали на солнце, как покрытый восемью слоями полировки корпус Майбаха цвета металлик. Привилегии статуса "Божественного". Лицевая пластина шлема - глухая, похожая на выпуклое зеркало, рассыпала солнечные блики.
- Начнём, помолясь, - сказал я и сделал первый выпад, целя в плечо Гектора.
Тот закрылся щитом и ударил в ответ. Попытался попасть в зазор между нагрудником и нижней кромкой шлема, но я успел увернуться.
И тут в мой нагрудник - на два пальца выше сердца - вошло копьё. Пошатнувшись, но всё же устояв на ногах, я оглядел ристалище. Кто? Кто осмелился нарушить правила?
Троянцы и ахейцы стояли плотной стеной, в давке уже и не понять, кто есть кто. Каждый стремился подобраться поближе. Те, кому посчастливилось попасть в первый ряд, ритмично били рукоятками мечей в щиты и притопывали ногами. Эдакий ритм, призванный запутать и сбить с толку противника...
Похоже, откуда прилетело копьё, никто не понял. Все взгляды были прикованы к нам - Гектору и Диомеду.
Я разозлился. Вполне может быть, что копьё выпустил кто-то из своих - Агамемнон решил подстраховаться, не отдавать удачу на откуп...
Первым порывом было наплевать на всех, даже на себя. Расхерачить к ебеням этого задавалу-Гектора и гордо удалиться. А потом - начать всё сначала.
И хорошо, если рандом игры сделает меня пешим воином с минимумом экипировки. Но ведь можно оказаться и галерным рабом... День за днём ворочать тяжеленное весло в чёрном, пропахшем потом и нечистотами трюме, надеясь на то, что представится случай сбежать...
Ладно, - решил я. - Не буду портить развлечение ни себе, ни другим.
Отрубив древко, я оставил наконечник торчать - пока не мешает, и сделав обманный выпад, аккуратно приложил Гектора по затылку, повернув меч плашмя. Царь не удержался на ногах и повалился на колени. Тогда я наподдал ему по мягкому месту - так, чтобы тот пропахал мордой твёрдую глину. И поставил ногу, обутую в плетеную сандалию, на спину.
Армия ахейцев взревела. В воздух полетели шлемы, грохот мечей о щиты разорвал барабанные перепонки.
Тяжело дыша, ни на кого не глядя, я развернулся и медленно побрёл сквозь людское море к своей палатке.
Вся проблема человека, игравшего за Гектора была в том, что он не был воином. Это я понял недавно, при первом с ним столкновении. Дипломат и политик, он занял место царя умелым манипулированием и интригами. На поле же брани старался не оставаться один. Всегда при нём были телохранители. Персонажи, ненавязчиво прикрывающие царя от прямых атак...
А убийство и чистая победа - две большие разницы, - лениво подумал я. - В случае смерти главного военачальника игра прекращается, а в случае же его позорного поражения - на его место просто придёт другой. Теперь каждый имеет право бросить вызов поверженному царю...
Не замечая дружеских похлопываний по наплечникам, приветственных кликов и приглашений выпить, я откинул полог своей палатки и шагнул в прохладный полумрак.
И вот здесь на меня свалилось отчетливое, как удар утюгом по морде, ощущение, что всё изменилось. Не тот запах, не то освещение, да и вообще это не моя палатка! Может, ошибся адресом? Зашел, в растрепанных чувствах, к кому-то другому?
В своих покоях каждый имел право создавать обстановку по вкусу: у кого-то джакузи с вечными девочками, у кого-то тренажерный зал...
Выглянув наружу - удостовериться - я не увидел ничего. Исчезли мириады палаток, рвов, стены копий, исчезли армии ахейцев и троянцев, в данный момент, по идее, заключивших перемирие для совместной пьянки; исчезли стовратные, облицованные мрамором стены Трои... Вне палатки была пустота. Сосущая голодная бездна.
Я поспешно задернул полог. Нужно добраться до точки выхода и покинуть сглючившую программу...
