Глава 6
А когда окочуришься, твоё тело просто выбросят в космос. Такие дела.
- Господин Орловский?
В тёмном салоне светились только белки глаз. Ничего другого - лиц, волос, одежды - видно не было.
- Идите на хрен.
Он прибавил шаг.
- Мы от вашего брата.
Медленно двигаясь вдоль обочины, мобиль походил на кита-убийцу.
- Тем более.
Он стал хромать. Шел и чувствовал, как по ноге течет кровь.
- Вам нужна наша помощь, господин Орловский.
- Ничего мне, нахрен, не нужно! - в машине сидели чёрные, и вроде как нужно попридержать лошадей, не нарываться на грубость, но Мирону было всё равно. - Ни от вас, ни от моего ебучего братца.
Он остановился и в упор посмотрел в глаза ближайшему негру, одетому в стэллс-костюм. Ткань сливалась с покрытием мобиля, оставляя на виду только руки и лицо. На указательном пальце негра поблескивала печатка. Какой-то белый сплав, платина или титан.
- Меня чуть не убили. Вашу мать, я сам чуть не стал убийцей! - он почувствовал, что ногти впиваются в ладони и разжал кулаки. - Думаете, это охуенно круто, да? Реал-квест, мать его. Но с меня хватит. Так и передайте. Моему брату, Уммону, Акире, Технозону и всем остальным ублюдкам, кто там еще придёт по мою душу. Играйте в эти игры сами. Я возвращаюсь домой.
Сжав зубы, Мирон захромал по раскисшей каше из снега и грязи. Из раны текло, как чёрт знает что, он чувствовал, как ниже колена потёки крови примерзают к джинсам. Ну и хрен с ними. Сейчас он найдёт точку общественного выхода в Плюс, закажет такси и покатит к Ульям. Плевать, что нет денег. Возьмёт в долг, потом отработает в Нирване.
Приедет, напустит полную Ванну геля и плюхнется в неё с головой. На ближайшие сто часов.
- Вас разыскивает полиция, - донеслось до его ушей сквозь шелест покрышек. Мобиль всё так же ехал рядом.
- Что?
Он слышал, что сказал негр. Просто это не укладывалось в голове. Может там, где на него наткнулись Хирурги, всё-таки были камеры?..
Негр достал планшет и взмахом ладони активировал новости. Над плоской поверхностью появилось трехмерное изображение головы Мирона. Снимок был сделан сегодня, он узнал кожаную куртку, которую бросил в подворотне вместе с остальным барахлом.
- Здесь сказано, что вы - опасный кибертеррорист. И что вы запустили вирус, который поражает людей в Нирване.
- Это не правда!
- Так говорят новости, - пожал плечами черный и убрал планшет. - На улице вас схватят в ближайшие семь минут. В Улье вас ждет засада. Ваша мать и её сожитель уже дают показания, - он смотрел на Мирона и скорбно качал головой, вверх-вниз, как болванчик. "Такие дела, брат, вляпался ты по самые помидоры" - Так что, вам всё еще не нужна помощь?
Чуть выше по проспекту взвизгнула полицейская сирена. Негр вздохнул, и потянулся, чтобы закрыть дверцу мобиля.
- Стойте, - Мирон сделал шаг к обочине. - Я... я с вами.
К удивлению Мирона, мобилем управлял человек. Салон был большим, на два, расположенных напротив, дивана. В углу одного, причём спиной к движению, сидел водитель. На голове - расширенная версия наушников-Плюсов, обнимает верхнюю часть черепа и спускается на глаза. В руках водителя джойстик. Как в авиационном симуляторе "Пёрл-Харбор-2000".
- Отключайте маскировку, ребята. Нашему гостю неуютно, - сказал негр, который впустил его в машину.
В салоне зажегся неяркий свет, на Мирона уставились три пары глаз.
- Я Соломон, - сказал тот, что говорил с ним на улице. - Справа - Давид, слева - Голиаф. Водителя зовут Саул.
Мирон молча кивнул - как бы всем, и никому в отдельности.
- Откуда вы знаете моего брата?
- Он - Пророк. Моисей, который ведет нас к Свету.
Это сказал Давид. Так, будто повторял заученную истину. Но повторял с душой, как бы в неё веря. Соломон улыбнулся.
- Мы очень уважаем вашего брата, господин Орловский.
- Мирон.
- Мирон, - кивнул черный. - И часть этого уважения переходит на вас. Это чтобы не осталось недопонимания, - он еще раз кивнул. - Поэтому мы поможем вам встретиться с Уммоном.
- Кто вы такие?
Слишком много у братца должников. Алика, эти вот чёрные... И когда он успел?
- Мы - Братство, - теперь заговорил Голиаф.
Стэллс-костюмы, хотя и выключенные, выглядели, как сгустки тьмы - они будто впитывали свет крошечной лампочки под потолком мобиля.
- Анонимусы? - переспросил Мирон.
- Никогда не верь, что перед тобой - Анонимус, если он говорит, что он - Анонимус, - опять Давид.
- Ладно, так что там про свет? - решил ненадолго переключиться Мирон. Нога в сидячем положении болела меньше, и бок тоже, хотя он даже думать не хотел, что там творится. Наверное, ничего серьезного - раз он всё еще не свалился. От одежды Тощего в тепле начал идти резкий, не очень приятный запах.
- Платон занимается льдом, - сказал Соломон. - Самым, что ни на есть, чёрным. Он знает, как строить стены.
- И он проложил через них дорожки, - тихо сказал Голиаф. - Он - Легба неоновых джунглей.
В мозгу Мирона что-то щелкнуло.
- Вы хотите сказать, что Платон, окружая корпорации файерволлами, оставляет для вас лазейки?
- Он - Гай Фокс, - кивнул Давид. - Он ведет нас к свету.
- Охренеть, - Мирон откинулся на спинку мягкого дивана и рассмеялся. Не ожидал от брата такой хитрожопости, не ожидал. Хотя, с другой стороны... Только такой маниакальный педант, как Платон - помешанный на безопасности, суперосторожный - и мог всё это устроить. Он посмотрел на Соломона.
- Сколько вы ему платите?
- Информация - современная нефть, - пожал плечами Соломон. - Но Знание - бесценно.
- Мы - против корпораций, которые разрушили правительства и забрали Сеть. Мы считаем, что Плюс должен быть для всех. Мы не забываем. Мы не прощаем. Имя нам - Легион.
Говорил Давид, а Голиаф кивал в такт каждому слову. И только водитель был безучастен к разговору. Он вёл машину. Забытое по нынешним временам искусство...
Мирон поёжился. Каждому из этих людей светит пожизненное. Каторга. В лучшем случае - на Луне, в худшем - на астероидах. Перелёт в морозилке и подключение к тамошней Сети напрямую - без сглаживающего буфера Нирваны.
А когда окочуришься - через шесть месяцев, или год - твоё тело просто выбросят в космос. Такие дела.
Если его с ними застукают - участь будет ничем не лучше.
С другой стороны, ему и так уже шьют кибертерроризм... По нынешним, опять же, временам - самое тяжкое преступление.
- Вы следили за мной, да? - мрачно спросил он. - Иначе как вы узнали, что я буду именно там? - он кивнул себе за спину. Стекло мобиля было чёрным, но Мирон надеялся, что чувство направления ему не изменило. - Это вы договорились с Рыжим, чтобы он отвёл меня в канализацию, - он посмотрел на Соломона. На лице которого, впрочем, не отражалось ни отрицания, ни согласия. - Это вы отодвинули люк... Но почему тогда вы не встретили меня раньше? - он задёргался от ярости. - Какого хрена вы позволили тем ублюдкам напасть на меня? Меня же почти убили!
Голос дал петуха.
Некоторое время мобиль бесшумно скользил в потоке - не быстрее и не медленнее других, соблюдая математически выверенное расстояние до ближайших машин. Затем Соломон сказал:
- Платон сказал, мы должны быть уверены. Сначала необходимо убедиться.
- В чём? Что я не сдамся? Буду цепляться за жизнь, чего бы это ни стоило?
- Он в вас не ошибся, - слова прозвучали удивительно мягко. Лицо Соломона расплылось в зубастой улыбке. - Вы будете сражаться до конца.
- А кто-нибудь спросил: оно мне надо? Кому-нибудь есть дело, чего хочу я?
- Полагаю вы, как и все, хотите остаться в живых, - пожал плечами Соломон.
- Это уж точно, мать твою.
Мобиль остановился.
- Приехали? - спросил он. - Вы привезли меня к этому Уммону?