Когда я обернулся, на топчане из деревянной рамы и натянутой на него конской шкуры сидел Платон. Одетый почему-то в толстый набивной халат - такие носят кочевники, погонщики маленьких лохматых лошадок. Лицо брата украшала тощая - три волосинки в шесть рядов - бородёнка и такие же мерзкие усы. Кожа - смуглая, с множеством морщинок у глаз. Будто он всю жизнь провёл на солнце...
Пальцами правой руки Платон перекатывал бусины чёток. Белые чередовались с чёрными в строгом порядке - даже здесь братец не изменил своей педантичности.
- Сколько лет было отцу, когда он умер? - спросил Платон-монгол и перекатил четки. Щелк-щелк.
- Серьёзно? - вопросил я. - Тебе ли не знать...
- Так же, как и тебе. Если ты мой брат.
- Ясно... - я усмехнулся. У отца было два паспорта. Настоящий он держал в сейфе, а жил по поддельному, в котором возраст был указан на пять лет старше, чем на самом деле. Но мы знали, сколько ему лет. - Сорок семь. Отцу было сорок семь.
- Здравствуй, брат.
Шлем вдруг сделался тяжелым, больно сдавил щеки и затылок, в нём стало жарко и трудно дышать.
- И тебе того же, - буркнул я, сдирая шлем, нагрудник, поножи - избавляясь от всего, что напоминало о битве. - Ты раньше не мог появиться? - спросил я, заглушая грохот падающего в угол снаряжения. - Некоторые как бы волнуются.
- Прости, - пожал плечами Платон. В руках его сама собой возникла пиала, над ней взвился тугой завиток пара. - Было не до того.
- Не до того? - я медленно сатанел. - Мать с ума сходит. Меня вот выдернула... С работы твои дружки приходили... Да ты вообще понимаешь, что натворил? - я чувствовал, что теряю контроль, но остановиться не мог. - Да меня чуть не убили из-за тебя! Я сам чуть не стал убийцей...
О том, что тот тощий Хирург всё равно не жилец, я старался не думать.
- Именно поэтому я и не мог выйти на связь.
Я хотел спросить: - из-за того, что я чуть не стал убийцей? Но промолчал. Вместо этого прокрутил весь разговор с точки зрения Платона...
- Технозон. Что ты с ними не поделил? И кстати, зачем ты связался с Анонимусами? Жить надоело?
- Ты задаёшь не те вопросы, - спокойно сказал Платон и отхлебнул из пиалы.
Я постарался успокоиться. В этом он весь. Мой аутичный братец... Руганью, упрёками от него ничего не добьёшься. Только логикой.
- Зачем ты влез в игру? - спросил я. Просто так, чтобы отвлечься. Нужно было собраться с мыслями.
- Это не игра. Я создал этот мир специально, чтобы поговорить с тобой.
Я присвистнул. Столько усилий лишь для одного разговора? Ну, по крайней мере, прояснились некоторые моменты. Чересчур правдоподобные текстуры... Шрам на морде Агамемнона, например.
- Значит, я не победил Гектора во второй раз, - сказал я. Глупо, но почему-то именно этого было жаль.
- Ты и в первый его не победил... - хихикнул Платон-монгол.
- Значит, это был ты? Лицо в шлеме Гектора... Я думал, у меня крыша едет.
- Это был я. Хотел поговорить. Но ты слишком быстро вышел в Минус.
- Мог бы что попроще придумать. Позвонить, например. Или письмо отправить.
- Не мог. За мной следят и я не могу оставлять никаких следов. Ни в Плюсе, ни в Минусе.
- Кто следит?
В первый раз я заметил, как старший брат колеблется. Бескомпромиссный - главное его качество. Сейчас оно дало сбой.
- Слушай... - вдруг вернулось подавленное чувство ответственности. - Ты не ссы. Придумаем что-нибудь. Привлечем этих твоих анонимусов, еще кого-нибудь... Мы тебя вытащим. Я обещаю.
- Есть... кое-что еще.
Пиала пропала. Чётки сделали - щелк-щелк - свой ход. Чёрный камень, белый камень...
- И что это?
- Не могу сказать.
Я старался говорить спокойно. Дышать ровно. Если я начну орать, Платон просто уйдёт. Как делал это в детстве...