- Нет, - мягко возразил Соломон. - Мы приехали туда, где вам окажут помощь, - он кивнул на джинсы Мирона. На полу, на резиновом коврике, уже скопилась грязная лужица крови пополам с растаявшим снегом. - Дадут поесть. Научат выживать.
- И всё? А что, нахрен, дальше?
- Времени мало, - Соломон посмотрел на старинные часы, прикрученные к запястью кожаным ремешком так, будто это и вправду имело значение. - Советую учиться быстро.
Оставив его на ступенях какого-то здания - провалы окон закрашены чёрным, двери как в банковском хранилище - мобиль анонимусов растворился в потоке машин. Как призрак.
Здание было странным. Не привычная поставленная торчком коробка, наследие постмиллениального урбанистического кубизма, а с отдельными башенками, заострёнными арками и пузатыми, похожими на луковицы, куполами.
Церковь, понял Мирон. Бывшая церковь.
Как-то он был в виртуальном аналоге собора Василия Блаженного. Текстуры под красный кирпич, похожие на воздушные пирожные с кремом маковки, внутри - лики с вселенской скорбью в глазах, закованные в золотые оклады.
Здесь всё было не так. Кто-то взял гигантский баллон чёрной аэрозольной краски и залил церковь от макушки до самых ступеней, к свиням собачьим.
Налетел порыв ледяного ветра, напомнив, что джинсы у него заскорузли от крови, в чужих кроссовках хлюпает растаявший снег, а голова гудит от попыток хоть как-то упорядочить последние события.
Вот так вот и меняют жизнь человека. Не спросив, не предоставив никакого выбора. По щелчку.
В воротах церкви отворилась крошечная калитка. Из неё высунулось лицо - не понять, мужик или баба, всё в татухах и металлических, продетых сквозь кожу болтах. Существо оглядело Мирона с ног до головы и спросило:
- Так и будешь стоять?
...Свечи. Они были повсюду: на подставках, вдоль всего круглого зала, в центре - там, на возвышении, они сияли, образуя небольшой водопад, каждая в отдельной, крошечной медной рюмочке. На пустом пюпитре - там должна лежать библия, догадался Мирон, - тоже сияли свечи.
Запах ладана и нагретого воска...
- Генератор сдох, - сказало существо, которое он, по здравом размышлении, определил как девушку.
Свечи давали ни с чем не сравнимый, тёплый золотистый свет. Он витал под сводами церкви, как золотая эльфийская пыль, дробясь в цветных витражах, рассыпаясь радужными искрами...
Мирон замер в восхищении. Запоминая, впитывая в себя текстуры золотых пылинок, мягкие короткие лучики, чудесные желтые огоньки...
- Электричества нет, в Плюс не выйти. Так что выбирай: лечиться или жрать.
Мирон с трудом оторвался от созерцания чуда.
- Кофе. Натуральный у вас найдется?
Девушка еще раз медленно, с расстановкой, оглядела его с ног до головы.
- У тебя кровь скоро из башмаков польётся, чувак. А ты хочешь кофе?
- Иначе я свалюсь.
- Хрен с тобой, - тонкие колечки в губе, брови и ушах девушки качнулись в такт. Даже показалось, он слышит нежный серебряный звон. - Будет тебе кофе.
Вниз, вниз, вниз. Мирон думал, ступени не кончатся никогда. Лестница закручивалась вокруг себя и казалось, они идут по гигантскому штопору, вставленному в каменное горло исполинской бутылки.
- Церковь - это как бы офис, - говорила девушка, шагая позади Мирона и подсвечивая ступеньки крохотным галогеновым фонариком. - А внизу мы живём. Там у нас школа, медцентр, ну и Ванны, конечно...
- Это всё вы построили?
- Конечно нет, дурачок, - он услышал короткий смешок. - Скрипторий. Древняя библиотека... Под Москвой до жопы таких мест. Некоторые залиты водой, но есть и куча сухих. Наши - те, кто их изучал - говорят, что в катакомбах можно разместить город, в два раза больше, чем нынешняя Москва.
- Ага. Ври больше.
Ему не нравился её снисходительный тон. Тощая пигалица - лет семнадцать, не больше, а обращается с ним, как с щеглом...
- За что купила - за то и продаю.
Голос её обиженно дрогнул, и Мирон подумал, что злить того, кто идёт за тобой по узкой лестнице, к тому же владеет единственным источником света - идиотизм.
- Извини. Просто в голове не укладывается. Я вообще сейчас туго соображаю.
Как бы в подтверждение, он поскользнулся. Нога, скользкая от крови, просто поехала вперед, он потерял равновесие и стал заваливаться на спину, беспомощно цепляясь за стену скрюченными пальцами.
Девушка легко подхватила его под плечи и помогла принять вертикальное положение.
- Оно и видно. Может, всё-таки в госпиталь? Ты много крови потерял... - в её голосе прорезались какие-то материнские нотки.
- Нормально всё, - буркнул Мирон, давая себе обещание впредь смотреть под ноги.
***
- Сколько тут живёт человек? - спросил он, оглядывая громадный, по современным меркам, каменный зал. Вдоль стен располагались длинные столы, вместо стульев - такие же лавки. Всё - настоящее дерево, не какая-нибудь имитация. Кое-где за столами сидели люди.
Обедали - над тарелками поднимался пар. Читали - как Мирон понял, настоящие книжки. Подсвечивая себе всё теми же свечами, вставленными в различные плашки и блюдца. Потолка зала видно не было, но почему-то казалось, что он очень высокий.
На них - его и девушку - никто не обращал внимания.
Усевшись на лавку, Мирон положил локти на стол. Тот даже не шелохнулся, стоял, как влитой. Дуб, - подумал он. - Окаменел от времени и стал крепче железа.
- Сколько нас - не твоя забота, - мягко упрекнула девушка, опускаясь на лавку напротив. Она придвинула к Мирону громадную кружку, над которой поднимался пар. - Но раньше здесь жили монахи. Те, которые переписывали книги. От руки, представляешь? Гусиными перьями, макая их в самопальные чернила... Так вот: монахов здесь жило двести человек.
Запах у кофе был не совсем таким, как привык Мирон. Более насыщенный, что-ли. Терпкий, с чуть кислинкой.
Сделав первый глоток, он испытал наслаждение, которое было почти болью.
- Я не знала, любишь ли ты с сахаром, но бросила три ложки. Тебе нужна глюкоза.
- Спасибо. Ничего вкуснее я в жизни не пил.
- Его варили в турке. На газовой плитке. Тока ведь нет...
- В турке?
Мирон представил пузатого мужика с черными, до подбородка, усищами...
- Такой ковшик с узким горлышком. Специальный. В нём раньше, сто лет назад, все варили кофе.
- Ага...
Несмотря на кофе, Мирона начало клонить в сон. Спасало только то, что лавка была твёрдая, как камень, да и стена за ней тоже...
- Как тебя зовут? - наконец Мирон вымучил вопрос. В голове раздавался звон - будто медный гонг лупили обернутым тряпьём молотом - и думать совсем не хотелось.
- Мелета.
Музы Алоадов, - вспомнил Мирон историю Трои. - Мнема - память, Аэда - песня, а Мелета - мудрость...
Хотел еще спросить, когда его отведут к этому Уммону, но рот почему-то не открывался.
***
- Проснулся?
Открыв глаза, он первым делом увидел отражение бликов света в серебряных колечках. Мелета.
- Зачем тебе это дерьмо на лице?
- И я рада тебя видеть. Пить хочешь?
Мирон хотел подняться, но помешали трубки. Они тянулись от обеих рук к пакетам с прозрачной жидкостью. Пакеты висели на облупленной медицинской стойке, каких уже лет двести не выпускают. И нахрена это всё? Почему было просто не наклеить дермов побольше?
- Ты потерял много жидкости, - поняла его взгляд Мелета. - Профессор сказал, нужно, чтобы всё прокапало... Так ты пить хочешь?
Мирон глянул на пакеты.
- Скорее, наоборот.
Кое-как сев на высокой кровати - подушка была словно из того, из столовой, дерева, а одеяло, которым его укрыли до подбородка, колючим, и немножко пахло ногами - он попытался вытащить иголки, но они были накрепко примотаны нанопорными пластырями. Не оторвать.
Бок был туго замотан той же нанопорой, как и нога. Всё это Мирон увидел, так как одежды на нём не было. Вообще.
- Твою мать...
- Подожди, не дёргайся. Я помогу
Она наклонилась так низко, что Мирон почувствовал запах её волос. Какой-то травяной шампунь... Кожа, в которую была одета девушка, негромко поскрипывала.