- Чувак, если ты не скажешь, я не смогу тебе помочь.
- Сейчас это не важно. Пока Акира справляется с моей защитой лучше, чем это сможешь сделать ты.
Я подавил раздражение.
- И к чему тогда весь этот сыр-бор?
- Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
Вот так всегда. Платону плевать на других. Он не задумывается о том, что отрывает кого-то от важных дел. Просто выдергивает из личной жизни, как цветок из клумбы, и отдаёт приказ.
- Вот так просто, да? Играешь в свои игры, а когда тебе что-то нужно - манипулируешь людьми, добиваясь своего. Тебе плевать, что я НЕ ХОЧУ. Плевать, что я занят другими делами. Тебе приспичило - и вот он я. Со сломанной жизнью из-за того, что тебе понадобилось принести чашку чаю с кухни.
- Но это важно, - чётки щёлк-щёлк...
- Да насрать мне на твою важность! - я всё-таки сорвался. Сказывалось отсутствие практики... - Ты что, не понял, почему я перестал с тобой общаться? Почему десять долбаных лет страдал всякой фигнёй, лишь бы держаться подальше от тебя. Я больше не хочу быть твоей пешкой. Не хочу исполнять твою волю. Всё. Баста. Стойкого оловянного солдатика бросили в печку.
- Я понимаю, почему ты ушел.
- Что? - до меня не сразу дошло, что он говорит.
- Я знаю, что ты ушел из-за меня. Ты не хотел быть оловянным солдатиком. И я уважал твоё желание все десять лет.
- И что же изменилось сейчас?
- Всё.
Я опустился на пол. Садиться рядом с братом на кровать не хотелось, а стоять посреди комнаты надоело. Сидя будет легче успокоиться...
- Так, - кивнул я.
Если Платон говорит "всё изменилось" - это вовсе не метафора. Он абсолютно конкретен.
- Знаешь, я тоже изменился, - продолжил брат. - Повзрослел, стал больше понимать... Я больше не использую людей в качестве кукол, - я скептически усмехнулся. - Я создал себе других. Более совершенных. Послушных. У них нет личной жизни и я их ни от чего не отрываю... - в голосе брата была горечь.
Я смущенно вздохнул.
- Пойми...
- Я всё понимаю, - повысил голос Платон. - У всех своя жизнь. У матери, у тебя... Но веришь ли, у меня она тоже есть. Своя жизнь.
- Я верю. Я видел твою квартиру, я...
- Ты так ничего и не понял, - опять перебил Платон. - Дело не в квартире. И не в крутой работе. И не в деньгах.
- А в чём тогда?
- Дело в том, что я нашел... Впрочем, это сейчас не важно.
Я испугался. Скрыть информацию, не договорить - для Платона это всё равно, что умереть. Сколько раз в детстве он рассказывал спойлеры к фильмам, которых я еще не видел? Просто не мог удержаться. Не был способен.
- А что важно?
- Ты должен кое-что для меня сделать.
Так... Вот и вернулись к той же самой остановке.
- Хорошо. Я согласен. Так что это?
- Ты должен принести мне... одну вещь. Так, чтобы об этом никто не узнал. Ты не должен оставить никаких следов. Пройти тихо, как тень. Пройти по лезвию бритвы.
- Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что... Скажи хоть, что искать.
- Не могу. ОНИ могут услышать. Но я буду оставлять хлебные крошки.
- Кто они?
Аватар брата вдруг скрутился жгутом и пропал. Я вскочил, и меня тоже поволокло куда-то вверх, тело болезненно закрутило...
- Вылезай, - Мелета потрясла его за плечо.
- Чо чилось? - в рот, в глаза набился гель, и Мирон ничего толком не видел.
- На Церковь напали. Нужно быстро уходить.
- Напали? - он протянул руку за штанами. С неё падали комки биогеля. - Кто?
- Не задавай идиотских вопросов, - отрезала Мелета. - Кому надо, те и напали... Одевайся давай и погнали.
Слушаю и повинуюсь, товарищ командир - Мирон вылез из Ванны и потянулся за джинсами.
А гель - это ерунда. Некоторые вообще считают, что он для кожи полезный...