Тонкие пальцы Мелеты ловко разматывали пластырь, а Мирону ничего не оставалось, как пялиться ей в спину. Куртка была пошита каким-то странным способом - руками, что ли? Все швы наружу, так, что видно нитки - аккуратная, но не везде ровная строчка. Да и кожа окрашена как-то странно. Пятнами.
Очень хотелось к ней прикоснуться. Провести кончиками пальцев по чуть заметным под курткой бугоркам позвоночника, убрать тонкий завиток волос с бледной полоски кожи, что виднелась над воротником...
- Ты чего? Опять плохо?
- Ничего. Нормально всё, - Мирон растёр тыльные стороны ладоней, из которых вынули иголки. - Так где здесь сортир?
- А одеться не хочешь? - в голосе Мелеты прорезалась прежняя снисходительность.
Он чуть не отказался - жидкость, казалось, плескалась уже за глазами. Но всё-таки кивнул.
Застиранные джинсы на болтах, толстовка с капюшоном, кроссовки позапрошлого сезона, бельё - не одноразовое, которое смывается под душем, а настоящий хлопок. Мирон даже засомневался, стоит его надевать, но всё-таки сунул ноги в трусы. Белые, с широкой резинкой и смешным двойным гульфиком. А что будет, когда оно вымажется? Выбрасывать?
Под потолком ванной - явно оборудованной гораздо позже, чем вырыты катакомбы - висела тусклая лампочка на проводе. Значит, генератор починили... Вода в кране была горячей.
Мирон плеснул в лицо, хотел снять толстовку, чтобы умыться хотя бы до пояса, но понял, что уже чистый. Пока он спал, кто-то его помыл. Остаётся только надеятся, что это была не Мелета...
- Так когда я смогу увидеть Уммона? - спросил он девушку, шагая вслед за ней по каменному коридору.
Почему она с ним возится, зачем помогает, спрашивать не стал - ясно ведь, что и здесь подсуетился Платон.
А я ведь тебя совсем не знал, братец, ну вот просто ни на сколечко...
Мелета повернула голову - виски выбриты до короткого ёжика, но на затылке волосы стянуты в короткий хвостик. "Бойцовая рыбка" - так говорили у них, в Рязани. Которая на самом деле давно уже не Рязань, а дистрикт Москвы номер двадцать шесть.
Фигура у девушки была тонкая, как у богомола - именно такое сравнение пришло на ум. Узкие плечи, бледные руки с чуть выпирающими костяшками на запястьях, маленькие стопы, затянутые в высокие шнурованные берцы... Скулы острые, можно порезаться, а глаза - как у уличной кошки. Такие же зеленые и безжалостные.
Вдруг зрачки её глаз быстро-быстро расширились, а потом сжались в вертикальные щелки. Модификанты, - подумал Мирон. - Импланты, позволяющие видеть в темноте, а может, и еще много чего. Например, вести съёмку...
На вопрос она не ответила.
Зал был с куполообразным потолком, выложенным мелкими кирпичиками. Между ними не было никакого раствора, казалось, кирпичи держатся просто так. Вопреки гравитации.
Замковый камень, - подумал Мирон. - Это всё замковый камень. Он запирает кладку, не даёт конструкции развалиться. Но если его вынуть...
- Ты должен выйти в Плюс, - сказала Мелета.
- Что? - увлёкшись потолком, он не заметил, что зал был заставлен Ваннами. Судя по гладким хищным обводам, класса не ниже той, что стояла в квартире брата.
- Платон просил, чтобы ты вышел в Плюс, - терпеливо повторила девушка.
- Времени мало, - сказал Мирон. - Если я не найду его в ближайшие сутки, искать будет некого.
Она молча, задрав тонкие бровки, указала на ближайшую Ванну. Он вздохнул и стянул толстовку. Сделал это не подумав, совершенно автоматически - в Ванну в одежде не залезешь. Но тут же смутился: Мелета разглядывала его с откровенным интересом.
Мирон отвернулся и расстегнул ширинку. Хрен он при ней стянет трусы. Перебьётся.
- Ты много времени проводишь в Ванне, - вдруг сказала она.
- С чего ты взяла?
- Мышцы есть, а кожа нежная. И бледная. Ты не качаешься на тренажерах.
- Ну, каждому ведь своё, верно? - он через плечо посмотрел на девушку. - Ты отвернешься, или как?
